Особенности генезиса российского государственного управления

19. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. СПб., 1991. С. 85.

Поступила в редакцию 10.07.2009 г.

Erova T.V. Pattern of intelligentsia and its mission in society. The article considers sociopolitical and cultural

contexts of pattern of intelligentsia, vision of mission, role and place of intelligentsia in society and social order, figure of the intellectual as a phenomenon of cultural selfdetermination of the person, “attractor” of spiritual development of society.

УДК 316

ОСОБЕННОСТИ ГЕНЕЗИСА РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ

© А.Г. Булак

В статье рассматриваются различные точки зрения на проблему генезиса системы российского государственного управления, проводится их сравнительный анализ. Автором дается характеристика восточного и западного архетипов генезиса государства и государственного управления и обосновывается вывод о том, что российское объединенное государство сформировалось преимущественно по восточному архетипу, базировавшемуся на общинной организации жизни народа и самодержавной власти, что и обусловило авторитарный характер российского государственного управления.

Обращение к вопросам природы и специфики российского государственного управления обусловлено актуальностью их социально-философского осмысления. Для того чтобы определить оптимальную модель трансформации российского общества и вектор модернизации системы государственного управления, необходимо разобраться в причинах формирования уникальной российской государственности.

Анализируя многовековую отечественную историю, можно сделать вывод, что Россия практически всегда имела жестко централизованное государственное управление с авторитарным руководством. Властно -

управленческие функции были традиционно сконцентрированы в центре, что способствовало укреплению властной вертикали. Кроме этого, специфическими чертами российского государственного управления были и в той или иной степени остаются: засилье бюрократии на всех уровнях, отсутствие ориентации на обратную связь с обществом, приоритет государственных нужд над интересами народа, который всегда был главным ресурсом для построения великой державы.

Исследователи специфики генезиса российского государственного управления выдвигают несколько основных причин скла-

дывания крайне деспотичной формы самодержавия. Главной из них считается необходимость объединения слабых разрозненных русских княжеств в сильное единолично управляемое централизованное государство перед лицом внешней опасности. Об этом пишут и дореволюционные, и современные историки и философы. К примеру, Н.Н. Алексеев в работе «Русский народ и государство» делает вывод, что «государство наше родилось в процессе суровой долголетней борьбы с азиатскими кочевниками» и поэтому «имело характер военного общества, построенного как большая армия, по принципу суровой тягловой службы» [1]. Н.А. Бердяев, В.С. Соловьев и Н.Я. Данилевский также полагали, что главной особенностью становления российской системы государственного управления было то, что оно сопровождалось большими трудностями, обусловленными обширными пространствами и опасностью от внешних врагов.

Русская государственность, по мнению Н.А. Бердяева, занимала положение сторожевое и оборонительное, а сложилась она во время борьбы с татарщиной и в смутную эпоху [2]. В.С. Соловьев же считал, что «без самоотверженной и непоколебимой покорности правительственному началу» Русское

государство не только бы не возникло, но и не смогло бы устоять под двойным напором с Востока и Запада [3]. Н.Я. Данилевский утверждал, что нахождение России во вражеском окружении и вызвало «необходимость напряженной государственно-политической деятельности при возможно сильном, то есть самодержавном и единодержавном правлении» [4].

Во многих работах современных исследователей, таких как А.С. Панарин, А.С. Ахиезер,

В.В. Ильин, Л.В. Милов, прослеживается мысль о том, что образованию государственности сопутствует мощный экзогенный фактор - вмешательство в народную жизнь иноземных сил, более организованных в военноадминистративном отношении. Кроме этого, подчеркивается, что «уникальность России состоит в том, что только ей удалось создать прочную государственность, способную выживать в крайне жесткой геополитической среде, постоянно осаждаемую с разных сторон евразийского континента» [5]. Возникшая таким образом российская «государственность разрушала племена, их союзы и видела свою главную задачу в собирании с них дани», что в конечном итоге сформировало систему государственного управления, существенно отличную от западной [6].

Анализируя историческое развитие России и роль государственного управления в нем, Л.В. Милов, в свою очередь, отмечает, что становление российской государственности проходило в многовекой борьбе с иноземным игом и феодальной раздробленностью, поэтому «потребность в деспотической власти была первоначально обусловлена политически, а потом и экономически» [7].

По нашему мнению, необходимость создания сильного единого государства для защиты от внешних врагов, несомненно, является важнейшим импульсом для начала государственного строительства, но в чем же состоит его уникальность? Именно по этой причине возникло большинство западных и восточных государств и это скорее проявление типичности, а не специфичности российской государственности.

Существует еще одна распространенная точка зрения об определяющем влиянии на формирование характера российского государственного управления природно-климатического и геополитического факторов. К

примеру, русский философ И.А. Ильин отмечал российскую «драгоценную самобытность и ее во всей вселенской истории неповторимое своеобразие» [8], обусловленное во многом огромными территориями и суровым климатом, который «затрудняет всю организацию народа, все сношения, все управление» [8, с. 31]. Поэтому он считал централизованную, авторитарную, крайне деспотичную форму монархии не только целесообразной, но единственно подходящей для российских условий. С его точки зрения, «безответственно загонять в республиканскую форму жизнь народа, выносившего в долгие века монархическое правосознание» [8, с. 32].

Н.Н. Алексеев и Н.А. Бердяев также подчеркивали большое влияние обширных российских пространств на характер государственного управления, но с несколько других позиций. Н. А. Бердяев считал, что организация и защита этих огромных территорий истощала силы русского народа, поработила его, сковала его активность и самодеятельность, т. к. государственное овладение обширными пространствами «сопровождалось страшной централизацией, подчинением всей жизни государственному интересу и подавлением свободных личных и общественных сил» [2, с. 96]. Н.Н. Алексеев, в свою очередь, полагал, что постоянное расширение границ государства было своеобразным выходом людей из-под его гнета.

На наш взгляд, степень влияния геополитического фактора на характер российского государственного управления несколько преувеличена. Основные черты государственной власти, такие как централизм и деспотизм, сформировались еще в эпоху Ивана III, когда границы русского государства совпадали с границами Московского княжества конца XV в., занимавшего центр европейской части современной России. Освоение новых земель, с нашей точки зрения, было обусловлено в большей степени экономическими причинами, т. к. аграрная страна с экстенсивным способом земледелия нуждалась в новых более плодородных землях, пополнении сырьевых ресурсов и не выдерживала увеличения плотности населения. Это и спровоцировало отток большого количества людей на Юг, Юго-Восток и Восток Евразии, названный впоследствии сухопутной колонизацией. По нашему убеждению, именно в те

времена страна выбрала не инновационный путь развития экономики, требующий массового распространения свободных частнособственнических отношений, а энергосырьевой как наименее затратный, характеризующийся варварским истреблением природных ресурсов и жесточайшей эксплуатацией дешевой малоквалифицированной рабочей силы.

Рассмотрев наиболее популярные точки зрения о природе российского государственного управления, попробуем разобраться в том, чем обусловлена ее специфика. При всем многообразии способов государственного развития, имеющих свои характерные черты для разных государств, существуют два обобщенных архетипа генезиса государства и государственного управления - восточный и западный.

Основой восточного типа государства были догосударственные сообщества, над которыми надстраивалась государственная власть в лице уже сформировавшейся элиты. Догосударственные образования воспринимали элиту как военно-политическую силу, необходимую для сохранения целостности их структуры и культурных традиций. Таким образом, власть как гарант существования традиционного общества получала легитимность, а государство ассоциировалось с верховным правителем как субъектом управления этим обществом. Государственное управление осуществлялось с помощью законов, имевших запретительный, иногда даже карательный характер, в них декларировались многочисленные обязанности, но мало были обеспечены основные права. Такие традиционные государства, практически лишенные внутреннего развития, были достаточно устойчивы на протяжении довольно долгого времени и разрушались в результате разложения догосударственной культуры.

На Западе процесс становления и развития государств сопровождался постепенным разложением догосударственных форм, таких как общинное землевладение с феодальным управлением. Массовое перемещение сельского населения в города спровоцировало их бурный рост и пополнение рядов ремесленников и торговцев, т. е. феодальный уклад государства с течением времени превращался в буржуазный. Многочисленные цеха и гильдии, объединявшие городское трудовое население по профессиональному

признаку, со временем приобрели политическую власть и стали субъектами городского управления, а земледельцы становились землевладельцами, тем самым избавляясь от феодальной зависимости. Таким образом, власть правителей ограничивалась городским самоуправлением, т. к. догосударствен-ные структуры, бывшие объектом управления, становились самостоятельными субъектами, обладающими собственностью и основными правами. Исходя из этого, западное законодательство постепенно приобрело преимущественно правовой характер, обусловленный необходимостью четкого регулирования взаимоотношений между государством и субъектами общественного управления.

Генезис российской государственности уникален уже тем, что она имела опыт и западного, и восточного пути развития. Известно, что в средние века Русь носила название Гардарики - страна городов. В большинстве городов действовала вечевая иерархически упорядоченная система самоуправления, сформированная по территориальному принципу, членами вече были соседи -владельцы всех видов частной собственности. Вече обладало полной политической властью, оно не просто ограничивало властные полномочия князя - он выбирался вечевым сходом и был полностью ему подконтролен.

Во времена усиления Московского княжества западный путь развития был оставлен, объединенное государство формировалось по восточному типу, а локальные очаги вечевого самоуправления, такие как Новгород, насильственно уничтожались. Таким образом, в России исторически сложилось жестко централизованное государственное управление имперского типа, характеризующееся концентрацией властно-управленческих функций в центре и непредполагающее более рационального перераспределения власти между центром и провинциями. Окраинам отводилась роль непосредственного исполнителя решений центра, но из-за бюрократизации, коррумпированности и неповоротливости местных управленческих структур эффективность их деятельности была невысока. Именно в те времена укрепляется традиция авторитаризма и единоначалия. Доминирование одного лица при принятии политических решений, сосредоточение вла-

стных полномочий в одних руках сделали невозможным создание эффективной системы сдержек и противовесов, компромиссов и сделок как обязательной составляющей полноценного политического процесса.

Существует множество причин перехода России с западного на преимущественно восточный путь развития. Многие исследователи основной из них считают татаро-монгольское нашествие, затормозившее рост городов и укрепление субъектов городского управления. Для защиты раздробленного государства от полного порабощения необходимо было объединиться, причем любой ценой. Своеобразной платой за усиление и централизацию государства стало искоренение чужеродных самодержавной власти форм городского самоуправления. На наш взгляд, татаро-монгольское завоевание Руси лишь ускорило переход от зачатков демократической формы государственного управления к монархической, но никак не предопределило его. Главная причина заключается в том, что в отличие от Запада в России не произошло разложения догосударственных образований, они продолжали существовать практически в исходном состоянии наряду с формирующимися государственными формами. Причем догосударственные структуры в виде крестьянской общины несли в себе объектность и подчиненность по сравнению с субъектно-стью городского вече.

Параллельное существование двух разнородных систем управления, находящихся в шатком равновесии, и определили двойственность развития российского государства. Основной причиной сохранения общины как догосударственной формы организации людей послужило применение подсечно-огневого способа земледелия, вызывавшего необходимость постоянного перемещения на новые более плодородные земли. Это не позволяло общинникам вести долговременный оседлый образ жизни и становиться настоящими землевладельцами, кроме этого на новом месте приходилось все начинать с нуля, что в одиночку, без помощи крестьянского «мира» было практически невозможно. Татаро-монгольское иго еще больше замедлило процесс разложения общины и урбанизации сельского населения, а также затруднило повсеместное распространение форм городского самоуправления. Крестьянская община

наоборот укрепилась, т. к. только такая форма организации жизни позволяла народу выжить в этот период и была очень удобна для сбора всех видов податей, в т. ч. и дани Орде. Следовательно, татаро-монгольское нашествие послужило мощным толчком, изменившим баланс государственных и догосударст-венных структур в пользу догосударственных.

Крестьянская община была коллективом поначалу свободных людей, организация совместной жизни которых носила естественный характер, обусловленный формами и условиями ведения хозяйства. Необходимо подчеркнуть, что свобода членов общины определялась не имущественным фактором, а лишь возможностью добровольного входа и выхода из нее. С установлением крепостничества и эта призрачная свобода была утрачена. Обобществленная собственность, регуляция внутренних взаимоотношений не законами, а морально-нравственными нормами и традиционными правилами и запретами, отсутствие какого-либо политического влияния на институты общественной и государственной власти определили объектный характер крестьянской общины, нуждавшейся в покровительстве государства, стоящего над ней. Таким образом, политическая и экономическая несамостоятельность общины, ее догосударственная культура и психологическая зависимость от государства послужили основами для формирования неограниченной монархии.

Нужно отметить, что поляризация и дезорганизация российского общества, вызванная существованием в нем догосударствен-ной и государственной культур и обусловившая характер будущей государственности, сложилась исторически вследствие множества причин. Главной из них, на наш взгляд, является постепенное поглощение монархическими институтами власти локальных очагов местного самоуправления, таких как псковское и новгородское вече. По нашему убеждению, именно с падения Новгорода как последнего оплота вечевой формы самоуправления началось укрепление централизованного единолично управляемого государства, а опричнина Ивана IV и Соборное уложение 1649 г., утвердившее крепостничество, фактически и законодательно оформили деспотический российский абсолютизм.

В современных работах, посвященных вопросам становления государственного управления в России, в качестве специфической черты догосударственной организации жизни российского общества выделяется вечевой идеал, для которого характерен «синкретизм, неотличимость деятельности от результата, подчинение человека сложившимся природным и социальным ритмам» [9]. В этом определении заложено много противоречий. Во-первых, можно ли назвать это идеалом, не лучше ли - сложившимся архетипом? Во-вторых, не уточняется, какой именно вечевой идеал имеется в виду - крестьянский или городской, а ведь между ними большая разница.

У нас принято крестьянское общинное самоуправление ставить в один ряд с вечевым по типу новгородского, не замечая при этом их сущностные отличия при сходстве внешних признаков. И община, и городское вече решают вопросы совместной жизни путем их обсуждения на общем сходе, исходя из своего понимания справедливости и целесообразности. Но если община - это коллектив зависимых, в сущности, бесправных людей, главной целью которых является выживание любой ценой, то городское вече - это ассоциация свободных собственников, сообща отстаивающих свои права на жизнь, собственность и свободу и обладающая реальной политической властью.

Самодержавное государство могло сформироваться только на основе крестьянского вечевого архетипа, господство которого «ограничивает возможности роста примитивных форм рынка, эффективности» [9, с. 255]. Общинная организация с ее уравнительностью, приматом и даже насилием коллективного мнения над правами личности не способствовала развитию предпринимательской инициативы, лишала стимула совершенствовать формы экономической и общественной жизни, тем самым служила благодатной почвой для нещадной эксплуатации и закабаления большинства народа. Именно поэтому крестьянская община стала основой формирующейся монархии и в этом суть природы и специфики российского государственного управления, а геополитический и природноклиматический факторы лишь усугубили деспотизм авторитарной власти, но никак не были изначальными причинами ее формиро-

вания. Форма самоуправления городского вече напротив была чужеродным элементом в сформировавшейся системе управления обществом и была насильственным путем разрушена.

Необходимо подчеркнуть, что родовая, а потом и соседская община сыграли свою исторически необходимую роль в догосударст-венный период развития нашего общества. Благодаря внутриобщинной коллективной организации, основанной на взаимопомощи и морально-нравственных императивах, удалось сохранить генофонд нации, уберечь ее от распыления, ассимиляции другими народами. Как это ни парадоксально, крестьянская община, являясь фундаментом монархии, в то же время защищала своих членов от тирании государственной власти и в этом ее несомненная положительная роль. Благодаря общине были сохранены основы русской культуры, сформирована особая русская ментальность и этические нормы совместной жизни. Но не нужно идеализировать крестьянскую общину, равно как и западный образ жизни, а тем более подвергать все огульному очернительству. Сейчас как никогда необходим взвешенный взгляд на историю российского государства, основывающийся на анализе фактов и поиске истины. Об этом очень точно написал П.Я. Чаадаев еще в начале XIX в.: «Прекрасная вещь - любовь к Отечеству, но есть нечто более прекрасное - это любовь к истине» [10].

С. 147-148.

Поступила в редакцию 15.04.2009 г.

Bulak A.G. Particularities of genesis of the Russian government. Various opinions on the problem of genesis of the system of Russian government are considered in the

article, its comparative analysis is spent. The author characterizes eastern and western archetypes of genesis of state and government and proves that the eastern model, which bases on communal organization of the people&s life and authoritative power, is the foundation of the Russian autocracy.

УДК 62:1

АНТРОПНЫЙ ПРИНЦИП В ФОРМИРОВАНИИ ТРАНСПОРТНО-КОММУНИКАЦИОННОЙ СРЕДЫ ГОРОДА

© А.Г. Шипилов

В статье рассмотрена проблема транспортных коммуникаций мегаполисов. Традиционный подход к проектированию транспортных коммуникаций не отвечает вызовам сегодняшнего времени. Предложен альтернативный способ осмысления проектирования транспортных коммуникаций - посредством выхода в междисциплинарное поле исследований. Данный подход включает разработки философии техники, синергетики и современных экологических концепций.

Большие города и мегаполисы с каждым десятилетием становятся все более некомфортными для проживания, а городская среда все более агрессивна к человеку. Транспортные коммуникации многих городов мира переживают кризис. Постоянно увеличивается парк частных автомобилей, сокращается общественный транспорт. Автомобильные заторы стали повседневностью и для многих российских городов. Более того, этой проблемой озаботилось человечество и на межгосударственном уровне, именно по этому экспертами ООН проблема транспорта больших и средних городов вынесена отдельно на повестку дня и обозначена как важнейшая [1]. Тем самым мировое сообщество признало невозможность решения этих проблем только лишь средствами архитектуры и градостроительства.

Очевидно, что традиционный подход к проектированию транспортных коммуникаций не отвечает вызовам сегодняшнего времени, поэтому необходимо по-новому взглянуть на проектирование транспортной инфраструктуры в целом.

Прежде всего, транспортные проблемы больших городов и связанные с этим ухудшение экологической ситуации и прочие

негативные явления следует рассматривать как следствие общего техногенного уклона в развитии человечества, что в конечном итоге может привести к экологической катастрофе в глобальном масштабе. Вероятно, настало время сменить техногенные приоритеты и перейти к гуманитарным концепциям развития.

Человек - причина и смысл городов. Мегаполисы есть культурные феномены цивилизации. Потребность в коммуникации человека удерживает города в их целостности. А транспортная инфраструктура как технический посредник в коммуникации человека призвана эту целостность поддерживать, и от ее эффективной работы зависит жизнедеятельность города. Сейчас большая часть населения планеты проживает в городах. Эта нарастающая тенденция заставляет человечество задуматься о будущем своей среды обитания. И, если мы хотим иметь будущее для себя и своих потомков, необходимо научиться прогнозировать его и предвидеть, а значит формировать и проектировать его. Знать и предвидеть - задача не столько историческая, сколько философская [2].

Тем самым в решении транспортных проблем должен возобладать междисципли-