Спросить
Войти
УДК 94(47).084.9
А. В. Барабанова
«ПОЛПРЕДЫ БЕЗ МАНДАТОВ»: СОВЕТСКИЕ РАБОТНИКИ СГАО «ВИСМУТ» В 1950-Х гг.
Статья посвящена проблемам взаимоотношений военного и послевоенного поколений СССР и ГДР Эти отношения развивались в рамках созданного советско-германского акционерного общества «Висмут», которое занималось добычей и обогащением урановой руды, необходимой для реализации советского атомного проекта. Актуальность темы обусловлена тем, что данный сюжет позволяет формировать позитивный образ СССР на международной арене. Оказавшись в коллективе, созданном из представителей двух стран, которые только завершили кровопролитную войну, советские специалисты, направленные на работу в «Висмут», неизбежно приобретали статус акторов культурной дипломатии. И на производстве, и в быту они представляли культурные традиции своей страны.
Реализация исследовательских задач была достигнута на основе использования документов, которые определяли реализацию советского атомного проекта и создание советско-германского предприятия «Висмут», а также воспоминаний советских и немецких сотрудников «Висмут». Выявленные и систематизированные воспоминания помогли выполнить микроанализ, целью которого было изучение многообразия опыта общения и контактирования советских специалистов с немецкими рабочими, а также сравнение социальных
представлений советских и немецких граждан, с помощью которых они конструировали послевоенное социальное пространство. Проведенный микроанализ позволил создать фундамент для генерализации собранных сведений и включить их в более широкий социальный контекст
Проведенное исследование позволило заключить, что в течение многих месяцев и долгих лет советские геологи, инженеры и другие технические работники жили и работали в социальном пространстве, не только чуждом, но поначалу глубоко враждебном. Создавать атмосферу сотрудничества и дружбы между представителями двух народов, еще вчера бывших смертельными врагами, было не просто. Тем удивительнее, что создать такую атмосферу удалось и вожделенный атом стал «мирным» вдвойне: с одной стороны, создание советской атомной бомбы было важным условием сохранение мира и недопущения новой войны, а с другой - работа в рамках Атомного проекта окончательно примирила послевоенную советскую и немецкую молодежь, способствовала созданию позитивного имиджа Советского Союза в Европе и мире.
А. V. Barabanova
&PLENIPOTENTIARY REPRESENTATIVES WITHOUT MANDATES" THE SOVIET EMPLOYEES OF SAG/SDAG Wismut IN THE 1950s
The article studies the problems of relationship between war and post-war generations of the USSR and the GDR. The relations developed between the employees of SAG/SDAG Wismut created to extract and enrich uranium ore for the Soviet nuclear project. The topicality of the problem is preconditioned by an opportunity to form a positive image of the USSR in the world. The Soviet specialists that were sent to work SAG/SDAG Wismut became members of a team created from representatives of the two countries that had just completed a bloody war. Both on production and at home they represented the cultural traditions of their country. Therefore, they inevitably acquired the status of actors of cultural diplomacy.
The research tasks were implemented on the basis of a set of documents. Those were the documents about the Soviet atomic project and the creation of SAG/SDAG Wismut, as well as memoirs of Soviet and German SAG/SDAG Wismut employees.The microanalysis allowed to specify and systematize memories as wekk as view them in a broader social context.
The study made it possible to conclude that for many months and many years Soviet geologists, engineers and other technical workers lived and worked in a social space that was not only foreign, but also hostile. It was not easy to create an atmosphere of cooperation and friendship between the representatives of the two peoples, who were formerly deadly
enemies. It is all the more surprising that they managed to create such atmosphere and the desired atom was doubly "peaceful".On the one hand, the creation of a Soviet atomic bomb was an important condition for preserving peace and preventing a new war, and on the other hand, work within the framework of the Atomic Project finally reconciled the postwar Soviet
and the German youth, contributed to the creation of a positive image of the Soviet Union in Europe and in the world.
На протяжении нескольких столетий разнообразие контактов России и Германии привело к тому, что возникло непрерывное трансграничное перемещение населения между этими двумя влиятельными европейскими государствами. И, как следствие этих миграций на территории каждой из стран-участниц оформлялись особые социальные пространства: в России это было немецко-говорящее, а в Германии - русскоговорящее. Они не оставались неизменными, застывшими. Это были живые социальные организмы, состояние которых напрямую зависело от характера межгосударственных отношений.
После Великой Отечественной войны как части Второй мировой войны территория бывшей нацисткой Германии не сохранила целостность. В Европе появились два немецких государства - ГДР и ФРГ. Еще одним послевоенным результатом стало появление нового вида оружия -атомной и водородных бомб. Эти обстоятельства стали факторами формирования на территории Германии нового по составу русскоговорящего социального пространства. Важным элементом этого пространства станет особая социальная группа - высокообразованные профессионалы, прежде всего, специалисты горного дела - геологи, геофизики, горные инженеры. Наряду с военными, эти специалисты предопределят особенности русскоговорящего социального пространства Германии, начиная с момента его формирования и существования на протяжении последующих 45 лет.
В 1947 г. на территории Восточной Германии было создано советское акционерное общество «Висмут», которое в 1954 году было преобразовано в советско-германское - СГАО [4, с. 46]. Оно появилось в рамках советского Атомного проекта, для реализации и поддержания которого нужна была урановая руда. Появление добывающего и горно-обогатительного комбината за пределами СССР объяснимо сжатыми сроками реализации советского Атомного проекта. Постановление о его запуске было принято 28 сентября 1942 года [1, с. 269-271]. К моменту начала активной работы над ним в 1943 г. в СССР было известно только
одно крупное месторождение урана, находившееся в Таджикистане - Табошарское около Ленинабада. Оно было разведано в 1926 г., но истощилось к середине 1950-х годов. В послевоенное время добычу урана активно вели на Кавказских минеральных водах, в Казахстане, Узбекистане, Киргизии, в Забайкалье [2, с. 349-352]. Но несмотря на широкую географию, СССР не был мировым лидером по запасам этого химического элемента, кроме того, добываемая в СССР руда было очень бедна [1, с. 408-409]. После Хиросимы и Нагасаки Советский Союз торопился разрушить североамериканскую атомную монополию США [5, с. 16; 6, с. 25]. Поэтому в условиях послевоенного восстановительного периода было решено использовать рудники в Рудных горах Саксонии [2, с. 266, 267, 282, 287, 319; 3, с. 131132]. Таким образом, появилось еще одно условие, способствующее возникновению нового русскоговорящего пространства как части послевоенного германского общества.
Это было очень смелое решение - развернуть на юго-востоке Германии добычу урановой руды для стратегически важного проекта в условиях выхода из войны. Представители власти, принимавшие решение об организации добычи урана на только что освобожденной территории, расположенной по соседству с территорией, контролируемой американской стороной, вряд ли до конца осознавали степень риска различных провокаций, которые могли обернуться новыми серьезными столкновениями - от дипломатических и политических до открытого военного противостояния. Кроме того, для реализации данного проекта требовалась определенная аккумуляция необходимых материальных и человеческих ресурсов на территории за пределами государственной границы. Их переброска из СССР на юго-восток Германии могла быть только в случае изъятия этих ресурсов из советского общественного производства, так как других свободных или дополнительных ресурсов не было после столь длительной и разрушительной войны [2, с. 310-312].
Несомненно, что создать соответствующие материально-технические условия для гигантского добывающего и горно-обогатительного комбината, каким станет «Висмут», было крайне сложно. Но все же создание работоспособного и ответственного коллектива для стратегически важного объекта, да еще и в такие сжатые сроки, было куда более сложной задачей. Особым Постановлением Государственного оборонительного комитета за №7102сс/ов от 8 декабря 1944 г. руководство всем процессом организации геологической разведки, добычи, переработки и доставки урановой руды в Советский Союз было поручено НКВД [2, с. 180-184]. В начале январе 1945 года внутриведомственным приказом Л. П. Берия создал Управление по урану - Спецметуправление НКВД СССР, на которое было возложено руководство по организации разведки, добычи и переработки урана. Помимо управления был организован научно-исследовательский институт специальных металлов НКВД СССР (Инспецмет или НИИ-9). В этих двух организациях были сосредоточены самые ценные высокопрофессиональных кадры, отличавшиеся как способностью к менеджменту, так и к научной деятельности, например, инженер-полковник, крупнейший специалист по разведке радиоактивных руд профессор С. П. Александров, инженер-полковник и инженер-металлург В. Б. Шевченко, петрограф-минералог Д. Я. Су-ражский и др. [2, с. 180-186].
После американских атомных бомбардировок в Японии Сталин принял личное решение о создание Специального межведомственного комитета под председательством Берии при еще существующем ГКО. Одновременно со Спецкомитетом были образованы еще два весьма важных организации. Это были - Научно-технический совет, в который вошли ведущие научные кадры, с целью предварительного рассмотрения научных вопросов и руководства научно-исследовательскими работами; Бюро №2 из работников НКГБ и НКВД для проведения разведывательной работы за рубежом по получению нужной для исследований и практических работ информации по проблемам урана. Кроме того, этим же Постановлением ГКО от 20 августа 1945 года было создано Первое Главное управление (ПГУ) при СНК СССР по текущим вопросам, связанным с решением задач по разработке ядерного оружия [3, с. 11-14].
Первые годы основной рабочей силой были солдаты и офицеры воинской части № 27304 Советской Армии, дислоцировавшиеся на землях Тюрингии и Саксонии [4, с. 32]. Именно их трудом была обеспечена подготовка и доставка в Советский Союз первого урана, добытого при нацистах в шахтах в Рудных горах Саксонии. С 1946 по 1953 г., т. е. в период создания и испытания первых атомной и водородной бомб, на условиях репарационных платежей в СССР было поставлено 2478,8 тонны урана в товарных рудах, тогда как собственная сырьевая база Советского Союза обеспечила поставку только 1072 тонны [4, с. 13-14].
Военнослужащие активно участвовали в восстановленном процессе добычи урановой руды и висмута - химического элемента, широкого используемого в металлургии и обладающего высокой способностью к растворению урана. Но масштаб предприятия требовал привлечение труда несколько десятков тысяч шахтеров, разнорабочих, а также специалистов в области геологии и инженеров разных технических профилей. Значительные трудности неизбежно возникали уже в силу того, что в одном коллективе предполагалось объединить представителей двух государств, которые воевали в течение 4 лет, и поставить перед ними цель наивысшей интенсификации всего производственного процесса.
В начале апреля 1946 года в Саксонии была создана стационарная Саксонская производственно-поисковая партия (СППП) Первого Главного управления Совете министров СССР. На территории Германии СППП находилась в ведении Советской военной администрации. СВА была обязана предоставить продовольствие, промтовары, охрану предприятий, материалы и оборудование по заявкам СППП, а также необходимую рабочую силу из местного населения. Для этой организации успели выделить финансирование, а также отправить в Саксонию 20 советских инженерно-технических работников. Через 10 дней СППП была переименована в Саксонскую промышлен-но-разведочную партию (СПРП). По состоянию на август 1946 года в структуре СПРП работало 242 человека, 60 из которых были советские специалисты, а 182 - рабочие из местного населения. Сотрудники и рабочие, разработав методику поисковых и разведочных работ, смогли определить запасы урана, направления и объемы поисковых, горно-разведочных, буровых, горно-подготовительных и очистительных работ. В результате ее деятельности на юго-востоке Германии были созданы 20 производственных объектов (рудники, горно-добывающие и горно-перерабатывающие комбинаты) с многочисленным персоналом, среди которых были десятки тысяч представителей местного населения и несколько тысяч советских специалистов [3, с. 429-433; 4, с. 14-15].
По свидетельству Рудольфа Дителя, работавшего на «Висмуте» с 1947 г. до самого закрытия, прошедшего трудовой путь от разнорабочего до главного горного диспетчера, на 17 апреля 1947 г. на всех объектах «Висмута» уже работало 63 600 человек [4, с. 441]. Таким образом, в течение всего одного года по мере расширения объемов производства пропорционально увеличивалась численность коллектива. Его пополняли, прежде всего, жители близлежащих районов, которые приходили добровольно или принудительно по трудовой повинности на основании решений Союзнического контрольного совета [4, с. 435]. Чуть позже к ним стали присоединяться узники фашистских лагерей, а затем потянулись возвращавшиеся из советского плена солдаты.
Следует отметить одно важное обстоятельство: немцы, пришедшие на работу в «Висмут» в течение первого десятилетия, - это участники Второй мировой войны, большая часть из которых была на Восточном фронте, т.е. они воевали против Советского Союза. Эти бывшие солдаты представляли всё многообразие вермахта. Среди них были те, кто воевал в сухопутных войсках, на флоте, в авиации. Позднее, когда советские специалисты начнут контактировать с немецким персоналом и во время непродолжительных перерывов в шахтах у них будет время и возможность общаться не только на производственные темы, они неизбежно будут расспрашивать друг друга о недавнем прошлом и задавать вопрос «где и кем был во время войны»: «Мы (русские) между собой повеселились: кого не спросишь из немцев, кем был во время войны, все отвечают, что шофером, поваром, ремонтником, но не на боевой должности. И только Руди, славный, молодой парень, честно сказал, что был гранатометчиком» [4, с. 358].
Бывшие флотские механики, авиационные штурманы, стрелки-пехотинцы, танкисты становились взрывниками, забойщиками, крепильщиками, проходчиками. Многие из бывших военнопленных уже успели поработать на шахтах Донбасса и Кузбасса в Советском Союзе [4, с. 248]. Но профессиональных шахтеров среди них было совсем немного. Поэтому руководители шахт и других объектов производства «Висмут» не могли ограничиться лишь добросовестным инструктажем принимаемых на работу. Для них были организованы профессиональные курсы без отрыва от производства разной временной продолжительности - от нескольких месяцев до двух лет. Т. е. рабочие посещали занятия вечерами и в специально отведенные дни недели.
Летом 1947 года в городе Хайдельберге были организованы первые курсы для подготовки геологов, так как наряду с организацией добычи урана продолжались геолого-разведывательные работы. Представители Фрайбергской горной академии профессора Эльснер и Вацнауэр организовали изучение геологии, минералогии и маркшейдерии. В следующем 1948 году в городке Шлеме была открыта горная школа, где начали читать основные курсы для штейгеров, проходчиков, крепильщиков, слесарей и взрывников [4, с. 432-436].
Острая потребность СГАО «Висмут» в кадрах заставила руководство брать на подземные работы даже женщин, хотя изначально в соответствии с приказом генерального директора М. М. Мальцева от 17 января 1947 г. использовать женский труд в шахтах было запрещено. Женщины-сигналистки покинули шахты только в конце первого десятилетия работы предприятия.
В целом же, на этапе становления производства «...коллектив «Висмута» представлял собой пеструю массу разных профессий, жизненных судеб, политических, религиозных и культурных взглядов - маленький Вавилон» [4, с. 498]. В своих воспоминаниях, написанных через 50 с лишним лет, один из бывших немецких сотрудников «Висмута» Рудольф Ди-тель откровенно напишет, что те, кто пришел в числе первых на это предприятие, были представителями особого предвоенного и военного поколения, которым «вдалбливали ненависть к русским». Но, по сути дела, их знакомство с русскими началось только после прихода в «Висмут» - «и на рабочем месте, и во время обеда в столовой . не раз приходилось встречаться с ними: от солдат военной охраны до начальников шахт, гендиректоров и руководителей разного уровня. В процессе работы мы все становились единым организмом, воспитывались на солидарности» [4, с. 438].
Группа советских специалистов «Висмута» была малочисленной в сравнении с основным немецким контингентом. Те, кого можно характеризовать как постоянный состав работали на «Висмуте» от 3 до 8 лет. Постепенно этот состав обновлялся и складывалась новая группа из числа приехавших на длительный срок. «Наряду с постоянным советским персоналом работала так называемая «московская помощь» - это были советские разнопрофильные специалисты, временно командированные в «Висмут». Они сменялись примерно каждые три месяца» [4, с. 499].
Немецкие горняки и сотрудники «Висмута» не были посвящены в то, каким образом советские специалисты попадали сюда на работу. Конечно, они не могли не заметить, что среди советских специалистов преобладала молодежь. Но были и те, кто по возрасту годился им в отцы. Это была немногочисленная прослойка высококлассных специалистов, которые получили образование еще до 1917 г., а с 1941 по 1945 гг., как ценные специалисты, они имели «бронь», т.е. были освобождены от воинской обязанности и не были на фронте. В своих воспоминаниях немецкий сотрудник «Висмута» Эрих Майснер напишет о них: «Возрастных советских специалистов, получивших образование до 1917 года мы считали и воспринимали как элиту. Благодаря им, многие немцы согласились на учебу и добились профессионального роста» [4, с. 456].
Остальные из числа советских работников предприятия были те, кто попадал под определение «молодой специалист», т.е. профессионал, который только что завершил свое обучение, получил диплом и был направлен на работу в Германию. Они попадали сюда, пройдя так называемый «анкетный» отбор. Те, кто приехал в Германию в течение первых послевоенных лет - 1946 по 1950 г. - проходили его на последнем курсе. В начале последнего года обучения студентов горных институтов приглашали на собеседование, которое проводили сотрудники госбезопасности. Наличие в анкете информации о судимости родственников по статье 58 УК СССР (измена Родине) лишало выпускника возможности получить такое престижное распределение. Позднее с началом 1950-х годов даже формирование студенческих групп будет проходить на «анкетной основе», т. е. «чистая» анкета понадобится уже на стадии поступления на определенные специальности в горном институте. С этого времени дети «врагов народа» или абитуриенты, которые когда-то позволили себе политические высказывания, отличные от официальных, или имели непролетарское происхождение, уже не могли получать геофизическое образование [4, с. 348-349].
Приехав на место работы, молодые специалисты получали время на адаптацию, работая под пристальным наблюдением опытных советских наставников: «На ознакомление с обстановкой и адаптацию в новых условиях работы с немецким персоналом нам давали один год, начиная со второго, мы должны были работать на полную мощность» [4, с. 246]. Далее они уже не могли рассчитывать на какие-то послабления и от них требовали высоких достижений на любой должности. Высокий уровень подготовки и солидные знания молодых специалистов, охватывающие весь круг геофизических проблем, позволяли им работать повсеместно: в шахтах, в лабораториях геофизических измерений, отвечать за качество процесса обогащения урановой руды и т. д. [4, с. 349].
В основной своей массе эти специалисты не имели за плечами военного боевого опыта. Но это были молодые люди, чья юность или детство пришлись на военные годы. Как все советские люди, пережившие войну, они ненавидели фашистов [4, с. 243]. Их жизненный опыт был пронизан болью потерь близких людей, воспоминаниями о бомбежках, артобстрелах, голоде, о постоянных жизненных трудностях. Они были воспитаны на основе советской пропаганды, составной частью которой была шпиономания, поэтому не были свободны от страха стать объектами атаки «агентов империализма», и от страха перед «всевидящим оком» советских спецслужб [4, с. 352].
На первый взгляд, казалось, что ехидство тех западных критиков, которые называли советских специалистов в послевоенной Германии чужаками среди «друзей» (Fremd bei "Freunden") было вполне обоснованным. В течение многих месяцев и долгих лет советские геологи, инженеры и другие технические работники жили и работали в социальном пространстве, не только чуждом, но поначалу глубоко враждебном. Создавать атмосферу сотрудничества и дружбы между представителями двух народов, еще вчера бывших смертельными врагами, было не просто. Тем удивительнее, что создать такую атмосферу удалось и вожделенный атом стал «мирным» вдвойне: с одной стороны, создание советской атомной бомбы было важным условием сохранение мира и недопущения новой войны, а с другой - работа в рамках Атомного проекта окончательно примирила послевоенную советскую и немецкую молодежь.
Для советских специалистов «Висмута» выполнение задачи, поставленной перед ними правительством, было превыше всего. Достижение плановых показателей обеспечивалось во что бы то ни стало. На каждом из участков работы было не более 2 (но чаще всего 1!) советских специалистов, обязанностью которых было рационально организовать работу и получить необходимый результат. В этих условиях геологи, инженеры, другие специалисты и особенно начальники шахт входили в специфическое психологическое состояние: они не испытывали антагонизма или негативных
эмоций. Они видели перед собой тех, к кому они обращались со словами: «Ребята! План по добыче горит! Нам нужно еще пару ящиков руды!» и как вспоминают немцы, они уже знали, что это означает «выйти на работу и в субботу, и в воскресенье. И работать на самых сложных участках, буквально подбирая урановую смолку, чтобы закрыть план» [4, с. 450].
В этой ситуации для обеих сторон было большой удачей отсутствие у советских специалистов фронтового прошлого, и наличие у немцев таких качеств как дисциплинированность и пунктуальность. Сами немцы признавали, что такая работа постепенно сближала, объединяла, хотя дружбы еще очень долго между немецкими рабочими и советскими специалистами не было. И отчасти они это объясняли тем, что каждая из сторон «по-разному воспринимала послевоенные события, а также глубокими семейными переживаниями с обеих сторон» [4, с. 450].
Ко всему прочему, существовал языковой барьер. Несмотря на то, что все советские специалисты со школьной скамьи изучали немецкий язык, а перед началом командировки проходили курсы и, приехав в Германию, еще в течение нескольких месяцев посещали языковые курсы здесь, но отсутствие активной языковой практики создавало определенные трудности. Достаточно быстро был создан так называемый «висмут шпрахе», т. е. упрощенный вариант разговорного немецкого на основе профессиональной лексики с использованием примитивных, не всегда корректных грамматических форм [4, с. 237].
Постепенно в восприятии немцев формировался позитивный образ советского специалиста: прежде всего, профессионал своего дела, несмотря на молодость, безупречный внешний вид, самоотверженность, способность к интенсивному труду. И самой подкупающей чертой многих советских специалистов, которую немцы смогли открыть, оказалась их способность к состраданию. В своих воспоминаниях, написанных через полстолетия, многие из немецких сотрудников «Висмута» еще раз будут благодарить тех советских сотрудников, кто протянул им руку помощи в их трудной жизненной ситуации: без промедления обеспечил деньгами на похороны умершего родственника, не требуя никаких расписок и не тратя время на определение условий возвращения денег; предоставил машину для поездки в больницу; поддержали семью при рождении ребенка; подарили советскую куклу ребенку; починил игрушки; дал совет учиться и настоял на обучении и т. д.
Первое время советские специалисты отмечали настороженное отношение к себе со стороны немцев, да и сами испытывали определенную внутреннюю напряженность. В своих воспоминаниях один из советских инженеров Олег Кедровский заметит: «Мне казалось, что они боялись нашего проявления жестокости, связанного с тем, что они проиграли затеянную Германией войну, и опасались, что мы будем в нашей практической деятельности мстить им за это, заставлять работать непомерно» [4, с. 238]. Конечно, совсем обойти или забыть тему войны ни одна из сторон не могла, но их эмоции были полностью переключены на решение грандиозных задач. Советские специалисты, стремившиеся к своевременному решению всех многочисленных задач, поставленных перед ними, старались создать благоприятную рабочую атмосферу. Они использовали любую возможность для мобилизации всех ресурсов и способностей, поощряли и даже играли на самолюбии: «Ты же механик, ты же на «Бисмарке» был, что же ты не можешь поднять давление воздуха в шахте?» [4, с. 239]. И немцы делали все, изобретали, конструировали, работали в дополнительное время.. А когда в 1953 г. в Берлине и в некоторых крупных промышленных городах начались рабочие забастовки и демонстрации, горняки предприятия «Висмут» их не поддержали. Это было одним из подтверждений того, что коллективы на объектах предприятия были сформированы.
По мнению советских представителей «Висмута», важным и эффективным способом укрепления коллектива была организация досуга - занятий спортом, художественной самодеятельностью, совместных праздничных застолий. Во всех населенных пунктах, при которых располагались объекты предприятия методом народной стройки в короткие сроки сооружались стадионы с обязательными футбольным полем, легкоатлетической дорожкой, площадками для волейбола и баскетбола; плавательные бассейны; дома культуры
Позднее в своих воспоминаниях немцы напишут «Время все расставило на свои места» и оценят сотрудничество между всеми участниками проекта как «образцовое» [4, с. 499]. Геолог Оттомар Буссе уточнит: «Наше сотрудничество было всегда плодотворным и коллегиальным. ... Дружескими были не только рабочие отношения, проводились также и совместные конференции и заседания [4, с. 508]. .Мы встречались неоднократно после работы. Всегда находились темы для рассказов. Часто это были веселые встречи [4, с. 511]. ...
В конце моей личной висмутской истории я могу сказать: да, годы жизни в «Висмуте» были для меня лично испытанной немецко-советской дружбой [4, с. 513]. .И даже выразят пожелание, чтобы «в будущем такая работа в международном и межнаучном плане, какая была у нас в годы существования «Висмута» продолжалась на благо объединенных народов» [4, с. 451].
Таким образом, советские специалисты «Висмута» оказались полномочными представителями советского общества, страны-победительницы. Не наделенные никакими мандатами, они справились с тяжелейшей дипломатической миссией - обеспечили плодотворное сотрудничество, приглушили и смягчили обиды. Они создали дух товарищества и уважения в коллективе, сформированном из представителей стран-противников, недавно завершивших одну из самых кровопролитных войн в мировой истории.
Источники и литература
References
