Спросить
Войти
М. Соегов УДК 809.436.1. 801.27 (06) (587.6)
ОБ УЧАСТИИ ТУРКМЕНСКОЙ ДЕЛЕГАЦИИ В РАБОТЕ ПЕРВОГО ВСЕСОЮЗНОГО ТЮРКОЛОГИЧЕСКОГО СЪЕЗДА (г. Баку, 26 февраля -6 марта 1926 г.): Б.Э. БЕРДИЕВ О ТУРКМЕНСКОМ АЛФАВИТЕ
В статье освещается деятельность членов делегации Туркменистана — участников Первого Всесоюзного тюркологического съезда. Подробно рассматривается доклад о туркменском алфавите одного из членов туркменской делегации Б.Э. Бердиева (1898—1970).
Muradgeldi Soyegov
THE PARTICIPATION OF THE TURKMEN DELEGATION IN THE FIRST ALL-UNION TURKOLOGICAL CONGRESS (Baku, February 26 -March 6, 1926): BEKKI BERDIYEV ON THE TURKMEN ALPHABET
The article covers the activities of members of the Turkmen delegation to the 1st Ail-Union Turkological congress. Special attention is paid to the report by B.E. Berdiyev (1898—1970) on the Turkmen alphabet.
На основе данных «Алфавитного списка делегатов 1-го Всесоюзного тюркологического съезда»1 (состоит из 131 чел.) хотим кратко ознакомить читателей с членами туркменской делегации [2, с. 423—426]. Для точного установления личностей и описания биографий делегатов нами использована дополнительная литература.
Согласно утвержденному съездом докладу Мандатной комиссии в голосовании имели право и участвовали в нем только 4 делегата, приехавшие непосредственно из столицы Туркменистана — Полторацка2 [2, с. 386]: Бердиев Бекки Эмирович3 (1898—1970) — председатель Ученого совета при Народном комиссариате просвещения
Соегов Мурадгелди, доктор филологических наук, профессор, академик Академии наук Туркменистана, главный научный сотрудник Национального института рукописей Академии наук Туркменистана (Ашхабад), e-mail: msoyegov @gmail. com
©Соегов M., 2013
Туркменской ССР; Гельдыев (Гильдиев) Мухаммед4 (1889—1931) — член Ученого совета при Народном комиссариате просвещения Туркменской ССР, преподаватель педтехникума (педучилища); Перенглиев Бяшим (1898—1938) — народный комиссар (министр) просвещения Туркменской ССР; Шамурадов Оразмурад (1888—1938) — член правления Туркменского научно-литературного общества, декан рабфака.
В состав туркменской делегации мы условно, т.е. предположительно, включили (исходя из туркменской национальности и прежней должности — был первым народным комиссаром юстиции Туркменской ССР) Кульбешерова Бяшима (1898— 1938) — секретаря Совета национальностей ЦИК СССР (г. Москва); скорее всего, он представлял на съезде союзный центр.
Кроме указанных выше четверых (без Б. Кульбешерова), в статье А. Степанова среди делегатов из Туркменистана указаны еще заместитель заведующего (директора) Туркменского государственного издательства Кумушали Бори-ев (1896—1937) и представитель редакции газеты «Туркменистан» Абдулхеким Кульмухаммедов5 (1885—1931) [4]. Отсутствие фамилий К. Борие-ва и А. Кульмухаммедова в «Алфавитном списке делегатов...» можно объяснить тем, что они принимали участие в работе съезда вне официальной делегации Туркменистана, в качестве как бы приглашенных. Усилиями последних центральные газеты «Туркменистан» и «Туркменская искра», издающиеся соответственно на туркменском и русском языках, систематически освещали ход работы съезда.
К. Бориев и А. Кульмухаммедов, вероятно, числились в первичном списке туркменской делегации, представленном в Москву непосредствен-
но перед съездом, а там их фамилии вычеркнули (возможно, тот же Б. Кульбешеров), т.к. в прошлом они были самыми радикальными противниками большевизма. К. Бориев представлял на съезде туркмен, провозгласивших в 1918 году «Кокандскую автономию» во главе с Мустафой Чокаевым, а А. Кульмухаммедов в стороне турецкого генерала Энвер Паши в 1921—1922 гг. участвовал в басмаческом движении в Восточной Бухаре. Отметим также, что Туркменский район тогдашнего Ставропольского округа РСФСР был представлен на съезде жителем Летней Ставки (административного центра этого района) С.А. Арифуллиным из Казани [2, с. 423].
Из упомянутых выше туркменских деятелей начала XX в. в литературе последнего периода (например, «Туркмен совет энциклопедиясы» — «Туркменская советская энциклопедия» и др.) в той или иной степени освещены жизнь и деятельность А. Бориева, М. Гельдыева, Б. Кульбе-шерова, А. Кульмухаммедова и Б. Перенглиева, а о Б.Э. Бердиеве и О. Шамурадове отсутствуют сведения даже информационно-справочного характера.
На Первом Тюркологическом съезде, проводившем всего семнадцать заседаний, из членов туркменской делегации выступил с докладом и участвовал в прениях лишь Б.Э. Бердиев. Фактически он возглавил туркменскую делегацию. Об этом свидетельствует также факт избрания его в состав Президиума съезда (всего 22 чел.). Б.Э. Бер-диев наряду с другими 26 делегатами вошел в состав комиссии, созданной для редактирования и внесения соответствующих исправлений в резолюцию по докладам об алфавите [2, с. 320, 321].
Член туркменской делегации М. Гельдыев был избран в качестве одного из секретарей съезда.
бован советской властью и начал трудиться на культурном фронте. После ссылки (1932) и отбывания длительного тюремного заключения (с 1937 г.) в архипелаге ГУЛАГ в результате амнистии в середине 1950-х гг. вернулся в Туркменистан [5].
М. Соегов
Он также вошел в состав комиссии, избранной для разработки резолюции по вопросу о терминологии под председательством Б.В. Чобан-заде [2, с. 216]. Первоначально было предложено создание комиссии для проведения 500-летия со дня рождения Алишера Наваи, приуроченного к съезду, в составе 10 чел., куда выдвинули и Б. Перенглиева (председатель?), затем утвердили данную комиссию в составе 7 чел., исключив троих из ранее выдвинутых кандидатур, в т.ч. Б. Перенглиева [2, с. 125, 126, 152].
Являясь членом президиума, Б.Э. Бердиев, вероятно, брал на себя ответственность за своевременную публикацию материалов съезда. Уместно привести следующие его слова, высказанные в конце восьмого заседания съезда: «Просят всех докладчиков представить тезисы или свои доклады в редколлегию для напечатания в «Бюллетенях». Потом просят весь состав редколлегии после заседания собраться здесь» [2, с. 208].
На съезде обсуждались доклады «Современное состояние и ближайшие задачи изучения истории турецких народностей» В.В. Бартольда, «О близком родстве тюркских наречий» Б.В. Чобан-заде, «История и современное положение вопроса о взаимном родстве алтайских языков» Н.Н. Поппе, «Современное состояние и ближайшие задачи изучения турецких языков» А.Н. Са-мойловича, «Изучение древних тюркских языков» С.Е. Малова, «Основные принципы орфографии и их социальное значение» Л.В. Щербы, «О принципах образования научной терминологии в тюркских языках» А.Р. Зифельдта-Симу-мяго, «Вопросы алфавита в связи с социальными и культурными условиями существования тюркских национальностей и проблемы установления системы письма» Н.Ф. Яковлева и др. Выводы, содержащиеся в ряде из этих научных докладов, не потеряли своего значения для туркменской филологии и истории и по сей день. Приведем некоторые из них. В.В. Бартольд отметил: «В географической литературе IX—X вв. вместо уйгуров везде названы токузгузы; а в это название — по-турецки токуз-огуз, девять огузов — входит не слово «уйгур», а слово «огуз», название, принадлежавшее не уйгурам, а их предшественникам и врагам, туркам орхонских надписей... История первого государства (т.е. Великой Сельджукской империи. — М.С.) нам сравнительно хорошо известна; мы знаем, что народом-завоевателем был тот же огузский народ, который не-
когда господствовал в Монголии и который при исламе стали называть туркменами ... Из всех турецких народностей только у туркмен есть свой национальный поэт, каким является для всех туркмен, несмотря на отсутствие политического единства в прошлом и частные войны между отдельными туркменскими племенами, Махтум-Кули» [2, с. 26, 27, 32].
С.Е. Малов: «Язык этих енисейских памятников принадлежит кыргызам; язык памятников Орхонских и реки Селенги принадлежат древним огузам» [2, с. 140].
Г. Губайдуллин: «Точно также ценным трудом является небольшая брошюра "Лутфи и его Диван", в которой Валидов дал довольно ценный материал об этом малоизвестном туркменском поэте» [2, с. 48].
Если говорить о характерных особенностях доклада и выступлений Б.Э. Бердиева, то следует отметить, что, являясь работником практического направления, он хотел, чтобы гуманитарная наука всегда учитывала нужды повседневной жизни народа: «Мы, представители различных республик, которым суждено устраивать у себя культурную жизнь, на которых пала обязанность строить и культурную, и экономическую жизнь отсталых народов, мы не можем рассматривать ни одного научного вопроса вне связи с этим строительством». Например, он считает, что работы по этнографии, т.е. «изучение бытовых особенностей того или другого народа, изучение способов его питания и способов домашней жизни — указывает, что здесь как раз есть надежный ключ для разрешения гигиенически-санитарных вопросов. Даже собрание фольклорного материала дает большой материал для построения национальной культуры» [2, с. 89].
Одним из важных вопросов в общественной жизни тюркских народов того периода был вопрос об алфавите, включенный в повестку дня съезда. Б.Э. Бердиев выступал ярым сторонником нового алфавита для тюркских народов на латинской графической основе и других нововведений в практическое языкознание. Он, не будучи по образованию лингвистом [2, с. 327], постарался вникнуть в тонкости языковых вопросов, связи языка с обслуживающим им обществом, и это во многом ему удалось. В «Докладе Б. Бердиева об алфавите» читаем: «Среди всех остальных вопросов культурного порядка, как вопрос о языке и о терминологии, об орфогра-
фии и т.д. алфавит имеет исключительное значение вопроса подсобного, технического, определяемого его ролью, как орудия зашифровки, передачи речи человека. В абстрактной обстановке, если фонетический ряд языка выяснен, то вопрос принятия той или иной графики, казалось бы, является самой простой задачей». Далее он отмечает, что «ни латинский, ни арабский алфавит в том виде, в каком они существуют, не могут полностью обслуживать фонетического ряда тюркских наречий... С каких сторон предъявляются требования к алфавиту и письму? Со стороны удобства чтения, письма и печатания» [2, с. 272, 273].
Б.Э. Бердиев говорил о реформированных вариантах арабского алфавита и отметил преимущества латинского письма: «Мы имеем, может быть, десяток, а может быть и два десятка реформированных различным образом, но еще не устоявшихся алфавитов. ...идет реформа арабского алфавита в тех почти неутвержденных проектах татарского, туркменского или еще какого-нибудь другого происхождения алфавита». По его мнению, арабское письмо развивалось на основе рукописи и весь строй письма выработался применительно к тем орудиям, которые обслуживали письмо. Оно не имело в своем развитии той эволюции, необходимой для типографического, печатного дела. Латинское письмо в иных исторических, социальных условиях и вместе с ростом общественных отношений выработало те необходимые для типографического дела признаки, которых не достает у арабского [2, с. 273].
На съезде были случаи, когда критиковали Б.Э. Бердиева. Один из делегатов У.Д. Алиев (карачаевец из Ростова-на-Дону) отметил: «Напрасно товарищ Бердиев старался доказывать, что это самый неудобный шрифт. Нет, это неверно. Он среди всех реформированных шрифтов является более или менее сносным. Мы сейчас подошли к последнему моменту, когда необходимо выбрать, какую из трёх арабских форм необходимо оставить. Когда мы приехали сюда на съезд, то нам говорили, что латинизация не может быть для нас центральным вопросом потому, что у нас нет в ней особенной потребности» [2, с. 278].
На основе широкого обсуждения тюркологический съезд абсолютным большинством голосов своих делегатов принял постановление о новом латинизированном алфавите для тюрк-
ских народов взамен арабского реформированного [2, с. 320]. В результате проведенных после съезда работ в Туркменистане начиная с 1928— 1929 гг. быш введен в языковую практику новый туркменский алфавит, составленный на латинской графической основе. Несмотря на то, что данный алфавит в последующем был отменен и в 1940—1941 гг. введен для туркменского языка алфавит на кириллице, сразу после провозглашения независимости в Туркменистане начата работа по разработке нового (второго по счету) алфавита, состоящего из латинских букв. При этом были учтены потребности современной компьютерной технологии, а также положительный опыт 20-х гг. прошлого столетия, накопленный в деле разработки и перехода на новый алфавит, в т.ч. работы Б.Э. Бердиева, М. Гельдыева, А. Бо-риева и др. [8, с. 7—26].
В настоящее время письменность государственного (туркменского) языка в независимом и нейтральном Туркменистане основана на латинской графике, полный переход на которую был осуществлен в 2000 году с надеждой на благополучие и развитие в ближайшем и далёком будущем.
