Спросить
Войти
АКАДЕМИЯ НАУК РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН МАРИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ПОВОЛЖСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ
№ 4 (30) 2019
ПОВОЛЖСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ
e-ISSN 2500-2856 № 4 (30) 2019
Главный редактор
член-корреспондент АН РТ, доктор исторических наук А.Г. Ситдиков
Заместители главного редактора:
член-корреспондент АН РТ, доктор исторических наук Ф.Ш. Хузин доктор исторических наук Ю.А. Зеленеев Ответственный секретарь- кандидат ветеринарных наук Г.Ш. Асылгараева
Б.А. Байтанаев - академик НАН РК, доктор исторических наук (Алматы, Казахстан) (председатель), Р.С. Хакимов - вице-президент АН РТ (Казань, Россия), Х.А. Амирха-нов - член-корреспондент РАН, доктор исторических наук, профессор (Москва, Россия), И. Бальдауф - доктор наук, профессор (Берлин, Германия), С.Г. Бочаров - кандидат исторических наук (Казань, Россия), П. Георгиев - доктор наук, доцент (Шумен, Болгария), Е.П. Казаков - доктор исторических наук (Казань, Россия), Н.Н. Крадин - член-корреспондент РАН, доктор исторических наук, профессор (Владивосток, Россия), А. Тюрк - PhD (Будапешт, Венгрия), И. Фодор - доктор исторических наук, профессор (Будапешт, Венгрия), В.Л. Янин - академик РАН, доктор исторических наук профессор (Москва, Россия), В.С. Синика - кандидат исторических наук (Тирасполь, Молдова), Б.В. Базаров - академик РАН доктор исторических наук, профессор (Улан-Удэ, Бурятия), Д.С. Коробов - доктор исторических наук, профессор РАН (Москва, Россия), П. Дегри- профессор (Лёвен, Бельгия), Вэй Джан - Ph.D, профессор (Пекин, Китай).
А.А. Выборном - доктор исторических наук, профессор (Самара, Россия)
М.Ш. Галимова - кандидат исторических наук (Казань, Россия)
Р.Д. Голдина - доктор исторических наук, профессор (Ижевск, Россия)
И.Л. Измайлов - доктор исторических наук (Казань, Россия)
С.В. Кузьминых - кандидат исторических наук (Москва, Россия)
А.Е. Леонтьев - доктор исторических наук (Москва, Россия)
Т.Б. Никитина - доктор исторических наук (Йошкар-Ола, Россия)
Ответственные за выпуск: С.Г. Бочаров - кандидат исторических наук
Редакционный совет:
Редакционная коллегия:
Адрес редакции: 420012 г. Казань, ул. Бутлерова, 30 Телефон: (843) 236-55-42 & E-mail: arch.pov@mail.ru http://archaeologie.pro
Индекс 80425, каталог «ГАЗЕТЫ И ЖУРНАЛЫ» Агентство "РОСПЕЧАТЬ" Выходит 4 раза в год
© Академия наук Республики Татарстан, 2019 © ФГБОУ ВО «Марийский государственный университет», 2019 © Журнал «Поволжская археология», 2019
POVOLZHSKAYA ARKHEOLOGIYA THE VOLGA RIVER REGION ARCHAEOLOGY
e-ISSN 2500-2856 № 4 (30) 2019
Editor-in-Chief:
Corresponding Member of the Tatarstan Academy of Sciences, Doctor of Historical Sciences A. G. Sitdikov
Deputy Chief Editors:
Corresponding Member of the Tatarstan Academy of Sciences, Doctor of Historical Sciences F. Sh. Khuzin Doctor of Historical Sciences Yu. A. Zeleneev Executive Secretary - Candidate of Veterinary Sciences G. Sh. Asylgaraeva
B. A. Baitanayev - Academician of the National Academy of the RK, Doctor of Historical Sciences (Almaty, Kazakhstan) (chairman), R. S. Khakimov - Vice-Chairman of the Tatarstan Academy of Sciences (Kazan, Russian Federation), Kh. A. Amirkhanov - Doctor of Historical Sciences, Professor, Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences (Moscow, Russian Federation), I Baldauf - Doctor Habilitat, Professor (Berlin, Germany), S. G. Bocharov -Candidate of Historical Sciences (Kazan, Russian Federation), P. Georgiev - Doctor of Historical Sciences (Shumen, Bulgaria), E. P. Kazakov - Doctor of Historical Sciences (Kazan, Russian Federation), N. N. Kradin - Doctor of Historical Sciences, Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences (Vladivostok, Russian Federation), Ä. Türk - PhD (Budapest, Hungary), I. Fodor - Doctor of Historical Sciences, Professor (Budapest, Hungary), V. L. Yanin - Academician of RAS, Doctor of Historical Sciences, Professor (Moscow, Russian Federation), V. S. Sinika - Candidate of Historical Sciences (Tiraspol, Moldova), B. V. Bazarov - Academician of RAS, Doctor of Historical Sciences, Professor (Ulan-Ude, Russian Federation), D. S. Korobov - Doctor of Historical Sciences, Professor (Moscow, Russian Federation), P. Degryse - Professor (Leuven, Belgium), Wei Jian - Ph.D, Professor (Beijing, China).
A.A. Vybornov - Doctor of Historical Sciences, Professor (Samara State Academy of Social Sciences and Humanities, Samara, Russian Federation)
M. Sh. Galimova - Candidate of Historical Sciences (Institute of Archaeology named after A. Kh. Khalikov, Kazan, Russian Federation)
R. D. Goldina - Doctor of Historical Sciences, Professor (Udmurt State University, Izhevsk, Russian Federation) I. L. Izmaylov - Doctor of Historical Sciences (Institute of Archaeology named after A. Kh. Khalikov, Kazan, Russian Federation)
S. V. Kuzminykh - Candidate of Historical Sciences (Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation)
A. E. Leont&ev - Doctor of Historical Sciences (Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation)
T. B. Nikitina - Doctor of Historical Sciences (Mari Research Institute of Language, Literature and History named after V. M. Vasilyev, Yoshkar-Ola, Russian Federation)
Executive Editors:
Editorial Board:
Responsible for Issue S. G. Bocharov - Candidate of Historical Sciences
Editorial Office Address:
Butlerov St., 30, Kazan, 420012, Republic of Tatarstan, Russian Federation
Telephone: (843) 236-55-42 E-mail: arch.pov@mail.ru http://archaeologie.pro
© Tatarstan Academy of Sciences (TAS), 2019 © Mari State University, 2019 © "Povolzhskaya Arkheologiya" Journal, 2019
ПОВОЛЖСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ № 4 (30) 2019
СОДЕРЖАНИЕ
Великий Шелковый путь в средние века. Вопросы металловедения
Кольцов П.М. (Элиста, Россия), Байтанаев Б.А. (Алматы, Казахстан),
Гаджиев М. С. (Махачкала, Россия).
Инфраструктура северной ветви Великого Шелкового пути на участках: Западный Казахстан - Нижнее Поволжье -Подонье - Северный Кавказ..............................................................................8
Пигарёв Е.М. (Йошкар-Ола, Россия).
Монетные находки в Крымском районе Краснодарского края..........................23
Базаров Б.А., Миягашев Д.А. (Улан-Удэ, Россия).
Нур-Тухумские зеркала.........................................................................................28
Байтанаев Б.А., Петров П.Н. (Алматы, Казахстан),
Шайхутдинова Е.Ф. (Казань, Россия).
Монетная реформа Кепек хана в свете результатов исследования
состава монетного серебра методом РФА......................................................43
Гомзин А.А. (Москва, Россия), Воронцов М.В. (Пермь, Россия).
Усольский клад куфических монет......................................................................55
Крыласова Н.Б. (Пермь, Россия).
Слитки и разновесы Пермского Предуралья как источник
для изучения средневековых мер веса............................................................68
Никитина Т.Б., Акилбаев А.В. (Йошкар-Ола, Россия),
Аристов А.А. (Кострома, Россия).
Погребальный инвентарь могильника «Кузинские хутора»..............................82
Белорыбкин Г.Н., Осипова Т.В., Соболь А.С. (Пенза, Россия).
Клад начала XIII в. с Золотаревского городища
и монгольское нашествие.................................................................................99
Вихляев В.И., Кемаев Е.Н. (Саранск, Россия).
Лопастные сюльгамы как этноопределяющий признак
средневековой мордовской культуры............................................................110
Водясов Е.В., Зайцева О.В. (Томск, Россия).
Женский головной убор золотоордынского времени
из Томского Приобья......................................................................................119
Археобиологические исследования в Болгаре и на поселениях Золотой Орды
Лебедева Е.Ю. (Москва, Россия).
Необычные «зерновые» скопления
Болгарского городища - что в основе?.........................................................129
Алешинская А.С., КочановаМ.Д. (Москва, Россия).
Археологические объекты разного типа
на Болгарском городище: палинологический аспект..................................151
РОУОЬ7Н5КЛУЛ ЛККНБОЬОСТУЛ №о 4 (30) 2019
Бабенко А.Н., Сергеев А.Ю. (Москва, Россия).
Археоботанические исследования городища Маджары..................................161
Сергушева Е.А. (Владивосток, Россия). Междисциплинарное изучение киданьских городищ на территории центральной Монголии:
опыт применения археоботанического подхода..........................................171
Бочаров С.Г. (Казань, Россия), Яворская Л.В. (Москва, Казань, Россия). К вопросу о кожевенном производстве в Золотой Орде: результаты археологического и археозоологического
исследования на городище Маджары в 2017 году ......................................184
Кубанкин Д.А. (Саратов, Россия), Соловьёва Л.Н. (Москва, Россия). Находки деревянных изделий с Увекского городища (ХШ-Х1У вв.):
атрибуция сырья и технологии изготовления..............................................200
Яворская Л.В. (Москва, Казань, Россия), Бадеев Д.Ю. (Москва, Россия). Косторезные мастерские в торгово-ремесленном районе
средневекового Болгара: критерии выявления.............................................210
Критика и библиография
Адамов А.А. (Тобольск, Россия).
«Тернистый» путь археолога или как рождаются историографические
мифы. Рецензия на монографию: Зыков А.П., Косинцев П.А., Трепавлов В.В. Город Сибир - Городище Искер (историкоархеологическое исследование). М.: Восточная лит-ра, 2017. 559 с.........226
Список сокращений.............................................................................................237
Авторский указатель............................................................................................238
Правила для авторов............................................................................................250
nOBOA^CKAfl APXEOAOrafl № 4 (30) 2019
The Great Silk Road in the Middle Ages. Metal Science Issues
Koltsov P.M. (Elista, Russian Federation), Baitanayev B.A. (Almaty, Kazakhstan), GadjievM.S. (Makhachkala, Russian Federation). Infrastructure of Great Silk Road North Branch in Areas: Western
Kazakhstan - Lower Volga region - Don region - North Caucasus ...................8
Pigarev E.M. (Yoshkar-Ola, Russian Federation).
Coin Finds from the Crymsky District of Krasnodar Region..................................23
Bazarov B.A., Miyagaschev D.A. (Ulan-Ude, Russian Federation).
The Mirrors from Nur-Tukhum...............................................................................28
Baitanayev B.A., Petrov P.N. (Almaty, Kazakhstan), Shaykhutdinova E.F. (Kazan, Russian Federation).
Kepek Khan&s Monetary Reform According to the Results of
a Study of the Coin Silver Chemical Composition by the XRD Method...........43
Gomzin A.A. (Moscow, Russian Federation), VorontsovM.V. (Perm, Russian Federation).
The Usolye Hoard of Kufic Coins...........................................................................55
Krylasova N.B. (Perm, Russian Federation). Ingots And Weights from Perm Cis-Urals as a Source
for Studying the Medieval Measures of Weight.................................................68
Nikitina T.B., AkilbaevA.V. (Yoshkar-Ola, Russian Federation), Aristov A.A. (Kostroma, Russian Federation).
Funeral Inventory of the Burial Ground "Kuzinskie Hutora".................................82
Belorybkin G.N., Osipova T.V., SobolA.S. (Penza, Russian Federation). Hoard of Artifacts of the Beginning of 13th Century
from Zolotorevka Fortified Settlement and Mongol Invasion............................99
Vikhlyaev V.I., Kemaev E.N. (Saransk, Russian Federation). The Syul&gamas With Triangular Blades as Ethnicity Marking
Indicator of Medieval Mordovian Culture........................................................110
Vodyasov E.V., Zaitceva O.V. (Tomsk, Russian Federation).
Female Headdress of the Golden Horde Time from Tomsk Ob River Region......119
Archaeobiological Studies in Bolgar and the Settlements of the Golden Horde
Lebedeva E.Yu. (Moscow, Russian Federation).
Unusual «Grain» Accumulations in Bolgar Fortified Settlement what is in Basis?...............................................................................................129
Aleshinskaya A.S., KochanovaM.D. (Moscow, Russian Federation). Archaeological Objects of Different Types
in the Bolgar Fortified Settlement: a palynological aspect...............................151
Babenko A.N., SergeevA.Yu. (Moscow, Russian Federation).
Archaeobotanical Investigations of Madzhar Settlement......................................161
POVOLZHSKAYA ARKHEOLOGIYA №q 4 (30) 2019
Sergusheva E.A. (Vladivostok, Russian Federation). Interdisciplinary Study of the Liao Empire Walled Towns of the
Central Mongolia: the experience of using the archaeobotanical approach ....171
Bocharov S.G. (Kazan, Russian Federation), Yavorskaya L.V. (Moscow, Kazan, Russian Federation). On the Question of Leather Production in the Golden Horde: results of archaeological and archaeozoological research
in the Madzhar Settlement in 2017...................................................................184
Kubankin D.A. (Saratov, Russian Federation), Solovyova L.N. (Moscow, Russian Federation).
Finds of Wooden Products from the Uvek Settlement (13th - 14th centuries)........200
Yavorskaya L.V. (Moscow, Kazan, Russian Federation),
Badeev D.Yu. (Moscow, Russian Federation).
Bone Carving Workshops in the Trade and Craft District
of Medieval Bolgar: identification criteria........................................................210
Critics and Bibliography
Adamov A.A. (Tobolsk, Russian Federation).
The "Thorny" Path of the Archaeologist or How Historiographical Myths are Born. Review of Monograph: A.P. Zykov, P.A. Kosintsev, V.V. Trepavlov. City Sibir - the Ancient Settlement of Isker
(historical and archaeological research).
Moscow: "Vostochnaya literatura" Publ., 2017. 559 p....................................226
List of Abbreviations.............................................................................................237
Index of the Authors...............................................................................................238
Submissions...........................................................................................................250
УДК 904 561 911.53 https://doi.Org/10.24852/pa2019.4.30.151.160
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ОБЪЕКТЫ РАЗНОГО ТИПА НА БОЛГАРСКОМ ГОРОДИЩЕ: ПАЛИНОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ1
© 2019 г. А.С. Алешинская, М.Д. Кочанова
На примере результатов палинологических исследований разрезов культурного слоя Болгарского базара (раскоп СЬХХ1Х), разрезов вала Болгарского городища (раскоп ССУ) и образцов из ям из раскопа ^ХХ1Х рассматривается проблема интерпретации палинологических данных на различных археологических объектах. Наиболее информативными с точки зрения палеореконструкций являются культурные слои на поселениях. Так по разрезу культурного слоя из раскопа СЬХХ1Х получена достаточно четкая картина динамики природной среды. И хотя климатические изменения здесь не фиксируются, антропогенные изменения прослеживаются очень хорошо. Материалы по разрезам вала не позволяют проследить непрерывную последовательность изменений ландшафта, тем не менее, и здесь была выявлена неоднократная смена природных условий, связанная как с антропогенной деятельностью, так и с климатическим фактором. Для палинологического изучения ямы являются сложным объектом, поскольку их назначение, механизм и характер заполнения может быть очень разным. Интерпретация результатов анализа образцов из ям возможна только при наличии одновозрастно-го с ними разреза культурного слоя.
Палинологический анализ используется в археологии уже не первое десятилетие. Тем не менее далеко не всегда археологи представляют, какой конечный результат даст анализ. Самое ожидаемое - это реконструкция природной среды: растительности, климата, степени влияния человека на окружающую среду, наличие земледелия. Идеальными объектами для таких реконструкций являются естественные разрезы, особенно торфяники, старичные и озерные отложения.
Хорошие результаты можно получить по древним памятникам от мезолита до бронзового века, на которых влияние человека на окружающую среду минимально. А вот начиная с железного века, когда человек активно начинает преобразовывать природную среду, восстановить ее изменения становится труднее. Точнее, сами изменения фиксируются достаточно хорошо, а вот уверенно сказать, с чем они связаны (с климатом или с антропогенной деятельностью), бывает трудно.
Основой палеореконструкций является спорово-пыльцевой спектр. Спорово-пыльцевой спектр представляет собой набор пыльцы и спор рас1 Палинологические исследования по раскопу СЬХХ1Х проводились при финансовой поддержке РФФИ № 18-09-00316 «Город Болгар в XIV веке: междисциплинарные исследования по материалам раскопок 2011-2016 гг. (центральный базар и его окружение)»; по раскопу ССУ - в рамках выполнения Государственного задания Минобрнау-ки РФ, проект № АААА-А18-118011790092-5 «Археологические и антропологические источники и верификация гипотез: методические аспекты фундаментального знания и полевых исследований».
i 4 Я »
Рис. 1. Микрофотографии пыльцы древесных пород: 1 - сосна (Pinus); 2 - ель (Picea); 3 - береза (Betula); 4 - ольха (Alnus); 5 - липа (Tilia);
тений, осевших на поверхности суши или водоема и в результате захоронения ставших компонентом отложений. Таким образом, проанализировав спорово-пыльцевой спектр, можно сказать, какие растения росли на изучаемой территории в момент формирования данных отложений. Близкие по качественному и количественному составу спектры объединяются в спо-рово-пыльцевой комплекс, который характеризует растительный покров определенного временного отрезка, когда формировался этот слой (Але-шинская и др., 2016).
Спорово-пыльцевой спектр складывается из двух составляющих.
Первая составляющая - это зональная растительность, т. е. растительность характерная для определенной природной / географической зоны. Для центра Европейской России это в первую очередь различные леса (хвойные, смешанные, широколиственные), южнее - лесостепи, степи и т. д. Именно этот тип растительности меняется при изменении климата. В спектрах лесной зоны эта
составляющая представлена пыльцой различных древесных пород (рис. 1).
Второй составляющей спектра являются растения локальных естественных местообитаний (прибреж-но-водных, луговых, болотных и т. д.), а также антропогенных сообществ (пахотных, рудеральных и т. д.). В культурных слоях антропогенные сообщества представлены пыльцой различных культурных и сорных растений (рудеральных и сегетальных) (рис. 2).
В культурных слоях антропогенная составляющая существенно преобладает над зональной. Из-за этого бывает довольно сложно проследить изменения природной среды, связанные с климатом, которые в первую очередь сказываются на зональной растительности. В то же время изменения связанные с антропогенной деятельностью прослеживаются очень хорошо.
Но и такие результаты не всегда возможно получить на археологических памятниках. Археологические объекты весьма разнообразны как по возрасту, так и по типу. Это стоянки и поселения разного уровня, оборонительные валы и рвы, могильники, курганы, хозяйственные ямы и прочее. И далеко не по всем этим объектам можно провести «классический» палинологический анализ с восстановлением природной среды.
В данной статье на примере трех различных объектов с Болгарского городища рассмотрены особенности их палинологического изучения и интерпретации данных. Это материалы совместных исследований Института археологии АН РТ и Института археологии РАН на территории Болгарского городища (Спасский район Республики Татарстан). Образцы были отобраны из культурного слоя и ям раскопа ^ХХ!Х (на центральном базаре средневекового Болгара), а также из 3 разрезов вала (раскоп ССУ). Датировки образцов были взяты из отчетов исследователей (Коваль В.Ю., Бадеев Д.Ю.) за 2012-2013 гг.
Наиболее подходящими для палео-реконструкций являются культурные слои на поселениях. Тем не менее не все прослои могут быть информативными. Так и в изученных разрезах часть слоев была сильно перемешана, являлась подсыпкой, строительным мусором или угольно-зольными прослойками, которые для восстановления природной среды не пригодны.
Культурный слой в раскопе CLXXIX на территории Болгарского базара
В 2012-2013 гг. были отобраны образцы из двух колонок: колонка 1 -участок А, квадрат 16, южный профиль (15 образцов); колонка 2 - участок Ж, квадрат 79, южный профиль (14 образцов).
Наиболее информативной оказалась колонка 1, где представлено большинство ненарушенных археологических слоев. Образцы из колонки 2 в нескольких случаях дополняли материалы из колонки 1.
Подробные результаты данных исследований опубликованы в 2018 г. (Алешинская, Спиридонова, Кочанова, 2018), поэтому здесь мы остановимся лишь на наиболее значимых моментах.
По данным археологов в изученных колонках представлены домонгольские, раннезолотоордынские и позднезолотоордынские слои (Коваль, Бадеев, 2015) (табл. 1).
Изученный временной интервал достаточно короткий и ожидать каких-либо кардинальных изменений природной среды, особенно связанных с климатом, здесь не приходится,
Рис. 2. Микрофотографии пыльцы сорных растений: 1 - подсемейство астровых (Asteroideae); 2 - подсемейство цикориевых (Cichorioideae); 3 - семейство маревых (Chenopodiaceae); 4 - род полынь (Artemisia); 5 - род щавель (Rumex); 6 - род горец (Polygonum);
Fig. 2. Microphotographs of pollen of weeds:
тем не менее изменения связанные с антропогенной деятельностью прослеживаются достаточно хорошо.
Судя по составу спектров, во время формирования добулгарской погребенной почвы на изучаемой территории произрастали сомкнутые березовые леса с участием сосны и широколиственных пород. Вероятно, это были вторичные леса, появившиеся на месте вырубленных ранее коренных лесов.
В домонгольское время (слой VI-V) здесь все еще росли леса, но их состав изменился. Возможно, что в связи с низкой хозяйственной активностью в это время произошло восстановление коренных смешанных хвойно-широколиственных лесов, в составе которых преобладала сосна и липа, также присутствовала ель, береза. На песчаных террасах могли расти чисто сосновые боры.
Таблица 1
Корреляция палинологических данных на Болгарском городище
Возраст Палинологические зоны Раскоп ССХХК Раскоп ест Раскоп ССХХК. Ямы
^Ш-ХХ вв. злаки, разнотравье с участием маревых / береза, сосна с участием широколиственных пород
Позднеордынский слой - IV Субгоризонт 1 разнотравье, маревые, злаки с участием полыней / береза, сосна, широколиственные породы
Субгоризонт 2 разнотравье, злаки с участием маревых и полыней / сосна с участием березы
Субгоризонт 3 злаки, разнотравье с участием маревых / сосна, широколиственные породы с участием березы
злаки, разнотравье, маревые / сосна, береза с участием широколиственных пород
Раннеордынский слой - IV злаки, разнотравье, маревые / сосна с участием березы и широколиственных пород
маревые, разнотравье, злаки / сосна с участием березы и широколиственных пород
Домонгольский слой - VI-V сосна / злаки, разнотравье
сосна с участием березы, широколиственных пород и ели / злаки, разнотравье, полыни
Добулгарский период береза / разнотравье, злаки с участием маревых, полыней
Затем леса сменились лесостепными ландшафтами, где преобладали злаковые и разнотравно-злаковые сообщества. Сокращение лесных массивов могло быть связано с вырубкой лесов для плавильного производства, которое по археологическим данным существовало здесь в это время. Таким образом, изменения ландшафтов, скорее всего, были вызваны антропогенной деятельностью, хотя нельзя исключать и климатический фактор, так как этот период приходится на средневековый климатический оптимум.
После пожара 1236 г., которому соответствует угольный слой, не содержащий пыльцу и споры, отмечаются наиболее существенные изменения природной среды, которые произошли в раннезолотоордынское время (слой IV). Площади лесов еще больше сократились, и в это время здесь уже преобладали открытые пространства. Причем, судя по большому количеству различных сорных растений, сначала это были обширные пустоши.
В дальнейшем количество сорных растений несколько уменьшается, и увеличивается количество злаков, в том числе культурных и разнотравья.
На протяжении всего золотоор-дынского периода (слой IV) характер растительности мало менялся. В это время в окрестностях городища господствовали открытые пространства со злаково-разнотравными сообществами, а также антропогенные ландшафты, занятые пашнями и различной рудеральной растительностью, соотношение которых несколько менялось. Незначительные изменения касались главным образом состава лесов. В позднезолотоордынское время прослеживаются несколько этапов, стратиграфически выраженных в субгоризонтах 1-3. Субгоризонту 3 соответствовал этап, когда отмечается появление вторичных березовых лесов, вероятно на месте вырубок или пожарищ. На следующем этапе (субгоризонт 2) происходит некоторое увеличение роли широколиственных пород (липы и дуба). И, так же как после
пожара 1236 г., отмечается всплеск сорной растительности в слое, связанном с разрушением базара в 13601370-х гг. (субгоризонт 1).
Таким образом, по разрезу культурного слоя получена достаточно четкая картина динамики природной среды. И хотя климатические изменения здесь не фиксируются, антропогенные изменения прослеживаются очень хорошо.
Разрезы вала и рва Болгарского городища (раскоп ССV)
Оборонительные валы являются сложными природно-антропогенны-ми объектами, где чередуются ненарушенные погребенные почвы и насыпные слои различного строения. Естественно, что палинологическое изучение образцов из насыпных слоев не даст нам картину природной среды времени сооружения и существования вала, но позволит уточнить или определить, какие отложения использовались при его сооружении. Наиболее информативным является палинологический анализ образцов из ненарушенных погребенных почв в основании вала, который дает картину природной среды в период начала сооружения вала. Фрагменты погребенных почв в теле вала могут быть как переотложенными, так и инситными. Если слои являются переотложенными, то можно определить из каких слоев произошло их переотложение (при условии, если эти слои сохранились и из них отбирались образцы). При ин-ситном залегании можно говорить о перерыве в сооружении вала, когда на его поверхности образовалась почва, и провести реконструкцию характера растительного покрова для этого периода (Бабенко и др., 2018).
В 2014 г. Болгарской экспедицией была проведена полная прорезка вала
и рва Болгарского городища в западной части южного отрезка вала, к западу от Южных ворот и к северу от Малого городка. В ходе работ была выявлена структура вала, обнаружен пахотный слой под ним и погребенная почва под пашней. Установлено, что вал был насыпан в два этапа, которые хронологически практически не имели разрыва. Нижняя часть вала насыпана в основном из грунта почвенных и пахотных горизонтов, верхняя - из материковой супеси (Коваль, Русаков, 2018).
На палинологический анализ в раскопе ССУ были отобраны образцы из трех разрезов, находящихся в различных частях вала. Разрез 1 (кв. 39, восточный профиль) заложен с напольной стороны рва, разрез 2 (кв. 6, восточный профиль) - под внутренней полой рва и разрез 3 (кв. 31, восточный профиль) - на дне рва у подножия склона с напольной стороны рва.
К сожалению, это не лучший вариант для палеореконструкций, поскольку часть слоев была перепахана. Образцы отбирались в основном из почвенных горизонтов. Из засыпки вала был отобран только один образец. Несмотря на то, что по данным археологов для засыпки использовался материковый грунт, по составу спорово-пыльцевых спектров образец из нее не соответствует образцами из материка.
По материалам трех разрезов было выделено 4 разновозрастных этапа (Алешинская, Кочанова, Спиридонова, 2018).
В это время на изученной территории существовали лесостепные ландшафты с дубравами и березняками с небольшим участием хвойных пород.
Несмотря на то, что материалы по
разрезам вала не позволяют проследить непрерывную последовательность изменений ландшафта, сопоставление результатов анализа по трем разрезам выявило неоднократную смену природных условий. Изменения ландшафтов были связаны как с локальными особенностями, в частности с антропогенной деятельностью, так и с климатическим фактором.
Образцы из ям (раскоп CLXXIX)
С точки зрения палинологии ямы являются объектом непредсказуемым, поскольку их назначение, механизм и характер заполнения может быть очень разным. Если яма какое-то время стояла открытой и заполнялась водой, то процесс осадконакопления в ней мог происходить как в естественных водоемах. Тогда здесь могли складываться условия, схожие с теми, в которых образуется торф или озерные осадки, идеально сохраняющие пыльцу. Но и в этом случае, чтобы интерпретировать данные, полученные
по ямам, необходимо иметь одновоз-растный с ними разрез культурного слоя. Тем не менее не всегда удается «привязать» ямы к вроде бы синхронным слоям, т. е. палинологические данные не всегда совпадают с археологической хронологией.
Это хорошо видно на примере ям из ^ХХК раскопа. Сопоставление результатов палинологического анализа образцов из ям с данными из культурного слоя этого же раскопа дало следующие результаты.
Яма 12. По данным полевого отчета заполнение ямы состояло из 3 горизонтов, из которых на палинологический анализ было отобрано по одному образцу.
Горизонт 1 представлял собой просадку в яму грунта субгоризонта 3 ГV-позднезолотоордынского слоя в результате уплотнения заполнения ямы. К ним относятся прослойки серой супеси с углями и тленом, коричневой супеси с включениями зеленоватого суглинка, отдельные линзы рыжего суглинка и углей (особенно по нижней границе горизонта 1). Прослойки горизонта 1 имели чашеобразную форму и имели мощность до 86 см. Образец, отобранный из этого горизонта, по составу спектров соответствует субгоризонту 3 позднеордын-ского слоя. Здесь, как и в образцах из раскопа, отмечается большое количество пыльцы широколиственных пород (липа, дуб).
Горизонт 2 представлен одной прослойкой - это рыхлая коричневая супесь с углями, тленом и со значительным содержанием в ней костей животных. Мощность горизонта составила 44 см в центральной части ямы и до 52 см по стенкам раскопа. Образование горизонта 2 можно связать с засыпкой ямы.
Горизонт 3 располагался в нижней части заполнения ямы и включал прослойки серой супеси с желтым песком (по краям ямы) и серой супеси с включениями рыжего суглинка, песка, углей и единичной печины с отдельными линзами песка. Мощность данного горизонта составляла до 35 см. По дну простилалась прослойка углей и песка (не более 2 см), а в восточной части - прослойка серой супеси с включениями песка и рыжего суглинка (до 16 см).
Образцы из придонной части горизонта 1 и заполнения ямы (горизонт 2) по составу древесных пород с большим количеством березы и по составу трав, где много пыльцы полыней и маревых, может быть сопоставлена с раннеордынским слоем.
Яма 12 интерпретируется археологами как зерновая. Об этом трудно судить по палинологическим данным, поскольку высокое содержание пыльцы культурных злаков характерно для всех образцов из ям.
Яма 31. Глубина ямы составила не менее 180 см. Яма была впущена с уровня V-VI слоев (дневную поверхность впуска зафиксировать не удалось) и была перекрыта отложениями IV раннезолотоордынского слоя.
Заполнение ямы многослойное. В верхней части ямы располагались прослойки серой супеси с прожилками желтого песка и углей. Данные прослойки фиксируются до уровня -240 см. Ниже, до самого дна, располагались многочисленные прослойки на основе серой супеси с желтым песком, различие состояло в количестве включений угля и (или) желтого суглинка. В придонной части вдоль стенок ямы зафиксированы прослойки желтого суглинка. Материковое дно ямы имело зеленоватый оттенок, прокраска материкового песка могла произойти в том случае, если яма какое-то время использовалась в качестве септика (бадраба). Образец на палинологический анализ был отобран из нижней части заполнения (-350 м от репера раскопа).
Назначение ямы 31 не вполне ясно. По стратиграфическому положению и индивидуальным находкам (наличие шиферных пряслиц домонгольской эпохи) ее можно уверенно соотносить с домонгольскими слоями У-У1.
Здесь мы имеем случай, когда палинологические данные не совпадают с археологической датировкой.
Согласно этой датировке в палинологических спектрах должна преобладать пыльца древесных пород, но в данном случае этого не наблюдается. Кроме того в спектрах из домонгольских слоев существенно меньше пыльцы культурных злаков. Здесь пыльца древесных пород составляет всего 21%, а 78% приходится на пыльцу травянистых растений. По составу древесных пород и травянистых растений данный образец ближе всего к образцам из раннеордынского слоя IV.
Объяснить данное несоответствие пока сложно из-за отсутствия достаточного статистического материала по ямам. Возможно, оно связано с особенностями использования или заполнения этой ямы.
Яма 43. Заполнение ямы состояло из 2 горизонтов: верхний горизонт составляла просевшая в яму прослойка коричневой супеси с углями, имевшая мощность 40 см. Нижний горизонт (собственно заполнение ямы) состоял из нескольких прослоек серой супеси, имевших различные включения (песок, уголь, рыжий суглинок). Мощность нижнего горизонта достигала 60 см. Образец на палинологический
анализ был отобран из придонной прослойки серой супеси с песком.
Яма может быть интерпретирована как подполье под жилой или хозяйственной постройкой. Датировка ямы не вполне ясна. С одной стороны, перекрывающие ее горизонты стратиграфически должны связываться со слоями V-VI. С другой стороны, обильный керамический материал из ямы мог отложиться на данном участке только в раннезолотоордынский период.
Как уже отмечалось выше, для домонгольских слоев V-VI характерно высокое содержание пыльцы древесных пород, что в образце из ямы 43 не наблюдается. Здесь преобладает пыльца травянистых растений с большим количеством пыльцы злаков и разнотравья. В составе древесных пород чаще всего встречается пыльца сосны, ольхи и березы. Такие спектры характерны для образцов из раннеор-дынского слоя IV, что подтверждает вариант археологической датировки по керамическому материалу.
Яма 58. Заполнение ямы состояло из чередующихся наклонно залегавших (с прогибом к центру ямы) прослоек серой супеси с включениями песка и углей, серой супеси с включениями рыжего суглинка, песчаных прослоек, а в нижней части - прослоек серой супеси и песка. Образец был отобран из придонной части основного заполнения.
Назначение ямы не вполне ясно. По стратиграфии, грунту, характерному для слоев V-VI, и керамике, яма может быть соотнесена с VI домонгольским слоем (возможно, с периодом до возникновения металлургических горнов), что хорошо согласуется с палинологическими данными. Это единственная яма, где в образце в
большом количестве присутствует пыльца древесных пород, что в разрезах из раскопа отмечается лишь в добулгарской почве и в слоях домонгольского периода. Возможно, что здесь наблюдается тот случай, когда яма какое-то время стояла открытой, и шло ее естественное заполнение.
Яма 103. Заполнение ямы многослойное: верхний горизонт составляли прослойки коричневой рыхлой супеси с включениями тлена (мощностью до 36 см) и коричневой супеси с рыжим суглинком и включениями углей, которая протянулась вдоль западного края ямы (мощностью до 16 см). В центральной части заполнения ямы располагалась прослойка серой супеси с желтым суглинком и углями (мощностью 20 см), по нижней границе которой зафиксированы отдельные пятна желтого суглинка (мощностью от 4 до 10 см). В придонной части ямы располагалась прослойка серой супеси с желтым суглинком (мощностью 9-12 см), она поднималась и по стенкам ямы. На дне ямы было зафиксировано скопление костей - конечности непарнокопытного животного. Из ямы было отобрано два образца: из верхней части заполнения(-230 см от репера раскопа) и из придонных отложений (-270 см).
Яма может быть интерпретирована как котлован жилой или хозяйственной постройки, которая была полностью разобрана. Датировка ямы может быть отнесена к концу ХШ - началу Х^ в. и связана с раннеордынским слоем IV. Состав спорово-пыльцевых спектров также характерен для спектров из раннеордынских слоев, полученных по разрезам из культурного слоя, и не противоречит археологической датировке.
Таким образом, из пяти образцов В зависимости от поставленной только по одному (яма 31) отмечается задачи все рассмотренные археологи-несоответствие археологической да- ческие объекты могут быть исполь-тировки и палинологических данных. зованы для палинологического ана-Материалы из большинства ям оказа- лиза. Наиболее информативными для лись достаточно информативными. А палеореконструкций явились культур-с точки зрения палеореконструкций ные слои на поселении и погребенные наиболее перспективными были при- под валом почвы. Отдельные образцы донные слои. Логично предположить, из ям можно использовать для уточне-что близкие к естественным спектры ния их возраста, а также как дополне-формируются в ямах при медленном ние к материалам из культурных сло-их заполнении. ев. В то же время палинологический
Образцы из засыпки отличались анализ полной колонки из ямы может очень большим количеством пыль- выявить особенности ее заполнения цы злаков, которая вероятно попала в и проследить изменения природной ямы вместе с навозом и / или бытовы- среды. ми отходами.
4. Бабенко А.Н., Алешинская А.С., Кочанова М.Д. Особенности применения палинологического анализа при изучении археологиче
