Спросить
Войти
Племенной мир
ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ КОМПЛЕКСЫ ЯМНОЙ КУЛЬТУРЫ ВОЛГО-УРАЛЬСКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ*
В статье на основе погребальных памятников ямной культуры Волго-Уралья исследуются производственные комплексы ямной культуры. Особое внимание уделяется погребениям, в которых встречаются орудия, связанные с металлургическим и плотницким производством. Анализ погребальных комплексов позволяет сделать вывод, что в ямном обществе начинает проявляться специализация в области металлургии и плотничества.
В настоящее время исследование хозяйства древних культур является достаточно актуальной и в тоже время сложной задачей. Исследователи эпохи ранней бронзы Волго-Уральского региона считают, что основным видом хозяйствования племен ямной культуры на данной территории было кочевое скотоводство (В. П. Шилов1, Н. Я. Мерперт2, Н. Л. Моргунова3). По мнению Н. Л. Моргуновой, кочевое скотоводство должно было поддерживаться другими производствами, такими как плотничество и металлургия. Единственным источником для изучения древних ремесленных комплексов являются курганы ямной культуры. Погребения, где найдены орудия труда, доказывают наличие той или иной ремесленной деятельности в древности: плотничества, металлургии, ювелирного дела и др. Под термином «ремесло» при исследовании первобытных обществ нужно понимать изготовление изделий ручным способом в не пищевой сфере производства4. К погребениям мастеров — металлургов-кузнецов — можно отнести захоронения с литейными формами в КМ Изобильное 6/3, Першин 1/4 и погребения с готовыми изделиями и производственным ломом в Белогорье 1/1.
Файзуллин Айрат Асхатович — аспирант кафедры истории России Оренбургского государственного педагогического университета. E-mail: faizullin.airat@yandex.ru
* Исследование выполнено при финансовой поддержке Задания № 33.1471.2014 К на выполнение научно-исследовательской работы в рамках проектной части государственного задания в сфере научной деятельности; финансовой поддержке РГНФ: проект № 14-01-00127.
^ОГОРСК-НО^
А. А. Файзуллин
В могильнике Изобильное в кургане № 6 было обнаружено ямное погребение, которое оказалось разграбленным. Но в засыпке исследователям удалось обнаружить останки одного костяка (пол и возраст не определен). Особый интерес представляет инвентарь, найденный в могиле, — это фрагменты керамической литейной двухстворчатой формы, изготовленной из глины, прямоугольно-продолговатой формы5. К сожалению, ограбленное погребение не дает полную картину о погребенном (пол, возраст), но литейная форма, найденная здесь, позволяет сделать вывод, что это погребение человека, который занимался металлургией.
Погребение с литейной формой также было обнаружено в кургане 1, КМ Пер-шин. В погребальной камере находился скелет подростка мужского пола (12-13,5 лет). Покойный был положен головой на юго-восток, на спине с согнутыми в коленях ногами, руки вытянуты вдоль туловища. Наиболее важной и интересной для археологии находкой при покойном явилась двустворчатая глинисто-песчаниковая литейная форма для втульчатого топора, положенная у левого виска головы молодого мастера6. Это изделие некоторое время использовалось, что очень хорошо заметно по следам высокотемпературных воздействий на внутренних полостях створок. Между ног покойного находился крохотный кусочек меди. По мнению Е. Н. Черных, скорее всего сразу по завершению надмогильной насыпи над захоронением литейщика, в стороне от кургана, был сложен ритуальный очаг. От него сохранились плоская, неправильной формы ямка. Размеры ее 63x40x10 см. Ямку заполняли перекаленные от кострового жара плитки плотного, но частично распавшегося песчаника. Судя по следам прокаленности, температура здесь была достаточно высокой; сохранилось также немалое количество древесных угольков. Сооружение ритуального огнища вполне очевидно связывалось с основным профессиональным занятием покойного подростка7. Погребенного подростка, судя по всему, инициировали в статус мастера незадолго перед кончиной, ведь чаще всего в архаичных обществах такое посвящение проводили лишь с достижением человеком половой зрелости, когда мальчик возвышался до ранга мужчины8.
На территории Волго-Уралья в КМ Белогорье было найдено погребение, инвентарь которого позволяет предположить связь погребенного с металлообработкой9. В небольшой погребальной камере обнаружен скелет взрослого человека на спине, головой на север. Руки покоились на груди, пальцы сплетены в замок. В ногах погребенного находился глиняный лепной сосуд, в районе таза и под черепом встречены бронзовые изделия и производственный лом металла. Изделия изготовлены из кованого, квадратного в сечении бронзового прута. Вероятно, использовались в качестве украшений-подвесок. Е. Н. Черных отмечает, что данное захоронение принадлежало мастеру по изготовлению украшений. Среди бронзовых изделий наблюдается несколько законченных предметов, представляющих подвески в один-полтора оборота. Любопытно, что первоначально они являлись шильями или пробойниками. Изготовленные из кованного бронзового прута, шилья затуплялись с обоих концов, после чего сворачивались, и им придавалась форма
подвески. Причем, вероятно, мастер с самого начала был ограничен в металле. Из более коротких шильев у него получались подвески в один оборот, а одно более длинное было свернуто в полтора оборота. Один из пробойников также предназначался для изготовления подвески, однако дал трещину в середине, после чего мастер пытался перерубить место брака, но по каким-то причинам не довел дело до конца10. Один фрагмент бронзового лома, представляющий пластину, был закручен в полтора оборота и, вероятно, являлся незавершенной цилиндрической подвеской. Из приведенных фактов можно считать, что человек был мастером-кузнецом, который переделывал уже готовые изделия.
Исследователь африканских зулусов А. Брайант подметил, что некоторые профессии были наследственными, другие избирались по желанию. По мере того как труд становился все более квалифицированным, профессии и ремёсла стали семейным делом. Особенно типично это было для знахарей и кузнецов, чьи занятия обычно передавались по наследству. Заниматься же дома плетением корзин или выделкой горшков мог всякий. Кузнец всегда являлся совершенно особой фигурой общества. Занятия горным делом и металлургией всегда и всюду окружались системой строжайших запретов — табу. Эти запреты ставили металлургию в особое положение ремесла загадочного, доступного немногим. Табу преследовали прежде всего цель умилостивить бога огня и металлов, сохранить монополию кузнеца на общение с загадочными силами, ведающими этими стихиями, оградить мастеров от запретного интереса к их ремеслу со стороны прочих. Племена лунда из Замбии до сих пор отказываются разговаривать с этнографами о железе и кузнецах, которые объединены у них в нечто вроде тайного общества11.
Наряду с погребениями металлургов на территории Волго-Уралья встречаются также и погребения лиц с орудиями, связанными с плотницким ремеслом.
В курганном могильнике Тамар-Уткуль VII 8/4 в погребальной камере был обнаружен скелет мужчины 50-55 лет12. Инвентарь был представлен следующим набором плотницкого металлического инструмента: биметаллическим «разметчиком», состоящим из четырехгранного медного стержня и ромбического железного навершия, плоской прямоугольной сланцевой пластины, четырехгранного шила с упором длинной 13,8 см из меди, втульчатого медного долота длинной 22,8 см, медного плоского тесла с раскованным лезвием длиной 12,5 см, медного ножа листовидной формы с резким переходом к прямому четырехгранному черешку с раскованной пяткой длиной 16,2 см, проушного медного топора, литого с брюшка с узким лезвием13.
В КМ Пятилетка в кургане 5, диаметр которого 44 м, а высота 2 м, в широкой и глубокой яме с забутовкой придонной части был найден костяк мужчины старше 50 лет. В ногах у мужчины находился костяк подростка примерно 10 лет. Возле плеча покойного находился плотницкий инвентарь — массивное медное четырехгранное долото14.
В 1926 году на западе Оренбуржья раскопано богатое погребение у села Кол-тубанка. К сожалению, находка была сделана случайно при земляных работах, и погребальный обряд остался невыясненным. В погребении был обнаружен богатый инвентарь: клиновидный топор, крупное четырехгранное шило, долотообразное орудие из пластинки, свернутое в трубку, массивное четырехгранное, с загнутым одним концом — орудие и тонкая бронзовая пластинка со штампованным зубчатым орнаментом и рядом отверстий по краям. Таким образом, колтубанский комплекс также можно интерпретировать как погребение мастера-плотника15.
Вероятно, с плотницким делом можно связать захоронение в КМ Увак 12/4. Трудовые затраты на совершение захоронения здесь небольшие (диаметр кургана 16 м, а высота 0,6 м). В могиле найден инвентарь: двуобушковый проушный молот, медный нож с листовидным лезвием, фрагмент еще одного медного предмета, куски окаменелого дерева, которые, судя по следам сработанности, использовались как песты16.
Плотницкий инвентарь можно обнаружить и в вождеских погребениях. В упоминавшемся выше погребении I Болдыревкого могильника, наряду с ритуальным инвентарем, были обнаружены орудия мастера-плотника17. Это стамеска из железа, составное биметаллическое орудие, похожее на рубанок, два медных четырехгранных шила. В КМ Утевка в погребении 1/1 также встречены орудия плотничества: топор и тесло18. Плотницкие орудия есть и в КМ Барышников: медное тесло с цапфами, медное тесло-молоток, медное долото19. Таким образом, находка плотницких инструментов в курганах представителей элиты напрямую не связывает их с ремеслом. Можно предположить, что данные предметы были положены в связи с их высоким социальным статусом. Исследователи отмечают, что даже в древнейших раннеклассовых обществах металл нередко служил интересам знати и функционировал в престижной социальной сфере. Так, в Шумере в раннединастическую эпоху медь являлась большой редкостью и стоила дорого. В эпоху ранней бронзы знать в большей мере монополизировала использование металла, а ремесло было привилегией отдельных знатных родов20. Но в то же время это не означало, что плотницкие инструменты не использовались в ремесле. Так, в ямных захоронениях Волго-Уралья встречается 107 фрагментов перекрытий из деревянных плах и бревен. Можно также отметить и наличие в ямных курганах Волго-Уралья деревянных колес. В ОК Шумаево в погребении 2 найдены 3 деревянных колеса21. Колеса выявлены в КМ Герасимовка 1 7/1, Шумаево II 6/6, имитация колес встречена в КМ Изобильное II 3/1. Исследователи отмечают, что находки колес свидетельствуют о том, что колесный транспорт играл важную роль в становлении мобильного скотоводческого хозяйства22. К сожалению, повозки в погребениях ямной культуры на территории Волго-Уралья не обнаружены, но это не означает, что они не использовались в быту. Деревянные повозки встречаются
в погребениях на территории Украины в памятниках Тягунова Могила23, КМ Лу-кьяновка24 и др. О существовании в ямной культуре двухколесных кибиток-повозок писал В. П. Шилов. Он считал, что кибитки-повозки использовались не только
как транспортное средство, но и в некоторых случаях могли заменить кочевникам
дом25.
Достаточно сложно доказать на археологическом материале наличие мастеров в области обработки шкур, кожи и шерсти. Артефакт, который приблизит нас к решению данной проблемы, — бронзовые и медные шилья. В захоронениях ям-ного общества Волго-Уралья шилья встречены в 20 случаях. Интересно, что шилья найдены и в комплексе с листовидными ножами и это на первый взгляд делает этот вещевой комплекс универсальным для мастера. Но, с другой стороны, шилья встречаются в статусных захоронениях вождей в комплексе с другими предметами (КМ Утевский 1/1; 2/1)26, шило было обнаружено в жреческом погребении с расчленением костяка (КМ Скворцовка 6/1)27. Поэтому нельзя однозначно относить данный артефакт к изделию для производства. Ярким свидетельством производственного назначения инвентаря является комплекс в КМ Красносамарское. В погребении 1/2 данного могильника было найдено шило и костяные тупики, а в погребении 1/4 — каменный пест, глиняная лепешка сердцевидной формы и изделие из кожи с медными гвоздиками. Таким образом, данный погребальный комплекс является свидетельством наличия в ямном обществе мастеров, занятых в сфере обработки шкур и шерсти.
Интересно также отметить, что крупные насыпи с плотницким инвентарем датируются развитым этапом существования ямной культуры28. В своем исследовании Н. Л. Моргунова отмечает, что на развитом этапе ямной культуры появляются разные по величине и сложности оформления погребального ритуала курганы, погребения с человеческими жертвоприношениями и многочисленными металлическими и другими вещами. Это свидетельствует о качественно ином уровне жизни и усилении социальной дифференциации в обществе ямной культуры в данный период29. Данные хронологии подтверждают, что возможности скотоводческого производства постоянно возрастали и это позволяло производить предметы хозяйственного и престижного инвентаря, которые были найдены в погребениях привилегированных сословий. Эти же наблюдения отмечает и И. Ф. Ковалева, основываясь на данных левобережной Украины30. В своем исследовании ученый пишет об уникальном погребении ремесленника. В данном погребении были найдены набор каменных наковаленок, молоточек для ювелирной обработки металлической фольги31.
Высокий статус погребенных с инструментами для обработки дерева отметил А. Т. Синюк, основываясь на данных раскопок Павловского могильника на Сред23 Пустовалов 2000, 308.
нем Дону32. По его мнению, частое нахождение плотницкого и иного ремесленного инструмента в наиболее выдающихся подкурганных памятниках типа Май-копского33, Утевских34 курганов, принадлежность которых племенным вождям не вызывает сомнений, свидетельствует о связи оформляющейся кланово-произво-дительной организации с реальной политической властью, когда вожди родов и племен еще придерживались видимости почитания трудовой деятельности. Это явление отмечено и Е. Н. Черных на этнографических параллелях при исследовании структуры древнейшего металлургического производства35.
Погребения мастеров под курганами — это не случайный обряд в ямном обществе. Обычай хоронить мастеров под курганом свидетельствует о том, что мастера имели высокий социальный статус, — видимо потому, что их ремесло было востребованным, а мастерство воспринималось как нечто магическое и божественное, продолжение работы мастера в ином мире — как гарантия стабильности и развития общества. В этнографии таджиков можно найти данные, которые свидетельствуют, что профессиям учили добрые духи. Мастер, как и шаман, был их избранником, и за это духи требовали от него ритуальных жертвоприношений, даже вступления с ними в интимные отношения. Тем самым добрые духи определяли будущую жизнь и судьбу одержимого, помогали в борьбе со злыми духами36.
Таким образом, погребения с производственным инвентарем позволяют сделать вывод, что в ямном обществе начинает проявляться специализация в области металлургии и плотничества. Специализация в области какого-либо ремесла позволяла некоторым индивидам проявить свои умения и повысить свой социальный статус. Вероятно, в обществе скотоводов ямной культуры ремесленное производство играло важную роль в экономике. Мастера-металлурги снабжали общество ценными для того времени оружием и орудиями труда. Мастера-плотники производили повозки и легкие переносные жилища, без которых кочевой образ жизни был невозможен. А мастера, производившие большое количество материальных благ, могли повысить свой социальный статус при жизни. После смерти они могли удостоиться пышных поминальных и похоронных действий. Нужно отметить, что, видимо, не все индивиды, которым были положены инструменты мастера, при жизни являлись ремесленниками. Находки данных артефактов в захоронениях лидеров-вождей символизируют большую ценность этих инструментов и производств в ямном обществе.
Березанская С. С. 1994: Ремесло эпохи энеолита — бронзы на Украине. Киев.
Бромлей Ю. В. (ред.) 1988: История первобытного общества: эпоха классообразова-ния. М.
Васильев И. Б. 1980: Могильник ямно-полтавкинского времени у с. Утевка в Среднем Поволжье // Археология Восточноевропейской лесостепи. Воронеж, 32-58.
Ковалева И. Ф. 1989: Социальная и духовная культура племен бронзового века. Днепропетровск.
Марковин В. И., Мунчаев Р.М. 2005: Северный Кавказ. Очерки древней и средневековой истории и культуры. М.
Матюхин А. Д. 1999: Погребение эпохи бронзы у села Белогорье // Археологическое наследие Саратовского края охрана и исследования в 1997 году. Вып. 3, 48-52.
Мельник А. А., Сердюкова И. Л. 1988: Реконструкция погребальной повозки ямной культуры // Новые памятники ямной культуры Киев, 118-124.
Моргунова Н. Л. 1992: К вопросу об общественном устройстве древнеямной культуры // Древняя история населения Волго-Уральских степей. Оренбург, 5-27.
Моргунова Н. Л., Кравцов А. Ю. 1994: Памятники древнеямной культуры на Илеке. Екатеринбург.
Моргунова Н. Л. 2000: Большой Болдыревский курган // Археологические памятники Оренбуржья. Вып.4, 55-62.
МоргуноваН.Л., ТурецкийМ.А. 1998: Курганная группа у хут. Барышников // Археологические памятники Оренбуржья. Оренбург, 3-16.
Моргунова Н.Л., Гольева А. А., Дегтярева А. Д., Евгеньев А. А., Купцова Л. В., Салуги-на Н. П., Хохлова О. С., Хохлов А. А. 2010: Скворцовский курганный могильник. Оренбург.
Моргунова Н.Л., Кравцов А.Ю., Богданов С. В. 1992: Курганы древнеямной культуры в левобережье реки Урал // Древняя история населения Волго — Уральских степей. Оренбург, 80-91.
Моргунова Н. Л., Гольева А. А., Краева Л. А., Мещеряков Д. В., Халяпин М. В., Хохлова О. С. 2003: Шумаевские курганы. Оренбург.
Моргунова Н. Л., Турецкий М.А. 2003: Ямные памятники у села Шумаево: новые данные о колесном транспорте у населения Западного Оренбуржья в эпоху раннего металла // Вопросы археологии Поволжья. Вып.3, 144-159.
Моргунова Н. Л. 2013: Радиокарбонная хронология ямной культуры Волго-Уральского междуречья // КСИА. 230, 5-22.
Моргунова Н. Л. 2014: Приуральская группа памятников в системе Волжско-Ураль-ского варианта ямной культурно-исторической области. Оренбург.
Муродов О. 1977: Некоторые фольклорные жанры, связанные с древними верованиями таджиков // Фольклор и этнография. Связи фольклора с древними представлениями и обрядами. Л., 82-91.
Сальников К. В. 1962: Южный Урал в эпоху неолита и ранней бронзы // Археология и этнографии Башкирии. Уфа.
Синюк А. Т. 1983: Курганы эпохи бронзы Среднего Дона (Павловский могильник). Воронеж.
Пустовалов С. Ж. 2000: Курган «Тягунова Могила» и проблемы колесного транспорта ямно-катакомбной эпохи в восточной Европе // Stratum plus. 2, 296-321.
Шилов В. П. 1975: Очерки по истории древних племен нижнего Поволжья. Л.
ЧерныхЕ. Н., Кузьминых С. В., Лебедева Е.Ю., Луньков В. Ю. 2000: Исследование курганного могильника у села Першин // Археологические памятники Оренбуржья. Вып. 4, 63-84.
Черных Е. Н. 2005: Каргалы том IV, некрополи на каргалах, население каргалов: па-леоантропологические исследования. М.
Яблонский Л. Т., Хохлов А. А. 1994: Краниология населения ямной культуры Оренбургской области // Памятники древнеямной культуры на Илеке / И. Б. Васильев (ред.). Екатеринбург, 116-152.
INDUSTRIAL COMPLEXES OF THE PIT-GRAVE CULTURE IN THE RIVERS REGION THE VOLGA AND URAL
А. А. Faizullin
In this article on the basis of the funerary monuments of pit-grave culture of the Volga-Ural its industrial complexes are investigated. The special attention is paid to burials in which there are tools associated with metallurgical production and carpentry. The analysis of funerary complexes allows author to draw a conclusion that in pit society specialization in the field of metallurgy and carpentry begins to appear.
И. А. Файзуллин
ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ БЫТОВЫХ ПАМЯТНИКОВ СРУБНОЙ КУЛЬТУРЫ В ЗАПАДНОМ ОРЕНБУРЖЬЕ*
Работа посвящена истории изучения бытовых памятников срубной культуры на территории Западного Оренбуржья. В статье рассматриваются проблемы исследования памятников эпохи бронзы. Основным аспектом являются полевые исследования срубной культуры, а также вклад Оренбургской археологической экспедиции в ее изучение.
Первыми шагами в исследовании бытовых памятников срубной культуры на территории западной части Оренбургской области были работы, проведенные В. В. Гольмстен в 20-е гг. прошлого века. Работая в северо-западных районах области по рекам Кинель и Самара, она смогла выявить несколько поселений и курганных могильников эпохи бронзы. Ею же были произведены первые раскопки двух поселений: Сорочинского поселения на реке Самаре и поселения у хутора Гурова близ села Державино Оренбургской области.
В дальнейшем материалы раскопок В. В. Гольмстен были обработаны и опубликованы О. А. Кривцовой-Граковой в монографии «Степное Поволжье и Причерноморье в эпоху поздней бронзы»1. В ней она сообщает лишь о культурной
Файзуллин Ильдар Асхатович — научный сотрудник археологической лаборатории Оренбургского государственного педагогического университета. E-mail: Ildar-1988@mail.ru
* Работа выполнена при поддержке Задания № 33.1471.2014К на выполнение научно-исследовательской работы в рамках проектной части государственного задания в сфере научной деятельности.
