Революция и гражданская война в восприятии и деяниях мусульманского духовенства Дагестана (1917-1921 гг.)

ИмАНУТДИН СУЛАЕВ

Революция и гражданская война в восприятии и деяниях мусульманского духовенства Дагестана (1917-1921 гг.)

DOI: https://doi.org/lO.22394/2073-7203-20i9-37-l/2-463-487 Imanutdin Sulaev

Revolution and Civil War through the Perceptions and Actions of Muslim Clergy in Dagestan, 1917—1921

Imanutdin Sulaev — Dagestan State University (Makhachkala, Russia). www.sigab.ru@yandex.ru

The article analyzes how the Revolution and the Civil War have been perceived by the Muslim clergy in Dagestan and how the clergy reacted. The author shows various forms of involvement of the clergy, their participation in power institutions, creation of coalitions and alliances, and their internal cleavages. The views and political agendas of the two leaders, Nazhmutdin Gotsinsky and Ali-Hajjah Akushinsky, are further presented as major examples.

РЕВОЛЮЦИОННЫЕ события и гражданская война в Дагестане имели общие для всей России и специфические черты, вытекавшие из уровня социально-экономического, общественно-политического развития и полиэтничности края, роли ислама в обществе. Для края в начале XX века было характерно сочетание развивающегося капитализма с во многом сохраняющимися патриархально-родовыми отношениями в поголовно религиозном обществе. «В условиях патриархально-феодального уклада жизни горских народов, — пишет не понаслышке знающий Северный Кавказ Н. Янчевский, — загнанных в горы русСулаев И. Революция и гражданская война в восприятии и деяниях мусульманского духовенства Дагестана (1917- ... 1921 гг.) // Дагестана Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2019. № 1-2. С. 463-487. 46 3

Sulaev, Imanutdin (2019) "Revolution and Civil War through the Perceptions and Actions of Muslim Clergy in Dagestan, 19171921", Gosudarstvo, religiia, tserkov& v Rossii i za rubezhom 37(1-2): 463-487.

ским царизмом, ислам был центром, связывающим раздробленные и разноязычные народы»1.

По мнению некоторых исследователей, к Февральской революции 1917 года и свержению самодержавия в России горцы Дагестанской области в целом отнеслись с недоверием или инертно2, но весной — летом, и в особенности после Октябрьского переворота и захвата власти большевиками в Петрограде мусульмане стали все более вовлекаться в общественно-политическую жизнь края. Особенно активизировалась общественно-политическая жизнь в городах — Темир-Хан-Шуре, Порт-Петровске и Дербенте. От Февраля к Октябрю 1917 г. различные общественные силы Дагестана, имевшие даже противоположные цели и программы, пытались решать вопросы, выдвинутые революцией, через местные и представительные органы.

Вовлечение горцев-мусульман Дагестанской области в политическую борьбу и их политические пристрастия в большей степени зависели от позиции, которую занимало мусульманское духовенство, к которой принято причислять профессиональных служителей культа, судопроизводства, административно-духовного управления и образования, знатоков и деятелей религиозных наук и суфизма, ученых-алимов (улемов)3. В настоящей статье мы применяем к ним также понятие «мусульманская духовная элита», подразумевая, прежде всего, самых влиятельных и авторитетных представителей из них. Статус российского мусульманского духовенства ранее укрепил сам царский режим: были сформированы «штатное», «указное» или «официальное» духовенство, регламентированы его функции и обязанности, установлены за ним более жесткий контроль, некоторым из них было назначено жалованье, а те, кто принадлежал к суфизму, подвергались преследованиям4.

После свержения самодержавия в 1917 году, в новых общественно-политических условиях, мусульманское духовенство вышло на политическую сцену. Это и понятно, потому что в Дагестане мусульманское духовенство традиционно представляло значительную реальную силу, которая вела за собой народные массы начиная со времен Кавказской войны (1817-1864). Военный губернатор Дагестанской области С. В. Вольский (1908-1915) имел все основания написать в отчете о том, что «власть шейхов и мулл настолько сильна, что парализует вообще всякую попытку приобщить население к общему порядку государственной жизни, просветить его и сблизить с русскими интересами»5.

Дагестан снабжал весь Восточный Кавказ знатоками арабского языка, чтецами, муллами и кадиями. Ислам стал даже своеобразным «отхожим промыслом» дагестанцев, обеспечивающим многим, в условиях жесткого малоземелья, элементарное выживание. Бывший председатель ЦИК Дагестанской АССР Н. Самур-ский (1921-1928) к 1917 году к духовному сословию причислял до 40 тысяч человек, что составляло около 4 процента населения6, или на каждые двадцать горцев приходилось одно духовное лицо.

Своеобразие положения в Дагестанской области в годы революции и гражданской войны заключалось в том, что здесь общественно-политические вопросы решались на основе шариата и адатов, а десятки обществ «требовали сосредоточения власти в руках ученых-алимов и шейхов, как защитников шариата»7. Самым популярным лозунгом революции и гражданской войны в Дагестане становится лозунг «За ислам и шариат». Созданное в середине апреля 1917 г. в столице области Темир-Хан-Шу-ре общество «Джамият-уль-исламие» («Исламская лига»), или «Общество исламистов, исламистов-шариатистов», как его называли оппоненты из светской интеллигенции8, просуществовало до 1920-х гг. Организаторы «Исламской лиги» целью его создания объявили введение в Дагестане шариата и соблюдение шариатских предписаний, а также защиту прав алимов. Для

Д. 21 б. Л. 5 об.

А.-Г.С. Гаджиев. Махачкала, 1997. С. 28.

обсуждения наболевших и спорных вопросов Лига стала созывать съезды (маджлисы) алимов. На них приглашались самые авторитетные знатоки шариата от обществ и округов Дагестана. Нам известны около десяти областных, окружных и участковых съездов представителей мусульманского духовенства, созванных в 1917-1921 гг. В частности, на одном из таких съездов представители духовенства обсудили следующие вопросы: 1) о судах; 2) о пожертвованиях на полезные дела; 3) о языке обучения в школах; 4) об открытии в Дагестане мусульманских школ. По вопросу о судах, например, съезд единодушно принял решение придерживаться шариата как по гражданским, так и по уголовным делам9.

Мусульманская духовная элита принимала самое активное участие во всех общественно-политических мероприятиях, проводимых действующей властью в годы революции и гражданской войны, и была представлена во всех институтах власти, кроме Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Когда в Дагестане установилась советская власть, духовенство было представлено и в советских органах власти. Все решения, принимаемые органами действующей власти — Дагестанским Областным Исполкомом и Областным Советом, Съездом представителей народов Дагестана, Горским правительством и Союзным Советом (парламентом Горской Республики) — необходимо было согласовывать с шариатом, а в случае возникновения чрезвычайных ситуаций (в частности, вооруженных конфликтов местных вооруженных формирований с формированиями Л. Бичерахова, Нухбека Тарковского, Горского правительства, турецкими войсками, деникинцами или частями Красной Армии) постоянно привлекались представители духовенства.

Именно ученые-алимы и другие представители мусульманской духовной элиты Дагестана первыми выразили свое отношение к Октябрьскому перевороту в Петрограде. На съезде, состоявшемся 30 октября 1917 г. (по старому стилю) в Темир-Хан-Шуре верховным органом власти они объявили Дагестанский Мил-ликомитет (национальный комитет, созданный в июле 1917 г.), а большевикам объявили газават10. Даже дагестанские социа9. Аликберов А.Г. Победа социалистической революции в Дагестане. Махачкала, 1967. С. 50.

листы, впоследствии вошедшие в ряды большевиков, не сразу и не во всем приняли Октябрьский переворот в Петрограде. По отношению к большевистскому перевороту и до полного выяснения политической ситуации дагестанские социалисты объявили нейтралитет. В своей агитации дагестанцам они представляли большевиков как группу лиц, желающих осуществить неосуществимое11.

Декрет Совнаркома РСФСР об отделении церкви от государства и школы от церкви 20 января 1918 г. был воспринят мусульманским духовенством отрицательно. Оно распространяло слухи о том, что большевики-коммунисты первым делом расстреляют мулл, закроют мечети, превратят их в конюшни, запретят мусульманские школы и вместо них насильно заставят детей мусульман учиться в русских школах12. В ответ на эти слухи большевики выпустили воззвание на арабском, кумыкском, аварском, лакском и других дагестанских языках с опровержениями13.

В ходе революции и гражданской войны наиболее влиятельными институтами ислама в Дагестанской области стали шариатские суды, и роль шариатских судей-кадиев значительно усилилась. Первая резолюция о создании шариатских судов была принята на первом Съезде горских народов Северного Кавказа и Дагестана, проходившем в мае 1917 г. во Владикавказе14. Для единообразия принимаемых всеми кадиями шариатских судов решений алимы создали комиссию, которая должна была следить за тем, чтобы их решения не расходились с постановлениями действующей власти. На этом же съезде горцев 5 мая 1917 года было учреждено Кавказское Духовное правление мусульман с резиденцией во Владикавказе, состоявшее из девяти человек во главе с крупным ученым-алимом, муфтием Нажмутдином Гоцин-ским из Аварского округа Дагестанской области15. Когда в 1918 г. началась гражданская война, Горское правительство переехало из Владикавказа в столицу Дагестанской области город Темир-Хан-Шуру, туда же переехало и Духовное правление, менявшее

свое название несколько раз. В годы революции и гражданской войны Нажмуддина Гоцинского как минимум трижды объявляли имамом: в августе 1917 в Анди, в январе 1918 г. в Темир-Хан-Шу-ре, в октябре 1920 г. в Нагорном Дагестане16, хотя официальные власти, в лице Областного Исполнительного комитета, его утверждали в качестве муфтия17. Имамом Н. Гоцинского признавала и часть духовенства, особенно Нагорного Дагестана, что свидетельствовало об острых разногласиях по вопросу о духовном главе мусульман.

Понимая угрозу большевизации Дагестана и скатывания страны к анархии, 4 ноября 1917 г. Н. Гоцинский потребовал от местных властей ускорения введения шариатских судов18. Сельские, окружные и областные шариатские суды открылись в Дагестанской области и работали вплоть до середины 1920-х гг., пока в 1927 году их не закрыла советская власть. При активном участии самых авторитетных ученых-алимов, шариатских судей-кадиев и светской интеллигенции в марте 1919 года было разработано «Временное основное положение судоустройства и шариатского правления Республики Союза горцев Кавказа»19. В Дагестанской области увеличилось количество мусульманских школ — мекте-бов и медресе.

В 1917-1921 гг. ни органы власти Временного правительства, ни позже созданное Горское правительство не стали препятствием расширению институтов ислама в Дагестанской области. Препятствий функционированию исламских институтов не чинила до середины 1920-х гг. и советская власть. Тактическая мягкость, терпимость и даже покровительственное отношение большевиков к мусульманству в 1917-1921 годах можно объяснить тем, что православная церковь в глазах большевиков была «контрреволюционной силой, сторонницей монархии, следовательно, и «белого»

движения, в то время как мусульманские народы считались «элементом, заинтересованным в победе революции»20.

Свою лояльность к религиозным чувствам мусульман Дагестанской области высказывали не только представители большевистского лагеря, но и «белые» генералы Добровольческой армии Деникина, захватившие Дагестанскую область в конце мая 1919 года. Более того, с целью привлечения мусульман на свою сторону и упорядочения шариатского правосудия, командование «белых» подумывало о «составлении Проекта о шариатском правлении в Дагестане»21. При этом белогвардейцы считали, что вскоре население само поймет, что «шариат в судебном деле удовлетворить его не может, тем более что адат в жизни его имеет преимущественное значение. Таким образом, раз и навсегда желание духовенства играть доминирующую роль в судебном деле будут самою жизнью и самим населением отвергнуто»22. (Следует напомнить, что и ранее, до революции, разные формы и проекты государственного регулирования ислама на Северном Кавказе вырабатывались царской администрацией на Кавказе, местной интеллигенцией, мусульманским духовенством и депутатами IV Государственной думы, но не были реализованы23).

Объявление об установлении в городе Порт-Петровске Дагестанской области 1 декабря 1917 г. власти Военно-революционного комитета и его действия местными мусульманами были восприняты как начало анархии. Такое же негативное отношение представители мусульманской элиты в аулах выразили к процессу формирования пробольшевистских органов власти. В частности, Военно-революционный комитет, созданный в Кази-Кумухском округе, был объявлен членами милликомитета (национального комитета), «комитетом головорезов»24.

Под влиянием большевистской агитации в некоторых аулах начались самочинные захваты чужих земель, что привело к кон20. Джабагиев В.-Г. Советский Союз и ислам // Ахульго. 2005. № 7. С. 43.

фликтным ситуациям. Чтобы предотвратить вооруженные конфликты, создавались комиссии примирителей (маслагатчиков)25 из числа представителей мусульманского духовенства. Например, когда подобная конфликтная ситуация возникла в селении Хулисма Кази-Кумухского округа, окружной Милликомитет (Национальный комитет) послал в это селение вооруженный отряд и авторитетную комиссию в составе ученых-алимов и кадиев Али-кади Каяева, Гасана Гузунова, Юсуфа Абдуева и других уважаемых лиц. Комиссия созвала джамаат селения, где на обсуждение был поставлен вопрос о правомерности насильственных захватов чужой собственности26. Али-кади Каяев дал разъяснения по этому вопросу, указав на то, что шариат категорически запрещает посягать на чужое имущество. Другой член комиссии, Юсуф Абдуев, характеризовал большевиков как «грабителей, идеи которых несовместимы с шариатом и исламом»27.

Популярность лозунга «За ислам и шариат» признавали и белогвардейские офицеры28. Не без влияния и агитации муфтия-имама Н. Гоцинского и его соратника в 1917-1918 гг. шейха накш-бандийского тариката Узун-хаджи Салтинского из Гунибского округа, а также их последователей, в Дагестане летом — осенью 1917 года началась кампания за введение шариата29 и движение за возрождение имамата, как это было во времена имама Шамиля. Особый размах агитация в пользу введения шариата и возрождения имамата приобрела в Нагорном Дагестане (Аварии). Под нажимом мусульман Дагестанский Областной Совет вынужден был провести референдум на местах30. Опрос завершился в пользу сторонников шариата. Некоторые исследователи считают, что

на результаты референдума сильно повлияло обращение Н. Го-цинского «К народам Кавказа»31.

Общественно-политическая ситуация в Дагестане в корне меняется в 1918 году32. «В то время Дагестан был охвачен сумятицей и анархией»33, — без указания времени пишет современник и участник революции и гражданской войны М.-К. Дибиров. По мнению американского исследователя и советолога Р. Пайпса, события весны — осени 1918 г., когда Советская власть в Дагестане временно пала, приняли характер религиозной войны34. Один из участников гражданской войны в Дагестане Г. Алиев вспоминает: «В январе 1918 года весь современный Казбековский район (Салатавия) был охвачен слухами, о том, что власть в центре России захвачена ордой презренных, именуемых большевиками, которые ставят своей задачей уничтожение частной собственности на все имущество, непризнание Бога, уничтожение всех религий и социализацию жен. Население высказалось за священную войну против большевиков как врагов бога и религии... и начало приобретать огнестрельное оружие, не жалея никаких средств, продавая за это последнего быка и корову.»35.

Желая привлечь мусульман на свою сторону, самые ярые сторонники советской власти, социалист М. Дахадаев и большевик У. Буйнакский, впоследствии расстрелянные противниками, не раз заявляли о своей приверженности шариату как основе правопорядка36. Так как в Дагестане немногочисленная светская интеллигенция не пользовалась доверием и авторитетом, против них в десятках дагестанских аулах развернулась агитация. Атмосфера идеологического противостояния в Дагестане вырази31. Кашкаев Б.О. От Февраля к Октябрю. С. 45.

лась и в том, что общины Кадар, Аймаки, Дуранги, Дженгутай Темир-Хан-Шуринского округа потребовали удаления из представительных органов социалистов М. Дахадаева, Д. Коркмасова, М.-М. Хизроева, А. Даитбекова, так как они «действуют против исламской религии, а значит, и против интересов населения Да-гестана»37. В итоге, в новый состав Дагестанского Областного исполнительного комитета, выборы которого состоялись 23 ноября 1917 г. на Втором Всеобщем съезде дагестанских представителей, ни один из социалистов не вошел38. Агитация социалистов-большевиков и их политические взгляды мусульманами Дагестана рассматривались как «привнесенное извне».

Дагестанским социалистам-большевикам пришлось гибко реагировать на умонастроения горцев-мусульман, чтобы мобилизовать общественное мнение против возрождения имамата и объявления имамом Нажмуддина Гоцинского. Социалисты-большевики заручились поддержкой части мусульманской духовной элиты, выступившей против возрождения института имама в новых общественно-политических условиях.

Оппозицию муфтию-имаму Гоцинскому составили и некоторые представители «официального» и «неофициального» духовенства Дагестанской области. В частности, активную агитацию против введения в Дагестане института имама вели Темир-Хан-Шуринская группа в составе ученых-алимов и работавших в разное время кадиями шариатских судов А. Акаев, М.-К. Дибиров; Казикумухская группа в лице А. Каяева и Ш. Рашкуева; А.-х. Аку-шинский и поддерживающая его группа из Темир-Хан-Шурин-ского округа; М.-Г. Джакаев и А.-х. Какашуринский (Бутринский); группа духовенства во главе с Хасаном Кахибским из Гунибского округа39. Такой же «антиимамовской» позиции придерживались и представители мусульманского духовенства Южного Дагестана — шейхи М.-Э. Алкадарский и Х.-М.-Э. Штульский40. Все они были представителями разных народов Дагестана: кумыков, лакцев, даргинцев, аварцев, лезгинов и других.

Борьба по вопросу о введении института имама продолжилась на маджлисе (съезде) дагестанских алимов 16 января 1918 года, созванном по инициативе Н. Гоцинского. Гоцинский пригласил на маджлис 35 самых авторитетных представителя духовной элиты Дагестана41. Однако большинство ученых-алимов выступило против введения в Дагестане института имама. Абусупьян Акаев обосновал свою позицию тем, что в мусульманском мире уже есть один имам — это турецкий султан. Такой же позиции придерживался и Али Каяев, по просьбе социалистов М. Даха-даева и Д. Коркмасова написавший две антиимамовские прокла-мации42. Как писал Али Каяев, в одной прокламации он должен был обосновать «недействительность избрания Нажмуддина имамом с точки зрения шариата», а в другой — «о запрещении шариатом владения не трудящимся горами и пастбищами, и о том, что по шариату пользоваться землей имеют право исключительно трудящиеся на ней»43. Выступая против сторонников возрождения в Дагестане института имама, ссылавшихся на пример Шамиля, Каяев заявил: «Шамиля имамом объявили в период борьбы против захватчиков. Ни политическая обстановка, ни религиозная потребность не требуют объявления сейчас имамом кого бы то ни было»44. В ответном послании в стихах Н. Гоцинский высмеял доводы алима и упрекнул его в приверженности большевизму и за их поддержку. (Стихи Гоцинский написал экспромтом, что лишний раз подтверждает его незаурядные и разносторонние способности45).

Некоторые духовные авторитеты равнинного Дагестана Абдул-Басыр-хаджи Казанищенский вместе с Юсупом-Кади и Билалом-хаджи из аула Н. Дженгутай Темир-Хан-Шуринского округа приняли обращение к мусульманам Дагестана, в котором призвали

их разбирать споры по шариату. В этом обращении, составленном под влиянием антиимамовской агитации, они тоже высказались против того, чтобы иметь в мусульманском мире двух имамов и выразили опасение, что из-за провозглашения Гоцинского имамом в Дагестане начнутся распри46.

Сторонников объявления имамом Гоцинского в Дагестане на маджлисе алимов возглавил Тажутдин-кади Харахинский из Аварского округа. С ним был солидарен Даниял Апашев, допускавший избрание имама «в виду больших бедствий»47. Дагестанская духовная элита не добилась консенсуса, слишком резким был разброс их мнений. Обстановка, сложившаяся в Дагестане в 1917-1918 гг., чем-то действительно напоминала современникам эпоху Кавказской войны (1817-1864), когда антирусскую национально-освободительную борьбу возглавили дагестанские имамы — Газимухаммад, Гамзат-бек и Шамиль; но и тогда имамами их признали не все представители дагестанской духовной элиты, в том числе и его соплеменники-аварцы48.

Итак, общественно-политическая атмосфера, сложившаяся в столице Темир-Хан-Шуре в январе 1918 года, была не в пользу Н. Гоцинского. Этим умело воспользовались социалисты-большевики. Опираясь на мощную оппозицию имаму среди духовной элиты, на многолюдном митинге в пику Гоцинскому 18 января 1918 года шейх-уль-исламом (духовным главой мусульман Дагестана — И.С.) был объявлен шейх накшбандийского тарика-та Али-хаджи Акушинский из Даргинского округа49. На митинге в пользу шейх-уль-ислама выступил ряд алимов, что дало основание некоторым исследователям написать о том, что А.-х. Аку-шинского избрали шейх-уль-исламом по предложению социалистов Коркмасова и Дахадаева на «съезде алимов»50. Решение

«митинговой демократии» в Дагестане не было оспорено и действующей властью. Больше того, когда после отставки Гоцинско-го с должности муфтия Кавказского духовного правления в мае 1919 года перед властями возник вопрос о новом духовном главе Дагестана, 14 мая 1919 года на совместном заседании Горского парламента (Союзного Совета) и Горского правительства Али-хаджи Акушинского утвердили главой Духовного правления. В 1919 году Кавказское духовное правление было переименовано в Шариатское правление, и было включено в состав Горского правительства, а сам А.-х. Акушинский как противник Н. Гоцинского, не признающий духовных званий «муфтий» или «имам», носил звание шейх-уль-ислама51.

Как видно из изложенного выше материала, в рядах мусульманской духовной элиты и, соответственно и в дагестанском обществе в годы революции и гражданской войны сохранялся раскол по религиозно-политическим мотивам. Этот раскол привел к противостоянию и первому кровопролитию. Жители кумыкского аула Нижний Дженгутай 25 января 1918 года в споре между собой о том, кем признавать Н. Гоцинского — имамом или муфтием — взялись за оружие. В результате четверо было ранено, двое из которых скончалось52. Противостояние двух «партий» этого аула и столкновения закончились именно в пятницу, когда на богослужение собралась вся местная мусульманская община53. Двое убитых стали первыми жертвами революции и гражданской войны в Дагестане. Тогда только чудом удалось предотвратить крупное вооруженное столкновение между сторонниками и противниками муфтия-имама Гоцинского. Этот раскол в среде духовной элиты Дагестана использовался большевиками на протяжении всей гражданской войны, вплоть до утверждения советской власти в середине 1920-х гг.

Как верно отмечают некоторые исследователи, в гражданской войне на Северном Кавказе военные коалиции то возни51. Более подробно об этом см.: Сулаев И.Х. Шейх-уль-ислам Али-хаджи Акушин-ский // Мусульманская цивилизация. Махачкала. 1995. № 2. С. 134-141.

кали, то распадались54. В Дагестанской области первая коалиция возникла между муфтием-имамом Н. Гоцинским и шейхом накшбандийского тариката Узун-хаджи Салтинским в ходе Февральской революции и сохранилась до оккупации Чечни частями Добровольческой армии весной 1919 года. Н. Гоцинский, ярый противник большевиков и советской власти, считал деникинцев меньшей угрозой для мусульман, чем большевики, поэтому занял нейтральную позицию и не предпринимал никаких активных действий против них, о чем был извещен А.И. Деникин55. Белогвардейцы имели полное основание докладывать с Северного Кавказа своему командованию о том, что «известный Н. Гоцин-ский определенно стал теперь на нашу сторону и всемерно содействует известному диктатору князю Тарковскому56 в деле возвращения туркофильствующих в лоно России» 57.

Вторая коалиция возникла между шейхами Узун-хаджи Салтинским и Али-хаджи Акушинским против деникинцев. Она сформировалась летом 1919 года и сохранилась до вытеснения де-никинцев из Дагестана 30 марта 1920 года. В союзе между двумя шейхами были заинтересованы как деятели Горской Республики (Горское правительство распущено было 23 мая 1919 года по требованию А.И. Деникина), так и большевики. 19 октября 1919 года союз между духовными вождями повстанцев Узун-хаджи и Али-хаджи, горскими деятелями и большевиками оформился в Совет Обороны Северного Кавказа и Дагестана, как коалиционного правительства. Он располагался в селении Леваши Даргинского округа, ставшем центром антиденикинского движения. Предсе54. Клычников Ю.Ю. Конфликтный потенциал Северного Кавказа в условиях гражданской войны // Северокавказский исторический дискурс гражданской войны в России (1917-1922 гг.). Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 200-летию вхождения Дагестана в состав России, 20 октября 2013 г. Выпуск 1. Махачкала. Изд-во ДГУ, 2013. С. 140.

дателем Совета Обороны выбрали А.-х. Акушинского58. После выдворения деникинцев и установления Советской власти, а именно 11 апреля 1920 года, Кавказский крайком РКП (б) преобразовал Совет Обороны в Ревком Дагестана59.

Третья коалиция мусульманского духовенства возникла уже против советской власти в сентябре 1920 года и сохранилась до подавления восстания в мае 1921 года. Коалицию возглавил все тот же Н. Гоцинский, и в нее входил «Совет четырех шейхов»: Нурмагомеда-хаджи Ансалтинского, Дервиш-Магома-хаджи Андийского, Магома-хаджи Балаханинского, Ибрагима-хаджи Куч-рабского, а также внука имама Шамиля Саид-бека60.

Впрочем, говоря о позициях духовной элиты, следует добавить, что десятки ее представителей не примкнули ни каким коалициям; среди них — два популярных суфийских шейха — Сайфулла-кади Башларов и Хасан Кахибский, которые упрекали Н. Гоцинского за то, что не послушался их «добрых советов и увещеваний и открыто встал на путь гражданской войны (фитна)61.

Попытаемся кратко проиллюстрировать стратегию и тактику мусульманского духовенства на примере двух наиболее ярких его представителей — уже неоднократно упоминавшихся выше Н. Го-цинского (1859-1925) и А.-х. Акушинского (1847-1930), на основе анализа их социально-политических взглядов, как они были отражены в их обращениях, воззваниях и проповедях, отложившихся в разных источниках.

Н. Гоцинский был из состоятельной семьи, имел отары овец, кутаны и земли, доставшиеся от отца. До революции служил наибом-начальником Косубулинского участка Аварского округа; тем не менее, его не раз уличали в антицарских проповедях и называли действительным защитником ислама и народа62. Февральскую революцию 1917 года в России он принял положительно как про58. Более подробно см.: Сулаев И.Х. Совет Обороны Северного Кавказа и Дагестана: неизвестные страницы истории. Махачкала, 2004.

грессивное событие, о чем не раз заявлял в прессе и в представительных органах. В своих обращениях и проповедях муфтий-имам призывал отстоять шариат и свободу, данную революцией. При этом Гоцинский выступал за свободу совести по отношению к другим религиям, в том числе и христианству. Он писал на арабском языке, и некоторые его воззвания и проповеди были опубликованы в газете «Джаридатул Дагестан», выходившей с 1 января 1912 г. по 31 марта 1919 г. в столице Дагестанской области городе Темир-Хан-Шуре.

В частности, обращение Н. Гоцинского «Ко всем народам Кавказа» было опубликовано осенью 1917 года63. В этом обращении Н. Гоцинский предостерегал мусульман от преступлений: убийства, грабежей, воровства, разбоя. Гоцинский пишет, что ему мусульмане предлагали разные духовные звания «шейх-уль-ислам», «муфтий», «имам», хотя этому особого значения не придавал. Самое главное для него — служить шариату и народу, за что «готов пожертвовать свою жизнь, свое имущество и семью»64.

По мнению его современника и оппонента из числа социалистов А. Тахо-Годи, воззвания Гоцинского — чрезвычайно интересные исторические документы с известной политической платформой и жизненной стратегией. Язык воззваний Нажмуддина Гоцинского для горцев был убедителен, понятен и сильно действовал на их воображение65.

В полемике с главными оппонентами-социалистами Гоцин-ский уверял, что он стремится согласовать демократию и шари-ат66. Большевистские идеи о ликвидации частной собст?