Спросить
Войти
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 4 (142). История. Вып. 29. С. 126-129.
Международные отношения
ж. Б. жалсапова
КОНФЛИКТ НА МОНГОЛО-МАНЬЧжУРСКОЙ ГРАНИцЕ 1939 ГОДА
в отражении иностранной прессы: происхождение
И НАЧАЛО
В статье рассматриваются оценки возникновения монголо-маньчжурского вооруженного конфликта 1939 г. на основе извлеченного из Российского государственного военного архива собрания статей иностранных газет.
Первым главой иностранного государства, с которым встретился Д. А. Медведев на посту Президента Российской Федерации, был Президент Монголии Намбарын Энхбаяр. На встрече в Москве в мае 2008 г. президенты отметили, что Россия и Монголия - соседи, и очень важно развивать стратегические отношения. Н. Энхбаяр пригласил Д. А. Медведева в Монголию на празднование 70-летия победы в боях на р. Халхин-Гол, отметив, что это общая победа советских и монгольских солдат, к годовщине которой готовятся как Монголия, так и Россия1.
На современном этапе развития мы сталкиваемся с процессом переоценки значения, роли, места многих событий в историческом процессе, в том числе и вооруженного конфликта на монголо-маньчжурской границе. Падение прежних идеологических барьеров и препятствий создало условия для объективного изучения истории возникновения вооруженного конфликта на границе Монгольской Народной Республики и Маньчжоу-Го.
Вооруженный конфликт на монголо-маньчжурской границе на р. Халхин-Гол 1939 г. в отечественной историографии получил достаточно полное освещение2. В публикациях рассматриваются причины возникновения военного конфликта, содержатся описания хода военных действий и особо подчеркнуто значение победы частей Красной Армии совместно с соединениями монгольской армии. Следует подчеркнуть, что оценки и выводы исследователей в целом идентичны. Что касается причин возникновения вооруженного конфликта, авторы единодушны в том, что он был спровоцирован милитаристскими кругами Японии. Военные действия на Халхин-Голе затрагивали интересы ряда зарубежных стран, в особенности Китая и Японии, которая с начала 1930-х гг. оккупировала СевероВосточный Китай и создала марионеточное государство Маньчжоу Го (Маньчжоу Ди Го).
Цель статьи заключается в том, чтобы на основе материалов, извлеченных из Российского государственного военного архива, раскрыть оценки возникновения вооруженного конфликта и начала военных действий на Халхин-Голе в отражении зарубежных средств массовой информации. Материалы включают статьи из газет «Токио Ници Ници» Японии, «Пекин крониклс», «Чайна пресс» Китая, «Дейли ньюс» Маньчжоу-Го, а также сообщения информационных агентств «Домей» Синьцзяня, «Рейтер» США, «Кокуцу» Франции. Следует подчеркнуть, что хронологически они относятся к первой части военных столкновений в мае - июне 1939 г., которые во многом были неудачными для советско-монгольских войск.
Содержание японских и маньчжурских газетных публикаций во многом отражало стремление милитаристских кругов Токио получить в лице Монгольской Народной Республики (далее - МНР) выгодный плацдарм на границах с Советским Союзом в рамках реализации своей стратегии создания «конфедерации азиатских народов» под руководством Японии. Эта идея была выражена в обращении к населению МНР президента Департамента Хинганских дел, объединяющего монгольское население Маньчжоу-Го, Чжа Кара с воззванием присоединиться к «новому порядку». Отметив, что внешние
монголы принадлежат к той самой расе, к которой относятся маньчжуры, японцы, китайцы, китайские мусульмане, он призвал население Монголии освободиться от советского влияния и присоединиться к маньчжурскому народу3. В Токио считали, что МНР не располагает крупными вооруженными силами и в течение нескольких дней потерпит поражение4. В целом, японское руководство полагало, что если Внешняя Монголия будет объединена с Японией и Маньчжоу-Го, то советские дальневосточные территории окажутся в тяжелом положении. Угроза военной опасности на Дальнем Востоке и открытая экспансия японских милитаристов сблизили внешнеполитические интересы СССР и МНР. Правительство МНР было вынуждено обратиться к Советскому Союзу с просьбой о помощи.
С начала 1939 г. в районе границы между МНР и Маньчжоу-Го, фактически управлявшейся Японией, произошло несколько инцидентов между монголами и японо-маньчжу-рами. Обе стороны стали подтягивать силы в спорный район. МНР, за которой стоял Советский Союз, объявила о прохождении границы в местности Номон-Хан-Бурд-Обо у истока р. Хайластын-Гол, правого притока р. Халхин-Гол, а Маньчжоу-Го, за спиной которого стояла Япония, провел границу по реке Халхин-Гол. Формальная причина объяснялась наличием множества содержавших разночтения карт района, которые трактовались каждой из сторон в свою пользу, а также характером пустынной и малолюдной местности с неопределенными пограничными указателями, отстоявшими друг от друга на многие километры. Монгольско-китайская граница в районе реки Халхин-Гол до 1939 г. ни разу не демаркировалась.
Примечательно, что, хотя МНР была образована в 1924 г., в сообщениях иностранной прессы по прежнему использовалось название Внешняя Монголия, и события на Халхин-Голе в японской историографии назывались «Номонханским инцидентом».
В сообщении штаба Квантунской армии от 29 мая 1939 г. отмечалось, что инцидент в районе Номонхан был начат войсками Внешней Монголии, и маньчжурские части были вынуждены открыть ответный огонь. Ввиду того, что войска Внешней Монголии продолжали свои возмутительные действия вдоль границы, японские военные власти
признали необходимым предпринять совместные с маньчжурской армией действия, что вытекало из принципа совместной обороны Японии и Маньчжоу-Го5. Этот принцип был закреплен японо-маньчжурским договором от 15 марта 1933 г.
По данным агентства «Домей» от 30 мая 1939 г. солдаты Внешней Монголии неоднократно пересекали границу, вторгались в Номонхан и отгонялись обратно маньчжурскими пограничниками. Отмечалось, что группа солдат Внешней Монголии пересекла реку Халхин-Гол 11 мая 1939 г. и вторглась в Номонхан, попытки перехода границы и вторжения на территорию Маньчжоу-Го продолжались 15, 18 и 20 мая6.
Газета «Чайна пресс» в этот же день опубликовала статью «Кровь в Монголии», отметив, что части Внешней Монголии 11, 12, 13 мая перешли маньчжурскую границу и обстреляли патрули Квантунской армии7. После того как было установлено, что все самолеты Внешней Монголии были советского производства и пилотировались советскими летчиками, правительство Японии через своего посла в Москве выразило протест народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову8. В свою очередь, В. М. Молотов выразил контрпротест, но его протест был отклонен японским послом. По данным агентства «Домей» Синьцзяня от 3 июня 1939 г., маньчжурские власти отвергли утверждения В. М. Молотова, что Маньчжоу-Го провоцировал конфликты на маньчжуро-монголь-ской границе. Синьцзянские власти считали виновником инцидента СССР, предположив, что Советский Союз хотел этим инцидентом укрепить свое влияние в МНР и продолжить в дальнейшем инспирировать монголов на провокации. Подчеркивалось, что бои в районе Номонхан были первыми боями после заключения советско-монгольского протокола 1936 г., по которому СССР взял на себя обязанность защищать границы МНР9.
Военный представитель Японии, по данным источника в Хайларе от 4 июля 1939 г., заявил, что причины конфликта объясняются двумя факторами:
Милитаристские круги Японии полагали, что Номонханский пограничный инцидент
Ж. Б. Желсапова
был начат Внешней Монголией не по своей воле, а по подстрекательству Москвы, о чем свидетельствовал тот факт, что механизированные части и авиация Внешней Монголии были укомплектованы исключительно советскими военными. По их мнению, причиной этого могла явиться попытка отвлечь общее внимание от разворачивавшейся во Внешней Монголии антирелигиозной, антиламаистской кампании, затрагивавшей интересы большинства населения страны. Выдвигалась и вторая причина, которая была связана с проверкой советским правительством действительности заверений Маньчжоу-Го о миролюбивой политике. Подчеркивалось, каковы бы ни были мотивы СССР, результатом «второго Хасана», как называли события на Халхин-Голе, явилось поражение советско-монгольских войск. Те же японские источники сравнили советские самолеты с многочисленными стадами овец, которые пожирались волками, японскими самолетами, численность которых была гораздо меньше советских10. Необходимо упомянуть о том, что речь шла о не вполне удачных действиях советско-монгольских войск в мае - июне 1939 г.
По сообщению японской газеты «Токио-Ници-Ници» от 29 июня 1939 г., чрезвычайно низкий уровень жизни скотоводов на западной стороне р. Халха, притеснение религии властями Монголии под нажимом СССР вызвали недовольство населения политикой советского правительства11. В этих условиях, по их мнению, часть духовенства и интеллигенции монголов предпочла бы патронаж японо-маньчжурских властей советскому господству, и из-за этого якобы Кремль предпринял особые меры, чтобы предотвратить любую публикацию сообщений в стране относительно монголо-маньчжурских событий.
В газете «Дейли ньюс» Маньчжоу-Го от 9 июня 1939 г. подчеркивалось, что советско-монгольские войска потерпели поражение от хорошо вооруженных японских частей, тем самым доказывалась несостоятельность военной мощи Красной Армии12.
Сообщения о причинах пограничного конфликта на Халхин-Голе встречались и в прессе других стран. В сообщении информационного агентства США «Рейтер» под заголовком «Причины остаются неизвестными» допускалось, что нападение со стороны внешних монголов было совершено с целью захвата пастбищных территорий. В тоже время отме-
чалось, что хотя данный район представляет удобную местность для развития скотоводства, это едва ли могло стать основанием столь крупного вооруженного конфликта13.
Вместе с тем, в статье «Вашингтон следит за японо-монгольским инцидентом», опубликованной в газете «Чайна пресс», сообщалось, что событиями на внешнемонгольской границе заинтересовались представители Государственного Департамента США, которые предположили, что военные действия развернулись на монгольской территории, так как население Внешней Монголии проживало по обеим сторонам р. Халхин-гол14.
По данным французского информационного агентства «Кокуцу» от 1 июня 1939 г., пограничный инцидент у Номонхан вызвал интерес у антисоветски настроенных парижских газет, которые предупреждали правительства Англии и Франции о возможном вовлечении их в конфликт между Японией и СССР в случае заключения соглашения с советским правительством15.
Агентство «Кокуцу» также опубликовало сообщение под заголовком «Русская авиация на Дальнем Востоке показала свою несостоятельность», в котором было отмечено, что детальное изучение результатов воздушных боев между японской и советской авиацией в Номонхан показало неоспоримое превосходство боевой мощи японских «соколов» и машин. Подчеркивалось, что техническая отсталость Красной Армии и абсолютное превосходство японских частей привели к поражению советско-монгольской авиации в воздушных боях16.
События на монголо-маньчжурской границе не могли не вызывать озабоченность в Китае, особенно в антияпонски настроенных кругах. По сообщениям китайских информационных агенств от 21 июля 1939 г., в г. Енани, столице китайских советов провинции Шаньси, прошла конференция командования 8-й армии Коммунистической партии Китая, на которой присутствовали Мао Дзэ Дун, Чжоу Эн Лай, Чжен Шао Ю, Чжу Дэ, Сушань Чэн. В ней также приняли участие три представителя Коминтерна. Обсуждался вооруженный конфликт между монголо-советскими и японо-маньчжурскими войсками. В итоге руководство компартии Китая приняло решение отправить части 8-й армии для поддержки советско-монгольских войск, а также мобилизовать студентов антияпонского университета в г. Енани в качестве политических руководителей монгольских частей17.
Таким образом, в рассмотренных публикациях иностранной прессы представлен взгляд на события на р. Халхин-Гол 1939 г. с противоположной, японской стороны. В них военные действия на монголо-маньчжурской границе 1939 г. изображались как пограничный инцидент, возникший вследствие нарушения монгольскими солдатами границы с Маньчжоу-Го, наличия спорной территории между двумя государствами, а также агрессивной и захватнической политики Советского Союза по отношению к Маньчжоу Ди Го. Несмотря на то, что эти публикации выражали сиюминутную реакцию авторов, в них прослеживается антисоветский настрой, обусловленный интересами милитаристских кругов Японии. В целом в прессе Японии и Маньчжоу-Го оценки предпосылок возникновения вооруженного конфликта и первых военных действий на Халхин-Голе совпадают. В маньчжурской прессе иной позиции не могло быть, поскольку марионеточное правительство Маньчжоу-Го было создано Японией. Вместе с тем, обращение к этим газетным материалам позволяет расширить представление о монголо-маньчжурском вооруженном конфликте.
Примечания
- № 8. - С. 63-84; Жуков, Г. К. Воспоминания и размышления / Г. К. Жуков. - М., 1970; Новиков, М. В. Победа на Халхин-Голе / М. В. Новиков. - М. : Политиздат, 1971; Судеец, В. Историческая победа / В. Судеец.
- Улан-Батор, 1979; Маркин, И. Там, в степях у реки. О боях на Халхин-Голе / И. Маркин.
- М., 1981; Горбунов, Е. 20 августа 1939 / Е. Горбунов. - М., 1986; Зориг, Г. Два подхода к истории сражений на реке Халхин-Гол / Г. Зориг // Япония : экономика, политика, история. - М., 1989. - С. 272-273; Кривель, А. М. Слышишь, Халхин-гол!/ А. М. Кривель.
- М., 1989; Штоль, А. В. Советско-японские военные конфликты у озера Хасан и у реки Халхин-Гол // Спецназ России. - 2004.
- № 8; Пыхалов, И. От Хасана к Халхин-Голу / И. Пыхалов // Спецназ России. - 2004. - № 8 и др.
