Спросить
Войти
сание праздников «Вербно воскресенье» и «Паски» находим у сибирского ученого [5, с. 36 — 41].
Таким образом, праздник «Паска» был праздников праздник для верующих. Чистота, порядок, наводимые христианами накануне Пасхи в жилищах, и украшение их воспитывали в детях веру в подражание жизни раю небесному на земле. Приготовление пищи сибиряками для пасхального стола в Великий Четверг, слушание «страстей» в церкви, благоговейное отношение к Благодатному огню, участие в Пасхальной службе (полунощница, утреня, литургия), покаяние, причащение, христосование, целование, хождение священника с иконами по домам прихожан, принесение материальной жертвы неимущим, сдержанность в праздновании Пасхальной недели — всё это говорит о том, что жизнь семьи русского старожила Предбайкалья, начиная с малых лет, подчинялась тому ритму православного праздника, который был выработан церковью.
Статья послужит основой для изучения традиционной православной культуры русских старожилов Сибири. Исследовательский материал может быть использован в учебном процессе вузов и школ, в преподавании спецкурсов, лекций и семинаров по истории, этнографии, филологии и культурологи. А также при создании трудов по истории религиозных конфессий.
Библиографический список
A. Кураев, диакон. — Православная Бурятия. — 2006. — № 17 (138). - С. 1-2.
B.А.Липинская, Л.М.Сабурова, А.В.Сафьянова // Проблемы изучения материальной культуры русского населения Сибири; Отв. ред. В.А.Александров, АН СССР, Ин-т этнографии им.
Н.Н.Миклухо-Маклая. — М.: Наука, 1974. — С. 65.
B.А.Липинская, А.В.Сафьянова // Хозяйство и быт западного сибирского крестьянства XIX — начала XX в.; Отв. ред. В.А.Александров; Ин-т этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая. — М.: Изд-во «Наука», 1979. — С. 208.
БЕЛОБОРОДОВА Нина Михайловна, аспирант кафедры истории Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств (г. Улан-Удэ), учитель музыки МОУ «Усть-Ордынская СОШ №2» им. И. В. Балдынова Иркутской области, Эхирит-Булагатского района.
Статья поступила в редакцию 02.06.08 г.
© Н. М. Белобородова
УДК 930 1 С. В. ГОЛОВИЗНИН
Омский терминологический центр — Институт терминологии и перевода
Е. М. ШТАЕРМАН О СИСТЕМЕ
КЛАССИЧЕСКОГО РАБСТВА В ДРЕВНЕМ РИМЕ_____________________________________________
В статье представлен анализ исследования Е.М. Штаерман классического рабства в Риме с позиций определяющего значение форм собственности. Такой подход исследовательницы востребован и изучается в современной отечественной историографии античности.
В советской историографии проблема классичес- тичных обществ в противовес авторам немарксист-
кого рабства в античных обществах Греции и Рима ских концепций, которые находили в древности фео-
занимала одно из ведущих мест в исследованиях дальные и капиталистические отношения. При этом
специалистов. Было потрачено много сил на то, чтобы советские антиковеды в 30-40-х гг. ХХ в. сумели соз-
доказывать именно рабовладельческий характер ан- дать такие широко известные мифы о том, что в
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 6 (74) 2008 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (74) 2008
римских необъятных латифундиях безжалостной эксплуатации подвергалось огромное количество рабов, которые, не выдержав зверских истязаний, поднялись на революционную борьбу и сокрушили Западную Римскую империю.
Ситуация существенно улучшилась в 50-80-х гг., когда система классического рабства в Риме подверглась переоценке специалистов с большим упором на материал источников, а не марксистские социологические схемы в интерпретации И. В. Сталина. Широкое использование источников различного плана позволило специалистам дать более объективную характеристику рабства и его роли в экономическом развитии древних обществ [1. С. 353].
Важный вклад в изучение данной проблемы внесла исследовательница Е. М. Штаерман (1914—1991), разработавшая ряд теорий с позиций марксизма, в том числе и по проблеме классического рабства в Древнем Риме. Её оценки системы римского рабства представляют интерес для истории, исторической науки, ибо дают возможность на примере творчества крупного ученого-романиста составить представление о том, как изучалась эта фундаментальная тема в советской историографии со всеми её достижениями и недостатками.
Капитальное исследование системы классического рабства в Риме Е. М. Штаерман особенно активно проводила в 60 — 70-х гг. ХХ в. [2. С.191]. В методологическом плане данная проблема была тесно увязана у неё с использованием категории формы собственности, занявшей центральное место в построениях по римской истории. Для Е. М. Штаерман история Рима выступает как история становления, расцвета и упадка античной гражданской общины, основанной на античной форме собственности. Но в античной экономике для исследовательницы существуют также и другие формы собственности: общинная, экзимированная, государственная, которые определяют собой соответствующие им типы хозяйств и классовой структуры.
Изначальная многоукладность римской экономики предполагала собой дуализм, который выражался в сосуществовании рабовладельческого и нерабовладельческого укладов [3. С.18—19]. Рабовладельческий уклад был связан с античной формой собственности и городской гражданской общиной; нерабовладельческий уклад включал в себя крестьянские общины и крупную земельную собственность с зависимыми колонами, клиентами и должниками.
Согласно выводам Штаерман, до III в. до н. э. городская гражданская община и античная форма собственности были связаны с крестьянским землевладением и институтом патриархального рабства, что свидетельствовало о достаточно замедленном ходе экономического развития Рима. Римский полис выступает как замкнутый коллектив свободных граждан-собственников земельных наделов, осуществляющих самоуправление и несущих службу в ополчении. Экономическая обстановка резко меняется во II в. до н. э., когда благодаря, в частности, обширным завоеваниям, в Италию хлынуло огромное количество рабов и была выстроена система классического рабства, пришедшая на смену рабству патриархальному.
Е. М. Штаерман, опираясь на материал источников, дала свою оценку классическому рабству в Риме, развеяв многие мифы советской историографии 30 — 40-х гг. по этому вопросу.
Прежде всего, исследовательница отмечает, что основной причиной перехода к классическому
рабству, как социально-экономической системе, направленной на получение прибавочного продукта, являются не завоевательные войны, а развитие производительных сил римского общества, требовавших дополнительной рабочей силы в условиях запрещения долгового рабства. Ведущей производственной ячейкой в Италии становится не латифундия с натуральным хозяйством, а средняя по размеру вилла, связанная с городским рынком, где использовалось несколько десятков рабов. Экономическая рентабельность вилл, где тратилось меньше средств на надзор за рабами и действовала простая кооперация труда, превосходила крестьянские хозяйства и латифундии с колонами.
По мнению Е. М. Штаерман, эксплуатация рабов в виллах не могла достигать больших пределов по той причине, что на основе производственной деятельности невозможно было получать прибавочный продукт в большом объёме. Значительные финансовые состояния сколачивались римскими дельцами в торгово-ростовщической сфере, на откупах, подрядах и т. д.
После прекращения широких завоеваний Рима, главным средством обеспечения вилл рабочей силой, как утверждает Е. М. Штаерман, являлось естественное воспроизводство, ибо нельзя говорить о том, что существование всех рабов в рабских фамилиях было невыносимым и грозило постоянным взрывом классовой борьбы против своих хозяев [4. С. 15].
Важным аргументом в пользу своих положений Е. М. Штаерман считает такой факт, как социальное расслоение класса рабов в период Поздней Республики. В данное время понятие класс и сословие в отношении рабов уже не совпадают, ибо оказывалось, что реальное производственное положение раба не соответствовало его юридическому статусу. Этот статус заключался, прежде всего, в том, что рабы стояли вне гражданской общины и являлись полной собственностью своего владельца, создавая для него своим трудом прибавочный продукт.
Е. М. Штаерман не согласилась с утверждением А. В. Мишулина и С. И. Ковалёва о том, что положение рабов ухудшалось с возрастанием их численности [4. С. 94]. В конечном счете, положение рабов определялось их положением в производстве. В ремесле, так же как и в земледелии, рабский труд был характерен для мелких и средних предприятий. Положение рабов-ремесленников существенно отличалось в лучшую сторону от положения сельских рабов. Рабы-ремесленники имели возможность получить пекулий-мастерскую, работать по найму, скопить деньги и стать отпущенником и т. д. Из этой среды формировался слой рабов-предпринимателей, которые в составе пекулия могли иметь не только средства производства, но также и собственных рабов.
В данном случае Е. М. Штаерман подчеркивает, что наличие таких явлений в экономической жизни Рима во II — I вв. до н. э. не свидетельствуют о разложении рабовладельческого способа производства. Хозяева ремесленных мастерских стремились экономическими способами стимулировать производительность рабского труда с целью увеличения получаемого прибавочного продукта. Такие же способы поощрения производительности рабского труда практиковались и в виллах, когда за хорошую работу сельские рабы могли получать лучшую пищу, работу и т. д.
Особую социальную группу рабов составляли городская прислуга и рабы, занимавшиеся интеллектуальным трудом. Они занимали особое привилегиро-
ванное положение, имели пекулий и были далеки от рядовых рабов [4. С. 117, 129].
Таким образом, согласно положениям Е. М. Шта-ерман, с установлением системы классического рабства, рабовладельческий уклад во II в. до н. э. — II в. н. э. стал играть ведущую роль в римской экономике. Противостоящий ему нерабовладельческий уклад, представленный крестьянскими хозяйствами и латифундиями, в силу своей экономической малоэффек-тивности отошёл пока на задний план. При этом исследовательница считает, что крупное землевладение с колонами и клиентами существовало в Риме уже в VI — IV вв. до н. э., и с переходом к классическому рабству концентрация латифундий усилилась, но они по-прежнему продолжали сохранять нерабовладельческий характер.
В построении Е. М. Штаерман экономический дуализм в период расцвета рабовладельческих отношений послужил основой для постановки вопроса о формировании четырёх основных классов-сословий, что вызвало немало возражений в советской историографии [5. С.165]. Классы рабов и рабовладельцев были связаны с рабовладельческим укладом в городах и выступили на первый план в противовес классам колонов и земельных магнатов, представлявших нерабовладельческий уклад в сельской местности. Колоны обрабатывали наделы на частных и государственных землях и обязаны были платить ренту крупным землевладельцам или государству в лице императора. При этом владельцы частных латифундий не являлись членами городского коллектива и были подчинены непосредственно государству.
Распространение рабства в большой степени способствовало упадку мелкого и среднего землевладения крестьянских общин, которые, однако, никогда не исчезали, подвергаясь сильному воздействию рабовладельческих отношений классического типа [6. С. 92].
В этой связи Е. М. Штаерман даёт своё толкование причин кризиса полиса и падения Римской республики, экономическую основу которой составляло крестьянское землевладение. Главную причину кризиса полиса исследовательница видела не в упадке рабовладельческого способа производства, как это было свойственно советской историографии 30-40-х гг., а в широком распространении системы классического рабства, ставшем основой римской экономики. Товарная вилла в силу своей экономической рентабельности оттеснила крестьянские хозяйства, в результате чего значительные массы крестьян в Италии оказались безземельными, создав обстановку опасного социального кризиса [4. С. 32]. В условиях начавшейся борьбы между крупным и мелким землевладением, единая ранее римская гражданская община распалась на бедных и богатых, погрузившись в пучину ожесточенных гражданских войн. Их непосредственным результатом стало образование Римской империи, которая выступает для Штаерман, прежде всего, как итог перераспределения земельной собственности, когда в условиях военной диктатуры наряду с крупной земельной собственностью могла существовать и мелкая собственность на территории городских и крестьянских общин.
Таким образом, Е. М. Штаерман в своих исследованиях подчеркнула огромное значение воздействия классических рабовладельческих отношений на процесс разложения и трансформации античной формы собственности и античной гражданской общины. Это проявилось, прежде всего, в классовой поляризации римского общества, широком распространении част-
ных хозяйств и простого товарного производства. При этом установление Империи не привело к прекращению кризиса полиса, а лишь временно его ослабило, что выразилось в компромиссе сосуществования крупного и мелкого землевладения. Насколько долго мог продлиться этот компромисс, зависело от эффективности функционирования рабовладельческого уклада как ведущего в римской экономике.
Начавшийся процесс сокращения рабовладельческих товарных вилл в Италии в I в. н. э. Штаерман связывает, прежде всего, с возросшей экономической конкуренцией западных провинций. Более дешевая продукция ремесла и сельского хозяйства из Галлии и Испании стала поступать в италийские города, значительно подорвав позиции местных производителей. Однако угасание системы классического рабства в Италии не означало пока ещё кризиса рабовладельческого способа производства в целом. В оценке Е. М. Штаерман в самой Италии в I в. н. э. использование рабского труда в сельском хозяйстве достигло своего максимального предела. При этом рабский труд широко использовался и в товарных виллах и в латифундиях [7. С. 30 — 31], что в определенной степени противоречит её положению о том, что в латифундиях использовался только труд колонов, и они всегда представляли собой нерабовладельческий уклад.
Оживление хозяйства и процесс урбанизации римских провинций подготовили почву для распространения очагов классического рабства по всему Средиземноморью. Рабский труд находил самое широкое применение в ремесленном производстве, горном деле, сельском хозяйстве и т. д. В этой связи Е. М. Штаерман подчеркивает, что в I — II вв. н.э. рабовладельческий способ производства был ещё прогрессивен, на основе рабства было возможно дальнейшее развитие экономики и культуры [7. С. 42].
Всеобщий кризис рабовладельческого способа производства Е. М. Штаерман относит ко второй половине П — Ш вв. н. э. Основную причину упадка Римской империи в III в. она видит в том, что её производительные силы исчерпали возможности развития в рамках рабовладельческих производственных отношений. Во времена ранней Империи была достигнута высшая производительность рабского труда в товарной вилле среднего размера. Для дальнейшего повышения производительности рабского труда требовалось углубление специализации производства, и повышение квалификации все большей части рабов. Но не заинтересованные в своём труде рабы не отвечали возросшим производственным задачам. Производительность рабского труда достигла своего апогея.
Е. М. Штаерман подчеркивает, что падение производительности рабского труда было не абсолютным, а относительным; она начала отставать от возросших общественных потребностей. Эксплуатация рабов становилась всё менее выгодной [8. С.17]. В силу экономической необходимости на первый план выдвигается работник, более заинтересованный в своём труде, нежели раб. В условиях поздней античности это могли быть только мелкие производители, большинство которых составляли колоны-держатели наделов в крупных имениях.
Согласно Е. М. Штаерман, кризис рабовладельческих хозяйств в III в. привел к столкновению двух основных форм земельной собственности в Римской империи: муниципальной и экзимированной. Противостояние собственников товарных вилл на городских территориях связанных с античной формой собственности и владельцев экзимированных латифундий с колонами на рубеже III и IV вв. завершилось
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 6 (74) 2008 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (74) 2008
победой последних, что выразилось в поглощении крупным землевладением мелкого и среднего [8. С. 472]. На этом основании Е. М. Штаерман делает вывод о том, что в начале IV в. с гибелью рабовладельческого уклада античная форма собственности и античная гражданская община прекратили своё существование. В период домината ведущую роль в экономике стал играть протофеодальный уклад в виде сальтусов с зависимыми колонами и крестьянскими общинами.
Таким образом, в концепции римской истории Е. М. Штаерман система классического рабства играет ведущую роль. Связывая рабовладельческий уклад только с античной формой собственности, исследовательница саму структуру рабовладельческих производственных отношений рассматривает, прежде всего, в плане воздействия их на процесс разложения античной формы собственности, её трансформации, а затем полного упадка. Само понимание Е. М. Штаерман особенностей классического рабства в Риме сыграло большую роль в переоценке отечественными специалистами этого сложного экономического явления в античном мире по сравнению с периодом 30 — 40-х гг. Не все положения Е. М. Штаерман были безоговорочно приняты в отечественной историографии, в том числе и её установка на жесткую детерминированность форм собственности с определенной системой производственных отношений [9. С. 295].
Однако поставленный Е. М. Штаерман вопрос о новом взгляде на природу классического рабства в тесной связи с формами собственности, находит живой отклик у современных специалистов, которые стремятся использовать её богатый опыт для дальней-
ших более качественных разработок данной проблематики.
Библиографический список
ГОЛОВИЗНИН Сергей Валентинович, преподаватель социально-гуманитарных дисциплин Омского терминологического института, соискатель кафедры истории и теории религии Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского.
Статья поступила в редакцию 17.06.08 г.
© С. В. Головизнин
УДК 93
И. В. БЕЛОКОНЬ
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
ТУРКЕСТАН В ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ И КОЛОНИАЛЬНЫХ КОНСТРУКЦИЯХ А. Н. КУРОПАТКИНА___________________________
А. Н. Куропаткин — один из видных российских государственных деятелей конца XIX — начала XX вв. Являясь влиятельным идеологом имперской экспансии России в Туркестане, он излагал свои взгляды в контексте геополитических идей своего времени, обеспечивая транзит и адаптацию западных политических теорий в российскую имперскую идеологию.
Рассмотрены взгляды А.Н. Куропаткина на геополитику Российской империи, на формы и методы реализации правительственного курса в отношении Средней Азии в XIX веке
Дифференцированный подход к проблеме оценки экономической и политической значимости присоединяемых в XIX в. к России центрально-азиатских территорий, обуславливался многими факторами. Геоэкономический массив азиатских владений на юго-восточных рубежах Российской империи по всей своей протяженности имел различные климатические зоны и был этнически неоднородным. В связи с этим процесс вовлечения новых имперских окраин
в общий ход экономического развития российского государства происходил постепенно, с различной интенсивностью, но целенаправленно по пути их «слияния» с «коренной» Россией[1]. Мотивацией для экспансии, а затем освоения новых территорий, служило не только стремление установить стратегический контроль за важным регионом континента, но и оценка потенциальных возможностей использования его ресурсов, а также наличие пригодных для заселения земель. «На протяжении XVIII — XIX вв. Российская империя последовательно формировала образ осваиваемого азиатского пограничья, отвечающий жизненным интересам и потребностям госу-
