ЧЕРТЕЖ г. ТЮМЕНИ РУБЕЖА XVII-XVIII вв. И ТОПОГРАФИЯ «ЦАРЕВА ГОРОДИЩА» (ЧИМГИ/ЦЫМГИ-ТУРЫ)

ЧЕРТЕЖ г. ТЮМЕНИ РУБЕЖА XVII-XVIII вв. И ТОПОГРАФИЯ «ЦАРЕВА ГОРОДИЩА» (ЧИМГИ/ЦЫМГИ-ТУРЫ)

И.В. Белич

Статья посвящена анализу публикаций одного из ранних чертежей города Тюмени конца XVII — начала XVIII в., уточнению времени и обстоятельств его происхождения, а также вероятного авторства, возможно связанного с чертежной школой семьи С. У. Ремезова. На основе содержания надписей на чертеже и с привлечением отдельных известных планов г. Тюмени и описаний городища Чим-ги/Цымги-Туры XVIII — середины XIX в. приводятся топография города и Царева городища (именовавшегося также Кучумовым) как части Цымги-Туры, их фортификация и параметры. В сравнении с величинами кремля и посада Тюмени начала XVII в. и рубежа XVII-XVIII вв. это позволяет представить масштабность данного памятника археологии средневековой Тюмени, ныне утраченного.

Чертеж Тюмени рубежа ХУН-ХУШ вв., Тюменский кремль/город, Тюменское (Чимги/Цымги-Тура, Царево) городище, городище Искер, «Хорографическая книга», С.У. Ремезов, Г.Ф. Миллер, Н.А. Абрамов, П.М. Головачев.

Отметим сразу, что письменные источники прошлого: мусульманские хроники, западноевропейские сочинения и даже русские (сибирские) летописи — не сообщают ни единого свидетельства, которое донесло бы до нас хотя бы поверхностное упоминание о том, как выглядела столица Тюменского ханства — Чимги-Тура, правильнее — Цымги-Тура («Дерновый город/крепость») в период ее существования (подробнее: [Белич, 2009. С. 13-34]). Об археологических данных не приходится говорить, к сожалению, поскольку этот старейший город Западной Сибири эпохи Средневековья был стерт с лица земли в ходе поздней застройки г. Тюмени [Археологическое наследие..., 1995. С. 68] (но культурный слой еще местами сохранился) [Матвеев и др., 2006. С. 62-64]. Тем не менее отдельные материалы, на основе которых будет возможно составить мнение о масштабах Цымги-Туры и мысленно представить ее облик, а также взглянуть на градостроительное прошлое самой Тюмени, все же есть в нашем распоряжении.

В первой части статьи речь пойдет о планах и чертежах г. Тюмени Нового времени — в особенности об одном из них, где кроме объектов ее исторической застройки имеются данные по топографии данного памятника археологии. Как этого требует историография темы, сначала обратимся к современным изданиям в надежде получить интересующие нас сведения. Их немного, и информация дублируется. Так, в одном из них дан «План-схема размещения градостроительных блоков в Тюмени». В экспликации сказано: «Как следует из исторического плана (его мы почерпнули с официального сайта города), в г. Тюмени выделяются следующие градостроительные блоки: 3. Древняя Чинги Тура. 1. Русская крепость. 2. Посад русской крепости. 6. Ильинский женский монастырь. 4. Ямская слобода. 5. Троицкий монастырь. 7. Бухарская (слева) и Кожевенная слобода» [Арсюхин] (рис. 1).

Этот «исторический план» у Е. Арсюхина, впрочем, как и на сайте, не датирован. Но аналогичную схему мы найдем в другом издании, где можно прочесть: «Вот позднейший план Тюмени, характеризующий ее застройку в конце XVII века» [Матвеева и др., 1994. С. 169]1. При этом авторы книги представляют «Схему застройки г. Тюмени XVII в.» как «позднейший план Тюмени» в сравнении с «самым ранним и обстоятельным описанием руин Чимги-Туры... в экспликации к плану г. Тюмени 1766 г.» [Там же. С. 166, 169-170]. Покажем схему XVII в. (рис. 2) и заметим, что из всех «градостроительных блоков» в ней помечены два — «Царево городище» и «татаро-бухарская слобода». В тексте же «Археологических путешествий по Тюмени.» упомянут «Тюменский острог», напротив него «через лог отмечено только Царево городище», а «на ле-

Отсюда «Схема застройки Тюмени конца XVII века» перекочевала, например, в «Путеводитель "ПТИ ФЮТЕ". Тюменская область» (М.: Авангард, 2005. С. 82) и в другие публикации.

вом берегу Туры... показана Большая, почти в треть общей застройки, татаро-бухарская слобода» [Там же. С. 169-170] (курсив мой. — И.Б.). Создается впечатление, что авторы воспользовались неким оригиналом чертежа конца XVII в., на основе которого ими и была выполнена «Схема застройки г. Тюмени XVII в.».

Рис. 1. «План-схема размещения "градостроительных блоков" в Тюмени» (по: [Арсюхин])

Рис. 2. «Схема застройки г. Тюмени XVII в.: 1 — Царево городище; 2 — татаро-бухарская слобода» (по: [Матвеева и др., 1994. С. 169])

Коль скоро источник, откуда была воссоздана эта схема, ими не называется, то нам понадобится также найти его. Похоже, что она как бы позаимствована со «Схемы Тюмени начала XVIII века» из монографии В.И. Кочедамова [1977. С. 88] (рис. 3). Причем схема воспроизведена с обозначением двух объектов, которые непосредственно находились в поле зрения археологов: «Царево городище» и «татаро-бухарская слобода». А все остальные четыре сектора: «город» с посадом, «Ямская слобода», «девичий» и «мужской» монастыри представлены контурами пунктиров и прямых линий без помет.

Рис. 3. «Схема Тюмени начала XVIII века. Рис. автора: 1 — Чимги-Тура; 2 — город; 3 — посад; 4 — Ямская слобода; 5 — Татарская или Бухарская слобода; 6 — девичий монастырь; 7 — мужской монастырь» (по: [Кочедамов, 1977. С. 88])

Казалось, мы вышли на след загадочного чертежа конца XVII или начала XVIII в., если бы не одно но, касающееся следующих обстоятельств. Во-первых, рисунок/схема в исследовании В.И. Кочедамова авторский, так он и подписан: «Рисунок автора»; создан он не на графических, а на текстовых архивных материалах и опубликованных сведениях XVII — первой трети XVIII в.2 и, следовательно, носит характер реконструкции. Есть также вариант этого рисунка: «Схема местности и начального заселения Тюмени» в статье В.И. Кочедамова 1963 г., ставшей ныне библиографической редкостью [1963а. С. 86, рис. 2]. Во-вторых, и самое удивительное, что этот рисунок обозначен в его книге 1977 г. как «Схема Тюмени начала XVIII в.», тогда как в описании города, сопровождающем эту схему, обзор ее объектов дается на начало и первую четверть XVII в.

Так, из этого обзора узнаем, что «с 1605 г. образовалась там (за р. Тюменкой. — И.Б.) Ямская слобода. Кроме того, в связи с развитием торговых отношений за р. Турой образовалась Татаро-бухарская слобода. Рядом с Ямской слободой, на мысу поймы р. Бабарынки, был заложен мужской монастырь... но до 1622 г. не имел своей церкви. Примерно в эти же годы на берегу р. Туры, юго-восточнее острога, был основан Девичий монастырь с Ильинской церковью. Таким образом, в начале XVII в. в Тюмени сложилась структура, обычная для русского города: собственно город или кремль, посад, слободы и монастыри, прикрывавшие подступы к городу» [Кочедамов, 1963а. С. 85; 1977. С. 88-89].

Но при чем здесь в таком случае «Схема Тюмени начала XVIII века», которая в археологическом путеводителе «постарела» до XVII (рисунок) или до конца XVII в. (текст)? На простую опечатку в дате и механическое перенесение самого рисунка не похоже ни в том, ни в другом случае. Поскольку разнятся рассматриваемые схемы с историческими реалиями конца XVII — начала XVIII в. по чертежу того времени, к которому мы вскоре обратимся. Сейчас не до того, чтобы выяснять причины, приведшие авторов той и другой книг к погрешностям, но на рассмотрении отдельных из них, касающихся интересующего нас чертежа г. Тюмени, мы будем вынуждены останавливаться, дабы сориентироваться. И в данном эпизоде станем исходить из того, что рисунок/схема В.И. Кочедамова отражает градоструктуру Тюмени все же не на начало XVIII, а на первую четверть XVII в.

Вообще следует сказать, что эти (и подобные им) схемы довольно условны. Так, на «Схеме застройки Тюмени XVII в.», приведенной в «Археологических путешествиях...», «Тюменский острог» показан в виде линейной фигуры с полукруглыми выступами по углам и одним в запад-

Судя по сноскам, в частности: РГАДА. Ф. 214 (Сибирский приказ, но без указания описи и номера дела). Стб. 25; Тюмень в XVII столетии. М., 1903; Миллер Г.Ф. История Сибири. М.; Л., 1941. Т. 2.; и др.

ной части — очевидно, пяти его башен. Однако на «Схеме Тюмени начала XVIII века» В.И. Ко-чедамова этого нет. По его данным, кремль в 1593-1596 гг. был огражден «рублеными стенами с восемью башнями» [Кочедамов, 1963а. С. 86; 1977. С. 61-62, 87]. Что он отразил на авторском же рисунке «Тюменский острог 17 века» [Кочедамов, 1963а. С. 89. Рис. 3; 1977. С. 59]. Но на приведенном им чертеже Ремезова «Град Тюмень» из «Служебной чертежной книги», подписанном В.И. Кочедамовым «Тюмень. 1701 г.», этих башен шесть [Кочедамов, 1977. С. 90]3, а на рисунке Ремезова Тюмени из «Краткой сибирской летописи (Кунгурской)» — семь [Краткая сибирская летопись..., 2003. С. 139]4.

На представленных схемах Тюменский кремль, или «город», располагается на мысу, образованном с восточной стороны р. Турой и логом — с западной. Напротив него через ложбину отмечен останец «Царево городище» («Чимги-Тура» у Кочедамова), немногим превосходящий по размерам город. А на левом берегу р. Туры пунктирно (у Кочедамова — заштрихованным полуовалом) помечена «Большая татаро-бухарская слобода», имевшая «почти треть от общей застройки» г. Тюмени. На основании таких схем говорить о реальных размерах объектов, тем более «Царева городища» вместе с другими частями Цымги-Туры, естественно, не приходится.

Но периметр крепости известен: по «Дозорной книге 1624 года» он составлял 260 саженей [Тюмень в XVII столетии, 1903. С. 17, 144]5. «Перечневый список Тюмени 1697 г.» дает подробный взгляд на охват города 1660-х гг.: «От новой Спасской башни прясло в сторону р. Тюменки до наугольной башни имело 33,5 сажен (71,4 м). От нее по Тюменке до средней башни — 39,5 сажен (84,1 м). От средней башни до угловой — 37 сажен (78,8 м). Здесь стена поворачивалась в сторону р. Туры, имея наиболее узкую сторону. Прясло от угловой башни до Егорьевской имело 13,5 сажени (28,8 м), а за этой башней до угловой на Туру — всего 7 сажен (14,9 м). Длина стен со стороны Туры до средней башни и от нее до угловой составляла 44 и 40 сажен (93,7 и 85,2 м). Затем стена поворачивала к Спасской башне и шла на 14 сажен (29,8 м), дальше к самой башне примыкала построенная в стене в 1684 г. приказная изба длиной в 10 сажен (21,3 м)» [Кочедамов, 1963а. С. 90]6. Итого: 238,5 сажени по периметру, что на 21,5-24 сажени меньше, чем было в 1620-е гг.

Исходя из этих параметров можно вычислить площадь города и, наверное, «Царева городища» в XVII в., но об этом далее. Обратимся к изображению чрезвычайно интересного и, как увидим, уникального чертежа Тюмени, опубликованного в книге «Тюмень в XVII столетии», выпущенной в Москве в 1903 г. и переизданной через 100 лет в Тюмени [Тюмень в XVII столетии, 1903, 2004]. Эстамп чертежа — «План старинной Тюмени» был помещен П.М. Головачевым в качестве приложения к книге в издании И.А. Чукмалдиной, и каких-либо данных о нем в публикуемых в ней документах нет. Не считая вероятности того, что появление его должно быть отнесено к XVII в. — судя по названию книги. Хотя во «Введении» он детально оговаривает датировку «Плана», к чему мы еще обратимся в надлежащем месте. Но, во избежание разночтений, все же обозначим этот чертеж как «План г. Тюмени конца XVII — начала XVIII в.» (рис. 4)7.

«Служебная чертежная книга» — последний из трех атласов Ремезова, составленный с 1701 по 1730-е гг. и объединивший материалы его деятельности (в которой принимали участия и его сыновья) в основном с 1701 по 1713 г., накопившиеся в семейном архиве, в том числе «Чертеж земли Тюменского города». Вошли материалы и более раннего периода [Гольденберг, 1990. С. 200-208; Дергачева-Скоп, Алексеев, 2008. С. 479-534].

Л.А. Гольденберг [1990. С. 221] считает, что «Летопись Кунгурская» создана «около 1709-1710 гг.». Но бумага, на которой она написана, «датируется серединой 70-х гг. — концом 80-х гг. XVII в.». Есть вариант объяснения ранней датировки бумаги на вставных листах: «текст записан ранее иллюстраций» [Ремезовская летопись, 2006. Т. 2. С. 31].

В.И. Кочедамов [1963а. С. 86] полагает, что в ней дается описание первого рубленого города 1593-1596 гг. По мнению П.Н. Буцинского [2003. С. 74-75, 336, прим. 22], «город Тюмень был вновь построен в 1622 г.», на что «положительно указывает документ», найденный им в делах Миллера (Портф. № 45. Тетр. 5. — Прим. П.Б.), в котором «новый город имел в окружности 260 сажени».

Дана ссылка на материалы архива: ГАТО (ныне ГУТО ГАТ. — И.Б.). Ф. 47. Оп. 1. Д. 563. Но эти сведения местами расходятся с данными «Списка тюменского городового 1696 г.», по которому в 1668-1687 гг. «по мере около того города и башен было 236 саж. 3-аршинных» [Тюмень в XVII столетии, 2004. С. 80].

Из-за плохого состояния чертежа, которым пользовался П. Головачев, и неважного качества изображения с него в книге 1903 г., в издании 2004 г. чертеж был подчищен. Сомневаясь в полиграфической возможности публикации рисунка, автор статьи попытался показать этот «План», отсканировав его из нового издания.

Рис. 4. План г. Тюмени конца XVII — начала XVIII в. (по: [Тюмень в XVII столетии, 1903, 2004])

Не то чтобы современные исследователи, занимавшиеся теми или иными вопросами истории и градостроительства Тюмени, включая и археологическую ее составляющую, не приметили эстамп с историческим чертежом. Напротив, в перечисленных выше изданиях прорисовка с него воспроизводилась неоднократно. Но, подчеркну, именно прорисовка, которая не позволила авторам этих работ оценить по достоинству значимость самого чертежа и верно датировать его в конечном итоге. Не уверен, но склоняюсь к мысли, что на основе лишь времени издания Головачевым иллюстрации чертежа в 1903 г. авторы археологического путеводителя, публикуя прорисовку схемы с него, аннотировали ее как «План г. Тюмени XIX в.» [Матвеева и др., 1994. С. 170, 171] (рис. 6).

Каким образом можно было принять, например, обозначенные на нем две линии рубленных крепостных укреплений: города и посада, присущих Тюмени XVII в. и бывших в 1741 г. [Миллер, 1996. С. 296-297], но которых не существовало, видимо, уже к концу XVIII в., а в 1850-е гг. точно не было [Абрамов, 1998. С. 388], за план города XIX в.?

Вопрос, на который археологи, наверное, сами сегодня затруднятся ответить. Но, возможно, они оказались в заблуждении, поскольку опирались не на это издание, а, вероятнее всего, на труд В.И. Кочедамова 1977 г., в котором этот чертеж обозначен как «План Тюмени конца XVIII в. Из книги "Тюмень в XVII столетии", 1903 г.». Даем и его для наглядности (рис. 7). И комментарий к нему: «Как очевидно из плана Тюмени конца XVIII века, общие очертания города следовали топографии местности. Расположенная между Турой и Тюменкой территория города имела как бы конусовидную форму, резко сужаясь при подходе к кремлю, стоявшему на самом мысу берега. При этом обращает на себя внимание регулярное начертание сети улиц, образованной пересечением больших протяженных направлений, идущих от внешнего острога к кремлю, и улиц, проложенных перпендикулярно к ним от берега Туры до берега Тюмени» [Кочеда-мов, 1977. С. 88, 91].

Рис. 5. План г. Тюмени конца XVII — начала XVIII в. Фрагмент 1

Рис. 6. «План г. Тюмени XIX в.: 1 — Царево городище» (по: [Матвеева и др., 1994. С. 171])

Рис. 7. «План Тюмени конца XVIII века. Из книги "Тюмень в XVII столетии", 1903 г.»

(по: [Кочедамов, 1977])

Вот, собственно, и все, что следует у В.И. Кочедамова из анализа прорисовки этого плана. Ни аргументов, удостоверяющих его отнесение к концу XVIII в., ни сопровождающих этот план в иллюстрации издания А.И. Чукмалдиной пояснительных надписей к изображенным на нем разнообразным объектам автором не приведено. А ведь по существу в них и заключается первостепенный информационный потенциал, позволяющий составить определенное представление о многих объектах в городе, его фортификации, масштабе с посадом в целом, а также о «Царевом городище» как компоненте Цымги-Туры.

Поэтому, прежде чем перейти к изложению описания топографии этого городища, необходимо выяснить время составления чертежа. Но для этого за неимением подлинника должно бы провести архитектурно-историографический дискурс если не всех отмеченных на плане объектов, то наиболее значимых для православной культуры жителей русского/сибирского города — его храмовых сооружений. Автор статьи тем и занялся8.

На чертеже показано 8 культовых сооружений. Внутри города — одна постройка (без надписи). Очевидно, это Благовещенская церковь, заложенная в 1700 г. и освященная в 1704 г. Вне стен кремля обозначены: «церковь Всемилостивого Спаса», в 2 кварталах к юго-востоку от нее «церковь Илии Пророка», в 5 кварталах далее «церковь Знамения Пресвятыя Богородицы». На восточной окраине посада очерчен «Алексеевский девичий монастырь с церковью Успения Пресвятыя Богородицы», западной — «церковь Архангела Михаила»; за устьем р. Тюменки две постройки подписаны «часовня». Все церкви изображены условно как каменные. Но известно, что Тюмень до конца XVIII в. имела только одно каменное здание. Указ царя Петра Алексеевича тюменскому воеводе «...о построении для поклажи казны анбара каменного, а на том анбаре соборной церкви каменной» последовал 27 декабря 1699 г. Заложили церковь 31 мая 1700 г., 31 октября 1704 г. она была закончена без колокольни и получила имя — Благовещенской. Почему на чертеже она не подписана? Потому что ее строительство под неясным еще именем планировалось. Никольская (Кре-стовоздвиженская) каменная церковь, заложенная в 1775 г. за Тюменкой, построена в 1791 г. Но она не обозначена на чертеже, как нет здесь Знаменского собора, выстроенного в 1786 г. на месте сгоревшей в 1776 г. деревянной церкви Знамения Божьей Матери. Нет на нем и каменной Спасской церкви, возведенной в 1796 г. вместо сгоревшей в 1766 г. ранней церкви; Михайло-Архангельской каменной церкви, отстроенной в 1791 г. на ее пепелище 1766 г., Вознесенской каменной церкви, поставленной в 1789 г., тоже нет. Не говоря об Ильинской каменной церкви, заложенной в 1833 и оконченной в 1836-1851 гг.; каменной Всесвятской церкви, основанной в 1833 г.; Единоверческой каменной церкви, построенной в 18441854 гг. [Миллер, 1996. С. 296-297; Актовые источники, 1993. С. 156; Абрамов, 1998. С. 393-397; Тюмень между прошлым., 2006. С. 13-103; Архитектурное наследие., 2008. С. 230-231, 248-251; и др.]. Получается, часть храмов, ставленых в XVIII в., на чертеже не показана. Следовательно, он мог быть составлен не ранее 1704 г. — даты постройки Благовещенской церкви и не позже 1786 г. — Знаменского собора, но не в конце XVIII и, тем более, не в XIX в.

Определенные сведения, относящиеся к поставленному ранее вопросу, есть в статье В.И. Ко-чедамова 1963 г. Важно то, что в ней он ссылается на источник чертежа и помещает, видимо, прорисовку с него [Кочедамов, 1963а. С. 91. Рис. 4]. Она аналогична той, что показана в его книге 1977 г. (рис. 7). Источник не назван, но, согласно сноске, он, а следовательно, и оригинал чертежа, хранится в фондах Центрального (ныне Российского) государственного архива древних актов (РГАДА. Ф. 199. Портф. 365. Ч. 2. Д. 14. Л. 3).

Мне пока не удалось познакомиться с этим источником. Поэтому ограничимся тем, что известно на данный момент. Главное — искомый оригинал чертежа находится в многочисленных материалах «портфелей» Г.Ф. Миллера, которые формировались историком в 1734-1742 гг. во время его 10-летнего путешествия по Сибири. Эти материалы составили 7 больших томов/частей портфеля № 481 фонда Миллера в РГАДА, во II—IV части из них вошли ответы на анкеты ученого из канцелярии Тобольской провинции [Элерт, 1990. С. 38]9. Но путевое описание поездки Миллера из Тобольска в Тюмень 1741 г., когда он впервые посетил и описал Тюмень, попало в портфель № 517 [Там же. С. 63; Миллер, 1996. С. 297]. Известно, что на первом этапе Академической экспедиции (1733 — начало 1734 г.) Миллер не остановился в Тюмени, спеша попасть в Тобольск. Путешествие его по Сибири «началось после четырехмесячного пребывания в Тобольске», а первым уездным городом на этом пути была Тара. В Тобольске Миллер приступил к изучению сибирских архивов [Элерт, 1990. С. 18—19, 21].

Из этого следует, что чертеж Тюмени (или копия с него) попал к Миллеру в 1734 г. в Тобольске. Основываюсь, во-первых, на том, что два варианта начала «Описания Тарского уезда в Сибири», написанных рукой Миллера, А.Х. Элерт обнаружил именно в портфеле под № 365. Во-вторых, в анкете, полученной 12 сентября 1734 г. канцелярией Кузнецка — следующего после Тары уездного города, содержался ряд новых требований историка, в том числе выслать «геодезические чертежи или описи дорожным мерам», если таковые были в канцелярии [Там же. С. 21, 42; РГаДа. Ф. 199. Портф. 365. Ч. 2. Д. 6. Л. 1—2]. Очевидно, запрос возник в результате предыдущего знакомства ученого с подобными чертежами, что случилось в Тобольске. Следовательно, чертеж Тюмени имелся в Сибирской канцелярии еще до прибытия Миллера в Тобольск. Отсюда нижнюю дату составления чертежа надлежит ограничить началом — первой третью XVIII в. Это промежуточное пока еще заключение согласуется с позицией В.И. Кочеда-мова, изложенной в его статье 1963 г. В ней он пишет: «В дошедших до нас документах Сибирского приказа проекта Тюменского кремля не сохранилось. В связи с этим особый интерес представляет наиболее ранний из известных планов Тюмени, возможно один из чертежей утерянного проекта. Он выполнен на копии более раннего плана Тюмени (рис. 4. Здесь рис. 4 и 5). План имеет одну любопытную деталь. На вычерченном коричневыми чернилами чертеже наложен контур из красных линий, охватывающий южную часть городского острога и расположенную у его стен торговую площадь с гостиным двором, Спасской церковью и частью жилых домов. Это совпадает с приведенным описанием проекта Тюменского кремля. Стороны красного контура имеют примерно размеры: 40, 60, 65 и 60 саженей (85,2, 127,8, 138,5 и 127,8 м)» [Кочедамов, 1963а. С. 92].

Под «описанием проекта кремля» имеется в виду приведенный им в той же статье следующий отрывок из отписки тюменского воеводы Тухачевского в Сибирский приказ на имя государя Петра I. «Тому всему сделал я холоп твой чертеж с мерою и подлинно... и где новый каменный город ставить и на том чертеже назначил я холоп твой краскою и по тому Государь чертежу о строении на Тюмени каменного города... и на котором месте и на какие деньги, что бы ты Великий Государь Петр Алексеевич... укажешь». Воевода тут же сообщал, что для строительства каменного города надобно смести 23 двора, старый собор и гостиный двор; часть кремля должна была занять торговую площадь за стенами деревянного городского острога. А затем было сказано: «и чертеж связав и связок обвязав от порчи в вощину и запечатав сургучом твоего Великого Государя печатью через почту послан в Москву» (РГАДА. Ф. 214. Стб. 1377. Л. 47. Цит. по: [Кочедамов, 1963а. С. 92]).

Начало целенаправленному сбору всевозможных материалов при помощи анкет было положено Миллером во время его пребывания в г. Таре в июне 1734 г. [Элерт, 1990. С. 20]. Анализ содержания и эволюции основных вопросов анкет Миллера см. там же [С. 16—28]. Наряду с основными вопросами ученый включал в анкеты много дополнительных требований (в том числе по имевшимся в канцеляриях архивным документам), «отражавших специфику того города и уезда, куда направлялась очередная анкета» [Там же. С. 28].

Когда данная отписка с чертежом «о строении на Тюмени каменного города» были отправлены в Москву, в статье не уточняется10. Однако понятно — при тюменском воеводе О.Я. Тухачевском. Указ царя Петра Алексеевича 22 февраля 1700 г. «в Сибирь на Тюмень стольнику и воеводе Осипу Яковлевичу Тухачевскому, чтоб впредь печатать всякия дела орловою печатью» [Актовые источники, 1993. С. 156], указывает, что это произошло уже после его получения. Поскольку грамота Петра I тюменскому воеводе О.Я. Тухачевскому и подьячему К. Бекишеву «о построении в Тюмени нового расширенного острога на месте уничтоженного пожаром», положившая конец требованиям Москвы по проекту каменного кремля и в целом каменному строительству в Тюмени, датируется 27 января 1705 г. [Там же. С. 223]11, постольку можно утверждать, что отписка и чертеж «о строении на Тюмени каменного города» были отправлены Тухачевским в Сибирский приказ не позднее конца 1704 г. Следовательно, сам чертеж был подготовлен в период между 1700-1704 гг.

Однако, что представлял собой тот самый чертеж, неизвестно, так как, напомню, по изысканиям В.И. Кочедамова, в документах Сибирского приказа проекта Тюменского кремля не сохранилось. Полагаю, есть определенные основания согласиться с тем, что найденный им в фондах Г.Ф. Миллера в РГАДА наиболее ранний из известных планов Тюмени действительно «представляет один из чертежей утерянного проекта». Возможно, даже изначального. Доводом для этого служит, в частности, то, что чертеж был «выполнен на копии более раннего плана Тюмени». На него собственно «наложен контур из красных линий», как бы представляющий перспективу узлового замысла архитектора существенно удлинить кремль за счет диапазона размещавшихся за его южной рубленой стеной со рвом площади с церковью Всемилостивого Спаса, торговой площади с лавками, гостиного двора, а также части жилых домов.

Вторым аргументом является то, что каменное здание церкви, находящейся в городе, на чертеже отображено, но без названия, тогда как все другие храмы посада обозначены. Почему? Потому что в крепости в ту пору имелось две деревянные церкви: Благовещения Богородицы и Рождества Богородицы. Вторую, «развалившуюся деревянную церковь» Миллер еще застал в 1741 г., а располагавшаяся рядом с ней Благовещенская церковь при нем, разумеется, была каменной, замещавшей «своими стенами часть крепостной стены» со стороны Туры [Миллер, 1996. С. 296-297]. Но на момент составления чертежа его автор/церковь еще не определились, какое из двух имен Божьей Матери обретет проектируемое (заложенное?) здесь каменное здание собора. Поэтому на чертеже название его не указано12. По той же причине нет наименования церкви и на двух предполагаемых ее рисунках. Эта авторская версия трудно доказуема, хотя не столь далека от реальности, как мне кажется.

Закономерен другой, более сложный вопрос: что подразумевать под «копией более раннего плана Тюмени», на котором красным контуром была намечена лишь перспектива расширения кремля на этом, теперь уже новом чертеже. Решение этого вопроса требует не только обращения к подлиннику рассматриваемого чертежа, но и его исчерпывающего источниковедческого и палеографического анализа. Что в настоящее время (по причине труднодоступности самого оригинала и неважного качества иллюстрации с него) провести в полной мере не представляется возможным.

Тем не менее предварительный и вместе с тем надежный ответ на данный вопрос у нас все же имеется. В первую очередь сошлюсь на авторитетное мнение исследователей русской литературы Средневековья и Нового времени из Новосибирска Е.И. Дергачевой-Скоп и В.Н. Алексеева. Согласно их заключению, основанному как на самой манере начертания «Плана» и его символике, так и на стилистике скорописи всех имеющихся на нем надписей, палеография чертежа относится «где-то к началу петровского времени». По словам Е.И. Дергачевой-

По контексту: «вскоре» как «из Сибирского приказа в Тюмень весной 1700 года был отправлен каменных дел подмастерье Савва Михайлов и каменщики Василий Коптелев, Никита Михайлов и Алексей Григорьев», давшие подписку «прочно построить Тюменский каменный кремль» [Кочедамов, 1963а. С. 92].

В. Кочедамов считает, что найденные им в фондах Сибирского приказа (РГАДА. Ф. 214. Кн. 1451. Л. 298) «два неумелых цветных рисунка — 1706 г. с помещенными на них надписями» являются изображениями Благовещенской церкви, дающими «представление о ее первоначальном виде» [1963а. С. 93]. Но в надписях на рисунках, судя по приведенным им в статье иллюстрациям, а также двух видах Благовещенского собора, приложенных П. Головачевым к его книге 1903 г., названия этой церкви не содержится.

Скоп, «чертеж подготовлен в самом конце 17 плюс два-три года 18 века». Причем, по предварительной оценке, опирающейся на их многолетний опыт изучения и превосходное знание сибирской чертежной школы, «этот чертеж выполнен, вероятно, кем-то из семьи С.У. Ремезова — его

сыновей» , что их крайне заинтересовало.

Теперь, как было обещано, пришла пора привести суждение П. Головачева — первого публикатора этого чертежа, открытого им во время работы с «сибирскими материалами в архивах Петербурга и Москвы», результатом чего явилась и его первая книга «Тюмень в XVII столетии» [2004. С. 7]. Во «Введении» о «приложенном плане старинной Тюмени» он пишет: «Оригинал приложенного плана Тюмени имеет 13 вершков (58 см. — И.Б.) в длину и МЛЛ вершков (51 см) в ширину. Голландская бумага, на которой исполнен план, имеет водяной знак — герб, относящийся, несомненно, к 1701 г., как это установлено современной (начало XX в. — И.Б.) палеографической наукой14. Таким образом, 1701 г. является хронологическим термином, от которого можно или отступать на несколько лет в XVII в. или, наоборот, шагнуть в XVIII, поэтому и план нужно отнести или к самому концу XVII, или к самому началу XVIII столетия. <...> Левый верхний угол плана, где, вероятно, были какие-нибудь точные хронологические указания, к сожалению, оторван. Самая интересная часть плана, "город", к величайшему сожалению, уцелела не в желательной сохранности; особенно пострадала какая-то церковь, которая дала бы возможность точнее определить время составления плана (новый храм — Благовещенский собор или старый — Рождества Богородицы, сгоревший в 1700 г.). Пострадал и Воеводский двор, и это тем более грустно, что он дан на плане в типичном рисунке. Церкви также представлены в рисунках, а не схематически, и это дает основание предположить, что они до известной степени воспроизведены в их естественном, первоначальном виде. То же можно сказать и об Алексеевском женском монастыре. В заключение следует заметить, что воспроизводимый план — самый лучший и обстоятельный из всех дошедших до нас планов сибирских городов и острогов конца XVII и начала XVIII столетий» [Там же. С. 30-31].

Итак, до получения дополнительных сведений и уточнения источниковедческих и палеографических деталей составление рассматриваемого чертежа или плана г. Тюмени можно вполне уверенно датировать самым концом XVII — первыми годами XVIII в. Значит, перед нами — действительно наиболее ранний, «лучший и обстоятельный» — из известных планов г. Тюмени. И, безусловно,— один из чертежей утраченного проекта ее каменного кремля, как это ранее предполагал В.И. Кочедамов. Именно к такой датировке он и пришел сначала в своей статье 1963 г., в которой представленную им прорисовку с этого чертежа обозначил как «План Тюмени рубежа XVII-XVIII веков» [1963а. С. 91]15.

Таким образом, не должно оставаться сомнений в том, что мы имеем дело с весьма значимым источником по истории градостроительства Тюмени, который требует дальнейшего и пристального рассмотрения в аспекте анализа исторической застройки Тюмени. Но в рамках данной статьи остановимся лишь на отдельных сопоставлениях его планировки с «Царевым городищем» и Чимги/Цымги-Турой.

«Чинги-тура (Чимги-Тура), Царево городище,— справимся для ясности в «Тюменской энциклопедии»,— археологический памятник, столица Тюменского ханства... Располагалась на 2 мысах, образованных оврагами: Ключевым логом, логом Лямин-Куль и берегами р. Тюменки и

Записи автора (Тобольск, август 2006 г.). Выражаю признательность за консультации Е.И. Дергачевой-Скоп и

В.Н. Алексееву, с чьей помощью удалось прочесть едва различимые на иллюстрации чертежа надписи.

Без оригинала сложно датировать бумагу, на которой начерчен план. И все же укажем, что филигрань с гербом г. Амстердама и литерным сочетанием AG владельческого характера (A. Galiar) датируется 1702-1722 гг. Л. А. Гольден-берг [1967. С. 17] выяснил, что александрийская бумага с филигранью не ранее 1702 г. применялась Ремезовыми в

Тем и парадоксальна смена его позиции на чертеж, данный в монографии 1977 г. как «План Тюмени конца XVIII в.». Следующая фраза: «Из книги "Тюмень в XVII столетии"» — сбивает с толку. Рассматривая его, он пишет: «При этом обращает на себя внимание начертание сети улиц, образованной пересечением больших протяженных направлений, идущих от внешнего острога к кремлю, стоявшему на самом берегу мыса» [1977. С. 91]. Что вызвало сомнение: начертание сети улиц? Но о «необычной для городов того времени регулярности застройки» Тюмени, предполагающей четкую систему улиц, им было сказано выше. И для этого он призвал присмотреться к «наиболее раннему из сохранившихся планов города 1696 г. Составителем его мог быть тюменский иконник того времени Максим Федорович Стрекаловский» [Там же]. Что за план имелся в виду — осталось тайной (о чертежах Стрекаловского см: [Гольденберг, 1966. С. 70-72]). Может, смена его позиции вызвана знакомством с планом Тюмени 1775 г., также представляющим собой проект: наряду с бытовавшим расположением кварталов, улиц и церквей на нем другим цветом нанесена и будущая планировка города [Коновалова, 2005. С. 447-448]. Но там иное оформление, масштаб, не говоря о надписях. Словом, неясно.

Тура в черте г. Тюмени. Укрепления состояли из 3-х линий: 1-й ров с валом начинался от лога, ближайшего к ул. Спасской (Лямин-Куль), доходил до Ключевого и был 600 саженей длины; 2-я линия укреплений находилась внутри 1-й и делила большой мыс пополам; 3-я - через 50 саженей, защищала оконечность мыса в качестве последнего рубежа. Цитадель на малом мысу была превращена в остров, для чего поперек его прокопали широкий ров. В настоящее время занято жилой застройкой и стадионом» [Матвеева, 2004. С. 397]. Такова вкратце и сравнительно поздняя топографическая характеристика, а также современная ситуация утраченного памятника археологии позднего средневековья.

Но у нас появилась возможность до некоторой степени восстановить более раннюю историческую топонимику этой части г. Тюмени и топографию данного археологического памятника. Для этого обратимся к фрагменту 2 чертежа Тюмени конца XVII — начала XVIII в. (рис. 8). На первый взгляд — ничего занимательного. Но основная информация заключается здесь не столько в графическом изображении этого образованного логами «речки Тюменки» и «Вишневым баяраком» вытянутого мыса, сколько в надписях к нему. Начнем с главного, пожалуй, указания на то, что, в отличие от всех известных планов и описаний исторической части Тюмени, прежде имевшаяся на этом малом мысу цитадель — хорошо знакомое «Царево городище» — обозначена здесь как «Пустое Кучюмово Городище».

Рис. 8. План г. Тюмени конца XVII — начала XVIII в. Фрагмент 2

Довольно необычно в исторической связи, равно как и странно, что этот момент в научной литературе прежде никем не отмечался. Между тем такое название городища, примечательное как топонимическая данность, представляется чрезвычайно интересным. Поскольку может свидетельствовать об определенном периоде пребывания здесь ставки могущественного правителя Сибирского ханства — Кучума, главная резиденция которого во второй половине XVI в. располагалась на Иртыше — в летописном «граде Сибирь», или «Кашлык» (городище Искер) [Сибирские летописи, 1907. С. 115-116, 184, 262, 318, 319, 331; Пигнатти, 1915; Белич, 1997; Зыков, 1998; и др.]. Уместно отметить следующее.

Самое раннее упоминание о «Тюменском городище», а также о «Старой» и «Новой» Сибири встречается в царском наказе приставам, направленным для встречи с польским послом весной 1586 г.: «А поделал государь городы в Сибирской земле в Старой Сибири и в Новой

Сибири, на Тюменском городище и на Оби на усть Иртыша...» (цит. по: [Преображенский, 1972. С. 49]). Хотя, как верно отметил в этой связи А.А. Преображенский, здесь «желаемое выдано за действительное» — строить Тюмень, Тобольск лишь намечалось [Там же. С. 50; Резун, 1982. С. 18]16. Замечательно желание Московского государя ставить свои города вместо градов Сибирского царства: Тобольска — на месте, «что ныне словет Старая Сибирь», но в 1586 г. там еще был «град Сибирский» [Сибирские летописи, 1987. С. 129]; Тюмени — в «Новой Сибири, на Тюменском городище». Следовательно, в 1586 г. Цымги-Тура лежала в руинах и называлась русским служилым людом «Тюменское городище».

Когда она/оно было переименовано в Царево городище, однозначно сказать трудно. Вообще в Зауралье слово «городище» стало применяться переписчиками в 20-х гг. XVII в. для пометы урочища, служащего топографическим ориентиром при составлении дозорных и переписных книг. Так, Н.А. Балюк показала, что географический признак был основным маркером при межевании земель и учете расположения посе?