Спросить
Войти
ЮЖНАЯ И ЮГО-ВОСТОЧНАЯ АЗИЯ. ДАЛЬНИЙ ВОСТОК
СОЦИАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Эберштадт (Американский институт изучения предпринимательства, Вашингтон) анализирует возможности углубления экономической и политической интеграции между Северной (СК) и Южной Кореей (ЮК). Для СК всегда было характерно отсутствие регулярной официальной статистики. Более того, немногочисленные цифры, сообщаемые властями СК, нередко бывают неправильными или фальсифицированными. Исследователи вынуждены использовать три основных вида данных: 1) демографические показатели, собираемые Центральным статистическим бюро КНДР по запросу ООН; 2) так называемую зеркальную статистику, включающую доклады внешнеторговых партнеров КНДР; 3) данные и оценки специалистов МВФ, ФАО, ЮНИСЕФ и других международных организаций, получивших возможность в последние несколько лет проводить независимые обследования в СК как стране, претендующей на международную помощь.
По данным переписи 1993 г., население СК составляло 21 млн. человек (в ЮК - 44 млн.). Плотность населения в ЮК - 445 человек, в СК -173 человека на 1 кв. км. В середине 90-х годов средний возраст населения ЮК был 31 год, а СК - только 27. Удельный вес детей до 15 лет в СК был 27,9%, в ЮК - 23%; пожилых (свыше 65 лет) - 6,1% в ЮК и 5,5% - в СК. Следовательно, доля «экономически активного населения» в ЮК выше, чем в СК (с.871).
Различаются в обеих Кореях и средние показатели численности семьи: в СК - 4,7 человека, в ЮК - 3,3 человека, что свидетельствует, во-первых, о более низком уровне фертильности в последней, и, во-вторых, о растущей возможности разных поколений жить раздельно. Очевидно, что «современные тенденции воздействуют на Южную Корею намного больше, чем на Северную, хотя в обеих частях в 60-90-х годах произошел переход от традиционно высокого к низкому уровню фертильности» (с.871). Если в начале 60-х годов и на Севере, и на Юге средняя фертиль-ность была около 6, то за 30 лет она снизилась до 1,7 в ЮК и 2,2 в СК (с.872). Следует учитывать при этом, что уже после проведения переписи в СК произошел «роковой демографический шок», явившийся результатом серьезной нехватки продовольствия и вызванного ею голода. Демографические прогнозы, обещавшие 15%-ный рост населения СК в 19901998 гг., оказались нереализованными вследствие снижения фертильности и значительной эмиграции населения (по оценкам, несколько сотен тысяч человек сбежали в КНР, несмотря на все опасноПри юратрншищо казателей смертности и здоровья населения самым важным индикатором является ожидаемая продолжительность жизни. В 1993 г. в этом отношении было мало различий: 68 лет у мужчин и 76 лет у женщин в ЮК (соответственно 68 и 74 в СК). К концу века, однако, эти показатели определенно снизились в СК (хотя и неясно, до каких величин) и увеличились в ЮК (78,1 для женщин и 70,6 для мужчин). «Можно с уверенностью утверждать, что разрыв в шансах на выживание между Северной и Южной Кореей никогда не был столь большим, как в последние несколько лет» (с.874).
По данным обследований международных организаций, северокорейские дети недоедают гораздо чаще, чем их сверстники в других странах Южной Азии, вследствие чего они значительно отстают по росту и весу. У 57% северокорейских детей до 5 лет наблюдаются задержки физического развития, что превышает показатели Лаоса (47%), Камбоджи (38%) и даже Пакистана (50%) и Бангладеш (55%). «Эти данные неоспоримо свидетельствуют о том, что проблема голода в стране возникла не летом 1995 г., когда власти Пхеньяна официально признали чрезвычайную ситуацию с продовольствием, а имеет свою невидимую, но продолжительную историю» (с.875).
К концу 90-х годов южнокорейский мальчик семи лет был в среднем на 20 см выше своего сверстника с Севера, а вес его был на 2/3 больше. Более того, очевидно, что даже в колониальной Корее свыше 80
лет назад эти показатели были выше, чем нынешние в СК. «Эти новые антропометрические данные северокорейских детей очень показательны. В чисто физических терминах они показывают, что по состоянию здоровья нынешнее северокорейское население резко отличается от южнокорейского - намного больше, чем когда-либо ранее» (с.876).
Важным показателем несовпадения векторов развития между двумя странами являются также масштабы и темпы урбанизации. И если после корейской войны темпы урбанизации в СК были выше, то уже в 70-х годах они замедлились и продолжают стагнировать, что связано как с экономическими, так и с неэкономическими факторами, в частности со стремлением «рассеять» население по территории, исходя из военных соображений или факторов безопасности. При оценке масштабов урбанизации следует учитывать, что КНДР не стремится придерживаться общепринятой классификации при определении города: так, из почти 60% «городского» населения лишь 37% проживает в городах численностью свыше 100 тыс. человек (в ЮК уже в 1985 г. свыше половины жителей проживали в таких городах) (с.877).
СК представляет собой в высшей степени милитаризованные общество и экономику: если в ЮК в 70-90-х годах численность вооруженных сил оставалась стабильной, то в СК она постоянно росла. Уже в середине 80-х годов СК, население которой в два раза меньше, имела вдвое больше солдат, чем ЮК. «Уже к этому времени Северная Корея представляла собой самую милитаризованную в мире страну, где 6% всего населения были военными; при этом, в казармах жили 20% мужчин в возрасте 16-55 лет» (с.878). И хотя точно неизвестно, какова численность северокорейских вооруженных сил в настоящее время, очевидно, что эта страна не только несет огромное бремя военных расходов, но и степень ее милитаризации в последние годы постоянно возрастает.
В распределении рабочей силы между промышленным и сельскохозяйственным секторами экономики, несмотря на общую тенденцию перехода от сельскохозяйственного к несельскохозяйственному труду, также наблюдаются различия между двумя странами. Так, в торговле занято 18% экономически активного населения ЮК и лишь 5% - СК, в строительстве - соответственно 9 и 4% (что отражает отсутствие в СК значительных строительных проектов), в сельском хозяйстве, напротив, заняты 30% северокорейцев и лишь 13% - южнокорейцев.
Из-за отсутствия достоверной информации о здоровье и образованности рабочей силы в СК невозможно оценить ее реальный производительный потенциал (из данных переписи 1993 г. можно заключить, однако, что удельный вес специалистов с высшим образованием наиболее высок среди работающих в возрасте свыше 60 лет). «Очевидно, что мирное объединение двух Корей обязательно предполагает широкомасштабные, возможно болезненные, изменения на северокорейском рынке труда» (с.881). Ведь по самым скромным оценкам, свыше 2 млн. северо-корейцев окажутся на нем «лишними», а почти половина взрослых жителей СК будут вынуждены искать себе новое место работы.
Экономические отношения с внешним миром СК и ЮК также различаются. Серьезные экономические успехи ЮК последних десятилетий связаны в первую очередь со стратегией экспортной ориентации, позволившей значительно увеличить объем экспорта сложной промышленной продукции: за 20 лет (1970-1990-е годы) этот показатель увеличился в 20 раз, а в подушевом пересчете - в 15. И если в 1972 г. высокотехнологичные товары составляли менее 11% южнокорейского экспорта, то в 1997 г. их было уже 50% (с.883).
Иное положение в СК: в 1972 г., когда население ее было вдвое меньше, чем у ЮК, объем импорта составлял лишь 27% южнокорейского показателя; в 1997 г. он упал до 1%. «Столь коренные и широкомасштабные изменения торговых коэффициентов на Корейском полуострове свидетельствуют не только о значительных внешнеторговых успехах Южной Кореи, но и подтверждают крах ее соседа. Если достижения Южной Кореи в увеличении объема внешней торговли за четверть века (1972-1997), были одними из самых впечатляющих в мире, то Северная Корея в этом плане, напротив, оказалась в числе наихудших» (с.885). Если общий торговый оборот в мире за этот период увеличился почти на 1300% (даже в Африке на 650%), то в СК в долларовом исчислении прирост составил только 88%. Если учесть темпы роста населения, то очевидно, что в подушевом исчислении этот показатель не только не вырос, но даже снизился на 55-62% (с.885).
Структура северокорейского экспорта и импорта также свидетельствует о негативных тенденциях в экономике. Если ЮК значительно изменила структуру экспорта, то в СК она оставалась практически неизменной в течение более 20 лет. Основу ее экспорта составляют полезные ископаемые (золото и магнезит), относительно несложные промышленные товары (сталь, цемент, последнее время также текстиль) и сельскохозяйственные продукты (рис, морепродукты). Таким образом, в отличие от многих других развивающихся стран, СК не удалось до сих пор создать
экспорториентированное производство машин и оборудования. Более того, «долговременная статичность структуры северокорейского экспорта (как показывает зеркальная статистика) убедительно подтверждает предположение о том, что для ее экономики характерна затяжная и глубокая технологическая стагнация» (с.887).
Политика закрытости, проводимая властями СК, имеет ряд негативных экономических последствий для страны. При почти полном отсутствии импорта высокотехнологичной продукции в течение долгого времени экономика СК представляет собой преимущественно высоко затратные и низкопроизводительные промышленные структуры. Политика «Опоры на собственные силы» привела к созданию «независимой» национальной экономики, однако эта «независимая» экономика оказалась неспособной поддерживать даже собственное население, результатом чего стала обширная структурная зависимость от щедрости иностранных правительств для выживания» (с.889).
Хотя невозможно точно оценить доходы страны, можно с уверенностью утверждать, что совокупный ВНП в 1993 г. в ЮК был в 16 раз выше, чем в СК (подушевые доходы - в 8 раз выше). Аналогичны показатели по всем секторам экономики (промышленность, сельское хозяйство, строительство и др.), объемы которых в долларовом исчислении в ЮК превосходят соответствующие показатели в СК в 20-40 раз (с.890).
Таким образом, «Северная Корея в настоящее время страдает от экономического и социального упадка, столь всестороннего и серьезного, что можно с уверенностью говорить о "системном крахе" в нынешней КНДР» (с.891). Осуществляемая стратегия не только доказала свою полную несостоятельность, но и привела к углублению пропасти, существующей между ЮК и СК. «И пока нынешний северокорейский режим будет оставаться у власти и проводить свою традиционную экономическую политику, можно не сомневаться, что различия в подушевых показателях между двумя странами будут неуклонно увеличиваться» (с.891).
Очевидно, что даже при изменении социоэкономического вектора развития СК различия между Севером и Югом быстро преодолеть не удастся. Автор считает, что потребуется много лет быстрого и интенсивного развития КНДР, чтобы сравнять материальные условия и показатели «качества жизни» в обеих частях полуострова. Несомненно, что нынешняя северокорейская система не способна к такой трансформации.
Б.В.Лось
