Становление российского конституционализма

КОНСТИТУЦИОННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО

Вестник Омского университета. Серия «Право». 2013. № 3 (36). С. 49-56. УДК 342

СТАНОВЛЕНИЕ РОССИЙСКОГО КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМА

THE FORMATION OF THE RUSSIAN CONSTITUTIONALISM Т. П. КОРЕЦКАЯ (T. P. KORETSKAYA)

Анализируются особенности становления российского конституционализма в XIX-XX вв. и определяются его основные принципы, попытки их законодательного внедрения в XX в. Данный период рассматривается в рамках трёх этапов, исследуются противоречия, которые привели к появлению российского конституционализма на рубеже эпох СССР и новой России.

In article the author analyzes features of development of the Russian constitutionalism in the XIX-XX centuries and definitions its basic principles, just as attempts of their legislative introduction of the XX centuries. The author divides the period into three stages and draws attention to the contradictions that led to the emergence of a Russian constitutionalism at the turn of the epochs of USSR and modern Russia.

Конституционализм - относительно новое понятие в отечественной юриспруденции, появившееся, по оценкам разных исследователей, в период с последней трети XVIII в. до конца XX в. К оформлению самой системы конституционализма и её достаточно чёткого содержания и государство, и наука шли в течение длительного времени. Содержательно российский конституционализм стал фактически наполняться с появлением первых теоретических работ отечественных мыслителей, посвящённых вопросам организации государственной власти. В целом в формировании конституционализма целесообразно выделить несколько периодов, а именно:

© Корецкая Т. П., 2013

Можно считать, что становление отечественного конституционализма началось в IX в. с появлением Киевской Руси, первого государства восточных славян, и было тесно связано с особенностями формирования российской государственности и правосознания. На формирование протоконституционной мысли в период 1Х-ХУ11 вв. оказали влияние несколько первичных системных факторов. Во-первых, это правосознание самих восточных славян, на территории проживания которых складывалось и развивалось новое государство; во-вторых, географический фактор; в-третьих, это православное христианское мировоззрение; в-четвёртых, так называемый византийский фактор, - которые в совокупности воздействовали на русское письменное право; в-пятых, монголо-татарский фактор, который усилил или изменил ряд тенденций в понимании права и сущности государственной власти [1].

Вторичный уровень факторов, повлиявших на становление конституционализма, связан с идеями европейского и американского Просвещения, которое не могло не воздействовать на становление государственно-правовой мысли русского Просвещения. В целом уже в процессе становления российских конституционных идей выделяется несколько плавно сменяющих друг друга этапов. Первый этап дворянского, или правительственного, конституционализма (XVIII - середина XIX вв.) включал в себя возникновение конституционных идей, разработку проектов конституции в окружении императора и среди оппозиции. Всё это вылилось в конституционные проекты и записки С. Е. Десниц-кого, М. М. Щербатова, А. Н. Радищева [2], Г. Р. Державина, А. Р. Воронцова, В. Ф. Малиновского, самого Александра I, М. М. Сперанского [3], Н. Н. Новосильцева, П. И. Пестеля, Н. М. Муравьёва [4]. Кроме того, в начале XIX в. были реформированы органы государственной власти, которые появились благодаря конституционным настроениям Александра I, а именно: коллегии превратились в министерства, были преобразованы функции Сената, появился Государственный Совет, призванный, по мысли М. М. Сперанского, стать верхней палатой российского представительного органа и ставший таковым только через сто лет.

После длительного перерыва с середины 1850-х гг. в русской государственно-правовой мысли начинается второй этап, связанный с появлением конституционных идей и даже учений, создававшихся уже не на основе романтического идеализма Просвещения, а на основе либеральной и социалистической политико-правовых идеологий, более прагматично оценивавших организацию и цели государственной власти. Обе идеологии среди программных требований обязательным пунктом ставили принятие конституции, которая была призвана закреплять верховенство закона и должна была рассматривать народ как непосредственного участника управления государством. Это был этап, сочетавший правительственный, либеральный, земский и радикальный конституционализм [5], когда практически все политические силы видели необходимость, если не в разработке проекта самой конституции, так в подготовке предложений, общих заметок или записок, содержащих принципы государственного устройства, которые должны были быть включены в Конституцию Российской империи. В результате этого процесса и первой русской революции 1905 г. издаётся знаменитый Манифест 17 октября 1905 г., ставший первым актом среди Основных государственных законов, которые, как и в Англии, играли роль неписанной конституции.

С переходом к следующему этапу, этапу конституционализма думской монархии (1905 - октябрь 1917 г.), начались разработка и последующее воплощение основных элементов конституционного государства, закреплённых в Основных государственных законах 23 апреля 1906 г. Наиболее активно и последовательно конституционные идеи пропагандировали и стремились воплотить в жизнь конституционные демократы (кадеты). Исключительно важными, по их мнению, считались создание системы народного представительства, кардинальное видоизменение правопорядка, существенное ограничение исполнительных функций верховной государственной власти, признание верховенства права, участие народа в законодательном процессе, контроль за исполнением законов, совершенствование судебной системы и т. д. [6].

Не менее значимым представлялось и создание в стране условий, при которых идея

необходимости представительных учреждений могла бы утвердиться в общественном сознании. Все эти общеполитические требования нашли отражение в программе конституционных демократов во главе с П. Н. Милюковым. У истоков российской традиции конституционализма, в теоретическом аспекте, стояли К. Д. Кавелин, А. Д. Градовский, Б. Н. Чичерин, В. С. Соловьев, В. И. Сергеевич и т. д. Существенную роль в распространении этой идеи конституционализма сыграл сборник «Конституционное государство» (1905), в создании которого принимали участие кадеты И. В. Гессен и А. И. Каминка, а среди авторов были В. М. Гессен, М. А. Рейс-нер, Н. И. Кареев. Немалую роль в формировании отечественных конституционных представлений начала XX в. сыграл ещё один сборник «Политический строй современных государств» (1905-1906) [7], в котором свои статьи опубликовали В. М. Гессен, П. Г. Виноградов, М. М. Ковалевский, П. Н. Милюков и др.

Разрабатывая программу по достижению поставленных политических и правовых целей, кадеты делали упор на политическую борьбу и на требования создать в России дееспособный парламент, в котором сами кадеты или/и иная другая партия получают большинство и формируют правительство, ответственное перед этим парламентом. В этом описании идеала чётко прослеживается, что за образец кадеты берут британский вариант парламентской монархии, исключив из него верхнюю консервативную палату (палата лордов), считая её наличие неприемлемым для государства, развивающегося по конституционному пути. Поэтому они принимают для себя в качестве наилучшего варианта реформирование самодержавно-думской монархии, в которой государственное строительство происходило при условии сильной власти монарха и практической невозможности однопалатной Государственной думы влиять на Основные законы Российской империи [8].

В Российской империи конца XIX - начала XX в. и в науке, и в обществе существо -вало смутное представление о конституционализме вообще, тогда как ведущие учёные юристы-государственники (П. Г. Виноградов, Ф. Ф. Кокошкин, А. Лохвицкий, П. Г. Мижу-ев, П. И. Новгородцев и др.), как правило,

обходили стороной сам этот термин, заменяя его терминами «конституционное государство», «правовое государство» и т. д., а также подробно анализируя государственное право стран Европы, США, доминионов Британской империи в Австралии, Новой Зеландии и на Тасмании [9].

В крупнейших энциклопедических словарях и энциклопедиях практически не уделялось внимания термину «конституционализм» и при его характеристике порой только делалась ссылка на другие статьи издания. Так, авторитетный энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона определяет «конституционализм» как конституционное движение в Европе [10], что достаточно широко и не конкретно, но, с другой стороны, совершенно естественно для своего времени. «Настольный энциклопедический словарь» товарищества «Гранат и Ко» в 1895 г. предлагает рассматривать конституционализм как «систему государственного устройства, при которой власть монарха ограничена народным представительством, участвующем в законодательстве и контролирующим действия ответственных пред ним министров» [11]. Однако в новом издании Энциклопедического словаря товарищества «Гранат и Ко» в 1914 г. напротив термина «конституционализм» появляется вместо этого определения простая ссылка на другие понятия «представительный строй» и «парламент» [12].

Четвёртый период становления конституционализма в России связан с советским государственным строительством, разработкой конституций в условиях однопартийной политической системы и эволюции государства от политико-правовой формы государства диктатуры пролетариата к общенародному государству (октябрь 1917 г. - конец 1980-х гг.) и полным, до 1970-х гг., отрицанием самого конституционализма. Отказ от конституционализма был, по сути, однобоким, так как советское государство и наука признавали и верховенство конституции, и демократическую форму правления, и принцип народного суверенитета, но применение этих принципов было своеобразным.

Так, применение принципа народного суверенитета, как верно отмечает И. А. Кра-вец, происходило в качестве условия легитимации монопольного господства одной партии [13]. По его мнению, характер советского конституционализма можно было в полной мере назвать мнимым или номинальным, так как он обладал совершенно определёнными для такового типа конституционализма признаками. Среди них, например, «закрепление социалистических ценностей и социалистического правосознания, которые не признавали идеалов правового государства и гражданского общества; отсутствие конституционной регламентации деления права на публичное и частное, вследствие чего запрещались институты гражданского общества, чрезмерно ограничивались политическая и экономическая свободы; наличие системы советской власти, которая строилась на основе принципа демократического централизма, обеспечивавшего подчинение вышестоящим советам нижестоящих, и принципа полновластия советов, который носил номинальный характер и предназначался для легального камуфлирования фактического господства правящей партии и советской номенклатуры; чётко выраженный классовый характер демократических положений при стремлении построить бесклассовое общество; отрицание естественно-правовой природы прав человека, признание конституционными нормами и правоприменительной деятельностью только прав гражданина, которые носили производный от государства характер; широкое развитие системы Советов в центре и на местах, которые являлись представительными органами государственной власти и действовали на непостоянной и непрофессиональной основе с применением императивного мандата депутатов различного уровня» [14], - всё это даёт право характеризовать все конституции СССР и союзных республик как в значительной мере фиктивные, а также говорить о частичном или, скорее, фрагментарном следовании этих конституций принципам конституционализма.

Не менее важно обратить внимание на масштабное несоответствие конституционной формы социально-историческому содержанию, которое было традиционным для всего процесса развития российского конституционализма, т. е. не только для советских конституций, но и для дореволюционного периода, когда государственно-правовые преобразования либо опережали социально-

экономические реалии, либо резко отставали от них. Относительно советского периода существования конституционализма примером может быть Конституция РСФСР 1918 г., закрепившая в качестве базовых ценности, в полной мере соответствующие классическому европейскому конституционализму. С другой стороны, реальные властные отношения складывались явно несколько иначе. Так, по мнению французского исследователя А. Реймана, «представительное собрание» в РСФСР «избирало постоянный комитет, который в свою очередь назначал носителей исполнительной власти. Всё это как нельзя больше соответствовало западным представлениям о парламентском режиме. Но эта Конституция не имела никакого значения, поскольку реальная власть принадлежала коммунистической партии» [15]. Однако с данной позицией нельзя согласиться полностью потому, что в начале существования РСФСР партия ВКП(б) не была столь сильна, чтобы концентрировать власть только в своих руках. В реализации государственной власти в РСФСР принимали участие представители и меньшевиков, и левых эсеров. Их стали выдавливать из органов государственного управления уже намного позже гражданской войны, когда началось создание нового государства СССР.

Кроме того, огромное положительное значение имела система Советов как представительных органов государственной власти, так как она создала основу для формирования принципов республики с сильным парламентом, но в то же время рационально ограниченным в компетенции в пользу полномочий главы государства. И в октябре 1993 г. в ходе известных событий можно было ещё раз убедиться в необходимости таких ограничений, так как именно политическая борьба между Верховным Советом РСФСР и Президентом РСФСР, развернувшаяся вокруг определения полномочий законодательной, исполнительной, судебной и президентской власти, стала поводом для обострения (3 октября 1993 г.) конституционного кризиса.

Советская юриспруденция принципиально не применяла термин «конституционализм», твёрдо ассоциировавшийся с либерализмом, который был чужд и даже враждебен социалистическим ценностям, а также

проповедовал буржуазный (индивидуалистский и частнособственнический) подход к общественным отношениям, хотя сам факт необходимости существования конституции советские юристы не отрицали. Так, одним из первых нормативных правовых актов, принятых в 1918 г., была именно Конституция РСФСР. Тем не менее конституционализм был неотъемлемым элементом буржуазных государственно-правовых учений и противоречил принципам советского строительства как альтернативная система [16] правления в условиях соревнования двух противостоящих общественных формаций и поэтому принципиально не упоминался в юридической справочной литературе примерно с 1930 г. [17].

Один из крупнейших исследователей социалистического конституционализма И.М. Степанов объяснял игнорирование этой темы тем, что в изучении всех аспектов и принципов социалистического конституционализма в их эволюции «по законам диа-лектико-материалистической логики советское государствоведение застряло в своём движении на уровне 30-х гг.» XX в. [18], наиболее агрессивно противопоставлявших либерализм и социализм друг другу и не желавших акцентировать внимание на терминологических совпадениях. Первой причиной был, по его мнению, крайний дефицит реализма в романтически-идеалистическом настрое при оценке самого конституционализма. Вторая причина заключалась в неприятии сначала самого термина «конституционализм», который вроде не был чужд общему строю социалистического миропонимания, но не работал «на дело конституционного правотворчества» [19].

Потребовалось более сорока лет, чтобы тема конституционализма снова смогла звучать достаточно открыто. Так, с 1970-х гг. советская юридическая наука стала весьма активно обсуждать вопросы, связанные с «социалистическим конституционализмом» [20], что было обусловлено достаточно длительным опытом применения конституций в социалистических странах и СССР, а также необходимостью анализа полученного опыта. Это были публикации с фрагментарными набросками доктрины социалистического конституционализма, которые на фоне

обильной монографической литературы о буржуазном конституционализме выглядели более чем скромно.

Параллельно, конечно, велись более масштабные исследования буржуазного конституционализма. В этом преуспел авторский коллектив во главе с В. С. Нерсесянцем, который посвятил этому вопросу несколько сборников работ и совместных монографий. В одной из таких монографий («История буржуазного конституционализма XVII-XVIII вв.») конституционализм рассматривался как теоретическая доктрина, идейно-политическое движение и государственно-правовая практика: «Конституционализм означает, прежде всего, сам факт наличия конституции и её активного влияния на политическую жизнь страны, верховенство и определяющую роль конституции (писаной или неписаной) как основного закона в системе действующего законодательства, опосредо-ванность политических отношений конституционно-правовыми нормами, конституционную регламентацию государственного строя и политического режима, конституционное признание прав и свобод личности, правового характера взаимоотношений гражданина и государства» [21].

В следующей совместной монографии, посвящённой развитию теории и практики буржуазного конституционализма XIX в., авторы дополняли эту характеристику тем, что, по их мнению, для конституционализма как политико-правовой практики жизненно важное значение имеет существование конституции [22] и её глубокого влияния на политическую жизнь страны, реальное функционирование конституции в системе действующего законодательства. К тому же конституционализм предполагает строгую и чёткую конституционно-правовую регламентацию организации государственного строя и политического режима, полномочий и деятельности государственного аппарата, конституционную защиту прав и свобод лично -сти в её взаимоотношениях с государством.

Анализируя все юридические аспекты конституционализма, авторский коллектив обращает внимание на порядок обсуждения и принятия конституционных актов, их место и значение в системе законодательства, структуру конституций, связь общих принципов и

конкретных норм в тексте конституции [23]. Поэтому изучение политико-правовой идеологии в той её части, которая непосредственно относится к конституционализму, касается в первую очередь представлений о народном суверенитете и демократии, разделении властей и избирательной системе, парламентской системе, гражданских свободах, правовом статусе личности и т. д.

В целом же сформулировать полноценную и чёткую концепцию конституционализма, а также определение для этого термина в советский период так и не удалось. Первопричиной этого, возможно, стало то, что, несмотря на внешнее единство советского конституционного права, в нём можно было выделить несколько научных школ, основы которых формировались с конца XIX в. (хотя говорить об этом было несколько не принято), и которые имели свои традиции в характеристике ряда юридических категорий. Да и за два десятилетия вряд ли можно было сформулировать единую позицию относительно такого сложного и многогранного явления как «конституционализм».

Предпоследний, пятый, из существующих периодов - это переходный период от советского номинального конституционализма к современному российскому конституционализму, начавшему своё формирование в результате обсуждения проектов и принятия Конституции РФ 1993 г., а также становления новых несоветских конституционно-правовых институтов (1990-1993 гг.). В связи с этим исследователи государства и права спорят о том, как называть этот процесс - конституционный переворот [24], конституционная реформа [25] или конституционная революция [26]. Но независимо от того, как всё-таки можно определить эту пятилетку, в завершение её на референдуме 12 декабря 1993 г. произошло принятие новой Конституции, в соответствии с которой было создано новое государство Российской Федерации. Можно по-разному оценивать данную Конституцию: и как переходную, и как временную, и как постоянную, и как номинальную. Следовательно, можно говорить и о мнимом, и о реальном конституционализме, о расхождении между «реальной» и «формальной» конституцией в отношении так называемых социальных статей гл. 2 Конституции РФ [27].

С другой стороны, это не даёт основания говорить о мнимости российского конституционализма по той причине, что общество, одобрившее Конституцию РФ на референдуме в декабре 1993 г., не могло срочно и в один момент избавиться от тех особенностей правосознания и представлений о роли государственной власти, которые усиленно формировались многие столетия; а также о неумении граждан участвовать в формировании этой государственной власти, контролировать деятельность органов государственной власти и осознавать высокую значимость самих себя как личностей, имеющих права и обязанности, которые защищены законом, основанным на Конституции Российской Федерации.

Прослеживая почти двухсотлетнюю историю формирования конституционализма в России, можно говорить о том, что за это время последовательно сложилось сначала общее представление о данном явлении, затем с начала XX в. началась эпизодическая реализация этих представлений. Но теоретическое осмысление отечественными конституционалистами и закрепление понимания категории «конституционализм» происходит только к 1980-м гг. XX в. Первые же и наиболее успешные попытки конституционного закрепления отдельных элементов российского конституционализма оказались связаны уже с Конституцией нового государства -Конституцией Российской Федерации 1993 г. По сути, современный российский конституционализм ещё только проходит период становления, поэтому нужно помнить о неизбежности диалектики развития не только теории современного конституционного права, но и действующего конституционного законодательства.

Русское государственное право. - Вып. 1. -М. : Типо-литография Русского товарищества, 1908 ; Лохвицкий А. Обзор современных конституций. - Ч. 1. - 2-е изд., испр. и доп. -СПб. : Издание книгопродавца А. Ф. Базуно-ва, 1865 ; Мижуев П. Г. История колониальной империи и колониальной политики Англии. - СПб., 1909 ; Его же. Передовая демократия современного мира. Английская колония «Новая Зеландия». - СПб., 1907 ; Новгородцев П. И. Лекции по истории философии права. - М. : Высшая школа, 1914 ; Рейс-нерМ. А. Государство. - М. : Типография товарищества И. Д. Сытина, 1912 ; Тексты важнейших конституций с историческими введениями / под ред. М. А. Рейснера. - М. : Типография «Труд», 1906 ; Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. - Т. НИ. - М. : Типография товарищества И. Н. Кушнерев и Ко, 1894 ; Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. - Т. I-II. - М. : Издание Бр. Башмаковых, 1910.