Спросить
Войти
Э. Д. Богатырев
РАЗВИТИЕ КАЗЕННОЙ ПОТАШНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ РОССИИ В 30-40-х гг. XVIII в.: ОТ РАСЦВЕТА К КРИЗИСУ
При изучении промышленного развития России в XVIII в. историки большое внимание уделяли реформам Петра I, которому в сложной внешнеполитической ситуации пришлось ускоренными темпами развивать отечественное производство. Отсутствие в условиях крепостного права рынка наемной рабочей силы вкупе с крайне узким внутренним потребительским рынком, что было обусловлено господством у подавляющей части населения натурального хозяйства, привело к формированию особой модели организации промышленного производства, которую можно назвать петровской (хотя она надолго пережила своего создателя). Ее характерными чертами были преимущественное развитие отраслей, связанных с обеспечением потребностей армии и флота, ориентация их на казенные подряды, а не на рынок (в результате конкуренция между крупными производителями осуществлялась не за потребителя, а за государственный заказ, что во многом лишало их стимулов к снижению себестоимости и повышению качества продукции), использование подневольного труда на предприятиях. В то же время возникает вопрос: как развивались в условиях этой модели те отрасли промышленности, которые не были ориентированы на нужды вооруженных сил?
Поскольку инициатором реорганизации промышленности являлось государство, было бы интересно рассмотреть эту проблему на примере казенного производства. В связи с этим значительный интерес в качестве объекта исследования представляет казенная поташная промышленность. Во-первых, в силу ряда причин исследователи не уделяли ей должного внимания, и она оказалась практически забыта (несмотря на то что поташные предприятия довольно долгое время приносили значительную прибыль государству и были одним из значимых источников пополнения российской казны). К тому же, изучая ее, мы углубляем наши знания о промышленности России XVIII в. в целом. Во-вторых, не менее важная особенность поташного производства заключается в том, что произведенная продукция шла исключительно на экспорт, и, таким образом, поташная промышленность была одним из значимых источников поступления валюты в казну Российского государства. В условиях дефицита финансовых средств это существенно повышало ее значение для правительственных органов.
Цель данной статьи — выявить причины резкого увеличения объемов производства поташа в начале 1730-х гг., когда казенная промышленность достигла пика развития, а затем прекращения производства поташа в середине XVIII в. Но прежде чем перейти непосредственно к рассмотрению этих проблем представляется необходимым дать краткий экскурс в историю казенной поташной промышленности России и раскрыть основные тенденции ее развития в предшествующий период.
Формирование казенной поташной промышленности в России относится к концу XVII в., когда российское правительство, убедившись в высокой рентабельности поташного производства, ввело государственную монополию на него. Практически вся произ-
© Э. Д. Богатырев, 2008
веденная продукция шла на экспорт, преимущественно в Англию. Вплоть до начала 30-х гг. казна стремилась получить максимальную прибыль от торговли поташом не за счет количества продаваемого за рубеж товара, а путем поддержания стабильных высоких цен на него. Поташная промышленность России гибко реагировала на изменения спроса, и количество производимого в тот период поташа определялось преимущественно конъюнктурой европейского рынка.
На протяжении конца XVII — первой трети XVIII вв. происходил поиск оптимальной системы управления производством. Поскольку управление поташными предприятиями (называвшимися гартами или будными майданами) из Москвы было крайне затруднено, в 1707 г в непосредственной близости от них была создана специальная структура — Починковская поташная контора, которая стала органом, координирующим и контролирующим производственный процесс. Причем если первоначально контора являлась лишь одним из подразделений воеводской канцелярии, то затем она получила полную самостоятельность. С целью оптимизации управления изменялась и ведомственная принадлежность конторы — из ведения приказа Большой казны, первоначально управлявшей поташной промышленностью, она была передана в приказ Адмиралтейских дел, а затем—в подчинение Коммерц-коллегии. В то же время можно констатировать, что изменение ведомственной принадлежности решало тактические задачи, представлявшие наибольшую важность в тот момент.
В данный период менялись подходы к обеспечению казенной поташной промышленности рабочей силой и припасами. Первоначально (в конце XVII в.) правительство решало задачу обеспечения казенных поташных предприятий припасами в первую очередь за счет найма работных людей для их заготовки. Из части их на гартах формировались специальные категории работников — будники и воштари. Поскольку повременная оплата труда не могла служить стимулом для эффективной работы, более предпочтительной вместо найма большого количества работников была признана покупка золы и клепки у окрестного населения. Но к началу 20-х гг. XVIII в. с повышением трудоемкости заготовки золы и клепочных дров из-за сведения ближних лесов число желавших поставлять припасы на будные майданы резко сократилось. В результате вновь стали использовать труд будников и воштарей. Но поскольку обеспечивать поташное производство припасами только их силами в то время уже не удавалось, а желавших поставлять сырье для поташного производства по установленным ценам не находилось, поташная контора стала обязывать часть приписанных к ней для платежа подати крестьян поставлять золу в счет выплаты ими оброчных денег.
Главным фактором, который обусловливал выбор того или иного подхода к решению проблемы обеспечения казенной поташной промышленности рабочей силой (наем рабочих, закупка сырья, использование принудительного труда приписных крестьян), было стремление к удешевлению (или предотвращению подорожания) производства. Кроме того, можно выделить еще один фактор, который способствовал переходу к использованию принудительного труда. Дело в том, что после сведения близлежащих лесов российское правительство достаточно часто сталкивалось с проблемой поиска рабочих рук, и предпринимаемые каждый раз меры позволяли решить ее лишь на непродолжительное время. Такое же решение проблемы должно было снять этот вопрос с повестки дня на долгий срок.
В первой трети XVIII в. правительство России при продаже поташа за границу стремилось осуществлять ее по максимально высоким ценам, ограничивая количество продаваемого поташа. С 1712 г. указом Петра I была установлена норма производства поташа — 1000 бочек в год. Это решение царь аргументировал тем, что на такое количество поташа имеется устойчивый спрос на внешнем рынке и производство его возможно без
ухудшения качества производимого поташа. При снижении спроса целесообразным считалось сокращать объем поставок поташа на внешний рынок, тем самым снижая стоимость. В целом такая стратегия обеспечивала долговременную перспективу деятельности казенной поташной промышленности, но при этом привела к снижению количества продаваемого российского поташа и, как следствие, к уменьшению поступавшей в казну выручки от торговли им. Кроме того, поскольку поташ экспортировала не только Россия, но и ряд других стран (хотя русский поташ считался лучшим), подобные меры не смогли обеспечить поддержание устойчивого спроса. В конце 2Q^ гг. XVIII в. проблемы с реализацией поташа стали наиболее острыми.
В сложившихся обстоятельствах Коммерц-коллегия и Сенат для повышения спроса на поташ рассмотрели вопрос о временной приостановке либо значительном сокращении его производства. Английский купец Голден предложил другой вариант решения проблемы. Главной составляющей его плана было вытеснение с английского рынка конкурировавшего с российским эстляндского и польского поташа. По предложению Голдена, требовалось максимально увеличить поставки поташа из России в Англию, продавая его по сниженным ценам. Это должно было привести к вытеснению конкурентов, и установленная в результате монополия компенсировала бы понесенные убытки за счет значительного повышения цены на него впоследствии.
Изучив вопрос, Сенат выразил сомнение в осуществимости проекта Голдена, однако принял решение увеличить производство и продажу поташа в два раза, при этом значительно снизив цену на него. Английские купцы, во всяком случае часть их, видимо, отнеслись к плану Голдена с большим доверием, т. к. в І732 г. сразу несколько из них предложили Коммерц-коллегии заключить долговременные монопольные контракты на приобретение российского поташа.
Первыми выразили заинтересованность в покупке российского поташа английские купцы Вексель и Низбет. Они предложили Коммерц-коллегии заключить контракт на покупку ими по i6QQ бочек поташа в течение пяти лет ежегодно, обещая платить за него по iQ,5 ефимка за берковец. Тем не менее компаньоны, видимо, опасались покупать чрезмерно большое количество поташа, т. к. соглашались увеличить плату до ii ефимков за берковец только при условии уменьшения количества ежегодно принимаемого ими поташа до iQQQ-i2QQ бочек*.
Более выгодные условия, с точки зрения Коммерц-коллегии, предложил другой английский купец — Еремей Мэйер. Он изъявил желание приобрести весь казенный поташ, сколько его будет привезено в І732 г. в Архангельск, включая уже погруженные в этом году на корабли i6QQ бочек, а затем еще на протяжении пяти лет покупать по 2QQQ бочек поташа в год. Хотя предложенная им цена была несколько ниже — iQ ефимков за берковец, но т. к. по этому контракту было бы продано гораздо больше поташа, чем по предыдущему, то и вырученная в результате сумма была бы выше. Поэтому 26 апреля І732 г последовал указ Ее Императорского Величества, предписывавший заключить контракт с Мэйером на предложенных им условиях2. ii мая вице-канцлер Остерман приказал вице-президенту Коммерц-коллегии Исаеву задержать заключение этого контракта и отпуск поташа по нему, поскольку англичане Шифнер и Вульф, взявшие в предыдущем году 2QQQ бочек поташа в «комиссию», предложили купить поташ на тех же условиях, что и Мэйер, но по более высокой цене — І2 ефимков за берковец.
В итоге контракт был заключен І6 мая с Шифнером и Вульфом. Согласно ему компаньоны обязались принимать поташ «в i732 году наличной, сколько оного у порта, и которой
назначен был в посылку для продажи в Англию на казенный щет в 1731 году в комиссию к Голдену 2000 бочек, а впредь по 2000 ж бочек» в течение пяти лет, уплачивая 12 ефимков за берковец, при этом купцы освобождались от уплаты таможенных пошлин3. В то же время Коммерц-коллегия брала на себя обязательство никому другому российского поташа для вывоза за пределы России не продавать, за исключением того, который будет забракован купцами. Что же касается последнего, то было решено, что «которой поташ явитца подмоклой и опышнялой, в каждом году числом от 50 до 100 бочек, и тот продавать ис Камерц калегии с торгу охочим людям и отпускать за море кроме Великобритании. А буде они, Шифнер и Вульф, взять похотят, то им отдать по той же цене, по чему с торгу цена состоитца. А ежели того забракованного поташа явитца числом более 100 бочек, и тот поташ продать и за море отпустить свободно во все места, куда пристойно». Корабли для перевоза принятого поташа в Англию компаньонам следовало нанимать за свой счет4. Несмотря на оговоренный в контракте срок (пять лет), поташ на этих условиях отдавался им до 1739 г. включительно.
Выполнение заключенного с Шифнером и Вульфом контракта требовало значительного увеличения объема производства поташа. Если до этого главная проблема заключалась в обеспечении реализации изготовленного продукта по достаточно высокой цене, то теперь — в ежегодном производстве его в требуемом количестве. Несмотря на проведенную в 1729 г. унификацию производства, позволившую повысить объем производства поташа на майданах Починковской поташной конторы более чем до 1500 бочек в год, увеличить его еще больше и изготавливать на них по 2000 бочек поташа было невозможно. Для достижения этого предпринимались шаги сразу в двух направлениях: 1) дальнейшая рационализация производственного процесса на основе уже проведенной его унификации; 2) увеличение числа действующих поташных предприятий.
Для того чтобы обеспечить сырьем и рабочей силой увеличившееся количество поташных предприятий в 1733 г., было значительно увеличено количество приписанных к поташной конторе крестьян: вдобавок к ранее приписанным 17 тыс. душ было приписано еще около 10 тыс. Начиная с середины 30-х гг. XVIII в. государство практически полностью заимствовало систему снабжения майданов припасами, действовавшую 80 годами раньше на поташных промыслах боярина Б. И. Морозова, — с этого времени к каждому гарту прикреплялись села и деревни с примерно одинаковым общим количеством душ.
За счет принятых мер в первой половине 30-х гг. XVIII в. действительно удалось значительно повысить производительность гартов и добиться необходимого уровня производства. Но при этом потребовалось предельное напряжение всех сил поташной конторы.
Заготовка поташных припасов—в первую очередь золы—была крайне обременительна для крестьян. Положение усугублялось происходившей по разным причинам убылью рабочих рук и произволом воевод, в чьем ведении находились крестьяне до передачи их в распоряжение поташной конторы. Итогом стали разорение и обнищание большинства приписных крестьян, в результате чего они уже были не в состоянии выполнять возложенные на них обязанности и платить налоги.
Всего за время действия контракта с Шифнером и Вульфом, с 1733 по 1739 гг. им было отдано в общей сложности 13 854 бочки поташа, из которых 2962 бочки (21 %) они забраковали5. Скорее всего, именно из-за столь высокого процента брака действие контракта растянулось на семь лет вместо оговоренных пяти — чтобы купцы смогли получить не менее 10 000 бочек хорошего поташа, т. к. контракт предусматривал именно это. Несмотря на огромную долю брака, государство получило в итоге значительную прибыль — 330 669 руб. 38 коп.
Поэтому когда в І739 г. Шифнер и Вульф изъявили желание вновь заключить подобный контракт еще на пять лет, Коммерц-коллегия согласилась на их предложение, несмотря на то что компаньоны выдвинули дополнительные условия. Они заявили, что из-за низкого качества поставляемого им до этого поташа понесли убытки на сумму 32 547 руб., и требовали возместить их. В противоположном случае, по их утверждению, они не смогли бы покупать поташ по прежней цене и вынуждены были бы понизить ее до iQ,5 или ІІ ефимков за берковец6.
Согласно новому контракту, в течение пяти лет начиная с i74Q г. купцам должны были поставлять по 2QQQ бочек поташа ежегодно на прежних условиях (по І2 ефимков за берковец). Что же касается возмещения понесенных убытков, было решено «отдавать им наличным поташом, щитая по вышеписанной же цене в каждом году на шесть тысяч рублев безденежно, дабы могли они в те годы упомянутых убытков возвратить до тритцати тысяч ефимков». Особо было оговорено, что об этом «отдаванном им безденежно» поташе надлежало «как Комерц-коллегии, так и им, Шифнеру и Вульфу, содержать секретно»7. Фактически это означало, что 2QQQ бочек поташа ежегодно продавались бы им по цене ІІ ефимков за берковец и лишь поставляемый сверх этого поташ — по І2 ефимков. Согласно этому пункту контракта за отданный в i74Q и І74І гг. поташ купцы не доплатили в казну по 6QQQ ефимков. Но впоследствии вице-президент Коммерц-коллегии Мелесино снова поднял этот вопрос, требуя выплаты названной суммы. Он вполне резонно заявил, что если бы Шифнер и Вульф действительно понесли хотя бы минимальные убытки от предыдущего контракта, то не были бы так заинтересованы в его пролонгации. В конце концов, по инициативе Мелесино и асессора Остервальда Коммерц-коллегия 25 октября І743 г. подала доношение в Сенат с просьбой о пересмотре этого положения. В результате І7 ноября Сенат принял решение «того награждения для объявленных резонов чинить им не велено, и помянутыя удержанныя ими деньги велено взыскать с них»8.
Всего же с i74Q г. по лето І744 г. Шифнеру и Вульфу были переданы 7865 бочек хорошего поташа, до оговоренного в контракте количества в iQ QQQ бочек необходимо было дополнительно поставить им еще 2І35 бочек. Кроме того, в Архангельске в наличии имелось 3QQQ бочек еще не подвергнутого браковке и 67Q бочек забракованного поташа9. Таким образом, его было вполне достаточно для полного выполнения обязательств по контракту.
Начав работу по обеспечению продажи поташа в последующем, Коммерц-коллегия не нашла желающих на заключение подобных долгосрочных крупномасштабных контрактов. В результате было решено рассмотреть вопрос о том, имеет ли смысл и впредь поддерживать производство поташа на прежнем уровне, и изучить положение дел в поташной промышленности.
В итоге оказалось, что резкое увеличение объемов производства поташа в предыдущие годы привело к истощению всех ресурсов казенной поташной промышленности.
Во-первых, в окрестностях гартов были сведены практически все годные на производство поташа леса. Поскольку старый лес вблизи гартов был уже вырублен, то для того чтобы изготовить требующееся количество поташа, приходилось рубить и молодые деревья, которых даже для производства одного и того же количества припасов требовалось гораздо больше, чем старых. Кроме того, приходилось работать уже и в морозы, когда воду для заливки золы грели в котлах, что требовало дополнительного расхода дров. Несмотря на подогрев, вода быстро остывала, и зола выщелачивалась плохоІ(). В итоге была практически уничтожена сырьевая база поташной промышленности.
Во-вторых, увеличение производства поташа привело к массовому разорению приписных крестьян, обеспечивавших поташную промышленность сырьем, в результате
чего они уже практически не могли выполнять возложенные на них обязанности11. Таким образом, были подорваны и трудовые ресурсы.
На основании изложенного было высказано мнение, что в 1744 г. надлежит ограничить объем производства поташа всего 1000 бочек. Но поскольку ко времени написания этого доношения уже было изготовлено 1210 бочек и не нашлось желающих на их покупку, предлагалось в следующем году поташа вообще не делать, а в последующие годы производить ежегодно лишь по 500 бочек. Кроме того, предлагалось сократить количество дельных гартов как минимум до пятнадцати и перенести их туда, где леса еще сохранились. Следовало пересмотреть расценки на поставку золы и клепочных дров в сторону их увеличения и осуществлять перевоз готового поташа к Архангельску подрядом. Это привело бы и к повышению спроса на него, позволило бы приписным крестьянам поправить свое хозяйство и дало бы возмож-
ность восстановить леса в крае12.
В результате в 1745 г. было решено ограничить объем производства поташа 1000 бочек, но даже с учетом этого весной 1746 г. в распоряжении Коммерц-коллегии его уже имелось 4994 бочки. Несмотря на все публикации о продаже, за исключением одного из компаньонов — Вульфа — других желающих на покупку этого поташа не нашлось. Вульф соглашался приобрести его весь — хороший по 12, забракованный по 10 ефимков за берковец, но с условием, «чтоб впредь от 1747 году ничего поташа на поташных заводах не делать и в отпуск за море не отпускать четыре года, ибо в покупного им в прошлых еще годех российского поташа имеетца за морем на его руках невпродаже около 5000 бочек»13. Он исходил из того, что, если он станет монополистом, ему будет намного легче «тот поташ настоящею ценою продать, а ежели того поташа продано ему не будет, а продан будет другим кому, то де, будучи тот поташ за морем в разных руках, может уже [в цене] понизится, и впредь российского поташа по такой цене, по какой тогда продавался, никто никоим образом покупать не будет»14. После изучения этого вопроса Сенат решил принять предложение Вульфа15.
После этого Коммерц-коллегия предписала делать на гартах Починковской поташной конторы всего по 300 бочек в год — только для удовлетворения потребностей российских мануфактур. Для этого было решено в 1747 г. запалить их лишь 1 июня и произвести на каждом только по три ломки16, что и было сделано. После окончания работ было определено, что в следующем году следует для изготовления того же числа поташа задействовать всего десять
гартов, увеличив число ломок на каждом до шести1&, но по каким-то причинам позднее это решение пересмотрели и в течение трех лет, до 1751 г., поташ на починковских майданах не производился18.
Таким образом, изменение стратегии продажи поташа, состоявшее в увеличении объема при некотором снижении цены, первоначально значительно повысило спрос на поташ, что позволило продавать его вдвое больше, чем прежде. Это принесло казне значительную прибыль, но потребовало увеличения производства поташа более чем в два раза.
Главным результатом предпринятой правительством попытки получить возможно большую прибыль путем увеличения объема продаж стал системный кризис казенной поташной промышленности, заключавшийся в следующем: 1) были практически полностью уничтожены леса в окрестностях гартов, что делало их работу невозможной и требовало переноса производства на новые места; 2) из-за чрезмерной эксплуатации была подорвана феодально-крепостническая система снабжения гартов припасами и рабочей силой, она уже не могла справляться с возложенными на нее задачами; 3) поставка на европейский рынок огромного количества поташа катастрофически снизила спрос
на него и сделала невозможным его сбыт в ближайшем будущем. Кризис привел к свертыванию крупномасштабного казенного производства поташа в России, которое затем так и не было возобновлено.
Можно говорить о том, что в условиях модернизации XVIII в. происходило быстрое развитие поташной промышленности: совершенствовалось управление ею; путем регламентации производственного процесса осуществлялась его интенсификация; рассматривалась возможность оптимизации продажи продукции; апробировались различные подходы к обеспечению поташных предприятий рабочей силой. В то же время как правило все принимавшиеся меры были следствием реагирования правительства на уже не просто возникавшие, а обострившиеся проблемы, вызвавшие снижение рентабельности поташной промышленности, и были направлены преимущественно только на ее восстановление. Созданный механизм управления не отличался гибкостью и не позволял эффективно и своевременно учитывать негативные явления на стадии их зарождения и вносить коррективы в организацию производства и сбыта продукции. Приоритетность поддержания максимальной доходности в результате ее снижения привела к утрате интереса со стороны правительства к казенной поташной промышленности. В дальнейшем это привело к потере своего сектора на европейском рынке, который был занят иностранными производителями.
