Спросить
Войти
2005.02.008. ХОК С. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ ОСВОБОЖДЕННОЕ КРЕСТЬЯНСТВО РОССИИ ПЛАТИЛО СЛИШКОМ БОЛЬШИЕ ВЫКУПНЫЕ ПЛАТЕЖИ ЗА СЛИШКОМ МАЛЕНЬКИЕ НАДЕЛЫ? АНОМАЛИИ СТАТИСТИКИ И КРИВЫЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ. HOCK S.L. Did Russia&s emancipated serfs really pay too much for too little land? Statistical anomalies and long-tailed distributions // Slavic rev. - Stanford, 2004. - Vol.63, N 2. - P.247-274.
Американский историк Стивен Хок подвергает критическому анализу представление о «грабительском характере» крестьянской реформы 1861 г., которое утвердилось в конце XIX в. и продолжает бытовать как в отечественной, так и в зарубежной историографии. Долгое время, пишет автор, историки считали (и продолжают считать), что реформа не оправдала тех надежд, которые на нее возлагались, поскольку крестьяне получили слишком мало надельной земли, за которую им пришлось выплачивать ненормально высокие выкупные платежи. В результате освобожденное крестьянство попало в долговую кабалу и для того, чтобы выжить, было вынуждено батрачить на помещиков и искать неземледельческих приработков (с.247). Эта точка зрения получила в историографии настолько большой вес, что противоположные взгляды высказывались чрезвычайно редко и проходили незамеченными. Лишь в последнее время появились серьезные экономические исследования, которые ставят под сомнение традиционные, устоявшиеся представления.
Главная цель автора - реабилитировать в глазах историков творцов крестьянской реформы, уточнить их изначальные цели как на основе самого законодательства, так и в свете современных данных. Он указывает, что «в многотомном Положении 19 февраля очень мало говорится о новых рыночных отношениях, которые должны возникнуть между помещиками и их бывшими крепостными» (с.248). Не было принято драконовских законов о труде, которые заставили бы крестьян работать на помещиков, не появилось правил, запрещающих переход дворянской земли к крестьянам, и творцы реформы вовсе не предполагали, что крестьяне будут выживать только благодаря продаже своего труда на рынке. Напротив, отменив право собственности на
человека, законодательство содержало в себе ориентацию на мелкого земельного держателя, привязанного к семейному наделу и (часто, но не всегда) к общине. По мнению Ст.Хока, в отношении выкупных платежей и наделов реформа была «более благосклонна к крестьянам», чем это принято считать.
Ст. Хок развернуто критикует работы дореволюционных авторов, указывая, что их исследования основывались на не слишком достоверной официальной информации, а доступа к полным трудам Редакционных комиссий они не имели. В своих расчетах рыночной стоимости земли дореволюционные специалисты основывались на нотариальных записях, хотя уже в то время существовало твердое понимание того, что эти данные являются крайне заниженными. При покупке земли участники сделки старались указать минимальную сумму, чтобы сократить налог на продажу, составлявший тогда 4% от стоимости собственности (с.253). Понимали это и члены Редакционных комиссий. И хотя в ходе подготовки крестьянской реформы были собраны данные по 12 132 продажам земли за 1854-1858 гг. в 37 губерниях, составители этих материалов предупреждали, что они не годятся для исчисления средней стоимости приусадебного участка и пахотных земель, которые должны будут выкупать крестьяне (с.254).
Ст. Хок подробно рассматривает методику, которой пользовались при расчете стоимости земли дореволюционные русские авторы, в первую очередь А.Е.Лосицкий. По данным этого автора, средняя цена земли за десятину во время отмены крепостного права составляла 16 руб.
При статистическом анализе используемых Лосицким данных оказывается, что распределение показателей продажных цен не является нормальным, а полученная кривая имеет длинный левосторонний «хвост» (что означает область больших отклонений). В таких ситуациях среднее значение продажной земли оказывается значительно меньше, чем срединное значение (медиана), которое используется в современной статистике. Действительно, проданные за 1863-1872 гг. участки размером более 500 десятин составили 7% от всех сделок. В среднем эта земля была продана по цене 14 руб.52 коп. за десятину, что близко к данным Лосицкого. Напротив, почти 57% сделок было совершено с участками менее 25 десятин, которые были гораздо дороже - в среднем 55 руб.11 коп. за десятину (с.257).
Если же рассматривать отдельно данные по черноземным и нечерноземным губерниям, картина еще более усложняется. Выясняется, что в нечерноземных губерниях средняя цена за десятину для мелких участков в 8 раз выше, чем у крупных, а в черноземных этот показатель отличается только в 3 раза. При этом средняя цена за десятину для мелких участков почти не различается в черноземной и нечерноземной зонах, в то время как для участков более 500 десятин они в 3 раза выше в черноземных губерниях (18 руб.83 коп. против 6 руб. 90 коп. за десятину) (с.259).
Таким образом, заключает Стивен Хок, проблема исчисления сопоставимых цен заключается не в том, чтобы преодолеть недостатки исходных данных, а в способе исчисления. В описанной ситуации выбор среднего значения для измерения основной тенденции только дезориентировал историков, в данном случае гораздо лучшим выбором является срединное значение - медиана (с.260).
Однако напрямую вычислить медиану на основе опубликованных данных невозможно, здесь необходимо подключить средневзвешенный показатель, и автор вычисляет размер средней покупки крестьянами земли в черноземных, нечерноземных и западных губерниях и ее стоимость, что составило 38 руб. 51 коп., 46 руб. 96 коп. и 36 руб. 74 коп. за десятину соответственно. При таких средневзвешенных ценах общая стоимость крестьянской надельной земли составит 1070 млн. руб., в то время как по выкупным платежам крестьяне выплатили 867 млн. руб. -налицо значительное занижение. И это занижение окажется еще большим, если учесть, что в купчих, как правило, указывались заниженные цены, во избежание большого налога (с.261-262).
Таким образом, более точный и детальный анализ подводит к заключению, что Редакционные комиссии создали закон, который был значительно благоприятнее для крепостных, чем это принято считать, пишет автор. Он напоминает, что по Положению 19 февраля крестьяне выкупали часть своих прежних повинностей, а не получаемую землю. И сделано это было потому, что Редакционные комиссии так и не смогли определить истинную рыночную стоимость крестьянской надельной земли и обратились к другой системе расчетов (с.262). Характерно, что и через 50 лет самодержавие не могло получить надежные данные по рыночной стоимости земли, что говорит о его неспособности анализировать последствия своей собственной политики, отмечает Ст.Хок.
Обращаясь к изменениям в крестьянском землепользовании во время и после отмены крепостного права, автор также демонстрирует преимущества более тонких статистических методов исследования. Он опирается на недавно опубликованные работы С.Г.Кащенко по Новгородской, Псковской и Санкт-Петербургской губерниям, присовокупляя к этим материалам свои данные по Тамбовской губернии. Новые методы исчисления, более детальный анализ, учет дореформенного положения (характера распределения надельной земли) и здесь дают иные результаты, которые противоречат устоявшимся негативным представлениям. Как указывает Стивен Хок, результатом реформы стало массовое выравнивание размера наделов (нивелировка) вокруг максимального надела, исчисленного для данной местности и указанного в Положении 19 февраля. Подавляющее большинство бывших крепостных получили существующий надел или урезанный до наиболее распространенного (обычного) в этой местности. Суть процесса наделения землей состояла в том, что исчезли очень большие и очень маленькие наделы (с.270-273).
В качестве иллюстрации воздействия отмены крепостного права на размеры наделов автор приводит данные по Борисоглебскому уезду Тамбовской губ., где у 7501 крестьянина было отрезано 6947 десятин земли. Однако 60% этих отрезков (4181 десятина) относилось только к 9% поместий и коснулось 16,5 % крепостных (2544 человека) (с.273).
Как считает автор, цели и результаты реформы нельзя трактовать как «несправедливую государственную политику» или «нежелательные социальные и экономические последствия». Все, что было осуществлено в России, находилось в русле соответствующих реформ, проведенных в Европе в предшествовавшие 75 лет. По мнению Ст.Хока, государственная власть вовсе не была сосредоточена на соблюдении интересов помещиков и не ставила своей целью гарантировать им процветание.
Как считает автор, земельные наделы, которые получило подавляющее большинство крестьян, привели к созданию самообеспечивающегося крестьянского хозяйства, описанного Чаяновым. Самодержавие буквально вынудило большинство крепостных взять надел, который обеспечивал выживание, «что было созвучно их чувству семейной автономии, если не свободы». Уничтожение крепостного права могло в итоге означать преобладание крестьянской семейной фермы в хозяйстве страны.
Учитывая предложенные примеры статистического анализа, пишет Ст.Хок, потенциально мы можем получить совсем иную историю реформы. Платя за надел, который может обеспечить экономическую жизнеспособность, справедливую рыночную цену (а иногда и ниже), крестьяне были вполне готовы сопротивляться вторжению внешних обстоятельств (как описал Чаянов). Предоставленные реформой ресурсы скорее всего привели бы в результате к значительному усилению самообеспечивающегося крестьянского хозяйства (с.274).
О.В.Большакова
Реферируемая монография посвящена комплексному исследованию земского самоуправления Московской губернии и состоит из «Слова к читателям» председателя Московской областной думы В.Е.Аксакова, введения и двух глав («Гласные и служащие», «Практическая деятельность»), заключения и приложений. Авторы рассматривают избирательные кампании, состав земских собраний и
