Спросить
Войти
2004.03.004. ХОЛЛЕДЕЙ Дж. НАДГРОБЬЯ И ПАМЯТЬ: НЕКОТОРЫЕ СОВРЕМЕННЫЕ ПУБЛИКАЦИИ.
HOLLADAY J. Tombs and memory: some recent books // Speculum. - Cambridge (Mass.), 2003. - Vol. 78, N 2. - P. 440-450.
Обзорная статья профессора истории искусств Техасского университета Джоан Холледей посвящена анализу новых (2000-2001) публикаций, авторы которых обращаются к изучению готических и позднеготических скульптур и надгробных памятников. Эта тема, отмечает автор, интересна в двух аспектах. Во-первых, надгробные памятники являются интересным источником для изучения быта и повседневной жизни людей, отдельных личных судеб и взаимоотношений. Во-вторых, они дают важный и богатый материал для популярных в современном искусствоведении исследований политической и социальной природы произведений искусства и их роли в функционировании общества.
Еще в начале 70-х годов, указывает Дж. Холледей, работы по изучению надгробных памятников представляли собой, по большей части, попытки систематизировать и описать имеющиеся в нашем распоряжении образцы. Критерием служили либо местонахождение надгробья, либо его форма и стилистические особенности. Предметом изучения становились также изображения на надгробных памятниках (портреты, скорбные фигуры, геральдические знаки, звери, ангелы и др.), но и в этом случае исследователи видели свою главную задачу в том, чтобы выделить некоторые основные элементы и на их основе предложить собственную классификацию изображений.
Решающим фактором в развитии данного научного направления, считает автор статьи, стал пробудившийся в середине 80-х годов и не угасший до сих пор интерес к изучению памяти как явления общественного сознания и общественной жизни. В частности, исследования такого рода привели к появлению понятия memoria (поминовение), включающего все религиозные и около-религиозные практики, формировавшие характерное для средневекового мировосприятия ощущение живых и умерших как единого сообщества и обеспечивавшие своего рода «присутствие» умерших среди живых.
Притом что современные статьи и монографии, как правило, посвящены опять-таки описанию и обсуждению конкретных памятников или группе памятников и выводы авторов редко выходят на уровень обобщений, понятия исторической памяти и memoria, по мнению
Дж.Холледей, позволили поставить новые вопросы и получить интересные результаты.
Переходя к рассмотрению конкретных работ, Дж.Холледей начинает с книги К.Хорх «Мемориальное изображение и его роль в искусстве Средневековья»1. К.Хорх не ограничивается исследованием только надгробных памятников, но обращается к изучению мемориальных изображений вообще. Эти изображения, указывает исследовательница, служили четырем целям: подтверждали сосуществование живущих и умерших как единого сообщества, порождали ощущение присутствия умерших среди живых, напоминали о взаимных обязательствах между живыми и умершими и гарантировали исполнение этих обязательств впредь. Тем же целям служили и иные, не визуальные формы memoria, в частности, поминальные книги и перечни. Отмечая тесную связь этих разновидностей поминовения с обычаем церковных дарений и жертвований, исследовательница далее утверждает, что и мемориальные изображения нередко представляют нам щедрых дарителей или основателей данной церкви или монастыря. Анализируя подробно пять таких изображений, К.Хорх обращается к историческим фактам и задается вопросами о том, какую роль сыграл тот или иной «покровитель» в истории данной церковной общины, почему он был запечатлен именно в таком виде и по чьему повелению. После этого она рассматривает, каким образом мемориальное изображение воспринималось зрителями, в какие моменты, в каком окружении и с какой целью оно представало их взорам. Основной вывод исследовательницы сводится к тому, что в каждом из проанализированных ею случаев изображение призвано было увековечить щедрость дарителя по отношению к церковному заведению, где оно установлено, напоминать зрителям об их обязанности молиться за умершего и призывать потомков и наследников прежнего «покровителя» не скупиться.
Следующая работа, к которой обращается ДжХолледей, - сборник статей «Надгробные памятники Средневековья и раннего Нового времени: основные направления исследования»1, вышедший под редакцией В.Мейера, В.Шмидта и М.Шварца. Составители сборника
определили главную его тему следующим образом: «материальный объект как отправная точка для анализа различных форм памяти об умершем». Дж.Холледей отмечает, что помещенные в данной книге статьи дают наглядное представление о том, сколь разнообразны были функции надгробных памятников (и, соответственно, сколь широк круг вопросов, которые можно в связи с ними поставить), а также устанавливают связь между этими функциями и внешним видом и расположением монумента. В каждой из статей рассматривается один или два-три памятника, но результаты оказываются значимыми для всей области исследований в целом. В центре внимания авторов находятся такие проблемы, как различия в «прочтении» надгробья простолюдинами и образованными людьми, роль королевских надгробий в формировании религиозного культа правителя и удовлетворении сиюминутных нужд королевской династии, взаимодействие «личной» памяти, запечатленной в надгробье с ритуалами церковного поминовения, «историческая судьба» надгробных памятников и др.
Часть из перечисленных вопросов анализируется также и в третьей упомянутой в обзоре Дж.Холледей книге - сборнике «Память и средневековые надгробья»1, изданном Э.Валес-дель-Аламо и К.Пендергастом. Его основной темой являются «стратегии поминовения», существовавшие в период 1У-ХУ вв., т.е. «процесс пробуждения и формирования человеческой памяти, в котором присутствовали в качестве равноправных составляющих надгробный монумент, его «окружение» и зрители». Авторы обсуждают с разных сторон проблему восприятия памятников. В книге анализируются те изобразительные приемы, которые воздействовали на воображение посетителей (в первую очередь родственников) и, пробуждая в них печаль и скорбь, напоминали им об их долге молиться за умершего. Рассматривая тот или иной памятник, исследователи непременно останавливаются на том, кем он был заказан и кто были его предполагаемые «зрители».
В заключение обзора ДжХолледей обращает внимание еще на две монографии. Работа Э.Моргенштерн «Готические "родственные надгробья" во Франции, Нидерландах и Англии»2 посвящена проблеме
так называемых «надгробий плакальщиков». Это название, как считает автор монографии, неточно и может ввести в заблуждение», поскольку маленькие фигурки плакальщиков, окружающие основание монумента, чаще всего изображают не просто погребальную процессию, а конкретно родственников умершего. Этот факт представляется Э.Моргенштерн настолько значимым для понимания сути и назначения надгробий такого рода, что она предлагает именовать их «родственными надгробьями». Анализируя многочисленные образцы такого рода монументов, встречающиеся во Франции, Нидерландах и Англии, исследовательница заключает, что «родственные надгробья» являются наглядным свидетельством того, каким образом личность конкретного человека осмысливалась через призму сознания его семьи. Дж.Холледей кажутся интересными и выводы исследовательницы, что надгробья такого вида возникли первоначально не в королевских фамилиях, а среди представителей тех семейств, чей статус находился под вопросом -изображая в качестве «плакальщиков» дальних родичей умершего, занимавших более высокое положение, его потомки стремились утвердить свое право на высокие титулы.
Монография Н.Сола «Смерть, искусство и память в средневековой Англии»1 посвящена надгробным монументам, воздвигнутым для членов семейства английских «джентри» - Кобамов из Кента. В первой главе книги автор подробно излагает историю рода Кобамов, восстановленную на основании документов. Далее он рассматривает, в каких местах и в каком «окружении» располагались гробницы членов этого рода. Главы третья, четвертая и пятая содержат искусствоведческий анализ сохранившихся монументов с точки зрения технологии и образного решения. В шестой и седьмой главах Н.Сол обсуждает надгробные памятники другой ветви того же семейства - Кобамов из Стербурга. Главный вывод автора состоит в том, что надгробные памятники кентских Кобамов служат, в первую очередь, выражением «семейной солидарности», в то время как гробницы Кобамов из Стербурга, отражая утерю позиций, которые занимал некогда их общий с кентской ветвью предок, воплощают их претензии на реально утраченный высокий статус.
З.Ю.Метлицкая
