Информационно-документальная и коммуникационная деятельность Замосковного горного правления по организации попечения рабочих

промышленное развитие

дореформенной россии

УДК 94:651 ББК У03

Н. М. Арсентьев

информационно-документальная и коммуникационная деятельность замосковного горного правления по организации попечения рабочих

N. M. Arsentjev

informational-documentary and communication activities of zamoskovny mining board

on the organization of care of workers

Замосковный горный округ как производственно-территориальное образование и Московское горное правление как администрация округа образовались юридически только в начале XIX в. В 1865 г. Московское горное правление было реорганизовано [1]. За полвека его деятельности был накоплен огромный фонд документов и материалов, которые до сих пор еще в полной мере не введены в научный оборот.

Деятельность Замосковного горного правления как института регионально-отраслевого управления представляет собой уникальный объект исследования. Существование регионального горнозаводского центра способствовало проведению единой промышленной политики, стабильной деятельности управленческих структур в Замосковном горном округе,

рациональному использованию внутрипроизводственных резервов и природных ресурсов, а также в целом экономическому и социокультурному развитию Центральной России и Среднего Поволжья, территории, где преимущественно располагались замо-сковные горные заводы. Изучение процессов управления горнозаводской промышленностью имеет важное значение [10; 30] В число главнейших обязанностей Московского горного правления входили сбор податей с заводов частных людей; «приведение в известность» рудников и заводов по правилам, предписанным в Горном положении; выдача разрешений искать рудники и строить новые заводы; прием заявок и отвод рудников; вспоможение заводчикам и рудопромышленникам; надзор за заводами частных людей на основании Горного полоТаблица

Динамика численности населения Замосковного горного округа, душ мужского пола

Группа населения 1826 г. 1932 г. 1842 г. 1852 г. 1856 г. 1859 г. 1861 г.

Приписные 761 736 874 1 053 1 054 987 572

На заводском праве 12 032 11 614 19 189 18 734 17 351 35 460 28 586

На помещичьем праве 5 004 4 224 7 273 12 491 13 876 10 161 10 222

Всего 17 797 16 574 27 336 32 278 32 281 46 608 39 380

жения и прежних узаконений; полицейское наблюдение по заводам и селениям, к ним принадлежащим; надзор за лесами казенными; суд по делам горным [11, с. 138-139].

Вопросы, связанные с организацией попечения о рабочих, находились под детальным присмотром горной администрации, потому что мастеровые и работные люди, заводское население были основой производственных сил и от них зависело состояние производства.

В материалах горной статистики в За-московном горном округе в первой половине XIX в. подчеркивалось существование следующих групп: приписные, на заводском и помещичьем праве, вольнонаемные. Численность крепостных и феодально-зависимых людей, по материалам ведомостей, которые отправлялись Московским горным правлением в Горный департамент, показана в таблице.

Как видно из приведенной таблицы, судьба различных категорий заводского населения в первой половине XIX в. складывалась по-разному. Особенно заметные изменения в их численности произошли в предреформенные годы, когда владельцы спешили по возможности освободиться от приписных и владельческих рабочих, в результате чего в 1859 г. количество состоящих на заводском праве удвоилось. Перевод обычно проводился с лишением права пользования земельным наделом. К тому времени в основном уже были известны ключевые положения «правил о приписанных к частным горным заводам людях». А так как по ним при отмене обязательного труда заводские мастеровые, не пользующиеся участками полевой земли, не имели

права на надел [22], этим не преминули воспользоваться заводчики.

Переливания населения из одной группы в другую не изменили характера рабочей силы. На всем протяжении крепостной эпохи доля вольнонаемных в общем числе рабочих Замосковного горного округа была невелика. Они использовались чаще всего в зимнее время на подсобных работах (извоз, заготовка руды, дров, угля и пр.). В середине XIX в. в округе лишь 5 заводов из 42 работали на вольнонаемном труде (Карачаровский графа Уварова, Черепецкий купца Билибина, в Липецке купца Милованова, Ибердецкий губернского секретаря Яблочкова, Ташинский Карамзина). Предприятия были небольшими и для организации их производства нужно было по нескольку десятков человек [24].

Быстрый рост численности мануфактурных рабочих потребовал определения их места в социальной структуре феодальной России. Складывание правовых основ этой категории населения началось с Берг-привилегии 1719 г. По ней работа в промышленности приближалась к государственной службе с освобождением «от поборов денежных и солдатской и матросской службы и всякой накладки» [19]. За труд заводским людям было установлено денежное вознаграждение и прописано нечто вроде моральной обязанности владельцев «содержать» их. В дальнейшем норма заработной платы определялась более конкретно. В 1737 г. по штату полагалось 250 рабочих дней, за которые мастеровой должен выработать себе годичное пропитание [39].

На протяжении XVIII - первой половины XIX в. правовой статус заводского населения претерпел некоторую эволюцию [47]. Расширение методов комплектования рабочих привело к выделению в новообразованной общности различных по правовому положению категорий населения. При отсутствии правового регулирования взаимных прав и обязанностей предпринимателей и рабочих правовой статус был далеко не последним гарантом, стабилизирующим интересы обеих сторон. Большую, разнообразную и активную роль в формировании юридического статуса различных групп заводского населения играло государство. Оно было вынуждено предпринимать определенные меры по регламентации труда на заводах [29]. Манифестами 1769 и 1779 гг. был пересмотрен и четко очерчен круг обязанностей приписных крестьян [23]. К началу XIX в. имелось немало узаконений и постановлений заводским начальникам об употреблении и содержании работников по казенным и частным заводам. В развитие этих указов издается именное постановление Сенату от 9 ноября 1800 г. «Об укомплектовании горных заводов непременными мастеровыми». Его осуществление началось 15 марта 1807 г. с акта «Положение о непременных работниках» [17].

Все эти положения, принятые прежде всего для Уральского горного округа, становились регулятором прав заводчика на труд рабочего по всей стране. В высочайше конфирмованном докладе от 15 марта 1807 г., в котором разрешалась покупка крестьян к заводам, отмечено, что «владельцы обязаны содержать сих людей так точно, как содержатся таковые рабочие люди при заводах казенных или как полагается ныне содержать непременных работников в рассуждении выдачи жалованья, провианта и возложения на них работ» [36]. Эти правила распространялись на всех находящихся при заводах людей.

В начале XIX в. предметом пристального внимания государства стал юридический статус так называемых посессионных рабочих, купленных по указу 1721 г. и переданных от ревизии. Было признано, что они не создают, как и непременные работники

при казенных и частных заводах, «никакого особенного состояния, но суть точно такие же мастеровые и рабочие люди, как и прочие служащие, казенные люди при заводах казенных и как вечноотданные при заводах частных. Они несут на себе те же повинности, как и сии последние, и пользуются всеми теми правами, какие предоставлены рабочим людям» [34]. Однако в отношениях посессионных рабочих с заводчиком имелся ряд особенностей, которые отличали их от населения на полном владельческом праве и заключались в следующем.

Как видим, внеэкономическое принуждение посессионных рабочих имело более слабую, смягченную из-за различных правоограничений компетенции владельцев форму и никогда не достигало уровня вещного права, которое характеризовало взаимные отношения помещика и его крепостных в XVIII - первой половине XIX в. Правда, в условиях дворянского государства и безудержного крепостнического произвола посессионные рабочие легко становились объектом насилий и вымогательств, тем не менее они не превращались в рабов, в полную принадлежность своего феодала.

Что касается взаимоотношений заводских людей на полном владельческом праве с заводовладельцами, то в источниках находим массу противоречий. Учитывая, что условия производственной деятельности таких рабочих отличались от положения крепостного пашенного крестьянина, государство стремилось регулировать трудовые отношения рабочих на помещичьем праве. В журнале Комитета министров от 23 января 1814 г. относительно этого сказано: «Права дворянства дотоле должны простираться, доколе они не касаются прав заводчика, которые особенно определены законом, и все действия, к заводам относящиеся, должны быть располагаемы по правилам, для заводчиков уже предписанным»

В какой мере эти законы были регулятором отношений между заводчиком и его крепостными, сказать трудно. Например, Проект горного положения 1806 г. предоставлял владельцам полную свободу во всем, относящемся к порядкам внутреннего управления. За горной администрацией оставалось лишь право «надзора в общегосударственных целях». Особо была оговорена ответственность рудопромышленни-ков и заводчиков (не только гражданская, но и уголовная) за увечье и смерть рабочих от несчастных случаев.

Таким образом, правительство не признавало возможным ограничить власть помещика над крепостными. Постановления горной администрации чаще всего носили рекомендательный характер:

- чтобы была «соразмерная трудам задельная плата»;

- «чтобы помещики пеклись о содержании и благосостоянии» заводских людей, не принуждая их к работам в воскресные дни, двунадесятые и храмовые праздники;

- чтобы от вотчинных крестьян, привлекаемых на сезонные работы, не требовать работы более трех дней в неделю, или же принуждать к работе «брат на брата», чтобы половину месяца они оставались всегда при собственном хозяйстве [36].

Немало хороших законодательных инициатив в первой половине XIX в. не могли быть реализованы, так как на их пути возникала проблема ограничения права помещика на владение крепостными. Показательна в этом отношении судьба Положения об улучшении состояния находящихся при казенных и частных заводах мастеровых и работных людей, которое составлялось в 1817-1821 гг. по личному указанию Александра I. История его возникновения связана с волнениями заводского населения на Урале. Вначале никто не мог бы подумать о том, что горнозаводское население привлечет к себе столь пристальное внимание Комитета министров. Интерес к горному законодательству после активной законотворческой деятельности начала века, казалось бы, иссяк. Однако исторические условия были таковы, что по поводу волнения на Белорицком заводе полковника Пашкова в 1813-1816 гг. правительство вынуждено было назначить комиссию, которая убедилась в крайне тяжелом положении заводских людей. Об этом же свидетельствовало и новое волнение, на заводе надворного советника Яковлева, происшедшее примерно

в то же время. Обеспокоенный данными событиями царь «полагать изволил, что, в его мнении, никакие препятствия не могут и не должны существовать, если идет дело о страждущем человечестве» [40]. Комиссии по Белорицкому заводу было предписано приступить к составлению «правил о взаимных отношениях завододержателя и крестьян его в рассуждении работ и платы за оные».

Проанализировав предложения заво-довладельца Пашкова по этому вопросу, в 1817 г. комиссия представила на рассмотрение Проект положения по Белорицко-му заводу министру финансов Д. Гурьеву. Ознакомлен с ним был и Александр I. Департаменту горных и соляных дел было поручено дать заключение о возможности его распространения на все частные заводы. Департамент не рекомендовал механически переносить правила, установленные для Белорицкого завода, на другие в силу существенных различий в структуре производства и местных условиях округов. Он предложил разослать списки Положения всем заводовладельцам, чтобы те, «по соображении сего с местными выгодами и обстоятельствами, составили таковые же примерные положения», которые после утверждения горной администрацией могли бы быть предписаны для обязательного исполнения. С этого времени по стране начали рассылаться списки Положения по Белорицкому заводу с выпиской из журнала Комитета министров о высочайшей воле императора по скорейшему его составлению с целью улучшения состояния рабочих, «находящихся на всех горных казенных и партикулярных заводах»*.

разосланы по заводам, причем каждый заводчик сделал рапорт в Московское горное правление о доставлении ему «указа о Положении для Белорицкого завода» [37].

В 1818 г. в Горное правление стали приходить первые проекты положений по за-московным заводам. Горная администрация, следует отметить, очень тщательно их перечитывала и даже возвращала на доработку. Так, в журнале Московского горного правления от 31 мая 1818 г. записано: «Хотя Очкина в рапорте своем изъясняет, что она положение Белорицкого завода, к ней посланное, ввести на ея заводе не находит возможным и считает его для благосостояния заводских крестьян бесполезным, но ей и не было того предписано, чтобы положение оное принимать за непременное, а велено только при составлении описания завода ей придерживаться обстоятельности и ясности того Белорицкого завода положения, с приличными токмо изменениями... и, наконец, предоставлено всем заводосодер- жателям и ей, Очкиной, делать противу показанного для Белорицкого завода положения не токмо замечания, но и возражения». По этим причинам материалы, которые она прислала в горное правление, были сочтены «недостаточными» и ей было приказано составить новое положение [33].

Несмотря на спешку, дело затягивалось. За задержку в составлении положения, например, наследники А. Р. Баташева даже подверглись штрафу в размере 50 руб. Позже, в связи с их продолжающимся бойкотом приказаний горного правления и исполнения высочайшей воли, «по подозрению в умышленном уклонении от окончания дела» на заводы наследников Баташевых был направлен титулярный советник Лики. Они были вынуждены составить положение по своим заводам [42].

На основании материалов, присланных заводосодержателями к 20 июня 1821 г., Московское горное правление завершило

История Положения об улучшении состояния находящихся при казенных и частных заводах мастеровых и работных людей восстановлена по следующим материалам: ЦГИАМ. Ф. 2199. Оп. 1. Д. 108-114, 114а.

работу над созданием единого положения по округу. Содержание документа требует тщательного рассмотрения, потому что в нем сконцентрировалась вся законотворческая мысль относительно рабочего вопроса в первой четверти XIX в.

Прежде всего, невзирая на все оговорки заводчиков о своем владельческом праве, составители отказались от учета различных по юридическому статусу категорий населения в составе мастеровых и работных людей, включив их в единую социальную группу, которая выпадает из общих правил отношений помещика и его крепостных.

Для улучшения положения заводского населения Московское горное правление вводило на всех заводах следующие главные правила.

повинности должны платить заводосодер-жатели.

Вот такая любопытная законодательная инициатива по созданию своего рода правил, регулирующих состояние мастеровых и работных людей и способствующих его улучшению, была предпринята в последние годы царствования Александра I. Если же говорить о судьбе этого Положения, то здесь очень много противоречий. Пытаясь в них разобраться, неизбежно задаешься вопросом, который встает перед любым исследователем, анализирующим этот период. Была ли позиция Александра I, неоднократно заявлявшего о необходимости уничтожения рабства и даже публично обещавшего со временем «даровать» России конституцию, «заигрыванием с либерализмом», как считает большинство историков, или в ее основе лежали объективные условия осознания самодержавием серьезности происходящих процессов [13].

По имеющимся материалам, Положение по замосковным заводам было представлено на рассмотрение в Департамент горных и соляных дел. Московское горное правление обратилось к департаменту за разрешением в виде опыта опробовать Положение на «благонадежнейших горных заводах», а также на тех, которые проявят «готовность споспешествовать благим видам правительства». Тем же из «маломощных заводов», которые посчитают сделанное Положение для себя «отяготительным», заведения дозволить уничтожить или перепрофилировать [41].

Все исследователи, завершая историю этого документа, обычно пишут, что высочайшего утверждения он не получил, а был «приобщен к делу». Решение же отложено для выработки общих положений, призванных улучшить труд и быт горнорабочих.

Однако судьба документа значительно сложнее. Действительно, в Собрание законов в это время он не вошел, но уже в правление Николая I подобный документ получил законодательное оформление в издании так называемых штатов, например, пермских горных заводов [20]. Далее, в фондах Московского горного правления хранится дело со следующим названием: «По представлению Департамента горных и соляных дел от 31 августа 1831 г. относительно убавки платы рабочим по заводам Баташева». В нем говорится о том, что с 1818 г. по высочайшему повелению на заводах Баташева начались поправки заводских строений и машин, постройки при всех заводах добавочных домов для свободного размещения мастеровых, госпиталей и хлебных магазинов, а также возвышена плата по многим работам». Такие нововведения принесли немалые убытки конторе. Заводосодержа-тель, считая себя не вправе уменьшить или отменить производимые работы, направил просьбу об этом в департамент. Тот, в свою очередь, переслал дело в Московское горное правление, чтобы исходя из местных обстоятельств решить этот вопрос. Вначале было решено составить новое Положение по Гусевскому заводу, но в дело вмешались представители, избранные от обществ мастеровых всех шести заводов Баташевых, и горное правление вынуждено было отказаться от своего решения.

Как видим, документ не был положен в долгий ящик, он действовал: заводчикам стоило немалых трудов изменить за-дельную плату, назначенную рабочим [43]. Более того, Положение определило перспективы развития политики государства в отношении мастеровых и работных людей горных заводов на всю первую половину XIX в.

Во второй четверти века правительство было вынуждено вновь вернуться к вопросам о положении рабочих. В начале царствования Николая I в стране произошло немало волнений и стачек рабочих. Материалы проведенных следствий вскрыли удручающие картины эксплуатации заводских людей. Упомянутые выше меры, принятые для улучшения положения рабочих, видимо, слабо отразились на их повседневном быте: правительственные распоряжения

осуществлялись далеко не в полной мере; общие условия русской жизни по-прежнему открывали простор для всяческих правонарушений, почти безостановочно шло вздорожание жизни. Наконец, на состоянии рабочих сказывалось и печальное положение многих горнозаводских предприятий.

Комитет министров по предложению Е. Ф. Канкрина решил составить своего рода моральное обязательство для заводчиков содержать рабочих «по долгу христианских владельцев... и по совести». Для этого от высочайшего имени в 1827-1829 гг. через особых чиновников по заводам было разослано объявление, в котором изложена воля государя об улучшении участи горнозаводских людей, и от заводчиков взяты подписки в том, что они документ читали и принимают к исполнению. Владельцам крепостных рабочих в особенности вменялось в обязанность:

«а) ежели не рассудят снабжать горнорабочих, не имеющих достаточное хлебопашество, безденежным провиантом как казенных людей, то чтобы давали им пайки против казенных по весьма умеренной цене (такую цену поставить на 6 лет и представить на утверждение горного правления), ежели не найдут удобность отпускать провиант сей в натуре, то чтобы определя-емые ими урочные и поденные платы всегда были умножаемы по мере возвышения цены на хлеб;

б) иметь особое попечение о тех людях, кои не в состоянии выработать себе провиант, и о тех семействах, в коих число душ, требующих пропитание, несоразмери-мо велико против числа рабочих, а равно и о больных;

в) удалять немедленно всяких поверенных и приказчиков, склонных к жестокости и притеснениям» [26].

Процедура была проведена чрезвычайно секретно, ибо такое распоряжение, по мнению правительства, «сделавшись гласным, могло подать повод к новым неустройствам» [26].

Период царствования Николая I - время чрезвычайных усилий по укреплению государственной системы. Опыт революций Запада вынуждал власти идти на некоторые уступки народным массам. Боясь распространения «язв пролетариатства» в России, царизм не оставляет без внимания и рабочих мануфактур. В 1827 г. издаются Штаты пермских горных заводов, таким образом осуществляется попытка урегулирования производственных отношений на мануфактурах. По их подобию каждым заводоуправлением к началу второй трети XIX в. были составлены собственные штаты заводов и определены примерные табели цен на разные виды работ. В Замосковном горном округе была проделана аналогичная работа, несмотря на возражения ряда заводчиков [31].

В эти годы вновь возрождаются программы по созданию на заводах хлебных запасов. Указом Правительствующего сената от 17 марта 1827 г. всем владельцам горных заводов на свой счет поставлено в непременную обязанность для продовольствия заводских людей, не имеющих из-за заводских работ «вольного хлебопашества», держать в запасе всегда годовую пропорцию хлеба (на каждую ревизскую душу «по три четверти ржи и три четверти ярового, какой в том месте родился»). От содержания прежних сельских магазинов, образованных еще 1799 г., но не получивших распространения на заводах в связи с неимением мастеровыми хлебопашества и хлеба для внесения указанных норм, заво-довладельцы освобождались. В селениях, где хлебопашество продолжало существовать, хлебные магазины было приказано вновь утвердить, предоставив на волю содержателя «зерном или мукой собирать хлеб, а вместе с тем и перемену оного» [33].

За выполнением распоряжения был установлен строгий контроль: подводя итоги ревизии заводов в августе 1829 г. и сентябре 1833 г., Московское правление настаивало на обязательном выполнении указа 1827 г. Заводчики, ссылаясь на недостаток капитала, не спешили претворять его в жизнь. Высочайше утвержденным положением Комитета министров от 26

ноября 1840 г. вновь предписывалось производить выдачу хлеба, сообразуясь с местными условиями, или в зачет заработной платы, или на наличные деньги, или безденежно (годовую «пропорцию рассчитывать из действительно употребляемого хлеба в год по последней пятилетней сложности»). В новом варианте положение было несколько конкретизировано. Заводы, которые в связи с особенными местными обстоятельствами почти с самого основания производили за работу одни денежные платы, без всякой выдачи провианта, следовало оставить в прежнем их положении, «вменив, однако, владельцам оных в обязанность, чтобы в случае возвышения цен на провиант... они непременно увеличивали денежные платы за работы до меры, для рабочих людей удовлетворительной. Правило сие должно быть без огласки заводским людям» [44]. Владельцы, содержащие хлебные магазины, от хлебного и денежного взноса за мастеровых освобождались. Заводчики же, не производящие выдачу провианта, облагались за своих людей на хлебопашестве хлебным и денежным сбором, а за тех, кто только на заводской работе, - одним денежным по 5 коп. серебром с ревизской души. В случае справедливости жалоб рабочих людей на недостаточное и стеснительное содержание их владельцами заводов согласно указу «сии последние, буде они состоять на праве помещичьем, отдавать в управление опек, а состоящие на праве посессионном -в присмотр со стороны казны по ведомству горному». В расширение существующих законов для заводоуправлений указом Горного департамента от 31 августа 1854 г. по всем замосковным металлургическим предприятиям «в связи с большим количеством жалоб на неудовлетворение или неполное удовлетворение заработной платой» мастеровым по установленной форме были выданы «расчетные листы», через которые контора должна была вести оплату рабочих [46]. Меры правительства по-прежнему были направлены на усиление административного контроля за деятельностью заводовладельцев, пресечение выявляемых

фактов бесчеловечного «нехристианского» обращения с рабочими. В этом плане обращает на себя внимание предписание министра финансов московскому берг-инспектору от 16 октября 1854 г., в котором приказано «иметь неослабное наблюдение за действиями купца Засыпкина по управлению крестьянами и в случае замеченных злоупотреблений или притеснений немедленно принимать законные меры». Подобных циркуляров было немало, в связи с ними ряд заводов отдавалось в опеку или передавалось в аренду, посредством чего владелец отстранялся от управления. Тем самым желанная рабочими справедливость восстанавливалась, хотя бы временно.

Все рассмотренные постановления правительства были результатом проведения политики, направленной на обеспечение содержания трудящихся масс сообразно с христианскими нормами. Они не затронули основополагающих принципов крепостного права, а лишь расширили обязанности владельцев по содержанию крепостных. Над крепостными постоянно висела угроза физической расправы, унижая их человеческое достоинство. Робкие меры царизма уже сами по себе обесценивались. Напри-меру, применение женского труда разрешалось лишь на добровольных началах, но данный принцип нигде не соблюдался. В 1814 г. заводской исправник Вейрман обратился за разъяснением этого вопроса в Горное правление, которое в ответ повторило существующее постановление [43]. Однако женский труд продолжал использоваться. Горный департамент в директивном письме от 30 ноября 1816 г. за подписью министра финансов Гурьева разрешил применение женского труда на заводских работах, за исключением рубки дров, кладки и жжения куч. До подробного постановления предписывалось оставить вопрос на прежних основаниях [28]. Вследствие усилившихся протестов мастеровых новый министр финансов Е. Ф. Канкрин возвратился к проблеме женского труда на мануфактурах. В апреле 1829 г. он писал: «Предмет сей, касаясь частной собственности, вообще требует самых точных и определенных соображений не только с законом, но также с введенными обычаями. Я признаю за лучшее повременить с изданием решительных для сего правил и оставить дело сие в настоящем положении» [25].

Законы, как видим, носили условный характер и не были реальным правом, регулирующим взаимоотношения между заводчиками, с одной стороны, и их крепостными и феодально-зависимыми рабочими - с другой.

Быстрорастущей группой в составе заводского населения были вольнонаемные рабочие. Юридический статус вольнонаемных строился на основе законов сословий, из которых они происходили, а также прав, регулирующих их новое состояние. Применение вольнонаемных в заводском производстве исходило из данного крестьянам разрешения уходить на заработки. В первой половине XIX в. возможности эксплуатации наемного труда расширились. Наметился отход от системы «плакатных паспортов», установленных при Петре I и затруднявших процедуру открепления [15]. 29 ноября 1815 г. вследствие нехватки рабочих рук в металлургии был облегчен порядок найма на горные заводы государственных крестьян [14]. В 1827 г. новый указ, «к облегчению промышленности», упростил отход всем категориям населения: был уменьшен гербовый сбор с «плакатных паспортов», упрощена процедура их получения, введены краткосрочные отпускные билеты [21].

Положение вольнонаемных в заводском производстве строилось на основе заключаемых с заводовладельцами контрактов, которые определяли срок работы и ее объем. За невыполнение условий соглашения владелец имел право привлечь рабочих к ответственности. Ярким свидетельством этому было судебное дело за 1784 г. о 26 дворцовых крестьянах, нанявшихся на Выксунский металлургический завод в рудокопы. Получив задаток, они не отработали по заключенному контракту срока, «чем причинили убыток» и за что обязаны были заплатить деньгами [9]. В 1835 г. издаются особые правила «Об отношениях между хозяевами фабричных заведений и рабочими людьми, поступившими на оные по найму», которые расширили правомочия заводчиков над вольнонаемными рабочими, санкционировали право на привлечение их к суду за невыполнение контрактов [29, с. 43-44].

Как видим, мануфактурные рабочие по своему правовому положению были неоднородной массой, на многообразие сословных категорий не подрывало цельности новой социальной группы. Юридический статус в складывающихся условиях производственной деятельности был не единственным фактором, определяющим социальное положение рабочих. Немаловажное значение имело их место в общественном производстве. «Как на челе избранного народа было начертано, - писал Маркс, создатель политэкономии капитализма, - что он - собственность Иеговы, точно так же на мануфактурного рабочего разделение труда накладывало печать собственности капитала» [12]. Мануфактурный труд сглаживал различия между группами заводского населения. Большую роль стала играть профессия рабочего.

Таким образом, в фондах Замосковно-го горного управления отложилось много материалов, касающихся организации попечения рабочих. Вопрос был постоянным предметом обсуждения. Обеспечение контроля за исполнением законов и распоряжения связаны с организацией информационно-документального и коммуникационного управления. Оно осуществлялось через организационно-распорядительные документы, возникающие в ходе функционирования горного правления, и сложившихся схем документооборота. Организация документацион-ного обеспечения управления в учреждениях горной администрации во многом была обусловлена особенностями его структурного устройства и распределением функциональных нагрузок [30]. Организация делопроизводства строилась на общих принципах, общепринятых в

то время для любого административного аппарата. Ее характер был чрезвычайно громоздким, с четким распределением властных полномочий администрации, и строгой регламентацией обязанностей в выполнении распоряжений подчиненными структурами. В каждом последующем документе содержание предыдущих постоянно дублировалось, такая система затрудняла оперативное принятие решений и повышение персональной ответственности. Переписка по ряду дел растягивалась на несколько лет. Горнозаводское делопроизводство за первую половину XIX в. фактически не реформировалось и незначительно адаптировалось к меняющимся социально-экономическим условиям. Немало было примеров фальсификации горнозаводской отчетности, что также не способствова