ИСТОРИЧЕСКАЯ БЕЛЛЕТРИСТИКА КАК СРЕДСТВО МОТИВАЦИИ К ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ ИЗУЧЕНИЮ ИСТОРИИ

И.С. Огоновская

ИСТОРИЧЕСКАЯ БЕЛЛЕТРИСТИКА КАК СРЕДСТВО МОТИВАЦИИ К ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ ИЗУЧЕНИЮ ИСТОРИИ

Аннотация: Автор статьи исследует проблему влияния исторической беллетристики на профессиональный выбор читателей, анализирует круг чтения историков Х1Х-ХХ1 вв. Источниковой базой исследования являются биографии известных российских историков Х1Х-ХХ вв., а также опросные листы современных ученых, преподавателей вузов и учителей истории из восьми субъектов Российской Федерации. Проведенное исследование позволяет сделать вывод о влиянии художественной литературы исторической направленности на выбор будущей профессии.

На романе украинского писателя С. Скляренко «Святослав» 1964 года издания стоит номер 89. Это отметка автора данной статьи, который нумеровал в конце 1960-х гг. книги в домашней библиотеке, собираемой мамой - учителем русского языка и литературы. Именно этот роман и стал отправной точкой для движения советской школьницы в сторону мира истории, прежде всего, отечественной. Составив картотеку всей исторической литературной классики, автор статьи к 16 годам прочитала практически все произведения В. Скотта, А. Дюма, Ф. Купера, Ж. Верна, В. Яна, а к 25 годам - В. Гюго, Т. Драйзера, Ч. Диккенса, С. Цвейга, П. Мериме, Л.Н. Толстого, М.Е. Салтыкова-Щедрина, А.Н. Толстого и др. Интерес к исторической беллетристике сохранился до настоящего времени и

стимулирует к прочтению романов серий «Русская классика. XX век» (Москва, издательство «ЭКСМО-Пресс), «Коллекция исторических романов» (Москва, издательства «Вече», «АСТ» и др.), «Мой исторический роман» (Екатеринбург, издательство «Сократ»).

Выбирая тему исследования, автор выдвинула гипотезу: историческая беллетристика является средством мотивации к профессиональному изучению истории. Для подтверждения этой гипотезы пришлось обратиться к биографиям известных российских историков, а также провести анкетирование друзей - выпускников истфака УрГУ (УрФУ) и коллег-историков -преподавателей вузов, учителей истории, выпускников исторических факультетов других вузов, краеведов.

В первом случае ответы на поставленные вопросы были найдены частично: удалось выяснить, что именно из исторической беллетристики читали в детстве и юношестве будущие профессиональные историки, историки культуры (Н.М. Карамзин, М.П. Погодин, Т.Н. Грановский, И.Е. Забелин, П.Н. Милюков, Е.В. Тарле, Л.Н. Гумилев, Д.С. Лихачев, П.В. Волобуев и др.), и предположить, что обращение к историко-художественной литературе в детстве и юности опосредованно повлияло на профессиональный выбор этих людей. Так Н.М. Карамзина (1766-1826 гг.) чрезвычайно привлекали художественно-исторические произведения, не случайно одним из первых переводов, сделанных им, стала антитираническая трагедия У. Шекспира «Юлий Цезарь» [9: 83]. В домашней библиотеке покойной матери будущего историка были авантюрно-приключенческие романы русского писателя Ф.А. Амина [25: 70], и, скорее всего, Карамзиным был прочитан один из лучших романов этого автора - «Непостоянная фортуна, или Похождения Мирамонда», посвященный Г.Г. Орлову. Крайне почтительно относился Карамзин к В. Скотту - создателю жанра исторического романа Нового времени, автору романов «Айвенго», «Квентин Дорвард», «Легенда о Мортрозе», «Пуритане», «Роб Рой» и других, которыми в 1820-е и последующие годы вплоть до настоящего времени увлекалась и увлекается вся читающая

Россия. Как вспоминал П.А. Вяземский, Н.М. Карамзин «говаривал, что если заживет когда-нибудь своим домом, то поставит в саду своем благодарный памятник Вальтеру Скотту за удовольствие, вкушенное им в чтении его романов» [22: 8].

Биографы Т.Н. Грановского (1813-1855 гг.) сообщают, что в раннем возрасте под влиянием «Французского путешественника» аббата Ж. де Лапорта, романов А. Лесажа и В. Скотта он «болел» дальними странствиями, сопереживал подвигам христианских рыцарей [9: 155]. В возрасте 12 лет с упоением читал произведения Плутарха и В. Скотта И.Е. Забелин (18201908 гг.), оказавшийся в это время в Преображенском сиротском училище [9: 199]. П.Н. Милюков (1859-1943 гг.) в своих воспоминаниях пишет об этом так: «Любимыми нашими авторами... сделались Жюль Верн, Майн Рид, Фенимор Купер. Их мы читали взасос, получая их из гимназической ученической библиотеки» [17: 65-66].

Можно предположить, что и другие известные российские историки в детстве читали зарубежные исторические романы таких авторов, как А. Дюма, Ж. Верн, М. Рид, Дж. Лондон, Р.-Л. Стивенсон и др. Историк Н.А. Рожков (1868-1927 гг.) еще в детстве пристрастился к историческому чтению [9: 455]. Е.В. Тарле (1874-1955 гг.), учившийся в Херсонской гимназии, вспоминал, что до своего увлечения в 3 классе историей по Т.Б. Маколею и Н.И. Костомарову «считал историей» «МонтеКристо» и «Королеву Марго» [9: 531]. Историк литературы Д.С. Лихачев, рассказывая о периоде обучения в гимназии К.И. Мая в Петербурге, вспоминает, что гимназисты «выпускали разные классные журналы и даже писали и размножали собственные сочинения в духе повестей Буссенара и Луи Жако-лио...» [15: 13], тем самым подтверждая факт увлеченности произведениями этих известных в то время авторов увлекательных приключенческих романов. Наиболее известные произведения Луи Буссенара - это «Кругосветное путешествие юного парижанина» (1880), «Похитители бриллиантов» (1883), «Капитан Сорви-голова» (1901), а у Луи Жаколио, проявлявшим сочувствие к народам английских, португальских и французских колоний, - «Пожиратели огня» (1887), «В трущобах Индии» (1888), «Затерянные в океане» (1893) и др.

Л.Н. Гумилев (1912-1992 гг.) отмечал, что в годы его детства и отрочества любимые предметы (история и география) были изъяты из программы или сведены в ней до минимума, в школе ничего не говорили о крестовых походах, о Столетней войне между Францией и Англией, о Реформации и Тридцатилетней войне, опустошившей Германию, а об открытии Америки и колониальных захватах можно было узнать только из беллетристики, «так как не все учителя сами об этом имели представление». Выручало то, что он брал книги из местной библиотеки (сочинения Майн Рида, Купера, Жюля Верна, Уэльса, Джека Лондона, Шекспира, исторические романы Дюма, Конан Дойля, Вальтера Скотта, Стивенсона и многих других увлекательных авторов), которые давали «обильную информацию, усваиваемую без труда, но с удовольствием» [6: 203].

Скорее всего, и П.В. Волобуев (1923-1997 гг.) читал что-то из названной выше беллетристики. В одном интервью он вспоминал: «В школе вплоть до 1935 г. с преподаванием истории шла страшная неразбериха. Истории как предмета еще не было, а было обществоведение - неинтересный и малопривлекательный предмет, тем более, что его еще вдобавок и не умели преподавать. Тем не менее я стал выискивать книги, из которых можно было почерпнуть хоть что-то об истории... В клубной библиотеке я перечитал почти все. После убийства Кирова в 1935 г. к нам сослали много ленинградской интеллигенции, и хотя эти люди были достаточно осторожны в политическом отношении, но кое-какую историко-художественную литературу они с собой привезли, так что «Трех мушкетеров», например, я прочитал именно у них» [29: 100].

Истоки отечественной исторической беллетристики уходят в эпоху классицизма, во времена которой серьезным образом развивался жанр историко-героической оды. Представителями его были А.Д. Кантемир, М.В. Ломоносов, М.М. Херасков,

Я.Б. Княжнин, Г.Р. Державин и др. На рубеже XVIII-XIX вв. началось зарождение жанра исторической повести, обусловленное, по мнению Н. Носова, тем, что «при всем богатстве событийном русская история впервые глубоко осмыслена и, можно сказать, даже заново пережита в XIX веке» [24: 5]. Исследователь Ю. Беляев отмечает, что у «колыбели» русской исторической повести стояли два выдающихся прозаика - Н.М. Карамзин и А.А. Бестужев-Марлинский [4: 5]. В отличие от него Н. Носов наряду с именем Н.М. Карамзина называет в числе первых М.Н. Муравьева, занимавшего с 1785 по 1796 гг. при дворе должность преподавателя русской словесности и русской истории и обучавшего внуков Екатерины II - Александра и Константина [24: 7]. Муравьев стремился «оживить» историю в характерах и лицах, следствием чего стали его философические споры-диалоги «Разговоры мертвых» и повесть «Оскольд» [24: 7, 8]. Н.Е. Носов и Ю. Беляев подчеркивают значение художественно-исторических трудов Н.М. Карамзина, и в первую очередь - историко-героической повести «Марфа-посадница, или Покорение Новгорода (1802). Последняя была популярной в России задолго до того, как началось увлечение русского общества В. Скоттом, и была посвящена эпохе Ивана III, при котором Новгородская феодальная республика прекратила свое существование.

Становление русской исторической повести заняло не менее трех десятилетий (конец 1790-х - конец 1820-х гг.), но настоящий бум исторической беллетристики начался в России в 1820-1830-е гг. Об этом с определенной долей иронии писал В.Г. Белинский: «Кто не пишет в наше время романов и повестей, особенно же исторических романов и повестей? Кто? -Только люди, ничего не пишущие» [4: 5]. И действительно, историческая проза в первой половине XIX в. стала одним из главных направлений в творчестве многих писателей: А.А. Бес-тужева-Марлинского, Ф.Н. Глинки, А.О. Корниловича, К.П. Масальского, А.С. Пушкина, Н.А. Бестужева, А.Ф. Вельтмана и др. Как писал историк, журналист и переводчик Н.А. Полевой

(1796-1846 гг.), «... Первые опыты настоящих исторических повествований появились еще в 1821 году. в «Полярной звезде». Разумею здесь повести А. Бестужева (Марлинского. -И.О.): «Роман и Ольга», «Ревельский турнир», «Замок Нейгау-зен»...» [4: 12]. Он же со страниц «Московского телеграфа» призывал читать повесть А.О. Корниловича «Андрей Безыменный»: «. читайте его, как живую картину жизни русской при Петре Великом» [4: 14].

Первым русским историческим романом, по мнению В.Г. Белинского, стал «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» (1829) М.Н. Загоскина, имевший огромный успех именно потому, что «.явился очень вовремя, когда все требовали русского и русского» [8: 10]. Только при жизни автора роман переиздавался восемь раз и был переведен на шесть европейских языков [22: 5]. При жизни этот автор имел славу «русского Вальтер Скотта» [18: 212], однако «единственность Загоскина была недолгой», так как были опубликованы исторические романы И.И. Лажечникова, Н.А. Полевого, «Тарас Бульба» Н.В. Гоголя (1835), «Капитанская дочка» А.С. Пушкина (1835) и др. [22: 8]. По поводу последнего произведения известный русский философ и критик Н.Н. Страхов написал следующее: «Капитанская дочка», хотя и написана в форме романов Вальтер Скотта, есть однако же произведение чисто русское не только по духу, но и по всему тону и складу рассказа» [4: 21]. Обращаясь к творчеству А.С. Пушкина, В.О. Ключевский (1841-1911 гг.) подчеркивал глубокий интерес писателя к истории, породивший «связную летопись нашего общества в лицах на 100 лет с лишком», и в своих исторических сочинениях стремился придать обобщающий характер пушкинским образам людей XVIII в., объяснить условия, в которых они возникали [11: 399].

Как писал историк литературы Н.А. Энгельгардт (18671942 гг.), «гениальная проза Пушкина и Гоголя совершенно заслонила для нас произведения других, весьма многочисленных и богато одаренных беллетристов 30-х годов. Многие теперь совершенно забыты, а между тем в свое время они читались

всей Россией и, может быть, более удовлетворяли вкусам публики, чем произведения гениальные, до которых еще надо было дорасти и доразвиться. Напомним имена: Загоскина и Лажечникова, Кукольника и Полевого, Марлинского и Одоевского, Погорельского, Павлова, Ушакова, Бегичева, Квитка, Вельтмана, Даля, Калашникова, Масальского, а также Греча и Сенковского» [4: 23]. Согласившись с этим мнением, особо выделим фамилии Загоскина, Лажечникова и Полевого. Сошлемся на русского поэта, литературного и театрального критика А.А. Григорьева (1822 - 1864 гг.), который в своей статье «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина» (1859) в целом отрицательно оценивал историческую прозу того периода, однако назвал «блестящими исключениями» романы Загоскина, Лажечникова и Полевого [24: 17]. Этот вывод можно подтвердить биографиями отечественных историков, так как И.Е. Забелин помимо Плутарха и В. Скотта читал «Карамзина, русские исторические романы А.Ф. Вельтмана, И.И. Лажечникова, М.Н. Загоскина» [9: 199], а П.Н. Милюков (1859-1943 гг.), вспоминая об учебе в гимназии (а это 1860-е гг. -И.О.), пишет, что из русских авторов «. Кажется, единственными тогдашними любимцами были Загоскин и Лажечников» [17: 66].

Историк М.С. Грушевский (1866-1934 гг.) в гимназические годы в Тифлисе читал произведения П.А. Кулиша и Т.Г. Шевченко [9: 411]. Первый был автором «Повести о Борисе Годунове и Димитрии Самозванце», исторических романов «Се-веряки» (другое название «Алексей Однорог»), «Черная Рада, хроника 1663 года» (о борьбе за гетманский титул после смерти Богдана Хмельницкого) и др. Историк литературы и культуролог Д.С. Лихачев (1906-2009 гг.), чье детство пришлось на 1910-е гг., пишет о том, что в их семье «очень любили Лескова, особенно Ахилу из «Соборян», а также очень любили и много читали исторические романы Всеволода Соловьева» [16: 411], перу которого принадлежали исторические повести и романы о князе Константине Острожском, Алексее Михайловиче Тишайшем, царевне Софье, эпохе дворцовых переворотов, Петре II и других периодах и персонах отечественной истории.

Рассматривая литературные предпочтения будущих российских ученых нельзя не отметить влияние семьи на этот процесс. Так в семье Н.И. Костомарова (1817-1885 гг.) «много читали русских классиков», и имя А.С. Пушкина с тех пор было для Николая Ивановича «священным всю жизнь» [9: 178]. С.Ф. Платонов (1860-1933 гг.) увлекся историей и литературой благодаря своему отцу: «Он вложил в меня любовь к чтению и дал первые сведения по истории и литературе. Я начал читать Карамзина и Пушкина лет восьми или девяти и очень любил слушать рассказы отца о событиях его молодости, прошедшей в соприкосновении со студенческими кружками Москвы» [9: 378]. Д.С. Лихачев вспоминал, что «. дома отец и мать любили читать вечерами. Читали для себя, а некоторые понравившиеся места читали и для нас. Читали Лескова, Мамина-Сибиряка, исторические романы: все, что нравилось им и что постепенно начинало нравиться и нам» [14: 97-98].

Продолжая разговор о роли исторической беллетристики в жизни видных отечественных историков, необходимо обратить внимание и на тот факт, что многие из них сами выступали в роли беллетристов. К примеру, Н.А. Полевой, будучи автором фундаментальных исторических сочинений (шеститомной «Истории русского народа», четырехтомной «Истории Петра Великого», «Обозрения русской истории до единодержавия Петра Великого», четырехтомной «Русской истории для первоначального чтения», пятитомной «Истории Наполеона»), написал пользовавшиеся большой популярностью исторические повести и драматические произведения «Симеон Кирдяпа. Русская быль XIV века», «Мешок с золотом», «Клятва при гробе Господнем», «Живописец», «Эмма», «Византийские легенды», «Елена Глинская» и др.[9: 132, 133]. Сам Н.А. Полевой считал, что для писателя исторического жанра «потребны высший патриотизм и высшие взгляды, которые, соединяясь с мелким изучением

местностей и потребностей, могут верно прообразить нам прошедшее» [4: 17].

Историк М.П. Погодин (1800-1875 гг.) в десять лет познакомился с «Русским вестником» С.Н. Глинки, пробудившим в мальчике «чувство любви к отечеству», глубокий патриотизм [9: 139]. Можно предположить, что будущий историк читал опубликованные в этом журнале сочинения самого Глинки («Русские исторические и нравоучительные повести», «Русские анекдоты...»), а также сочинения на историческую тему других авторов - Г.Р. Державина, И.И. Дмитриева, Е.Р. Дашковой, Я.А. Га-линковского, Ф.В. Ростопчина, Н.М. Шатрова. Позднее, став уже известным историком, Погодин тоже обратился к художественному творчеству, написав повести «Невеста на ярмарке», «Русая коса», «Черная немочь», драмы «Марфа, посадница новгородская», «История в лицах о царе Борисе Федоровиче Годунове», «История в лицах о Дмитрии Самозванце», «Петр I» [9: 141].

Историк и этнограф А.Ф. Вельтман (1800-1870 гг.), тяготевший к панславизму, написал историческую повесть «Райна, королева Болгарии», рассказывающую о болгарских походах князя Святослава, романы «Светославич, вражий питомец. Диво времён Красного Солнца Владимира», «Странник» (посвящен русско-турецкой войне 1828-1829 гг.), «Александр Филиппович Македонский. Предки Калимероса» и др. Н.И. Костомаров по-пулизировал исторические знания посредством собственных литературных сочинений (к примеру, материал его монографии «Руина») лежит в основе повести «Черниговка. Быль второй половины XVII ст.»), а также исторической беллетристики, не имеющей отношения к его научным интересам. Более всего известен и поныне переиздающийся роман Костомарова «Кудеяр» - из эпохи Ивана Грозного [9: 183].

Советская эпоха внесла определенные коррективы в развитие исторической беллетристики. На основании Постановления Наркомпроса от 14 февраля 1918 г. «Об издании сочинений русских писателей» определялся список из 58 русских беллетристов, поэтов и критиков, произведения которых разрешалось

издавать (Чернышевский, Тургенев, Пушкин, Герцен, Белинский, Гоголь, Гончаров, Достоевский, Жуковский, Кольцов, Чехов, Толстой и др.) [7: 6]. Исторические романы многих авторов историко-художественных произведений XIX в. не печатались в течение длительного времени.

Вместе с тем в 1920-е гг. успешно развивался советский исторический роман. К числу лучших образцов исторической беллетристики советского периода, по мнению литературного критика Г.М. Ленобля, можно отнести произведения А. Толстого, А. Чапыгина, О. Форш, Ю. Тынянова, С. Сергеева-Ценского, В. Шишкова, С. Бородина, А. Антоновской, В. Яна, С. Голубова, Ст. Злобина, Н. Задорнова, Н. Рыбака, М. Ауэзова, С. Айни и др. [13: 120]. А.М. Горький, писал об этом так: «Незаметно, между прочим, у нас создан подлинный и высокохудожественный исторический роман. В прошлом, в старой литературе, слащавые, лубочные сочинения Загоскина, Масальского, Лажечникова, А.К. Толстого, Всеволода Соловьева и еще кое-что, столь же мало ценное и мало историческое. В настоящем - превосходный роман А.Н. Толстого «Петр I», шелками вытканный «Разин Степан» Чапыгина, талантливая «Повесть о Болотникове» Георгия Шторма, два отличных, мастерских романа Юрия Тынянова «Кюхля» и «Смерть Вазир-Мухтара» и еще несколько весьма значительных книг из эпохи Николая Первого. Все это поучительные, искусно написанные картины прошлого и решительная переоценка его. Я не знаю в прошлом десятилетия, которое вызвало бы к жизни столько ценных книг. Повторяю еще раз: создан исторический роман, какого не было в литературе дореволюционной...» [5]. Добавим, что в последующие годы когорту писателей, в творчестве которых нашли отражение исторические эпохи и исторические личности, дополнили имена В. Яна, И. Ефремова, Д. Балашова, Н. Рыбака, Е. Федорова, Б. Окуджавы, В. Пикуля, А. Рыбакова и др.

Вторая часть нашего исследования касается влияния исторической беллетристики на профессиональный выбор молодых людей поколения 1960-х и последующих лет. Общее число

опрошенных респондентов составило 133 чел., из них 25 докторов исторических наук, 2 доктора философских наук, 1 доктор политических наук, 33 кандидата исторических наук и 9 кандидатов других гуманитарных наук, 57 учителей истории и обще-ствознания, 5 человек - работники музеев и архивов. Большинство из них - выпускники исторических факультетов вузов. 2 респондента имеют математическое и физическое образование.

д.и.н. д.ф.н. д. к.и.н к.пед.н. к. к.пол.н. к.э.н. к.ю.н. Учите- Дру- всепол культ ля гие го

. н. истории

Территориально представлены Калининград, Майкоп (Республика Адыгея), Менделеевск (Республика Татарстан), Уфа (Республика Башкортостан), Тюмень, Нижневартовск, Сургут (Тюменская область), Пермь, Соликамск (Пермский край), Златоуст, Челябинск, Озерск (Челябинская область), города и поселки Свердловской области (Асбест, Верхняя Тура, Екатеринбург, Заречный, Невьянск, Нижний Тагил, Каменск-Уральский, Полевской, Талица и др.).

К большому сожалению, на просьбу об участии в анкетировании практически не откликнулись юные коллеги, так или иначе занимающиеся историей. Вполне возможно, что данная тема не представилась им интересной. Основную возрастную категорию опрошенных составили респонденты 50-60 лет, чьи детство и юность пришлись на 1960-1980-е гг.

Возрастная категория респондентов

лет лет лет лет лет

Проанализируем факторы, влияющие в советское время на выбор историко-художественной литературы для чтения. Прежде всего, речь идет о школьной программе по литературе, в рамках которой в 1950-1970-е гг. в обязательном порядке изучались такие произведения, как «Капитанская дочка» А.С. Пушкина, «Тарас Бульба» Н.В. Гоголя, «Петр I» А.Н. Толстого, «Война и мир» Л.Н. Толстого. Если согласиться с мнением, что к исторической беллетристике относятся «Рудин» и «Накануне» И.С. Тургенева, «Мать» А. М. Горького, «Любовь Яровая» К.А. Тренева, «Как закалялась сталь» Н.А. Островского, «Поднятая целина» М.А. Шолохова, «Разгром» и «Молодая гвардия» А.А. Фадеева, то список прочитанных советскими школьниками произведений исторической направленности значительно расширится.

В школьных учебниках истории 1970-1980-х гг. на последних страницах всегда приводился список литературы для дополнительного чтения. К примеру, по истории первобытного общества и древнего мира (5 класс) школьникам рекомендовалось прочитать романы «Борьба за огонь» (Ж. Рони-Старший), «Слоны Ганнибала» (А.И. Немировский), исторические повести «Охотники на мамонтов» (С.В. Покровский; Э. Шторх), «День египетского мальчика», «Кари, ученик художника» (М.Э. Ма-тье), «Глиняный конверт» (Р.И. Рубинштейн), «В древнем царстве Урарту» (К.М. Моисеева), «Финикийский корабль», «Спартак» (В. Ян), «Алкамен - театральный мальчик» (А.А. Говоров) и др. [12: 240]. По истории средних веков (6 класс) детям предлагалось познакомиться с такими произведениями, как «Янки при дворе короля Артура», «Принц и нищий» (М. Твен), «Царьградская пленница» (А.М. Волков), «Когда пал Херсонес» (А.П. Ладинский), «Повесть об Авиценне» (В.А. Смирнова-Ракитина), «Граф Роберт Парижский», «Ричард Львиное Сердце», «Квентин Дорвард», «Айвенго» (В. Скотт), «Черная стрела» (Р. Стивенсон), «Дочь Монтесумы», «Копи царя Соломона» (Р. Хаггард), «Три мушкетера» (А. Дюма) и т.д. [1: 270-271].

Список книг по истории СССР (7 класс) включал «Меч Зарины», «Тайна горы Муг» (К.М. Моисеева), «Огни на курганах» (В. Ян), «У стен Царьграда» (А.П. Каждан), исторические повести «Набег» (О.М. Гурьян), «Северяне» (Д.А. Мищенко),

«Московляне» (Г.П. Блок), «Девичья гора» (Б.В. Изюмский), исторические романы «Чингис-хан», «Батый», «К последнему морю» (В. Ян), «Переяславская рада» (Н.С. Рыбак), «Степан Разин» (С.П. Злобин), «На край света» (В.Н. Кедров), «Россия молодая» (Ю.П. Герман) и пр. [19: 238-239]. Авторы учебника истории СССР для восьмиклассников адресуют им «Севастопольские рассказы» (Л.Н. Толстой), повести «Последний месяц года» (Л.Б. Лебединская), «Синопский бой» (С.Н. Сергеев-Ценский), а также более серьезную литературу - романы «Война и мир», «Хаджи-Мурат» (Л.Н. Толстой), «Северное сияние» (М.Д. Ма-рич), «Кюхля» (Ю.Н. Тынянов), «Восстание в Гурии» (Э.Ф. Ни-ношвили), «Одеты камнем» (О.Д. Форш), «Приваловские миллионы» (Д.Н. Мамин-Сибиряк), «Ульяновы» (В.В. Канивец) и т.д. [20: 222-223].

Не последнюю роль в знакомстве школьников с историко-художественными произведениями в указанный период играли школьные библиотеки, в которые поступали книги, изданные Государственным издательством детской литературы по рекомендации министерства просвещения РСФСР. Например, в 1959 г. «Детгизом» были выпущены «Баллады о Робин Гуде» (пер. с англ. И. Ивановского), роман Г.Р. Хаггарда «Хозяйка Блосхолма», «Поход в Страну Каоба» Б. Травена, роман Г. Сен-кевича «Крестоносцы», а также исторические повести Ю.М. Нагибина и Я.С. Рыкачева («Великое посольство»), А.И. Неми-ровского (За Столбами Мелькарта»), роман В.С. Гроссмана «Степан Кольчугин», повесть И.И. Ликстанова «Малышок» [26: 30; 27: 28-31; 28: 30].

Вспомним и о том, что именно в 1970-е гг. в СССР начался самый настоящий книжный бум, связанный с «макулатурными книгами», купленными по предъявлению специальных талонов за сданные 20 кг макулатуры. Это были в основном приключенческие, исторические романы, отличающиеся по содержанию от «высокоидейной» советской литературы и тем самым привлекающие читателя. Только с 1974 по 1980 г. было выпущено 24 млн экземпляров макулатурных книг [3: 361]. Наши

респонденты, чья молодость пришлась на 1970-1980-е гг., все как один называют в числе прочитанных и любимых романы Л. Буссенара, М. Дрюона (серия «Проклятые короли»), А. Дюма, Г.П. Данилевского, А.П. Ладинского, И.И. Лажечникова, Г. Манна, Р. Сабатини, А.Н. Толстого, Э.-М. Ремарка, М. Рида, Г. Сенкевича, Р. Стивенсона, Л. Фейхтвангера и др. Не в последнюю очередь, интерес к исторической беллетристике существовал также, по мнению И.М. Коньковой (учитель, п. Октябрьский, Сысертский ГО), из-за отсутствия на телевидении и радио исторических передач.

Респондентам была предложена анкета из 13 вопросов, главным из которых был такой: повлияло ли в какой-то мере знакомство с историко-художественной литературой на выбор Вашей профессии? По мере накопления материала стал очевиден вывод, что историческая беллетристика повлияла на профессиональный выбор большого количества респондентов.

Однозначно «да» Частично (нет, но.) Однозначно «нет»

Приведем лишь некоторые подтверждения данному выводу. Так известный археолог И.В. Усачева (к.и.н., Тюмень) в 10 лет прочитала книгу Э. де Эрвильи «Приключения доисторического мальчика» и пишет, что ее «заинтересовало все: это был совершенно другой мир, где все зависело только от собственных знаний, умений, навыков, мужества, стойкости, умения помогать и принимать помощь, дружить. Если хотите, это аналог современной виртуальной реальности, но созданный не компьютером, а пером талантливого автора и игрой собственного воображения. Это необыкновенные приключения, так отличающиеся от собственной размеренной жизни школьника. И, конечно, главный герой - удивительный мальчик по имени Крек. Очень захотелось всему научиться и стать хоть немного похожим на него. Я не только стала археологом, чтобы узнать побольше о заинтересовавшей меня на пожизненный срок эпохе каменного века, но и вслед за любимыми героями поднимаюсь в горы и

опускаюсь в пещеры, отслеживаю исследования торфяных поселений, участвую в самых разных экспериментах с целью реконструкции древних технологий и даже научилась добывать огонь палочками, как один из моих любимых исторических литературных героев - Крек». Еще один археолог, математик по базовому образованию, С.Е. Чаиркин (Екатеринбург) отмечает, что в том числе и историческая беллетристика привела его в профессию, связанную с изучением древней истории человека.

Заведующий кафедрой ЧИППКРО В.М. Кузнецов (к.и.н., Челябинск) пишет: «Однозначно, увлечение художественной литературой привело меня на исторический факультет! Хотя больше мне всё же нравилась фантастика, в которой описывалось не прошлое, а будущее (А. и Б. Стругацие, И. Ефремов, К. Булычев). По наивности, свойственной советской романтической молодежи, мечталось о преобразовании мира, о построении нового, справедливого общества». А.В. Гончаров (учитель, Екатеринбург) уверен, что историческая беллетристика повлияла на него в значительной степени, так как «был сформирован устойчивый интерес к истории и стремление самому интересно про нее рассказывать», вузовский преподаватель Е.А. Устинова (к.и.н., Нижний Тагил) считает, что благодаря чтению появилось желание «узнать, как все было на самом деле». А.В. Скорняков (к. полит. н., Нижний Тагил) уверен в том, что чтение историко-художественной литературы привило ему «любовь к истории политики», М.Ю. Каргапольцев (учитель, Екатеринбург) утверждает, что «именно через исторический роман пришел в историю». А.С. Дягилев (учитель, Екатеринбург) отмечает, что историческая беллетристика стала для него мотивационной ступенью к изучению научной литературы и источников. Эту же мысль подчеркивает С.И. Глушкова (д. пол. н., Екатеринбург), дополняя ее мнением о том, что «чтение исторической беллетристики формирует образное мышление.., увлекает и приглашает в мир исторических и других профессий, позволяет по-новому взглянуть на некогда скучные учебные цифры и даты...».

В.Н. Земцов (д.и.н., Екатеринбург) вспоминает, что, прочитав роман А. Дюма «Три мушкетера» и познакомившись с образом д& Артаньяна, «захотел узнать, каким он был в действительности». Вполне возможно, что это стало одним из побудительных мотивов для будущего ведущего специалиста по истории Франции к занятию всеобщей историей. Став профессиональным историком, он убедился в том, что «образ подлинного дАртаньяна оказался не менее, но более вызывающим восхищение. Тот факт, что беллетрист смог убедить читателя вновь и вновь возвращаться к своему герою на протяжении всей его жизни, означает, что этот исторический герой достойно представлен писателем. А уж, какой он был в действительности - это не задача беллетриста!»

Вывод о том, что тематика историко-художественных произведений влияла на дальнейшую специализацию будущих историков-профессионалов, подтверждают и другие респонденты. Известный этнолог Е.М. Главацкая (д.и.н., Екатеринбург) пишет, что в раннем возрасте «увлекалась книгами про индейцев и первобытных людей», А.В. Непомнящий (учитель, Полев-ской), отец которого был офицером, считает, что на него серьезно повлияла патриотическая тематика, прежде всего книги о Великой Отечественной войне, М.И. Мирошниченко (д.и.н., Челябинск) пишет о своей увлеченности революционной романтикой и советует школьникам познакомиться с серией «Пламенные революционеры». В полном смысле слова историческая беллетристика повлияла на судьбу Л.Н. Мазур (д.и.н., Екатеринбург). Она вспомнила, как роман советского писателя-мариниста А.С. Новикова-Прибоя «Цусима», который произвел на нее серьезное впечатление, помог ей в дальнейшем сдать на «отлично» вступительный экзамен на исторический факультет УрГУ: «Мне попался билет с вопросом по русско-японской войне. Я его не готовила почему-то, но обложилась историческими атласами, вспомнила книгу и красочно описала комиссии причины, ход, последствия.».

Существовали и другие факторы, влияющие на отношение к будущей профессии. Так Г.Я. Бондарева (учитель, Республика Татарстан) обращает внимание на то, что прослушала на 2 курсе исторического факультета Казанского государственного университета (1977/78 уч. год) спецкурс «Исторический роман» и «заразилась» исторической беллетристикой: «читала все, впервые серьезно и вдумчиво начала читать историческую беллетристику как исторический источник».

Большинство респондентов, давших ответ «частично» (36,8%), оговариваются, что чтение исторической беллетристики не повлияло на выбор профессии, но дало что-то очень важное. И.Н. Шаманаева (к.ю.н., Екатеринбург) вспоминает, что в 1989 г. « .было много других причин пойти на исторический, но любовь к истории сформировалась в том числе и под влиянием художественной литературы», Д.Ю. Бурухина (учитель, Екатеринбург) подчеркивает значимость историко-художественной литературы «на увлечение историей в целом», М.В. Михеев (научный сотрудник ИИиА УрО РАН) пишет о том, что на него «вообще серьезно повлияла литература XIX - первой половины XX в.», А.И. Пудовина (к.э.н., Уфа) уверена, что знакомство с судьбами исторических личностей «помогает умело руководить», Т.В. Филипповская (к.п.н., Екатеринбург) отмечает влияние литературы на духовное становление личности, В.А. Журавлева (д.и.н., Златоуст) подчеркивает, что историческая беллетристика «позволяет зримо представить историческую эпоху» и вспоминает, что «очень любила в молодости читать книги об археологических открытиях», К.А. Минниахметова (учитель, Екатеринбург) отмечает, что знакомство с исторической беллетристикой «не повлияло, а скорее дополнило желание заниматься историей».

Ответы на вопрос 6 - в каком возрасте Вы прочитали первый исторический роман, повесть, рассказ? - позволяют сделать вывод о том, что к историко-художественной литературе большинство респондентов обратились очень рано. Еще до школы В.Н. Земцов познакомился с документальной повестью Н. Попова «Бородинское сражение», прочитал роман В. Яна «Юность полководца», А.В. Скорнякова (к. полит. н.) в 6 лет заинтересовали герои «Капитанской дочки» А.С. Пушкина. И.Н. Шаманае-ва в шесть лет прочитала повесть М.Э. Матье «День египетского мальчика».

В возрасте учащихся начальной школы (7-10 лет) большинство респондентов прочитали «Приключения доисторического мальчика» де Эрвильи, «Битву за огонь» и «Пещерного льва» Рони-старшего, «Охотники за скальпами» М. Рида, «Охотники на мамонтов» С.В. Покровского. Е.М. Главацкая в возрасте семи лет познакомилась с изданной в 1964 г. в СССР автобиографической повестью «Земля соленых скал» Сат-Ока (Станислава Суплатовича) - сына вождя индейского племени шауни и польской революционерки, а О.Н. Павленко (учитель, Каменск-Уральский) уже в первом классе после просмотра фильма «Как закалялась сталь» (реж. Н. Мащенко) прочитала одноименный роман Н. Островского («просто было интересно сопоставить героев романа и фильма»). А.С. Дягилев (учитель, Екатеринбург) прочитал в это время книги издательства «Малыш»: «На поле Куликовом» (О. Тихомиров», «Сказание о Ев-патии Коловрате» (С. Голицын). А.Н. Торопов (к.и.н., Екатеринбург) в 7 лет прочитал роман А.К. Толстого «Князь Серебряный» и познакомился с героями книги Л. Воронковой «Сын Зевса», посвященной Александру Македонскому. Он же указывает, что наряду с художественной литературой уже в младших классах читал «Историю России» С.М. Соловьева и другие исторические (не художественные) произведения.

Любимыми героями детей младшего школьного возраста стали первобытные люди, индейцы, гладиаторы, мушкетеры -главные герои произведений, которые, по мнению К.И. Осетинского (учитель, Калининград) «мужественно справлялись со всеми трудностями», а по утверждению К.В. Шушаричева (председатель Совета предпринимателей, Заречный) преодолевали препятствия и «волей одного человека оказывали влияние на казалось бы предопределенный ход событий». Как пишет

Г.Н. Шумкин (к.и.н., Екатеринбург), «очень хорошо помню, что читал в темной комнате при включенной лампе - создавал антураж, а заодно и портил зрение». Автор данной статьи также вспоминает чтение под одеялом с фонариком, чтобы родители не ругали за столь позднее интеллектуальное времяпрепровождение.

В 5-9 классах советские школьники, как и их сверстники из XIX в., повально увлекались романами А. Дюма, В. Скотта, Р. Стивенсона, одновременно с этим делая открытия отечественной исторической беллетристики. В.М. Кузнецов (к.и.н., Челябинск) в 12 лет прочитал роман В. Балашова «Младший сын» и объясняет это тем, что в школьном учебнике истории ничего не говорилось о младшем сыне Александра Невского -Данииле Александровиче: «.а ведь он был первым московским князем! Меня заинтересовали малоизвестные страницы истории».

Как и российские историки XIX - первой половины XX в., профессиональные историки, учителя, архивисты, работники музеев отмечают большую роль семьи в процессе выбора круга чтения. В свое время М.В. Нечкина (1901-1985 гг.) писала о том, что художественный образ «расширяет жизненный опыт человека», а этот опыт, в свою очередь, «создает связь поколений... соединяет прежде всего отцов и детей, дедов и внуков» [21: 18]. А.А. Пермяков (учитель, Н. Тагил) пишет, что любовь к чтению исторических романов ему привил отец, а также дед -участник Великой Отечественной войны, И.Н. Басырова (учитель, Верхняя Тура) вспоминает, что у ее родителей была большая библиотека исторических романов, благодаря чему она «.прочитала все книги В. Скотта. Он до сих пор мой любимый писатель». Автор данной статьи благодарен своим родителям, которые собрали огромную домашнюю библиотеку, выписывали