Спросить
Войти
лая I, Спб. 1887 г.
М.Я. ОСТРОГОРСКИИ ОБ ЭВОЛЮЦИИ БРИТАНСКОГО ПАРЛАМЕНТАРИЗМА В XIX НАЧАЛЕ XX ВВ.
А.И. Минаев,
кандидат исторических наук, докторант МПГУ
Изучение истории европейских парламентских систем, и в первую очередь английской, по нашему мнению, имеет важное прикладное значение. Понимание ценности избирательного права и самой возможности воспользоваться им, которые являются важными компонентами правового статуса личности, формируются у учащихся в процессе изучения становления и развития этого института. В этой связи пример эволюции британского парламентаризма в XIX в., выразившейся в планомерном расширении избирательного права и вовлечении новых слоев населения в электоральный корпус, является наиболее наглядным. С другой стороны, устойчивая парламентская традиция в современном российском обществе, на наш взгляд, может сформироваться лишь при условии внимательного отношения к предшествующему опыту теоретического осмысления в отечественной общественно-политической мысли достижений европейского и северо-американского парламентаризма.
Одним из основоположников политической социологии на рубеже XIX - XX вв. стал крупный отечественный историк и юрист Моисей Яковлевич Острогорский (1854 - 1921), чье имя долгое время оставалось незаслуженно забытым на Родине. Занимаясь сравнительным изучением политических структур и государственно-правовых институтов ведущих стран Западной Европы и США, М.Я Острогорский создал учение о политических партиях, в котором выявил важнейшие закономерности их возникновения, функционирования и взаимодействия с другими элементами демократического государственного механизма с развитой парламентской составляющей. Его главное исследование «Демократия и организация политических партий» (1898) остается классическим в данной области политологической науки.
М.Я. Острогорский родился в 1854 г. в Бельском уезде Гродненской губернии в семье учителя. По окончании юридического факультета Санкт-Петербургского университета Острогорский служил в департаменте министерства юстиции, но с наступлением реакции в России оставил службу. В 1883 г. он уехал во Францию и поступил в Свободную школу политических наук в Париже. Через два года Моисей Яковлевич закончил ее с отличием, представив диссертацию «Происхождение всеобщего избирательного права», в которой заявил о себе как талантливый исследователь. В 1892 г. Острогорский получил одну из престижных премий в области политических наук за работу «Женщина с точки зрения публичного права».
В своем главном труде «Демократия и организация политических партий» Острогорский не отрицал достижений демократии, но утверждал, что последняя дала человечеству лишь материальную свободу. Моральная же свобода, то есть возможность мыслить и поступать согласно собственному разуму и пониманию, человечеством не достигнута даже в наиболее демократических странах. «Демократия для Острогорского, - пишет А.Н. Медушевский, - не статическое состояние общества, но его развитие, выражающееся в непрерывном столкновении противоположных интересов, социальных слоев, групп, наконец, партий» [1]. А.Н. Медушевский приводит важную и лаконичную оценку научного наследия М.Я. Острогорского, данную современным французским исследователем и издателем П. Розанваллоном. Последний, имея в виду Острогорского, заключает: «Он показал, что демократия - это скорее проблема, чем решение» [2].
Из других работ Острогорского следует отметить монографию «Демократия и партийная система в Соединенных Штатах Америки», изданную в Нью-Йорке в 1910 г. Им было
написано несколько популярных учебников по всеобщей и русской истории. С 1876 г. он издавал ежегодный «Юридический календарь». Наконец, для рассматриваемого нами аспекта научного творчества М.Я. Острогорского несомненный интерес представляет опубликованная в 1913 г. на страницах журнала «Вестник Европы» работа «Конституционная эволюция Англии (В течение последнего полувека)».
Весьма активной была и общественно-политическая деятельность М.Я. Острогорского. В 1906 г. он был избран депутатом 1-ой Государственной Думы. Не принадлежа к определенной партии, Моисей Яковлевич голосовал, как правило, с конституционными демократами. Он принял деятельное участие в выработке парламентского регламента, был членом делегации, отправленной Государственной Думой в Лондон на межпарламентскую конференцию. Научные изыскания Острогорского, таким образом, служили важнейшему делу становления российского парламентаризма. Отнюдь не случайно, что именно он стал одним из авторов «Наказа» Государственной Думе, в котором формулировались цели и задачи ее деятельности. Приняв участие в съезде Союза полноправия евреев в мае 1906 г., Острогорский высказался против образования особой еврейской фракции в Думе. Это обстоятельство, на наш взгляд, свидетельствует о его стремлении интегрировать евреев в общероссийский политический процесс. В дальнейшем М.Я. Острогорский преподавал в Психоневрологическом институте в Санкт-Петербурге.
Многие свои теоретические построения М.Я. Острогорский основывал на событиях британского внутриполитического процесса XIX - начала XX вв. Политический режим в Англии, сложившийся в конце XVII в. как результат «Славной революции» и представлявший собой олигархическое правление земельной аристократии и торгово-финансовых кругов не мог удовлетворить средний класс английского общества. Именно промышленная буржуазия, завоевав лидирующие позиции в экономике страны к началу XIX века, стала инициатором массового движения за реформу избирательного права.
Избирательное право, в основе которого лежали средневековые традиции и местные обычаи, безнадежно устарело и не соответствовало бурным социально-экономическим и внутриполитическим процессам, которые меняли облик «старой, доброй Англии», превращая ее в «мастерскую мира» [3]. «Представительство всюду закреплено было за определенными местностями, - отмечал М.Я. Острогорский, -которые некогда получили его преимущественно в южной Англии, в старину самой населенной и богатой части королевства» [4].
Характеризуя депутатский корпус палаты общин в начале XIX века, Острогорский критически отмечал, что подавляющее большинство ее депутатов «... обязаны были своим избранием патронам, их рекомендации или их прямому назначению и, понятно должны были вотировать в палате согласно их желаниям. Дорожившим своей независимостью оставалось только открыто купить свое депутатское звание за деньги в городах, где избрание депутатов было наследственной привилегией небольшой плебейской группы» [5].
Стремление английской буржуазии стать полноправным участником политического процесса, обострение социально-экономических противоречий в стране в условиях наступившего после окончания войн с Наполеоном экономического кризиса, нерастраченный протестный потенциал британских рабочих поставили Великобританию на грань революции. Умелые маневры власть предержащих, активные действия
буржуазии, направленные на достижение компромисса с правящей олигархией, присущее англичанам уважение к собственным социальным и политико-правовым институтам направили массовое движение в русло в целом легитимной борьбы за расширение избирательного права.
Острогорский, по нашему мнению, справедливо придавал особое значение роли общественного мнения, выражавшегося в митингах, подаче петиций и т.д. Оно, несомненно, стало к началу XIX века важным элементом политической культуры англичан и одним из факторов, удержавших британское общество в рамках законности. Рационализм движения за расширение избирательного права оказался плодотворней разрушительной стихии революции. «...Там, где есть общественное мнение, сознательное стойкое и решительное, против него бессильны, самые чудовищные ограничения избирательных законов» [6].
Парламентская реформа 1832 года стала, по справедливому мнению М.Я. Острогорского, « .гранью, отделяющею старую Англию от новой» [7]. Эта мера убедительно показала, что институты и отношения, которые считались незыблемыми, могут быть успешно реформированы в интересах адаптации государства к новым социально-экономическим условиям [8]. Если в 1831 году в Англии и Уэльсе было зарегистрировано 435 391 избиратель, то в 1833 году их число возросло до 652 777. Увеличение избирательного корпуса произошло примерно на 49 % [9]. «Как многозначительна ни была революция эта, совершившаяся мирным путем, - писал Острогорский, - она отнюдь не перевернула вверх дном, английский государственный строй, как того ожидали с трепетом и отчаянием консервативные элементы общества и с лихорадочным нетерпением крайние элементы» [10]. Острогорский, подчеркивая компромиссный характер реформы 1832 года, отмечал ее существенную ограниченность. Данная мера стала лишь началом длительного процесса утверждения принципов буржуазной демократии на британской почве. «Собственность, в частности - земельная, по-прежнему, хотя и в другой пропорции, была источником и основой политической власти» [11].
Парламентская реформа 1832 года имела огромное значение для будущей конституционной эволюции. Она способствовала проникновению в парламентскую практику либеральных политических принципов, которые в итоге должны были разрушить аристократический фундамент британской государственности. «Установленный актом 1832 года избирательный ценз на начале владения или пользования недвижимостью известной стоимости, - подчеркивал Острогорский, -прокладывал дорогу абстрактным критериям избирательного права, не различающим между лицами» [12]. Всякий, кто владел недвижимостью, дающей не менее 10 ф. ст. в год, становился избирателем.
Реформа стала важнейшим элементом целой серии преобразований второй четверти XIX века, содействовавших демократизации политической сферы жизни английского общества. Отмена Corporation et Test Acts в 1828 году дала возможность диссидентам занимать государственные должности и открыла им двери парламента. Эмансипация католиков в 1829 году продолжила процесс утверждения веротерпимости в политической жизни. Муниципальная реформа 1835 года упразднила олигархическое правление в городах и передала его всей массе налогоплательщиков. Уничтожение протекционизма, завершившееся в 1846 году отменой хлебных законов, нанесло ощутимый удар влиянию лендлордов не только в экономической области, но и в общественно-политической. Весь комплекс перечисленных мер содействовал тому, что избирательное право как право-привилегия утрачивало свои позиции, уходило в прошлое вместе с традициями аристократической исключительности. Острогорский подчеркивал: «Избирательное право было личной привилегией, именным правом. Реформа 1832 года сделала из него право на предъявителя» [13].
Рабочий класс, будучи реальной силой в борьбе за реформу избирательного права, оказался за пределами электората. «.Они загребли своими руками жар для других» [14] -писал Острогорский о действия английской буржуазии. Она, воспользовавшись протестным потенциалом рабочих, без сожаления рассталась со своими недавними политическими союзниками и поспешила разделить власть с аристократией. Новым, закономерным этапом рабочего движения стал чартизм, который в полной мере представил пролетариат в качестве самостоятельной политической силы.
Видя в парламентской реформе 1832 года отправную точку эволюции британского парламентаризма, М.Я. Острогорский так оценивал ее значение: «Законодательное содержание акта 1832 года было ограниченное, он не революционизировал конституцию, но он пробил отдушину в затхлом здании английской государственности и открыл доступ притоку свежего воздуха; он внес в государственную жизнь новый дух, обеспечивший мирное обновление ее, хотя и постепенное, а подчас, может быть и медленное» [15]. Парламентская реформа 1832 года определила важнейший вектор развития британского парламентаризма, который заключался в демократизации избирательного права.
Вторая половина XIX в. была отмечена новыми всплесками внутриполитической активности. В ноябре 1865 г. умер премьер-министр Пальмерстон, бывший последовательным противником проведения любых внутренних преобразований и особенно касающихся системы представительства. Смерть Пальмерстона дала возможность сторонникам расширения избирательного права действовать более активно.
Под влиянием растущей агитации в пользу реформы либеральное правительство Дж. Рассела внесло свой проект расширения избирательного права. Его автор У.Ю. Гладстон предлагал, во-первых, наделить правом голоса в графствах всех арендаторов, уплачивающих от 14 до 50 ф.ст. в год, во-вторых, уравнять в городах арендаторов домов, которые уплачивали налоги через домохозяев, с теми, кто делал это лично. При этом для категории городских избирателей плата за жилье или сумма дохода от него снижалась с 10 ф.ст. до 7 ф.ст. в год [16].
М.Я. Острогорский, оценивая предложенные Гладстоном меры, писал: «Главный аргумент противников реформы состоял в том, что она уничтожит «равновесие политической власти» [17]. «Ни одна из этих властей, - подчеркивал Острогорский, обращая внимание с одной стороны на механизм взаимодействия короны, лордов и общин в данной конкретной ситуации, а с другой - на важнейший принцип британской конституции вообще, - не имела силы творить лишь свою волю; в своем стремлении к тому она встречала сопротивление двух других властей; каждая из них служила «тормозом и противовесом» остальных» [18].
В 1866 г. консерваторам во главе с Дизраэли удалось провалить билль Гладстона несмотря на его весьма умеренный характер. Правительство Рассела, потерпев поражение, вышло в отставку. Борьба вокруг законопроекта показала, что проблема расширения электората остается одной из острейших проблем внутриполитического развития страны.
Перехватив инициативу у либералов, консервативный кабинет Дерби - Дизраэли провел новую избирательную реформу в 1867 г., значительно расширившую электорат, в значительной мере за счет состоятельной прослойки городских рабочих [19]. За период с 1866 по 1869 год численность избирателей в Англии и Уэльсе возросла на 88% и составила 1 995 086 человек [20]. В целом, положительно отзываясь о новом изменении избирательного права, в этой мере Острогорский усматривал существенные противоречия: «... Квартирный хозяин, живший в городской черте, обладал избирательным правом, а соседний квартирный хозяин, живший в пятидесяти шагах от него за «городской чертой», был лишен этого права» [21].
Весьма высоко Острогорский оценивал введение в Великобритании тайной подачи голосов, служившей делу дальнейшей демократизации избирательного права и избирательных процедур. «В течение почти сорока лет, - писал он, -английский радикализм настаивал на этой реформе. Теперь тайная подача голосов, защищая независимость избирателя от давления власти или влияния имущих, являлась естественным дополнением предоставленного ему избирательного права.» [22].
"Акт о народном представительстве 1884 г." был подписан Викторией и стал законом 6 декабря [23]. Он переносил принципы, установленные в 1867 г. для городов, на графства, что предоставляло голоса значительному числу рабочих, проживающих в сельской местности и, самое главное, сельскохозяйственным рабочим. С 1883 по 1886 год избирательный корпус в Англии и Уэльсе вырос на 67% и составил 4 380 540 человек [24]. В 1885 г. было проведено перераспределение парламентских округов по стране. Принятый закон был основан на принципе равных избирательных округов, посылающих каждый по одному депутату в парламент.
Анализируя новые изменения, Острогорский подчеркивал, что «... и избирательное право, и представительство были почти выровнены, основное различие между сельскими и городскими избирательными округами, считавшееся почти конституционным догматом было стерто, и вся традиционная английская система «местного» представительства, рассматривавшая каждую местность как органическое целое, независимо от ее населения, окончательно стушевалась перед системой арифметического представительства» [25].
В 1911 г. либеральный кабинет Асквита инициировал важное преобразование, которое на практике способствовало существенной демократизации пассивного избирательного права. Установленный еще в начале XVIII в. ценз для депутатов, требовавший от них владения недвижимостью, приносящей 300-600 ф. ст. в год, в 1858 г. был отменен. Однако они по-прежнему не получали никакого вознаграждения за свою деятельность. «Депутатские мандаты, - отмечал Острогорский, - оставались, таким образом, преимущественно принадлежностью «джентльменов», то есть лиц высших классов» [26]. Закон 1911г. назначил членам палаты общин содержание из государственного казначейства в размере 400 ф. ст. в год, что содействовало расширению социального состава депутатского корпуса.
Наглядным показателем эволюции британского парламентаризма для Острогорского стало снижение влияния палаты лордов на внутриполитический процесс. «До 1832 г., -писал он, - палата общин рекрутировалась в громадном большинстве своем из членов аристократических семейств или их ставленников, то есть обе палаты состояли из тех же общественных элементов, и благодаря этому между ними существовала не противоположность интересов, а единство; им не приходилось сдерживать или останавливать одна другую, они тянули в одну сторону. Реформа 1332 г., открыв доступ в парламент буржуазии, нарушила это единство и ослабила это единение. Различие состава обеих палат, на которое прежде только претендовала теория, теперь стало проявляться в действительности, и их равноправие поколебалось. Палата лордов скоро почувствовала, что она должна склонить голову перед палатой общин, представительницей нации» [27].
Эволюция британского парламентаризма стала «питательной средой» для формирования партийно-политических структур [28]. До парламентской реформы 1832 г., британских политических партий общенационального масштаба не было, и они, по мнению М.Я. Острогорского, в течение долгого времени «.существовали собственно только в парламенте; в стране они едва ли существовали помимо лиц и фамилий, их воплощавших» [29].
Незрелость партийно-политической среды Великобритании рубежа XVIII-XIX вв., обусловленная узостью ее социальной базы, приводила, по мнению М.Я. Острогорского, к тому, что избиратели являлись «.только личной свитой соперников, объявивших друг другу дуэль, они были их вассалами или продавались им в день вотума за деньги» [30]. Небольшая, наделенная избирательным правом часть английского общества не могла свободно реализовать его, да и в большинстве своем не стремилась к этому, поскольку голосование становилось источником дохода, и в этой ситуации надо было суметь выгоднее продать свой голос.
После принятия билля о реформе 1832 г. развернулось активное движение по созданию местных партийных «комитетов». В первую очередь в них приняли самое активное участие известные в своих политических группировках лица. Участники этих партийно-политических структур собирали сведения относительно избирателей, поддерживали тесные контакты с попечителями над бедными в приходах, в ведении которых находилась регистрация голосующих, и судьями по выборам. Количество членов первых таких структур было невелико. «Некоторые избиратели, особенно из коммерсантов, - писал М.Я. Острогорский, - несклонны были афишировать свои политические симпатии, чтобы не оттолкнуть от себя клиентов, не разделяющих их взглядов. .Вследствие этого в Registration societies были тайные члены, которые делали взносы, но не фигурировали в списках»
В первые годы после парламентской реформы 1832 г. были созданы и своеобразные «центральные комитеты» противостоящих друг другу политических структур, переживавших процесс трансформации в партии общенационального масштаба. Ими стали консервативный по своим политическим пристрастиям Carlton club и возникший несколько позже либеральный Reform club, выполняющие функции центров по координации усилий своих политических сторонников во время парламентских выборов с целью завоевания большинства в палате общин британского парламента.
Таким образом, М.Я. Острогорский в качестве отправной точки интенсивного партийного строительства в Великобритании рассматривал парламентскую реформу 1832 г. Эта мера положила начало усложнению процесса выборов, которые теперь вышли из-под тотального контроля аристократии и стали ареной борьбы различных политических сил, успех которых во многом зависел от степени их организованности, обретавшей тенденцию к строгому партийному структурированию.
Партии, по мнению М.Я. Острогорского, привносили в политическую жизнь Великобритания отношения, «. весьма чреватые последствиями для функционирования представительного и парламентского режима» [32]. Депутаты теперь подвергались прямому давлению, которое мотивировалось соблюдением строгой партийной дисциплины. Партии, нивелируя своих членов, таили в себе угрозу для ярких политических индивидуальностей. Наконец, сама идея представительства в парламенте отдельных территорий и избирателей через своих депутатов ставилась под угрозу в связи с преобладанием партийных интересов. Говоря о фактическом изменении статуса депутата, который трансформировался в связи с новыми партийно-политическими отношениями, М.Я. Острогорский заключал: «.Вместо того, чтобы быть представителем, он является делегатом, агентом для поручения, получающим приказы. от лидеров» [33].
Значение эволюции британского парламентаризма во второй половине XIX - начале XX вв. Острогорский видел в проникновении в конституционные основы Великобритании «демократического начала абстрактной личности» [34]. Право голоса из феодальной привилегии превратилось в важнейший элемент политико-правового статуса личности в условиях буржуазного общества, а избирательное право обрело устойчивую тенденцию к расширению до рамок всеобщего. При этом для Острогорского чрезвычайно важным являлось то, что все эти изменения носили мирный, эволюционный характер. «Совершилась революция, - писал он, - но не революционным путем; она проявилась не катастрофически, а развернулась в ряд этапов. Каждое движение вперед делалось с оглядкой назад. Каждая перемена была компромиссом
старого с новым» [35].
Деятельность М.Я. Острогорского, в конечном итоге, должна была способствовать утверждению эффективного парламентского механизма в России на рубеже XIX-XX вв. Однако, практически полное отсутствие в верхнем эшелоне российской власти либеральной политической культуры превратило монархическую и представительную компоненты в антагонистов внутриполитического процесса. Данное обстоятельство обусловило нежизнеспособность новых структур и исключило саму возможность легитимной государственно-правовой модернизации страны.
Литература:
OGorman F. Voters, Patrons and Parties. The Unreformed Electoral System of Hanoverian England 1734-1832. Oxford, 1989.
ВОЕННЫЕ РЕФОРМЫ МУХАММЕДА АЛИ КАК ОСНОВА РЕАЛИЗАЦИИ ПЛАНОВ ПО СОЗДАНИЮ НЕЗАВИСИМОЙ АРАБО-МУСУЛЬМАНСКОЙ ИМПЕРИИ
Ж. В. Петрунина,
кандидат исторических наук, докторант кафедры новой и новейшей истории МПГУ
Многие вопросы международных отношений XIX века, рассматриваемые в курсах новой истории стран Европы и Азии в школе и ВУЗе, связаны с проблемами, которые переживала Османская империя в этот период. Для всестороннего изучения означенных тем нельзя не остановиться на деятельности египетского паши Мухаммеда Али, внутренняя и внешняя политика которого приковывала внимание ведущих политиков того времени.
На рубеже XVШ-XIX веков Османская империя оказалась втянута в круг внутренних и международных противоречий, которые усугубили достаточно сложную обстановку внутри самой империи. Выгодное географическое положение ряда территорий, находящихся в зависимости от турецких султанов, привлекало внимание ведущих государств Европы, которые стремились закрепиться в регионе и держать под контролем основные рынки сбыта. Египетский пашалык располагался на пересечении торговых путей европейских государств со странами бассейна Индийского океана и стал объектом колониальной экспансии Франции и Англии. В частности, Франция рассматривала зону Средиземноморья как плацдарм для нанесения удара по могуществу своей конкурентки Англии, как базу для совершения походов в Индию. Британскому кабинету было бы сложно удержаться в Индии, если бы укрепились позиции Франции на Ближнем Востоке. С другой стороны, Франция, в случае неудачи на мировой периферии, понесла бы меньшие потери, чем если бы оба государства столкнулись один на один в Европе. Французские и английские власти удачно выбрали момент проникновения
в район Ближнего Востока, поскольку в это время арабские провинции стремились выйти из-под прямого управления слабеющей Порты.
Особые проблемы для турецких султанов представлял Египет, который был одной из наиболее развитых в социально-экономическом отношении провинций Османской империи. После экспедиции Наполеона 1798-1801 годов в Египте усилились тенденции к выходу из состава Османской империи. В ходе развернувшейся борьбы за власть между мамлюками и османами на лидирующие позиции в пашалыке выдвинулся Мухаммед Али. Будучи албанцем, он в 1804 году путем политических маневров смог получить доверие собрания шейхов и стать каймакамом (заместителем паши), а в 1805 году - пашой Египта.
Современники по-разному оценивали личность Мухаммеда Али. Однако они выразили единое мнение, что этот человек оставил глубокий след в истории.
Приход к власти Мухаммеда Али ознаменовался для Египта началом кардинального переустройства всех сторон жизни. В пашалыке была проведена аграрно-налоговая реформа, новое развитие получили промышленность и сельское хозяйство, реорганизации подвергся государственный аппарат и военная сфера, внедрялись светские европейские культурные достижения.
Проведение политических и экономических преобразований должно было заложить основу для развития мощной морской и сухопутной базы, которая способствовала бы реализации планов Мухаммеда Али по формированию незави-
