Газета «Русская правда» как жертва цензурных взысканий 1878-1880 гг

УДК 070.13 + 342.732 + 351.751.5

ГАЗЕТА «РУССКАЯ ПРАВДА» КАК ЖЕРТВА ЦЕНЗУРНЫХ ВЗЫСКАНИЙ 1878-1880 ГГ.

Ромащенко В.А.

В статье на примере газеты «Русская правда» показана проблема эффективности цензурных законов второй половины XIX в. Газета возникла осенью 1878 г., а уже в 1880 г. прекратила свое существование после 7 предостережений. В статье также рассматривается роль начальника Главного управления по делам печати в организации и руководстве цензурой прессы во второй половине 1870-х гг.

NEWSPAPER "RUSSKAIA PRAVDA" AS A VICTIM OF CENSORSHIP PENALTIES 1878-1880

Romashchenko V.A.

In this article discussed the problem of the effectiveness of censorship laws of the second half of the XIX century on the example of the newspaper "Russian Truth". The newspaper appeared in the autumn of 1878, and already in 1880, ceased to exist after 7 warnings. The article also examines the role of the head of the Central Department for the Press in organizing and supervising press censorship in the second half of the 1870s.

Новые пути развития, вызванные реформами Александра II, предопределили начало особого этапа в развитии отечественной периодической печати. Еще сохранялись преграды, которые препятствовали превращению ее в трибуну общественной гласности, но она уже проникала в сферы, которые прежде были для нее недоступны. Одновременно, в условиях политического кризиса, пресса осторожнее стала касаться вопросов, волновавших общественное мнение. Главным же было то, что российская печать активно изменяла свое положение в обществе, расширяя ту роль, которую она приобрела среди всеобщей безгласности в качестве единственного способа проявления общественной мысли.

В 1865 г. после длительного обсуждения и проволочек были утверждены «Временные правила о печати», ключевым нововведением которых являлось внедрение системы предостережений. Речь шла именно о нововведении, поскольку первоначальная попытка собрать воедино уже существовавшие цензурные законы натолкнулась на резонный аргумент, сводившийся к тому, что эти ограничения, существуя в прошлом, уже показали себя не вполне состоятельными: печать сумела к ним приспособиться, да и у власти возникли новые задачи и цели.

В рамках данной статьи мы попытаемся на примере одного российского периодического издания показать степень эффективности применяемых новых цензурных законов, определить возможности взаимоотношения печати, цензуры и общества в условиях политического кризиса конца 1870-х гг. Выяснить те

новые тенденции, которые стали проявляться в деятельности периодических изданий.

Газета, которую мы возьмем в качестве определенного образца, называлась «Русская правда». Печаталась она в Петербурге с октября 1878 г. по 16 марта 1880 г. и успела получить за этот короткий срок семь предостережений. Дважды газета подвергалась после них приостановкам на четыре и пять месяцев. Редактором этого издания на всем протяжении его существования был литератор Дмитрий Константинович Гирс. Настойчивость редактора в проведении генеральной линии своего издания вызвала своеобразное удивление Александра II, которому регулярно докладывали о выдаваемых Главным управлением по делам печати предостережениях. Обычно император удостаивал полученный доклад короткой резолюцией: «Дельно» или «Совершенно дельно». В случае же с «Русской правдой» помимо традиционного «Дельно», последовал полный удивления вопрос: «Кто этот Гирс?» [1, л. 26].

Д. К. Гирс во время русско-турецкой войны был военным корреспондентом сначала от газеты «Голос», а затем от «С.-Петербургских ведомостей», подавал надежды как талантливый писатель, но эти надежды так и не оправдались, да и газета «Русская правда», издателем которой он являлся и где печатал фельетоны под псевдонимом «Добро-Глаголь», не пользовалась большой популярностью. Однако из-за многочисленных цензурных предостережений она заняла почетное место в истории российских периодических изданий.

По закону 6 апреля 1865 г. правом выхода без предварительной цензуры пользовались печатавшиеся в Санкт-Петербурге и Москве газеты и журналы, издатели которых получали соответствующее разрешение, все оригинальные сочинения объемом не менее 10 печатных листов на русском, и не менее 20 на иностранных языках. Освобождались от предварительной цензуры и все издания правительственные, академий, университетов и научных обществ, публиковавшиеся на древних классических языках. В случае отклонения от требований закона, освобождаемые от предварительной цензуры издания подвергались судебному преследованию. Периодическая печать за «вредное направление» подлежала административным взысканиям по особым правилам.

В журнале заседаний Совета Главного управления 9 сентября 1865 г. было отмечено, что административные взыскания необходимо налагать в тех случаях, когда «не предвидится успеха в судебном направлении дела, по неопределительности и неуловимости нарушения закона» и когда наказание должно последовать немедленно [2, л. 73 об.-74].

«Популярность» издателя «Русской правды» явилась главным образом следствием несовершенства цензурного законодательства. Еще в процессе обсуждения мер, которые легли в основу закона от 6 апреля 1865 г., бывший министр народного просвещения А. В. Головнин, рассуждая о системе предостережений, замечал: «...при существующем порядке цензор не допускает появления в свет вредной статьи, и как действия цензора, так и статья, подвергнувшаяся запрещению, становятся известны лишь весьма ограниченному кружку лиц. При системе же взысканий административная кара постигает статью уже тогда, когда она проникла в публику; взыскание не ослабляет произведенного ею впечатления, - напротив, внимание публики еще более привлекается к ней, и она получает такое значение, на которое часто не имела никакого права. Публика становится в таких случаях как бы судьею между правительством и журналистикою и принимает почти всегда сторону последней» [3, с. 233-234].

Профессор-ориенталист Санкт-Петербургского университета В. В. Григорьев, который в 1875-1880 г. являлся начальником Главного управления по делам печати, высказывал схожие мысли, хотя к тому времени система предостережений уже накопила пятнадцатилетний опыт реализации. «По характеру нашей публики, первое предостережение газете или журналу, обращая на них внимание этой публики, детски увлекающейся всем резким и запретным увеличивает только число подписчиков» [4, с. 257].

Газета «Русская правда» начала выходить с октября 1878 г. и уже 8 октября получила первое предостережение. Статья представлялf собой открытое

письмо, написанное самим Д. К. Гирсом, под названием «Воскресные сказки». Послание было адресовано А. Р. Дрентельну, незадолго до этого назначенному шефом жандармов.

Под председательством Александра II 8 августа 1878 г. в Зимнем дворце прошло заседание Совета министров, обсуждавшего чрезвычайные меры для подавления революционного движения. После него император отбыл в Крым через Одессу, куда был вызван произведенный «за отличие по службе» 16 апреля 1878 г. в генералы от инфантерии Александр Романович Дрен-тельн. После состоявшейся 15 сентября 1878 г. встречи произошло назначение генерала шефом жандармов.

В своем обращении к вступающему в должность шефу жандармов редактор «Русской правды» высказывал серьезную озабоченность по поводу ситуации, сложившейся в России: «В последнее время тяжело живется, тяжело дышится русскому интеллигентному человеку. Это нужно признать вслух. И вы слышали это, знаете. Прискорбные события последних месяцев наводят на серьезные раздумья всех. Над этим глубоко приходится задумываться не одному правительству, но всякому мыслящему другу России, всякому верящему в ее будущность» [5]. Далее редактор газеты попытался представить происходившее в России не как закономерный итог развития страны, требовавший, по мнению властей, жестких мер противодействия, а в качестве исключительных, навеянных европейской цивилизацией явлений. «Каннибальские же приемы тыкания кинжалами и американскую манеру стреляния друг в друга при малейшем недоразумении или несходстве во мнении - мы считаем дикими и плохо оправдываемыми приемами. За властью все вполне признают право привлекать к суду и добиваться, чтобы закон - пока он написан и существует - был исполняем... Но мы вместе с обществом взываем к милосердию, к снисходительности и человеческому пониманию причин этих прискорбных, ныне повсеместных в Европе, явлений» [5].

Завершая свое обращение, Д. К. Гирс призывал нового шефа жандармов быть осторожным в применении карательных мер, различая тех, кто оказался случайно причастным к революционной деятельности. Забегая вперед, следует отметить, что 13 марта 1879 г. покушение было совершено на самого А. Р. Дрентельна: «Пусть понесут наказание, если это нужно, виновные; но пусть не переносится обвинение, со всеми его тяжелыми последствиями тюремных заключений, странствований по этапам, пребывания годами в мертвящих захолустьях - на тех, кто виновен лишь в слабохарактерности и увлечении. Да торжествует тут строгая законность, которая всегда различает важное преступление от маловажного, зрелого от юного, умного от действовавшего под влиянием других» [5].

Еще до вступления в должность нового шефа жандармов (13 октября 1878 г.) газета «Русская правда» получила 9 октября первое предостережение. В официальном сообщении от министра внутренних дел не были даны объяснения о его причинах, зато была указана статья, вызвавшая гнев цензурного ведомства.

Подобная практика широко использовалась Главным управлением по делам печати уже с первых лет существования закона. Исключением были первые предостережения, выданные после 1 сентября 1865 г., когда закон только вступил в силу. Тогда указывались даже отдельные строки статьи, вызвавшие недовольство цензоров. Вероятно, с одной стороны действовала прежняя привычка вычеркивания, оставшаяся от предварительной цензуры, а с другой - предостережений удостаивались журналы, в объемных статьях которых трудно было определить «нецензурные места». В целом же «комиссия, составлявшая проект нового закона, сознательно отказалась от определенной формулировки проступков, за которые могло последовать административное взыскание и в дальнейшем. Несмотря на попытки со стороны администрации внести существенные изменения в цензурное законодательство и даже принять новый устав, ничего лучшего вместо неопределенного "вредного направления" придумать не удалось» [6, с. 110].

Вслед за первым предостережением 21 января 1879 г. последовало второе. Официальным поводом послужила передовая статья в № 14 от 15 января. Министр внутренних дел в качестве обоснования наказания отмечал заявления газеты о необходимости для России внутренних реформ. При этом на первом месте стояла, по мнению «Русской правды», реформа финансовая [1, л. 6]. На самом деле вопрос в статье ставился гораздо шире: «...без усиления и развитие производительных народных сил, простое сокращение расходов - мера паллиативная, временная, не исчерпывающая вопроса. Усилить, развить производительные народные силы - вот задача, к который неизбежно, в конце концов, придет "высшая" комиссия, когда внимательно вникнет в суть своей задачи. Без общей работы дальше идти нельзя» [8, № 14, 15 января].

С момента получения второго предостережения «Русская правда» стала проявлять определенную осторожность. Однако опытные чиновники с особым вниманием следили за изданием. Начальник Главного управления по делам печати делился своими откровениями относительно системы предостережений: «.второе предостережение действительнее, заставляя издание быть более сдержанным в виду его приостановления сопряженного со следующим третьим; но сдержаннее лишь в известное время года - в самом начале его или в самом конце, когда идет подписка, и приостановление издания может, вследствие того, нанести издателю огромный убыток и даже совсем

убить журнал или газету» [4, с. 257]. Именно так обстояло дело с «Русской правдой», которая уже в феврале 1819 г. получила третье предостережение и была приостановлена на четыре месяца.

Доклад начальника Главного управления по делам печати Александру II удостоился подписи «Совершенно дельно». В нем говорилось о том, что после второго предостережения редакция прекратила проведение «вредных» тенденций в передовых статьях, а перенесла свои мысли «о несостоятельности будто бы нашего государственного строя» в отдел «Меж газет и журналов», где стала их выражать при каждом удобном случае в форме недомолвок и намеков. В вину газете также ставилось заявление о том, что «если русское правительство, утверждая свободу в Болгарии, лучшим обеспечением ее нашло конституционные гарантии, то нет никакого основания думать, что русское общество, всегда идущее рука об руку со своим правительством, думает иначе о значении благодетельного конституционного режима» [1, л. 13].

Вернувшись к читателям спустя четыре месяца в июне 1879 г., газета в августе вновь была обвинена в «предосудительном направлении». Именно тогда Александр II задался вопросом «Кто этот Гирс?» Начальник Главного управления по делам печати констатировал, что издание упорно проводит мысль «о несовершенстве нашего государственного строя и о необходимости его изменения» [1, л. 26 об]. Вплоть до 3 августа «Русская правда» высказывалась о различных актуальных проблемах с очевидной осторожностью. Однако в № 93 редакция, полемизируя со статьей профессора А.Д. Гра-довского, напечатанной в газете «Голос», «забыла о своей осторожности» и бросилась в рассуждения о том, что учение для молодежи, за которое ратовал автор статьи, далеко не всё, что в данный момент желательно.

Более того, редакция задавалась вопросом: «Возможна ли теперь наука, свободная в своих суждениях по тем вопросам, которые в настоящее время имеют наиболее существенное значение и интерес?» Ее ответ на собственный вопрос и вызвал неудовольствие цензуры: «Наука, и интеллигенция ведут к прогрессу лишь при известных условиях, о которых у скованной, зависимой печати не может дать искреннего мнения» [1, л. 27]. Главное управление по делам печати посчитало проведение подобных «агитаторских идей совершенно непозволительным», и объявило газете «Русская правда» очередное после приостановки предостережение.

Следующие наказания также не заставили себя ждать. Уже 19 сентября 1879 г. за фельетон в № 125 газета удостоилась второго предостережения, а 10 октября в Ливадию, где находился на отдыхе Александр II, поступил доклад от начальника Главного

управления по делам печати В.В. Григорьева о третьем предостережении газете.

На этот раз поводом для взыскания послужили фельетон «Русская журналистика», помещенный в № 131, и фельетон «Ерриг si тиоуе!» (И всё-таки она вертится!) в № 132. Последний вызвал особое возмущение цензурных чиновников, поскольку в нем якобы было «выражено крайне резкое глумление над охранителями основ существующего государственного и общественного строя, против "злокозненных новаторов", причем утверждается, что время возьмет свое, что никакие меры и преследования не могут оградить неподвижность современных порядков и остановить поступательное движение политической и социальной жизни» [1, л. 30-30 об.].

В докладе начальника Главного управления по делам печати также фигурировала передовая статья в № 136, в которой газета упрекала российскую печать в том, «что она не высказалась явно против нового закона, предоставившего губернаторам право увольнять неблагонадежных лиц, служащих по земским и городским учреждениям». «Русская правда», по мнению цензора, признавала этот закон «актом серьезного недоверия власти к представительным силам народа и выражает опасение за дальнейшее существование нашего самоуправления» [1, л. 31].

В фельетоне № 139 «Русская журналистика» положение российского общества было представлено «в самом безотрадном виде, автор утверждает, что у нас всё молчит <...>, общество задыхается не от недостатка людей и знания, а от того, что этих людей не

пускают будто бы туда, где бы следовало им быть» [1, л. 31-31 об.]. Вывод: газета «продолжает с прежней резкостью проводить мысль о необходимости изменения нашего государственного строя и возбуждать общество против всех принимаемых правительством мер к обеспечению спокойствия и порядка» [1, 31 об.]. Результатом явилась приостановка «Русской правды» на пять месяцев по 1 марта 1880 г.

После очередного выхода в свет уже 14 марта 1880 г. газета получила очередное предостережение, после чего в последнем номере от 16 марта редакция заявила, что она, при всей своей осторожности, не в силах избавить издание от взысканий, а при таком убеждении не может продолжать дело.

Еще в начале своего возникновения, полемизируя с другими органами печати, «Русская правда» рассуждала о назначении прессы: «Дробление литературы на "направления", "кружки" не только не вредит, но прямо способствует интенсивности влияния ее на общество. Следуя известному направлению, журнал или газета исчерпывают его до дна, высказывают свою идею до конца, до малейших оттенков - при условии, разумеется, полной возможности высказаться таким образом» [8, № 18, 19 января]. Этого принципа газета придерживалась весь период своего существования, «исчерпывая до дна» идею необходимости решительных перемен. Именно это внутреннее направление издания, в котором Главное управление по делам печати видело желание изменения государственного строя, вызывало активное цензурное противодействие [1, л. 6 об.].

Список литературы

Об авторе

Ромащенко Валерия Александровна - лаборант лаборатории общественно-политического развития стран ближнего зарубежья исторического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова,

var_rus@mail. ги