Непризнанные государства: Нагорно-Карабахская республика (1988-2005 гг. )

НЕПРИЗНАННЫЕ ГОСУДАРСТВА: НАГОРНО-КАРАБАХСКАЯ РЕСПУБЛИКА (1988-2005 гг.) Кимитака Мацузато

Matsuzato K. Illegitimate states: Republic of Nagorno-Karabakh (1988-2005). Considerable democracy of NKR is motivated by the high level of self-appraisal of the local elite and the dominating view on democracy as a condition for survival of the state. Publicity of the struggle inside the elite (even under its extreme violence) promoted the development of multi-party system in Karabakh. The ruling group of NKR has undergone many severe trials, which the destiny had in store for them due to their political tactics rather than using the administrative resources, or falsifications, which are almost impossible to implement under the conditions of Karabakh. So, Karabakh policy has shown its public nature more than once for the passing years, being exclusive not only for Caucasus, but also for the CIS on the whole. Nevertheless, the conception of democracy as a condition for survival of the state shared by all the political forces of the NKR tends to be too optimistic. We shall see if the international society gives back “the democratic Karabakh” to the “non-democratic Azer-

Ьауап”.

ВВЕДЕНИЕ

Академическая ситуация вокруг непризнанных государств, возникших на территории бывших социалистических стран, выглядит, мягко говоря, противоестественной: многие исследуют так называемые «проблемы непризнанных государств», но мало кого они интересуют как таковые. И это несмотря на то, что эти государства существуют вот уже на протяжении 15 лет, и каждое из них создало свой собственный, часто уникальный политический режим. Причины подобного явления разнообразны. Это и преобладание в мировом информационном пространстве сведений об этих государствах, предварительно «профильтрованных» противной стороной (Азербайджаном, Грузией, Молдавией) или прямо исходящих от нее, и все еще распространенное представление о якобы «марионеточном» характере непризнанных государств, непосредственной зависимости Карабаха от Армении, а Абхазии и Приднестровья от России. Понятно, что все это отнюдь не стимулирует интереса к исследованию их внутренней политики, более того, -ставит под сомнение самую возможность рассматривать их внутриполитическую динамику в качестве самостоятельного предмета научного анализа.

Нагорно-Карабахская республика (НКР) стоит несколько особняком среди прочих непризнанных государств. В советский период территория Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО) составляла 5200 кв. км. В результате войны с Азербайджаном

Благодаря армянской диаспоре, голос Карабаха доходит до мировой общественности, чего нельзя сказать о Приднестровье или Абхазии. Важнейший для НКР итог войны с Азербайджаном состоит в том, что Карабах получил связь с Арменией, своей естественной покровительницей, чем ни Приднестровье, ни Абхазия также похвастаться не могут. По этой причине последние находятся в длительной телекоммуникационной блокаде, в то время как Карабах через Армению обеспечен телефонной связью со всем миром.

Международные делегации без особого труда въезжают на территорию НКР через ту же Армению, имеют возможность наблюдать за ходом здешних выборов, отслеживать иные политические события в регионе. Приднестровье же всего этого лишено - его международные контакты блокирует официальный Кишинев, который убежден, что появление иностранных наблюдателей уже есть первый шаг к признанию этого, незаконного, на его взгляд, государства1.

Freedom House оценивает степень демократичности Карабаха выше Азербайджана, но ниже Армении2, Грузии и Украины, но это -явная тенденциозность. Выборы всех уровней, проведенные в НКР, были высоко оценены международными наблюдателями за «демократичность и призрачность»3; легитимность же референдумов и общегосударственных выборов, прошедших после 1995 г. в Армении, ни разу не была признана международными организациями. На территории Карабаха нет российских войск, так как сама карабахская армия считается сильнейшей на Кавказе. Их отсутствие также дает повод предполагать, что Карабах ближе к международному признанию, чем Приднестровье или Абхазия. С другой стороны, с точки зрения прав человека, конфликт вокруг Приднестровья имеет то несомненное преимущество, что в отличие от Карабаха и Абхазии, здесь (как и в Молдавии) не было этнических чисток, но на это обращает внимание только узкий круг специалистов. В общем, единственным фактором, который до сих пор портит международной имидж Карабаха, является, пожалуй, лишь упомянутая «победа» над Азербайджаном с сопутствующими ей проблемами беженцев и оккупированных территорий.

в AAA [3].

По всем этим причинам было бы естественно предположить, что НКР уже сегодня имеет основания претендовать на неофициальный статус «полупризнанного» государства. К слову сказать, сами карабахцы часто возражают, когда их республику ставят в один ряд с Абхазией, Приднестровьем и Южной Осетией, поскольку считают собственную государственность намного «выше». Подчеркивая свои отличия от других, «более проблематичных» непризнанных государств, в этом (а не в солидарности с ними) карабахцы, очевидно, видят наиболее короткий путь к полноценному международному признанию.

В настоящей работе автор попытался выявить причины формирования в НКР более или менее демократичного политического режима. Нельзя, однако, упускать из вида, что этот демократизм достался Карабаху нелегко. Демилитаризация режима, возникшего из огня войны, сопровождалась острым конфликтом между бывшими командирами и гражданской властью, который достиг апогея в марте 2000 г. и выразился в покушении на жизнь президента республики. Подобные трудности наблюдаются и в других непризнанных государствах, возникших в результате военных конфликтов. По наименее благоприятному сценарию события развивались в Чечне, полевые командиры которой, поделив территорию республики между собой, извлекали доходы путем заказных убийств и похищения людей. Трудности преодоления послевоенной патологии наблюдаются даже в наименее милитаризованном Приднестровье. Хотя условия российского военного присутствия лишают милитаризацию здешнего общества социальной базы, по признанию вице-спикера приднестровского парламента Евгения Шевчука, психологическая инерция войны все равно создает препятствия рыночным преобразованиям и по-прежнему отрицательно сказывается на развитии экономики региона4. По этим параметрам послевоенный Карабах, вероятно, находится в промежуточном положении между Чечней и Приднестровьем. Таким образом, акцент на проблеме демилитаризации после эпохи «освободительных войн» дает возможность провести сравнительный анализ непризнанных государств, что является второй целью настоящей работы.

ФАКТОРЫ, ДЕМОКРАТИЗИРУЮЩИЕ НКР

В этом разделе мы рассмотрим факторы, способствовавшие демократизации НКР, а именно: (1) самосознание политической элиты, (2) проблемы конституционализма и (3) многопартийной системы.

(1) Самооценка карабахцев

В дискурсе карабахской элиты демократия часто представляется важным условием сохранения своей государственной независимости в предположении, что международному сообществу будет трудно требовать «воссоединения» демократического Карабаха с «тоталитарным» Азербайджаном. В аллегорическом изображении помощника президента НКР Давида Бабаяна ситуация выглядит следующим образом: «Есть одна девушка (Азербайджан. - К. М.) из богатой семьи (т. е. более привлекательная с геополитической и ресурсной точек зрения. - К. М.), но у нее характер плохой (недемократичный режим. - К. М.); есть другая девушка (Карабах. - К. М.) из бедной семьи (нет геополитического и ресурсного преимуществ. - К. М.), но у нее хороший характер (она демократичнее. - К. М.). Если у девушки из бедной семьи характер тоже плохой, то кто захочет жениться на ней?»1. Характерно и то, что, по мнению карабахцев, развитая государственность в принципе гарантирует ее собственную демократичность.

Для сегодняшних жителей Карабаха Азербайджан уже не указ. Когда они хотят подчеркнуть высокий уровень государственности и демократизма своей республики, то предпочитают сравнивать себя не с ним, а с «Ереванской Арменией» (это - название «материнской» Армении, придуманное, похоже, самими карабахцами) и в большинстве случаев отдают предпочтение НКР. Мотивировка при этом примерно такова: в XIX в., когда Эриванская губерния Российской империи занимала пригорную Армению, в Карабахе действовала система княжеств-меликов, которые управлялись на совещательных принципах; иными словами, Карабах никогда не знал абсолютной монархии, и исторических корней для авторитаризма там нет. Поэтому, в отличие от Карабаха и без карабахской «подпорки», «Ереванская Арме-

ния» не может стать стабильной и демократичной; понимая все это, карабахцы «делегировали» в Армению своего президента Роберта Кочаряна.

Приведенный взгляд типичен для карабахской элиты и весьма напоминает настроения в аналогичных слоях Татарстана, Львовской области или Косово. По-видимому, стремление отделить Карабах от «материнской» Армении распространено среди лидеров Армянской революционной федерации (АРФ) «Дашнакцутюн» в большей степени, нежели в правящей элите НКР, которая, в свою очередь, объясняет курс на государственную независимость (взамен воссоединения с Арменией) необходимостью смягчить реакцию Азербайджана и международного сообщества. Руководители же АРФ полагают, что о воссоединении можно будет говорить только после того, как по уровню своего социально-экономического развития Карабах сравняется с Арменией2.

Причины высокого уровня государственности и демократии в НКР сами карабахцы часто усматривают в незначительных размерах территории своей республики и в ее этнической однородности. Даже левая оппозиция в Карабахе признает, что подтасовать голоса на выборах здесь невозможно. «На такой маленькой территории, где все знают друг друга, никто не может позволить себе такую роскошь, как фальсификация голосов», - говорили они автору этих строк3. Размеры республики исключают и возможность использования административных ресурсов во время выборов: «Люди знают друг друга очень хорошо, поэтому поддержка представителями исполнительной власти того или иного кандидата не помогает ему»4. Этнический характер карабахского движения не мог не оставить отпечатка в дискурсе карабахской элиты. По мнению упомянутого Д. Бабаяна, Азербайджан не может стать демократическим государством, поскольку, имея в территории лезгин и других нацио-

Интервью с Сергеем Шахвердяном, редактором газеты АРФ «Апараж». 15 апреля 2005 г., г. Степанакерт.

нальных меньшинств, переход к демократии приведет его к территориальному распаду1. В

(2) Конституционный режим НКР

В Российской империи территорию нынешнего Азербайджана занимала Бакинская губерния, а НКР - Елисаветпольская. Не касаясь истории формирования Азербайджанской ССР, в состав которой Карабах вошел в качестве автономной области и не по своей воле, и взаимных территориальных претензий сторон в этой связи, отметим, во-первых, что в исторической памяти армян-карабахцев решение советского правительства о вхождении Карабаха в АзССР ассоциируется с другим дипломатическим поражением раннесоветских лет, а именно - с отказом большевиков от претензий на Восточную Анатолию, с одной стороны, и от требования моральной и материальной компенсации Турцией геноцида армян 1915 г., - с другой. Иначе говоря, в памяти армян проблема Карабаха напрямую связана с геноцидом 1915 г., и одно это ужесточает позицию армян-карабахцев вокруг НКР.

Во-вторых, по мнению карабахцев, Карабах никогда не принадлежал независимому Азербайджану. Даже во время краткой территориальной принадлежности Карабаха независимому Азербайджанской демократической республике в 1918-1920 гг. Лига нации признавала «спорность» данной принадлежности2. В советский период Карабах входил в состав СССР как независимого государства, оставаясь подведомственным Баку только в административном отношении3. Поэтому,

прокурор и судьи ИКАО назначались союзным центром, а не руководством АзССР, что было крайне важ-

но для обеспечения безопасности жителей автономной области. В то же время вхождение ИКАО в состав АзССР сопровождалось варварским разрушением исторических памятников (вспомним, например, печальный вид нынешнего города Шуши, одного из древнейших центров армянской культуры) и целенаправлен-

заключают карабахцы, принцип международного права о неприкосновенности государственных границ не касается проблемы Карабаха4. Очевидная неизбежность распада СССР подтолкнула карабахцев спешно провести референдум о своей независимости, который состоялся 10 декабря 1991 г. (в международный День прав человека), с тем, чтобы не допускать совершенного факта включения своей территории в состав независимого Азербайджана.

Сегодня, т. е. по прошествии без малого 15 лет после декларации независимости, НКР не имеет собственной конституции. Одна из причин этого - в нестабильности конституции самой Армении: после избрания в 1998 г. Роберта Кочаряна президентом Армения находится в процессе хронического пересмотра своего Основного закона. Руководство НКР также не спешит, дабы избежать возможных расхождений и противоречий в конституциях Карабаха и Армении5.

До принятия Закона о президенте в

ным переселением азербайджанцев на территорию ИКАО. Все это вызывало бурные протесты армян-карабахцев, и даже советский авторитаризм не мог им в этом помешать.

дентский срок Кочарян оказался избран самим Верховным Советом. Первые всенародные выборы президента были проведены в Карабахе только 24 ноября 1996 г. Набрав в 1996 г. 88,9 % голосов, Кочарян повел отсчет своего второго президентства.

В 1997 г. армянский лидер Левон Тер-Петросян назначил Р. Кочаряна на должность премьер-министра Армении. Сложив звание президента НКР, 20 марта 1997 г. Кочарян переехал в Ереван и после ухода Петросяна в отставку был избран президентом Армении1. 1 сентября 1997 г. своим новым президентом карабахцы избрали бывшего военного журналиста, а затем министра иностранных дел республики Аркадия Гукасяна, отдав ему 89,3 % голосов [5], а в 2002 г. переизбрали его и на следующее пятилетие.

В 2005 г. в парламенте НКР работало 33 депутата, каждый из которых был избран на пятилетний срок. Парламентские выборы в Карабахе проходили в 1992, 1995, 2000 и 2005 гг. До 2000 г. они проводились только по системе одномандатных округов. Однако по новому избирательному кодексу, принятому в 2004 г., на выборах 2005 г. треть депутатов была избрана уже по партийным спискам. Тем не менее уровень пропорциональности парламентских выборов в НКР значительно ниже, чем в Армении, где 60 % депутатов избирается по партийным спискам.

(3) Политические партии в НКР

Политическую историю НКР можно разделить на пять периодов: 1) до 1992 г. - этап существования парламентской республики, находившейся под влиянием АРФ; 2) 19921998 гг. - период «военной диктатуры»;

В Министерстве юстиции НКР зарегистрированы девять партий, и все они участвовали в парламентских выборах 12 июня

Среди всех карабахских партий самую продолжительную историю имеет АРФ «Даш-накцутюн». Основанная в 1892 г. в Грузии как партия национально-социалистической ориентации, Федерация выступала под лозунгом независимой Армении. Однако этот призыв не привлекал тогдашних армян, которые стремились использовать имперское пространство (как российское, так и османское) для установления своей экономической и культурной гегемонии; уединяться в национальных государственных рамках они в большинстве не желали. Несмотря на это, АРФ удалось создать разветвленную сеть своих организаций среди армян, живших на территории Османской империи и в Западной Европе. Дашнаки осудили геноцид 1915 г. и старались возможно шире распространять сведения об этих трагических событиях [8]. В 1918-1920 гг., в годы армянской независимости, АРФ превратилась в правящую партию, от статуса которой вынужденно отказалась, чтобы с помощью большевиков спасти свою страну от атаки со стороны Азербайджана и Турции одновременно. Тогда же АРФ стала главной силой движения за независимость Карабаха. Дальнейшее советское существование «Дашнакцутюн» - это история почти непрерывных репрессий и медленного угасания партии.

Во второй половине 1980-х гг. АРФ возродилась в том же Карабахе. До 1987 г. она действовала подпольно, камуфлируясь под комсомольские организации, а затем и открыто. АРФ стала первой политической силой в Армении и Карабахе, которая объявила, что карабахская проблема неразрешима только мирным путем, поскольку Азербай-

джан всегда-де отдавал предпочтение силовому способу ее решения1. В 1990-е гг. АРФ приобрела еще большую популярность. Партия занялась организацией отрядов карабахской самообороны и добывала для них оружие. В результате первых парламентских выборов в декабре 1991 г. она завоевала господствующие позиции в Верховном Совете республики, а ее лидер, Артур Мкртчян, был избран его председателем2. Именно этот, дашнакский по составу, Совет летом 1992 г., как указывалось, передал свои полномочия Государственному комитету обороны Кочаряна3. После этого и вплоть до 2000 г., когда гражданские руководители Карабаха окончательно встали в оппозицию к генералитету, АРФ действовала исключительно в оппозиции. Хотя, в отличие от Армении середины 1990-х гг., Карабах не знал репрессий в отношении активистов АРФ, к моменту выборов 1995 г. эта партия была ослаблена настолько, что оказалась не в состоянии даже выставить списка своих кандидатов в парламент. Однако, поддержав президента Гукасяна в его яростном столкновении с генералитетом, АРФ стала вновь набирать очки. Победа гражданской власти в этой борьбе позволила ей на очередных (2000 г.) парламентских выборах не только выставить собственный кандидатский список, но и, получив около 30 % голосов, заручиться девятью депутатскими мандатами. Принципиальность руководства АРФ и самопожертвование ее членов способствовали росту популярности партии. При этом в Карабахе ее влияние значительно заметнее, чем в Армении, где АРФ, как правило, набирает не более 10 % голосов4.

ет ключевую роль в политической жизни страны, и без

ее поддержки Р. Кочарян не имеет стабильного большинства в парламенте. Кстати, именно Кочарян способствовал освобождению партийных активистов из

Высокий авторитет президента

А. Гукасяна, который он приобрел в 1998— 2000 гг. в ходе борьбы с карабахской «военщиной», привел к тому, что на президентских выборах 2002 г. его кандидатуру поддержали дашнаки и даже коммунисты5. Достигнув с СДА соглашения по вопросам борьбы с коррупцией, заселения разрушенных войной и «освобожденных» деревень и т. д., АРФ даже вошла в коалиционный кабинет. Однако те же выборы продемонстрировали растущую апатию населения - в г. Степанакерте в них приняло участие чуть более 52 % избирателей [6]. Спустя почти год АРФ вышла из правительственной коалиции и вместе с новой партией «Движение-88» создала оппозиционный блок.

В отличие от социалистической АРФ, «Движение-88», которое появилось в 2003 г., является центристской партией. Она призывает вернуться к «моральным ценностям» 1988 г., времени возникновения карабахского движения, и впоследствии многие семьи жили в подвалах, спасаясь от обстрелов азербайджанцев. Однако в 1990-е гг. на фоне расслоения общества, коррупции и незавершенности законодательства единение народа Карабаха было утеряно6. Инициатором движения является Едвард Агабегян, ныне мэр города Степанакерта, а идеологом - Гегам Багдаса-рян, редактор либерально-оппозиционной газеты «Demo» и президент столичного пресс-клуба. На муниципальных выборах 2004 г.

тюрьмы и, благодаря ему, АРФ в свое время вновь обрела легальность.

«Движение-88» выступало в блоке с АРФ, который одержал победу в Степанакерте и еще в 85 населенных пунктах. В этой связи отметим, что выборность мэра столицы государства - явление для Закавказья исключительное.

Накануне июньских 2005 г. парламентских выборов этот блок не сомневался в своей победе. Его участники открыто возмущались заявлением президента Гукасяна о том, что, если он захочет нарушить конституционный запрет, он может пойти на третий президентский срок и даже превратиться в карабахского туркменбаши. По мнению оппозиции, это заявление красноречиво свидетельствовало не только об искаженном понимании демократии Гукасяном, но и о несовершенстве самого политического института НКР, в частности, указывало на несбалансированность ветвей власти и СМИ и отсутствие механизма сдержек1. Правящий СДА, в свою очередь, стремился подчеркнуть успехи в деле послевоенного экономического восстановления Карабаха.

Вопреки ожиданиям, парламентские выборы оппозиционный блок «Движение-88»-АРФ проиграл и завоевал только три из 33-х депутатских мандатов. 12 мест в парламенте получил СДА, а 10 - вновь созданная партия «Свободная родина». По мнению правящей группировки, последняя представляет собой конструктивную оппозицию; партии же блока расценивают ее как теневую организацию власти, созданную с тем, чтобы украсть про-тестные голоса у оппозиции.

БОРЬБА МЕЖДУ БЫВШИМИ КОМАНДИРАМИ И ГРАЖДАНСКИМИ

РУКОВОДИТЕЛЯМИ (1998-2000 гг.)

История многих государств показывает, насколько тернист путь послевоенной демилитаризации общества. Демобилизуясь, солдаты, недавно рисковавшие жизнью на поле брани, начинают претендовать на достойные рабочие места и нормальные зарплаты. Командиры часто считают себя обязанными трудоустроить своих бывших подчиненных, сохраняя тем самым сформировавшиеся во время войны клановые связи. В мирное время доверительные отношения бывших военачальников, да даже и просто контакты ме-

жду ними образуют своего рода «социальный капитал», который используется как в деловой, так и в политической жизни, превращаясь в мощный рычаг воздействия на гражданскую власть. По вполне понятной психологической причине подобные нездоровые явления чаще наблюдаются в странах-победительницах, и НКР в этом отношении не была исключением.

Более того, здесь наличествовало дополнительное обстоятельство, которое еще больше осложняло указанную послевоенную патологию. Дело в том, что к победе народы Карабаха и Армении привели не профессиональные военные типа Шарля де Голля или Эйзенхауэра и не революционная интеллигенция вроде дипломированного врача Че Гевары или юриста Фиделя Кастро, а партизаны, в довоенные годы - обычные, нередко совсем молодые люди, никак не подготовленные к роли государственных руководителей. Самвел Бабаян, например, до начала карабахского движения работал в автомойке, а Вазген Саркисян перед тем, как в 1983 г. (в возрасте 24 лет) стать офицером Советской Армии, был школьным учителем физкультуры. Превратившись в 1990-е гг. в лидеров Карабаха и Армении, соответственно, они, однако, не претендовали на посты первых лиц (возможно, опасаясь негативной реакции мирового сообщества и армянской диаспоры) и оставались теневыми руководителями в должности военных министров. Однако с течением времени их ставленники-президенты потребовали реальных, конституционно закрепленных за ними полномочий. Возникшее, таким образом, напряжение завершилось небывалыми в армянской и карабахской истории трагедиями - расстрелом В. Саркисяна и других руководителей Армении в зале парламента в октябре 1999 г. и покушением на жизнь президента НКР А. Гукасяна в марте 2000 г.

К карабахскому движению Самвел Бабаян примкнул в 1988 г., когда ему было всего 24 года. В 1990 г. он создал партизанский отряд и возглавил его, но во время операции «Кольцо» попал в плен, где подвергся пыткам. Летом 1992 г., когда уже половина территории бывшей НКАО была оккупирована азербайджанскими войсками, Бабаян сумел превратить разрозненные партизанские отряды в регулярную армию и, став самым молодым генералом на территории бывшего

СССР, в 1993 г. был назначен на должность министра обороны НКР. Как мы уже знаем, летом 1992 г. ВС НКР передал значительную часть своих полномочий ГКО в главе с Р. Кочаряном, но реальная власть находилась в руках военных, а точнее - руководителя военного ведомства. Примирение в 1994 г. с Азербайджаном и последовавший в 1995 г. переход НКР к президентской системе не изменил расстановку сил. В ходе ноябрьских

Впервые наличие конфликта бывших командиров с гражданской властью обнаружилось в июне 1998 г. После войны многие бывшие военные превратились в успешных бизнесменов. С. Бабаян, сам весьма состоятельный человек, стал им открыто покровительствовать и начал напрямую вмешиваться в дела, никак не связанные с руководимым им ведомством, например - в послевоенное восстановление Степанакерта. Это вызывало недовольство других руководителей Карабаха, включая премьер-министра Л. Петросяна. Для выхода из возникшего, таким образом, «кабинетского кризиса» было предложено два сценария. С одной стороны, президент

A. Гукасян в качестве нового премьер-министра предложил самого себя с внесением соответствующих поправок в Закон о президенте НКР. Однако парламент Карабаха неизбежный в таком случае переход к чисто президентской системе правления не поддержал - за него высказалось всего 6 из 27 парламентариев, принявших участие в голосовании (16 проголосовали против, а пять воздержались) [9]. С другой стороны, в качестве кандидата на премьерский пост рассматривалась кандидатура самого С. Бабаяна, но руководство Армении, в том числе и

B. Саркисян, вероятно, сочло этот выбор слишком рискованным. В результате кризис

C. Бабаяна. На пост премьер-министра президент был вынужден назначить его ставленника - 56-летнего Жирайра Погосяна.

Нужно отметить, что это первое столкновение между бывшими командирами и гражданскими руководителями уже имело достаточно публичный, открытый характер,

что способствовало ограничить конфликт в определенных разумных рамках. Президент Гукасян объявил о необходимости скорейшей демилитаризации Карабаха и отметил, что для создания новых рабочих мест и привлечения инвестиций «спюрки» (армянской диаспоры) в республике «необходима атмосфера свободы, нравственности и доверия. Нам нужен сильный парламент, оппозиция и четвертая власть» [10]. С. Бабаян впервые с момента назначения военным министром в 1993 г. созвал пресс-конференцию, на которой попытался опровергнуть «миф» о собственном «всемогуществе» и диктаторских замашках [9]. Ему пришлось примириться и с освобождением своего брата Карена от должности министра внутренних дел НКР (Указ президента от 4 июня 1998 г. [10]), т. к. назначение Карена на этот пост вызвало тревогу общества о том, что С. Бабаян сосредоточил в своих руках все силовые структуры НКР. В беседе с настоящим автором, состоявшей в декабре 2005 г., С. Бабаян повторил мысль о том, что «сильный человек не может быть диктатором» (значит, он мог пользоваться поддержкой общества демократическим способом)1.

По мнению про-гукасянских сил, в годы премьерства Ж. Погосяна (1998-1999 гг.) присвоение бюджетных средств, предоставление бывшим командирам незаконных налоговых льгот и другие виды коррупции получили невиданный доселе размах. В такой ситуации новый и еще более острый конфликт между ними и гражданскими руководителями был неизбежен. 24 июня 1999 г. президент отправил Погосяна в отставку; новым премьер-министром стал крымский армянин А. Даниелян. На этот раз Гукасян открыто объяснил причину кадровых перестановок, отметив, что «упущения» в налоговой и экономической политике не только отрицательно сказались на «социально-экономическом прогрессе республики», но и препятствовали «сохранению и укреплению здоровой морально-психологической атмосферы среди населения, подвергая опасности мост доверия между народом и властью»

[11]. Президент призвал «отказаться от политики вседозволенности для определенной части населения, построить общество, в ко-

тором господствовал бы закон и интересы народа, а не отдельных личностей» [12].

B. Сарки-сияна, Р. Кочаряна и А. Гукасяна предприняла решительный шаг против него (интервью, 26 декабря 2005 г.). Кровавые события октября 1999 г. в армянском парламенте ослабили функцию Еревана как верховного арбитра в карабахском споре и еще больше обострили ситуацию в НКР. Однако Р. Кочарян по-прежнему поддерживал гражданскую власть и следовал курсом на дальнейшую демилитаризацию непризнанной республики. Уже в ноябре в Карабахе прошли массовые аресты бывших командиров-бизнесменов, которые, по признанию президента Гукасяна, «долгое время терроризировали народ» [14]. В отношении многих арестованных были возбуждены уголовные дела.

Использовав покушение на премьер-министра Даниеляна 14 декабря 1999 г. как предлог, 17 декабря Гукасян освободил

C. Бабаяна от командования армией Карабаха. «Экс-командующий Армией обороны НКР, вместо того, чтобы выполнять свои непосредственные обязанности, пытался заняться экономикой, вмешиваться в работу правительства и диктовать свои условия» [15], - пояснил свое решение президент месяц спустя. Одновременно пропрезидентские силы приступили к созданию параллельной организации ветеранов Арцахской войны1 в противовес ветеранскому обществу «Еркра-па» («Защитник») - сугубо политизированному оплоту сторонников отставного командующего. Среди самих ветеранов этот курс получил положительный отклик, поскольк