Спросить
Войти
УДК 902.654
АРХЕОЛОГИЯ ПОЗДНИХ ПЕРИОДОВ ИСТОРИИ (XVIII век) НА НИЖНЕМ ДОНУ
© 2010 г. А.В. Дедюлькин
Научно-образовательный центр «Археология» Scientific Education Center «Archaeology»
Южного федерального университета, of Southern Federal University,
ул. Б. Садовая, 105/42, г. Ростов-на-Дону, 344006 B. Sadovaya St., 105/42, Rostov-on-Don, 344006
Исследуются проблемы и современное состояние нового для России направления археологии с помощью материалов Нижнего Дона. Рассматривается информативность археологического материала для воссоздания картины русско-турецкого противостояния в Северо-Восточном Приазовье вXVIII в., реконструкции быта и повседневной жизни русского населения в регионе.
The article is dedicated to characterization ofproblems and the actual state of a field only recently pursued by the Russian archaeology, as observed on findings from the Lower Don region. Reviewed is the possibility of using archaeological materials to reconstruct the period of XVIII century Russian-Turkish opposition in the Northwestern Azov region, the material culture and daily life of Russian population in the area.
Археология поздних периодов истории - сравнительно молодое направление в науке, в России (СССР) ей долгое время отводилось маргинальное место. Это было связано с объективным приоритетом в археологии более древних периодов, со стереотипным мнением, что относительно близкие эпохи достаточно полно охвачены другими категориями источников и изучать их методами археологии нецелесообразно. Часто невнимание к поздним памятникам археологии обусловлено нехваткой средств и времени для их изучения, особенно на масштабных охранных раскопках в зонах строительства.
Лишь в последние десятилетия XX в. начали осознавать значимость поздних слоев, необходимость их планомерного археологического изучения. В противном случае возрастает вероятность иметь дело лишь с материалами антикварных собраний, произведениями искусства и престижными предметами, а культура этого времени будет «культурой дворцов и церквей». Невозможно изучать материальную культуру поздних периодов истории лишь с позиций культурологии, истории архитектуры и искусствоведения. Долгое время рубежом «археологических» и «неархеологических» периодов был 1700 г. -дата, принятая на I Археологическом съезде в 1869 г. Причины такого рубежа, вероятно, определялись существенными изменениями в облике русской культуры, разрывом культурной преемственности, вызванным пет-
ровскими преобразованиями, сделавшими допетровскую эпоху непонятной уже в середине XIX в. древностью.
Сейчас сложно определить четкую дату верхнего рубежа археологии, подобно тому, как это было сделано на упомянутом съезде, но это и не столь существенно. Серьезной проблемой является оформление раскопок поздних памятников. Вплоть до недавнего времени раскопки могли проводиться и без наличия Открытого листа, а уровень документации и тщательности исследования зависел лишь от компетентности и порядочности исследователя. В случае, когда поздние слои перекрывали более ранние, являющиеся целью исследования, их изучение тоже производилось на усмотрение автора раскопок. Их могли фиксировать, а могли и выбросить как балласт, кратко отметив в отчете. Справедливости ради нужно сказать, что в условиях охранных раскопок с предельно сжатыми сроками не всегда есть возможность качественно исследовать поздние слои и ими приходится жертвовать в пользу более ранних.
Очевидно, что роль археологии позднего периода более существенна, нежели простое уточнение и проверка данных письменных источников. Без изучения материальной культуры невозможно составить полное представление о картине быта и образе жизни людей этих эпох, что очень важно для воссоздания «микроистории», истории повседневности. Здесь археология поздних пе-
риодов приближается к этнографии, но есть и ряд существенных отличий. Как правило, этнографические исследования рассматривают в основном жизнь сельских районов, где темп жизни медленнее, больше вероятность выявить какие-то архаичные черты, сохранившиеся от более ранних эпох. Археология поздних периодов часто имеет дело с урбанистическими комплексами, занимается исследованием культурных слоев городских центров.
Некоторые города нашего региона, как, например, Ростов и Таганрог, были основаны уже в ходе русской колонизации и не имеют слоев ранее XVIII в. Их археологическое изучение полностью попадает в рамки археологии позднего периода (находящиеся на территории этих городов более древние памятники генетически не связаны с ними).
В США и Западной Европе поздней археологии уделяется серьезное внимание, в ней выделяются узкие направления: индустриальная археология, урбанистическая археология, гарбология (от англ. Garbage - мусор, изучение свалок отходов промышленных городов) и т.п. Издаются журналы, посвященные археологии Нового и Новейшего времени, индустриальной археологии («Post Medieval Archeology») и археологии крупных городов («London Archaelogy» с 1980-х гг.).
Следует отметить неравномерную степень развития археологии поздних периодов истории в разных регионах нашей страны. Довольно давно и систематически исследуются поздние слои Москвы [1, 2], а в Музее истории города Москвы большой раздел экспозиции отведен периоду XVII-XIX вв. В тесной связи с археологией Москвы находится исследование поздних слоев городов центральной полосы России, состоявших с ней в тесном контакте. Типологические схемы и хронологические шкалы, разработанные на материалах центральной полосы, применяются и в исследовании поселений Русского Севера [3]. Планомерно исследуются русские поселения в Сибири и на Урале [4]. Примером комплексного изучения памятника раннего Нового времени является исследование лагеря экспедиции Витуса Беринга на острове Командор [5]. С помощью геофизической разведки были обнаружены пушки пакетбота «Св. Петр», а подробная информация документов позволила уверенно связать обнаруженные жилища с конкретными членами экипажа, зимовавшими в них. Кроме того, в ходе повторной экспедиции 1991 г. удалось обнаружить могилы некоторых членов экипажа, умерших во время зимовки на острове, в том числе и самого капитан-командора, проведена скульптурная реконструкция облика Беринга по методу М.М. Герасимова [6]. Для памятников центральной полосы России археология позднего периода начинается примерно с XVII в. В это время появляются предпосылки радикальной культурной трансформации петровской эпохи, начинается постепенное проникновение элементов западно-европейской модели развития [7].
В то же время в нашем регионе интенсивная русская колонизация начинается лишь в конце XVII - начале XVIII в., с азовских походов Петра I. Этот рубеж берется в качестве нижней хронологической границы археологии Нового времени, что сближает памятники раннего Нового времени Нижнего Дона с памятниками этой эпо-
хи на Северо-Западе России. Там в это же время начинается активное освоение новых территорий, создание целой системы военных укреплений, куда входил и Санкт-Петербург. Исследования памятников археологии позднего периода на территории этого города ведутся систематически [8-11], а материалы раскопок пополняют коллекции Музея истории города и историко-археологического музея «Ниеншанц», созданного относительно недавно [12-14].
Отдельные исследования, затрагивающие поздние периоды истории Нижнего Дона, проводились уже со 2-й половины 50-х гг. XX в. Раскопки на территории Кагальницкого казачьего городка и Даниловского бастиона Черкасска, проведенные З.А. Витковым, являются одним из первых примеров археологического изучения памятников Нового времени в нашем регионе [15, 16].
Рост интереса к таким памятникам приходится на последнее десятилетие XX в. Ряд интересных комплексов 1-й половины XVIII в., раскопанных в Азове, позволил по-новому взглянуть на повседневную жизнь русских колонистов, занимавшихся реконструкцией города после взятия его русскими войсками в 1696 г [17-19]. К настоящему моменту исследована и достаточно репрезентативная серия погребальных комплексов. Это братская могила нескольких казаков-булавинцев, казненных после неудачного штурма Азова в 1708 г. [20, с. 10], погребения ХУШ-Х1Х вв. с территории Азова [21, с. 8092, 108-141].
Раскопки, проведенные в 1992 г. Таганрогской археологической экспедицией под руководством П.А. Ларенка на территории Семеновской крепости, входившей в систему русских укреплений петровского времени на Миусском полуострове, позволили реконструировать особенности быта гарнизона крепости [22].
Часто исследователи, занимающиеся изучением Нового времени, оперируют проектной документацией, которая может не соответствовать реальной жизни. Например, в ходе разведки и топосъемки, проведенной на территории Павловской крепости, выяснилось, что ее фортификационные сооружения отличаются от постоянно воспроизводимого чертежа, в основе своей имеющего проектный план [23, с. 50].
На территории Ростова в последнее десятилетие в ходе охранных раскопок в центре города был исследован целый ряд комплексов, связанных с крепостью Св. Дмитрия Ростовского, и интересные объекты, дающие представление о развитии города во 2-й половине XIX в. В 1998 и 2002 гг. исследовалось кладбище, относящееся к крепости св. Дмитрия Ростовского, на углу пер. Газетного и ул. Максима Горького [24, с. 73-76]. Монеты, обнаруженные в нескольких погребениях, указывают, что эти братские могилы появились во время эпидемии чумы 1771-1773 гг.
В 2003-2004 гг. сотрудниками археологической экспедиции РРО ВОО «ВООПИиК» были доследованы фундамент и участок церковного подворья при церкви Покрова Пресвятой Богородицы, часть храмовых полов была музеефицирована.
В ходе работ на месте строительства Конгресс-центра (участок между ул. Б. Садовой и ул. Суворова и
переулками Крепостной и Журавлева) были обнаружены интересные материалы, связанные как с крепостью Св. Дмитрия, так и с индустриальными комплексами города Ростова 2-й половины XIX - 1-й половины XX в. Исследуемый участок затрагивал восточную часть крепости, к северо-западу от редута Св. Александра Невского и к юго-западу от редута Св. Павла, где были выявлены одна из солдатских казарм и колодец крепости. Также был открыт участок городской мостовой и конструкции литейной мастерской завода братьев Мартын, относящиеся к 60-м гг. XIX в. [25, 26].
Сотрудниками Археологической лаборатории РГУ начиная с 2002 г. проводились спасательные археологические работы в зонах строительства на территории крепости Св. Дмитрия Ростовского [27]. В 2005-2007 гг. в районе пересечения пер. Университетского и ул. Суворова зафиксированы участки рва и вала, относящихся к редуту Св. Андрея Первозванного. Также были выявлены остатки частокола, возможно из крепостной ограды по временному проекту 1761 г. [28, с. 20-23].
В.Г. Чайлд полагал, что археология для истории подобна телескопу в астрономии и микроскопу в биологии [29, с. 18]. Сравнение с микроскопом очень подходит для археологии поздних периодов истории. Это другой уровень приближения, возможность воссоздать эпоху, освещенную письменными источниками, в деталях.
По-прежнему остаются проблемы, связанные с финансированием научно-исследовательских раскопок памятников археологии, в том числе и археологии поздних периодов. Ведь масштабные раскопки таких крупных памятников, как крепости, требуют немалых средств, причем на постоянной основе. Многие важные комплексы этого периода не имеют соответствующего статуса памятников истории и культуры, и подвергаются хищническим раскопкам кладоискателей и «любителей древностей».
На данном этапе археологические материалы Нового времени уже не считаются балластом, их принимают в музейные фонды и фиксируют в отчетах. Растет количество публикаций, посвященных комплексам и материалам этого времени [24, 30-33]. Идет накопительный этап и сбор информации.
Наиболее перспективным представляется комплексное изучение материальной культуры раннего Нового времени. Большое значение для создания хронологических шкал и выявления хроноиндикаторов имеют условно--закрытые археологические комплексы (под этим термином понимается единовременно отложившийся набор вещей и керамики, который использовался на всем протяжении существования какого-либо сооружения) с узким периодом функционирования. Такими памятниками в нашем регионе являются русские крепости 1-й половины XVIII в., многие из которых существовали не больше четверти века, были оставлены и затем не возобновлялись.
Предварительно можно выделить среди находок перспективные категории хроноиндикаторов, которые облегчили бы датировку небольших комплексов, не содержащих нумизматического материала.
Прежде всего это некоторые элементы военной амуниции: мундирные пуговицы, элементы портупейной
фурнитуры, детали ножен шпаг. Эти предметы способны давать как относительно широкую дату в пределах всего XVПI в., так и более дробные периоды в пределах столетия. Для построения хронологических шкал в этой категории находок привлекаются и материалы кораблекрушений как узкодатируемых условно-закрытых комплексов [34].
Керамические курительные трубки имеют большой датирующий потенциал, но в настоящий момент их хронология еще находится в стадии разработки.
Перспективным направлением представляется изучение погребальных комплексов, которые часто отражают суеверия, архаизмы обряда и языческие пережитки. Отклонения от ортодоксального обряда, вызванные различными причинами, периодически фиксируются в исследованных погребениях XVIII-XIX вв. [20, с. 10; 21, с. 80-92, 108-141; 24, с. 80]. По массовым погребениям жертв эпидемий можно проследить уровень развития лекарской службы в XVIII в. [35, с. 18]. Ценную информацию способны дать антропологические материалы некрополей. В отношении памятников поздних периодов нашего региона такие исследования проводятся не всегда. Можно отметить исследование Е.Ф. Батиевой [36] материалов из погребений кладбища жертв эпидемии чумы 1771-1773 гг., относящегося к крепости Св. Дмитрия Ростовского.
Раскопки и изучение памятников Нового времени при благоприятных условиях должны сопровождаться их музеефикацией. Крепость Св. Анны и Павловская крепость являются прекрасными по сохранности комплексами фортификационных сооружений 1-й половины XVIП в. Там вполне можно создать музеи-заповедники, центры «живой истории», перспективные для развития туризма [37].
Такие музеи, демонстрирующие культурный срез определенной эпохи, приобретают все большую популярность. Удачным примером является дворец А.Д. Менши-кова (в составе Государственного Эрмитажа) в Санкт-Петербурге. После реконструкции и реставрации здания, сопровождавшейся археологическими исследованиями, в нем были полностью воссозданы интерьеры и утварь 1-й четверти XVIII в., в том числе в служебных и хозяйственных помещениях. Так достигается цельное восприятие предметов материальной культуры, находящихся в присущем им контексте [38, с. 34]. Крепость Лютик, входящая в состав музея-заповедника «Танаис» интересна сохранившимися остатками каменных стен турецкого времени [39].
Музеефицируются и отдельные участки памятников археологии позднего периода, попадающие под городскую застройку. Был законсервирован и сохранен участок каменного пола 2-го Покровского храма в Кировском сквере. Так же планируется поступить с хорошо сохранившимся участком мостовой 60-х гг. XIX в., обнаруженным в ходе раскопок на месте строительства Конгресс-центра.
В перспективе планируется создание Музея истории города Ростова, значительную часть материалов которого составят археологические коллекции поздних периодов истории.
ления Азовской крепости конца XVII- первой половины XVIII в. // Рубикон : сб. науч. работ молодых ученых. Вып. 31. Ростов н/Д, 2004. С. 52-56.
logy conference. Reno. 1988. № 5.P. 95-104.
// Донская археология. 1999. № 1. С. 120.
Поступила в редакцию
