Редакции российских газет в период Гражданской войны: неофициальные пути получения информации

Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 10 (191).

История. Вып. 39. С. 47-50.

редакции российских газет в период гражданской войны: неофициальные пути получения информации

В статье освещается важный аспект истории российской журналистики. Автором рассмотрены основные неофициальные пути приобретения информации в период Гражданской войны. Страна была расколота; рассказы очевидцев, перехваченные «радио» и газеты идеологических противников превращались в основные источники информации, использовавшейся работниками редакций того времени. Привлекаются газетные статьи рассматриваемого периода, историческая литература.

В последние годы вышло несколько работ, посвященных периодической печати времен Гражданской войны, в частности, подробное исследование Л. А. Молчанова «Газетная пресса России в годы революции и Гражданской войны (окт. 1917-1920 гг.)». Но там рассматриваются прежде всего общие моменты: работа корреспондентов, тонкости функционирования информагентств, пути распространения периодики, цензурные вопросы и т. д. На практике все было гораздо сложнее. Изучаемый нами период - это время активных военных действий, и, несмотря на неплохое по тем временам техническое оснащение редакций (особенно в крупных городах), развитую сеть телеграфных агентств и телефонной связи, наличие нескольких действующих фронтов было определяющим фактором. Сведения могли либо поступить в редакции с громадным опозданием, либо не поступить вообще. Регионы страны зачастую представляли собой слабо связанные между собой образования. Нарушение линий коммуникации, захват противником населенных пунктов немедленно отражались на состоянии средств массовой информации, и на первый план выходили уже неофициальные данные. Представляемая статья имеет своей целью продемонстрировать, как сами редакторы и издатели на страницах газет характеризовали способы получения информации, привести наглядные примеры, подтверждающие явное несоответствие постулатов классической журналистики и «газетного творчества» времен Гражданской войны. Какими же путями, помимо телеграфных сообщений, данных корреспондентов и других обычных для СМИ способов получали сведения редакции газет

того периода? Информация часто преодолевала фронт чисто случайно, это признавали обе противоборствующие стороны, как и тот факт, что периодическая печать далеко не всегда являлась истиной в последней инстанции. Так, контр-адмирал Б. Дудоров в апреле 1919 г. писал начальнику морского генерального штаба: «...Ввиду крайней неосведомленности в положении дел на наших фронтах как союзников, так и наших дипломатических кругов прошу не отказать в сообщении периодических сводок о ходе военных дел на всех фронтах, в особенности о южном фронте, о котором в газетах почти никогда ничего не бывает сообщаемо.»1. Петроградский комитет РКПб иногда посвящал свои заседания в том числе и обсуждению вопросов «советской и партийной агитационной печати». Например, в черновиках протокола заседания ПК от 19 июля 1918 г. сохранилось утверждение о том, что «.В газетах не хватает сил <...> Мчеладзе: информационный аппарат налажен отвратительно, с опозданием»2. Признавалась эта проблема и непосредственно на страницах газет, например, одно из наиболее массовых большевистских изданий, «Петроградская правда», 6 декабря 1918 г. сообщила: «Редко доходят до нас вести из стана, захваченного чехо-словаками и российскими белогвардейцами. И когда случай дает нам в руки газету, выходящую в стане контрреволюции, мы находим в ней массу крайне любопытных сведений о деятельности врагов рабочих и крестьян. Перед нами лежит газета “Голос народа” № 103 от 16 октября, выходящая в Томске как орган партии эсеров.»3. Обратим внимание, во-первых, на очевидное признание нехватки информации по весьма

значимым вопросам, а во-вторых, на разницу во времени между датой выхода газеты и временем ее «прочтения» большевиками. Почти два месяца. Таких примеров достаточно много, так что об оперативности в системе периодической печати времен Гражданской войны говорить не приходится. Еще одна заметка. позволяющая судить о путях распространения информации: «Прибывшие с оказией киевские газеты позволяют подвести итоги настроениям киевского “общества”, поскольку они отражаются в периодической печати. Как и надо было ожидать, союзнические симпатии бьют в буржуазной и соглашательской прессе горячим неистовым фонтаном.»4. Известно, что в обязанности корреспондента того времени входил в том числе и сбор газет «конкурентов», тем не менее, мы относим приведенные выше примеры к неофициальным путям распространения информации, так как для них характерна часто повторяющаяся черта: привлекая материалы других газет, их не цитируют, а пересказывают. Только что упоминавшиеся «Известия ВЦИК» рассматривают киевские газеты именно так. «Петроградская правда» от 20.12.1918, информируя читателей о колчаковском перевороте в Омске, тоже ограничивается вольным переложением полученных материалов: «В нашем распоряжении свежие номера екатеринбургской белогвардейской газеты “Отечественные ведомости”, дающие полную картину переворота. <...> В ночь на 18 ноября 1918 г. небольшая группа офицеров во главе с полковником арестовала всю “левую” часть Всероссийского правительства.»5. Такой способ работы с информацией давал большие возможности для интерпретаций и представления событий в нужном русле, ведь периодическая печать времен Гражданской войны выполняла прежде всего идеологически-агитационную функцию. Часто достигалось это тем, что цитировалась заметка, снабжавшаяся обильным комментарием, который должен был направить мысли читателя по нужному пути: в качестве примера можно привести материалы новгородской эсеровской газеты «За землю и волю»: «Кто такие Ленин и К? Ответом на вопрос, поставленный в заглавие статьи, могли бы послужить три предположения. Или они являются немецкими агентами, или это - редкие в наш век фанатики идеи, или, наконец, это - просто сумасшедшие. <...> Раскроем номер “Новой жизни” от 7 января. Черным по

белому в заметке “Правительства” там напечатано: “Члены Совета народных комиссаров, во главе с Лениным, явились в Таврический дворец и заняли свои места в правительственной ложе. Но Ленин не долго оставался в ложе. В начале речи Чернова он разлегся на полу в проходе и оставался в таком положении во все время речи Чернова до начала речи Церетели”. Что это такое?! Что? Мы перечитываем эту заметку, протираем глаза, перечитываем снова. Неужели это правда? Ведь это ужас, зловещий ужас наших дней, кошмар, от коего становятся волосы дыбом на голове, даже у тех, кто привык ждать чего угодно от народных комиссаров»6.

Особый жанр, приобретший необычайную популярность в годы Гражданской войны, можно условно назвать «рассказом невольного очевидца». Это не репортаж, не отчет профессионального журналиста и даже не интервью, а пересказ предельно субъективных впечатлений человека, волей судьбы заброшенного в гущу событий. Тем не менее, многие статьи того времени основаны именно на таких свидетельствах: «В Самару прибыл бежавший из Сибири член самарского комитета коммунистов тов. Бакаев, который был увезен чехами из Самары в Омск. По словам тов. Бакаева, в Сибири, начиная от Семипалатинска и до Иркутска, нет такого города, или села, где не было бы восстания против власти белогвардейцев и где не ждали бы советских войск <.> тов. Бакаев утверждает, что недалек тот день, когда Сибирь станет частью Советской России»7. На впечатления товарища Бакаева ссылаются также смоленские «Известия Исполнительного комитета советов», попутно уснащая их дополнительными подробностями: «Самара, 13.12. В Самару прибыл бежавший из Сибири член Самарского комитета коммунистов, Бакаев. Он рассказывает, что начиная от Семипалатинска до Иркутска всюду происходят восстания, которые обычно кончаются утверждением Советской власти, как, например, в Акмолинске, в Томске, народная армия разложилась совершенно. У сибирской реакции опорой осталось лишь казачество. Никаких иностранных войск вплоть до Иркутска в Сибири нет. Определенно известно, что сибирское казачество устраивает маскарады, переодевая русских офицеров в мундиры англичан, французов и итальянцев, башкир выдает за японцев. <...> Генералом Колчаком арестованы Авксентьев и Аргунов.

<.> По последним сведениям во многих местах чехи уже покинули фронт, которых охраняется лишь казаками»8. Эти поистине феерические сведения интересны еще и тем, что Колчака называют генералом. Также сведения Бакаева публикует воронежская «Звезда красноармейца». Все это - доказательство не только и не столько обмена информацией между редакциями и информагентствами в случае возможности, но и дополнительной редакционной работы с целью представить сведения в нужном свете. Аналогичными путями приобреталась информация и изданиями «белой» России: «Лицо, выехавшее из Петрограда еще в первой половине октября, рассказывает о жизни северной коммуны следующее: жизнь в городе построена на строго коммунистических началах. <.> Пролетарская дисциплина довольно строга: к грабителям и другим преступным элементам применяется суд Линча, и потому преступный мир значительно поредел <...> Зато взяточничество достигло неслыханных, колоссальных размеров»9. Сейчас сложно судить о том, специально ли приглашались в редакции очевидцы значимых событий, не являвшиеся штатными корреспондентами, или предоставление сведений было их личной инициативой - в самих газетах упоминаний об этом, как правило, нет. Скорее всего, и в «белом» стане, и в «красных» редакциях имели место и тот, и другой варианты. Лица, обладавшие значимой на тот момент информацией, могли быть обнаружены в ходе работы профессиональных репортеров и так называемых «агитационных отрядов», в составе которых были в том числе агенты-интервьюеры. Нужно отметить, что во время Гражданской войны в периодической печати часто встречается сознательная фальсификация информации. Причина этого была прежде всего идеологическая: на первый план выходила необходимость манипулирования общественным сознанием. Наряду с политической разобщенностью России, разрывом информационного пространства в период Гражданской войны этот фактор становится одной из причин «расцвета» тех путей приобретения информации, которые являются объектом нашего исследования. Иногда в столицах - Москве и Петрограде - было легче воспользоваться сведениями из европейских телеграфных агентств: «Стокгольм, 2 декабря. “Фолькетс тагеблат” помещает рассказ рабочего, пробывшего несколько недель в ка-

бале у англичан на Мурмане. Зверства англичан и русских белогвардейцев над пленными довели многих из них до потери рассудка, многие получили чахотку. Применяются средневековые пытки»10. Впрочем, аналогичная ситуация наблюдалась, например, и во владениях омского «Верховного правителя»: «Перехваченное радио. Британское военное бюро сообщает о поражении большевиков на Архангельском фронте»11. В периодических изданиях «белого» Архангельска также ссылаются на иностранные информационные агентства и газеты: «Из Советской России (из иностранных газет). “Франкфуртская газета” сообщает, что согласно переписи от 2-го июня население Петрограда не только не возросло, а сократилось почти на миллион за два с половиной года»12. «В только что полученном нами из Лондона последнем номере лондонской газеты “Daily sketch”, любезно присланном нам редакцией этой газеты, мы находим весьма интересные сенсационные разоблачения подвигов Ленина и Троцкого в России, с которыми считаем необходимым поделиться с нашими читателями.»13. Вообще, Британия в силу обстоятельств была значительно ближе архангельским властям того времени, нежели даже антибольшевистские или тем более большевистские правительства России. Кстати, архангельская пресса времен Гражданской войны отличалась весьма интересными интерпретациями событий. Так, «ежедневная беспартийная общественнополитическая газета» «Отечество» в № 1 от 20 сентября помещает следующую заметку: «Телеграммы. Смерть Ленина. По сведениям из-за границы и по словам прибывших из России лиц, Ленин умер от ран 1 сентября. Смерть его долго скрывали»14. Обратим внимание на дату выхода газеты, а также на источник информации. Можно, конечно, предположить, что просто пропущено одно слово и нужно читать «прибывших из Советской России лиц», а можно вспомнить о том, что, например, точно также проводится во многих статьях и частных документах того времени граница между «Россией» и «Сибирью»: «... Мы услышали, что в Омске не только не существует Советской власти, и даже организовано Временное правительство и что советские войска ушли по направлению к России, то есть на Москву»15. Сравнивая пути, которыми приобретали информацию печатные издания «белой» и «красной» России, можно

отметить, что они были практически идентичны, но имеется одна характерная особенность. Советские информационные структуры в ходе своего формирования часто сталкивались с проблемой саботажа «старых кадров», не желавших сотрудничать с новым режимом. В качестве примера можно привести Петроградское телеграфное агентство, которое к 1917 г. являлось одним из ведущих информационных органов Российской империи. «.Большевистская власть начала создавать систему тотального информационного обслуживания общества с подчинения себе этого агентства. <...> Стокгольмский корреспондент ПТА, бывший секретарь Московского Художественного театра М. Ф. Ликиардопуло <...> в 1918 г. перестал сотрудничать с советской властью и перешел на греческую службу»16.

Часто источником для средств массовой информации становились рассказы военнопленных и перебежчиков: «В последние дни через Онегу перешло несколько десятков военнопленных <...> Из рассказов их о положении в России выясняется, что там на всех парах несутся к “социализму”. Возглас “К стенке” слышится на каждом шагу. Стонет Русь, и эхо доносится до нас, не видавших благодаря союзникам ужасов, которые сейчас переживает несчастный народ, отданный на заклание комиссародержавию»17.

Итак, характерными для периода Гражданской войны способами получения информации редакциями газет, помимо официальных, можно назвать следующие: получение «с оказиями» номеров газет, выходивших на территории, отделенной фронтом или по какой-то другой причине отрезанной в плане связи (при этом часто материал не перепечатывается, а пересказывается, усиливая таким образом свою агитационную функцию); «перехват» радио или использование данных любых информагентств, по той или иной причине осведомленных лучше; рассказы военнопленных и перебежчиков; впечатления «гражданских» очевидцев событий. Причем в условиях того времени, при наличии действующих фронтов, при необходимости манипулировать общественным мнением и представлять события в нужном официальным властям «русле» все эти способы становились практически на один уровень с официальными.

Примечания