Спросить
Войти
Берегиня • 777 • Сова, 2009, № 1___
С. В. ПЕЧЕН КИН,
кандидат исторических наук, доцент (г. ¡Воронеж)
В.И. ЛЕНИН И В. ВИЛЬСОН - ДВЕ КОНЦЕПЦИИ ПРАВА НАЦИЙ
НА САМООПРЕДЕЛЕНИЕ*
Статья рекомендована к печати кандидатом исторических наук, доцентом Л.Н. Сысоевой, кандидатом исторических наук, доцентом Е.Н. Бунеевой
Аннотация. В статье анализируются концептуальные установки коммунистического и либерально-демократического идейно-политических течений по проблеме права наций на самоопределение, представленные точками зрения В.И. Ленина и В. Вильсона. Автор в концентрированной форме представляет особенности позиций этих политических лидеров, выявляя общие и особенные черты их концепций по данной проблеме.
S.V. PECHENKIN
Candidate of Historical Sciences, associate professor (Voronezh)
V.I. LENIN AND W. WILSON - TWO CONCEPTIONS OF THE RIGHT OF NATIONS TO SELF-DETERMINATION
Abstract. In the article concept lonal directives of the communist and liberal and democratic ideological and political trends on the problem of the right of nations to self-determination represented by points of view of V. I. Lenin and W Wilson are analysed. In concentratedform the author represents the pecularities of the positions of the these political leaders, revealing common and special features of their conceptions of the given problem.
Осуществление требования права наций на самоопределение до настоящего времени является значимой проблемой, в первую очередь для внутренней стабильности ряда европейских государств (Испания - проблема басков, Великобритания - проблема Ирландии, Франция - валлонская проблема, Сербия - косовская проблема и др.), а также для азиатских стран (напри-мер-курдская проблема). Также эта проблема остается актуальной для многонациональных государств (в частности, для Российской Федерации).
В.И. Ленин и В. Вильсон обращаются к проблеме права наций на самоопределение в начале XX века, и это не случайно. Всплеск национально-освободительного движения, рост национальной буржуазии в многонациональных империях приводил к радикальным требованиям национального самоопределения.
У В.И. Ленина можно выделить два этапа в развитии концепции самоопределения. Первый - от включения вторым съездом РСДРП в свою Программу требования права наций на самоопределение и до 1917 года, второй - после взятия власти большевиками в 1917 году и строительства Советской России, в дальнейшем, Советского Союза.
В .И. Ленин исходил, во-первых, из принципа - «рабочие не имеют отечества» и отсюда вытекала его критика «культурно-национальной» автономии». «Наше дело бороться за полный
* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 08-01-56-103 а/ц
демократизм и отмену всех национальных привилегий для объединения немецких рабочих в России с рабочими всех других наций в деле отстаивания и развития интернациональной культуры социализма... Лозунги последовательного демократизма (республика, милиция, выборность чиновников народом — С. П.) сливают пролетариат и передовую демократию всех наций..., а лозунг культурно-национальной автономии разделяет пролетариат разных наций, связывая его с реакционными и буржуазными элементами отдельных наций» [1].
Почему же Ленин не хотел признавать культурно-национальную автономию в рамках Австрийской империи, или автономии для евреев? Почему он возмущался требованием независимости Польши от Российской империи? Именно потому, что, по его мнению, это приводило к разъединению рабочих и, следовательно, те представители народов, которые ратовали за национальное самоопределение в тех или иных рамках, должны были подвергаться беспощадной критике. Ему нужна была империя или, его словами, «централизм». По сути В.И. Ленин здесь выступает как убежденный империалист-государственник. Это подтверждается его пониманием выражения «свобода самоопределения». Ленин писал: «Мы требуем свободы самоопределения, то есть независимости, то есть свободы угнетенных наций не потому, чтобы мы мечтали о хозяйственном раздроблении или об идеале мелких государств, а наоборот, потому, что мы хотим крупных государств и сближения, даже слияния наций, но на истинно интернациональной базе, немыслимой без свободы отделения» [2]. Он не мыслил существования какой-то маленькой, раздробленной России, по типу Польши или Голландии, которые стали «1) маленькие и беспомощные в современной системе современных великих держав»... и в которых, по его словам «3)....страш-но сильны воспоминания и традиции тех времен, когда обе были сами «великодержавными»: ...Польша была более культурной и более сильной державой, чем Россия и Пруссия;» [3]. То есть В.И. Ленин предстает как охранитель границ и территорий Российской империи.
Хотел ли В.И. Ленин безусловного волеизъявления народов о самоопределении? Нет. Это
была тактическая уловка. В 1916 году он полагал, что «право наций на самоопределение означает исключительно право на независимость в политическом смысле, на свободное политическое отделение от угнетающей нации. Конкретно это требование политической демократии означает полную свободу агитации за отделение и решение вопроса об отделении референдумом отделяющейся нации. Таким образом, это требование вовсе не равносильно требованию отделения, дробления» [4]. И это можно дополнить следующим высказыванием: «Мы за право отделения (а не за отделение всех)... Отделение вовсе не наш план, отделения мы вовсе не проповедуем. В общем мы против отделения» [5]. Как видно, В.И. Ленин проповедовал этот лозунг только на словах и что это, как не революционные фразы.
Придя к власти, большевики на практике осуществили те теоретические положения проблемы, которую с таким трудом Ленину приходилось доказывать русским социал-демократам: чтобы уничтожить самодержавие в Российском государстве, нужно использовать центробежные тенденции всех национальных элит и народов империи, их национализм, но при создании Советского государства этот национализм (сепаратизм) должен быть искоренен любыми средствами.
Даже согласившись на предоставление независимости Финляндии и Польше, большевики, придя к власти, уповали на то, что в результате мировой пролетарской социалистической революции, народы этих стран опять войдут в состав России.
Следовательно, при теоретической разработке вопроса о национальном самоопределении у большевиков можно выделить два основополагающих умозаключения: 1. право наций на самоопределение - миф, химера; 2. но этот миф нужно использовать в борьбе за захват власти - и только.
Таким образом, Советское правительство во главе с интернационалистами-болыпевиками, как и правительство Российской империи до него, продолжало проводить в жизнь идею го-сударственнообразующего этноса - русского народа, который в ходе длительной колонизации создал огромное по протяженности государство с включением большого числа малочисленных этносов, и которое должно было существовать
как единое территориальное образование. В этом вопросе большевики и монархисты были единодушны.
В. Вильсон начинал осмысление проблемы национального самоопределения с попыток разрешить филиппинскую проблему и предоставить этому народу независимость от США, а затем и будущее мира на Парижской мирной конференции 1919 года. Его представления о праве наций на самоопределение были в концентрированной форме изложены в «14 пунктах», озвученных на Парижской мирной конференции. Но этим принципам предшествовал анализ данной проблемы, который исходил из представлений американской политической мысли о самоопределении.
Наиважнейшим представляется, что В. Вильсон под понятием нация подразумевал общество, объединенное не по происхождению, а по политическим убеждениям, политическому устройству, и следовательно, «под национальным самоопределением он понимал не этническое обособление (как это было принять в Европе), а скорее право того самого гражданского сообщества на самоуправление» [6]. Следовательно, В.И. Ленин и В. Вильсон вкладывали в понятие «национальное самоопределение» разный смысл.
В Европе любые высказывания президента относительно национального самоопределения встречались крайне настороженно. В частности, российский посол в Вашингтоне Ю.П. Бахметев, комментируя еще выступление Вильсона в Лиге по поддержанию мира в 1916г., назвал «любительскими промахами» его призыв к реализации идеи о том, что «всякая народность может выбрать ту страну, к которой она хочет принадлежать». По словам дипломата, это «разорвало бы на части политическую систему Европы» [7]. Другими словами, Бахметев увидел не только принципиальные американо-европейские разногласия по национальному вопросу, но и все трудности практического воплощения вильсоновских принципов.
Весьма показательна позиция президента США «по русскому вопросу».
VI пункт «14 пунктов» гласит: «Эвакуация всей русской территории и такое урегулирование всех затрагивающих Россию вопросов, которое обеспечит самое полное и свободное сотрудничество других наций мира в предоставлении ей беспрепятственной и ничем не стесненной возможности принять независимое решение относительно ее собственного политического развития и ее национальной политики и гарантирует ей радушный прием в сообщество свободных наций при том образе правления, который она сама для себя изберет; но не только приём, а и всяческую поддержку во всём, в чём она нуждается и чего она сама себе желает. Отношение к России в грядущие месяцы со стороны сестёр-наций послужит лучшей проверкой их доброй воли и понимания ими её нужд, которые отличаются от собственных интересов этих наций, - проверкой их разумной и бескорыстной симпатии» [8].
Если обратиться к официальным американским комментариям к «Четырнадцати пунктам», то из них следует, что США поддерживали де-факто правительства, представляющие финнов, эстонцев, литовцев и украинцев [9], а пункт XIII предоставлял Польше право создания независимого государства. И где цельность бывшей территории Российской империи?
Двойственность позиции Вильсона по вопросу о применении абстрактного принципа к конкретной ситуации очевидна.
В августе 1920 г. сменивший Лансинга новый государственный секретарь Б. Колби на последнем году пребывания президента Вильсона у власти выступил с открытым заявлением, предпринимая попытку более четко определить и кодифицировать политику США. Нота Колби выражала неутраченную веру Вильсона, что русский народ рано или поздно поднимется против большевистской «тирании». Предвидя создание постсоветского государства, нота вместе с тем твердо высказывалась в пользу «единой России» в границах 1914 г., исключая Финляндию, Польшу и Армению. Для Колби, Вильсона и правого социалиста Джона Спарго (основного автора декларации) это был способ вдохновить русский народ на борьбу за демократию в собственной стране. Американский историк Дэвид С. Фоглесонг «Соединенные Штаты, проблема самоопределения наций и борьба против большевиков в Прибалтике. 1918-1920» отмечает, что хотя нота Колби недвусмысленно включала в себя идею почти полного восстановления территории Российской империи, она по существу являла собой только
Отечественная история
начальный этап сопротивления, в ходе которого соображения самоопределения и территориальной целостности были подчинены борьбе против большевизма и являлись второстепенными по отношению к ней [10].
Российский историк В.В. Романов полагает, что содержание п.6 и дальнейшая эволюция американских представлений о путях национального урегулирования в России демонстрирует не только правоту тезиса о том, что Вильсон и его западные союзники оставались защитниками единства России, но и всю противоречивость вильсоновских подходов к этой проблеме. В.В. Романов подчеркивает, что «сам термин «самоопределение наций» Вильсон не использовал ни разу [11].
У. Черчилль также отмечал двойственность позиции американского президента. В первую очередь он обратил внимание на расплывчатую формулировку принципа: «Освобождение закрепощенных национальностей - соединение в одну семью ее членов, разъединенных долгие годы произволом, и проведение новых границ в более или менее полном соответствии с национальными признаками». И далее У. Черчилль констатировал, что поскольку все соглашались с этим основным принципом, оставалось только применить его на деле. «Но если сам по себе этот принцип был весьма прост и приемлем, то применить его на практике оказалось весьма трудным и спорным делом» [12]. И он приводит ряд положений, доказывающих его мысль. Некоторые из новых государств не имели доступа к морю, а без этого они не могли сделаться экономически самостоятельным единством, сколько-нибудь жизнеспособным. Некоторые освобожденные национальности в течение многих столетий надеялись когда-нибудь снова вернуть себе старые границы, существовавшие во время их давно канувшего в вечность владычества. Территории некоторых единых в экономическом отношении областей пересекали национальные границы, и во многих пунктах враждебные народы жили вперемежку целыми деревнями, городами, областями. И все эти спорные земли надо было изучить; их оспаривали друг у друга, - милю за милей, те многочисленные, могущественные, находившиеся в состоянии сильного
политического возбуждения государства, которые были в этом заинтересованы [13].
Подводя итоги, хотелось выделить ряд составляющих.
В.И. Ленина и В. Вильсона объединяет то, что оба теоретически разрабатывали концепцию права наций на самоопределение, но с разной методологической основой.
Вудро Вильсон предполагал использовать концепцию для расширения демократии и прекращения войн. В.И. Ленин использовал лозунг «право наций на самоопределение» как инструмент для мировой пролетарской революции и расширения движущих сил этой революции.
У обоих политиков принцип «право на самоопределение» выступает не как универсальное средство, а скорее, как тактический прием. Это больше проявляется у В. И. Ленина.
В основе разработки концепции у В.И. Ленина лежит этно-национальный фактор, который В. Вильсоном практически не рассматривается.
Сама проблема права наций на самоопределение у В.И. Ленина использовалась как практический инструмент в деле завоевания политической власти, тогда как у В. Вильсона она, на наш взгляд, имеет больше теоретическую направленностью.
Примечания:
