Спросить
Войти
-р}>— -----[[¿М | — .. ■ <?С>-
Ю.Н. Тихонов
СОВЕТСКО-АФГАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В 1921 ГОДУ Доклад полпреда Ф.Ф. Раскольникова1 в НКИД
Советско-афганские отношения длительное время были важнейшим фактором, определявшим не только стабильность ситуации в Центральной Азии, но и оказывавшим влияние на международные отношения в глобальном масштабе. Вследствие этого значение первого советско-афганского договора о дружбе в 1921 г. для развития как двухсторонних отношений, так и для укрепления суверенитета Афганистана трудно переоценить. Несомненно, данный договор был крупным поражением Великобритании в «Большой игре», в которую активно включилась Советская Россия. В связи с этим переписка советских полпредов с наркомом иностранных дел Г.В. Чичериным2 является ценным источником информации о дипломатической борьбе за влияние на афганского эмира Аманулла-хана и «буднях» советских посланников в Кабуле.
Публикуемый ниже доклад полпреда Ф.Ф. Раскольникова Г.В. Чичерину от 26 ноября
Документ представлен в соответствии с правилами публикации архивных материалов: при сохранении стилистики в текст внесена в данном случае весьма незначительная орфографическая и синтаксическая правка согласно современной грамматике. Очевидные опечатки исправлены без комментариев. В квадратных скобках раскрыты сокращения и приводятся реконструированные слова.
Г лубокоуважаемый Г еоргий Васильевич,
Вы не должны удивляться тому, что в этом докладе, в нескольких местах, мне придется касаться таких фактов, которые могут Вам показаться мелочами. Но политика в Кабуле выражается настолько патриархально, общественная жизнь, вообще, так бедна, что даже ее малейшие проявления чрезвычайно ценны и симптоматичны .
Празднование независимости
Праздник годовщины независимости Афганистана должен был состояться в авгу-
сте, но вследствие холеры он был отложен и пришелся на седьмое ноября, совпав, таким образом, с нашим праздником Октябрьской революции.
Целых четыре дня длились всевозможные развлечения, начиная от военных маневров и парадов и кончая комическими зрелищами вроде скачек слонов.
На празднествах присутствовали все послы, и мне впервые довелось познакомиться с Доббсом3.
Мы оба старались соблюсти правила официальной вежливости, но избегали разговоров, ограничиваясь самым необходимым, неизменно занимали места на разных сторонах эмирской трибуны.
Доббс был на празднествах в простом сером пиджаке, очевидно, для того, чтобы демонстративно подчеркнуть свое пренебрежение к афганскому празднику Независимости от Англии.
Между тем как наши сотрудники для придания торжественности были одеты во все черное.
На второй день праздника, когда эмир попрощался со мной, а затем с Доббсом, последний поспешно встал со своего места и вышел прежде эмира. Если на его костюм не было обращено внимание в силу того, что афганцы плохо разбираются в этикете, то прямая дерзость, шокирующая восточные нравы, конечно, бросилась в глаза и произвела неблагоприятное впечатление.
Центральным моментом празднеств были песни хора пограничного племени...4 Этот номер был организован по инициативе эмира. Певцов специально для этой цели привез из Хоста брат военного министра Надир-хана5. Таким образом, здесь была сознательно задуманная политическая демонстрация.
Все песни независимых пограничников от начала до конца были проникнуты резкой независимостью6 к Англии и англичанам. Понятные причины помешали мне сообщить в открытом радио их содержание во всей красочной полноте. Они в присутствии всего кабульского населения воспевали победу над англичанами при Хосте и предрекали их поражение в будущем: «Англичане уничтожают наши жилища, у них много золота, и они щедро его рассыпают, но, тем не менее, им не удастся нас победить. Подобно тому, как корова слизывает траву, так мы сотрем англичан с лица земли. Какая радость, что среди немусульман нашлись большевики, которые идут заодно с исламом. Англичане хотят натравить мусульман на индусов, но эмир это понял и поэтому идет против англичан».
Все эти куплеты прерывались неистовыми аплодисментами. Эмир ликовал едва ли не больше всех. Многочисленная толпа насмешливо посматривала на Доббса. Последний пробовал сделать вид, что песни к нему не относятся, и даже слегка поаплоди-
ровал, но затем с перекошенным лицом, однако сохраняя большую выдержку, оставался на своем месте до конца зрелища.
По окончании торжества, когда я с сотрудниками представительства возвращался домой, пограничные племена устроили нам овацию и с приветственными возгласами бежали за нашим автомобилем.
Маневры впервые в истории Афганистана были организованы в европейском масштабе. Выводы военного значения даются в приложении7. Здесь мне хотелось бы остановиться только на их политической стороне. Совершенно очевидно, что маневры должны были демонстрировать обороноспособность Кабула против армий, действующих со стороны Индии. Красные, обороняющие Кабул, переходя в наступление, опрокидывают белых, наступающих от индийской границы, и оттесняют их. Очевидно, не желая наслаждаться таким зрелищем, Доббс на маневрах не присутствовал.
Нужно сказать, что чрезвычайно кстати, как раз в первый день праздников, прибыл кинооператор Налетный8. Преодолев враждебную афганскую подозрительность, на этот раз эмир разрешил снимать все, что угодно. Широко воспользовавшись этим, Налетный к зависти англичан сделал целый ряд интересных снимков, в том числе маневры и парад афганской армии, а также песни и пляски воинственных пограничных племен.
Впервые Афганистан был использован для кинематографических съемок.
На празднества были приглашены жены сотрудников и сотрудницы представительства; для Афганистана это большой шаг вперед: достаточно сказать, что эмир был впервые в обществе европейских женщин. К неудовольствию англичан он был чрезвычайно приветлив с нами, в частности, с Ларисой Михайловной9.
Во время скачек эмир предложил мне пари. Отказаться было неудобно. Когда он вторично обратился ко мне, то я ответил, что теперь очередь сэра Генри. На это эмир громко ответил: «Я не хочу с ним играть!» А когда Доббс по своей инициативе предложил ему пари, то эмир сказал: «У нас с Вами
пари окончены». Доббс, увидев в этом намек на англо-афганские переговоры, обиделся.
Между прочим, следует указать, что на «тамаше» в качестве гостя присутствовал также бывший бухарский эмир10. Афганский эмир и его сановники держались с ним демонстративно холодно, и, несмотря на его заискивания, все сторонились его, как зачумленного, и никто с ним не разговаривал.
Вручение верительных грамот
Вручение верительных грамот имело место 17 ноября в интимной обстановке, наедине с эмиром. Последний был подчеркнуто любезен и, принимая верительные грамоты, произнес краткую речь на тему о необходимости еще большего упрочения союза и дружбы между обоими государствами. В заключение он сообщил, что, не имея права распоряжаться казной государства, он из своих личных средств в знак дружеских чувств к Советской России жертвует в пользу голодающих 3000 карваров, т.е. 96 000 пудов зерна, и добавил, что если выпадут осадки и улучшатся виды на будущий урожай, то он пожертвует еще такое же количество.
Обещанное пожертвование по афганскому масштабу представляет чрезвычайно крупный подарок.
Несомненно, это не является простым актом филантропии, а отмечает определенный поворот руля на некоторый, может быть, небольшой угол в сторону Советской России.
Эмир сам не скрывает политического смысла этого акта. Он прямо сказал, что хочет пустить пыль в глаза англичанам, показать им истинную глубину русско-афганской дружбы.
Далее он намекнул на предстоящий отъезд сэра Доббса.
Когда я осторожно позондировал почву относительно английского оружия, то эмир признался, что всеми силами старается получить оружие, но англичане пока не дают. [Он сказал:] «Если бы мне удалось вырвать
у них оружие, то оно все пошло бы в Вази-ристан»11.
Разумеется, эти слова нельзя принимать за чистую монету, но они симптоматичны.
Консульства на инд[ийской] границе
В связи с этим снова усилился интерес афганцев к нашему договору, в частности, к параграфу о консульствах на инд[ийской] границе.
Эмир запросил меня об ответе российского правительства. Опираясь на Вашу шифровку от 5.0912, согласно которой Вы считали возможным при известных условиях отказаться от немедленного отклонения консульств в Кандагаре и Газни, я довел об этом до сведения эмира. Сочтя момент неблагоприятным для обсуждения вопроса об афганских консульствах на русской территории, я обошел его молчанием. Само собой разумеется, что, когда афганцы поставят вопрос практически, мы не дадим им открыть консульства в большем числе, чем это предусмотрено Вашей шифровкой.
Некоторые разногласия возникли по поводу слов «в настоящий момент», которые были включены в мою первоначальную редакцию.
Эмир сильно упрашивал меня отказаться от этих слов, принимая их по существу, но ссылаясь на то, что они произведут неблагоприятное впечатление на меджлис13.
Ввиду того, что при таком деликатном положении, как сейчас, нужна сугубая осторожность, чтобы напрасно не раздразнить и не отталкивать от себя афганцев, я стал настаивать, чтобы точки над «и» были непременно поставлены, и нашел возможным указанные слова исключить.
Практически мы не отказываемся от этих консульств на вечные времена, а сохраняем за собой по договору формальное право в любой момент, когда мы сочтем это целесообразным, настаивать на открытии кандагарского и газнийских консульств.
Эмир конфиденциально дал мне обещание, согласившись подтвердить его письменно, о предоставлении нам при изменив-
шейся обстановке консульств не только в Кандагаре и Газни, даже в Хосте, Дакке и Джалалабаде.
При этом он много говорил о необходимости соединенными... усилиями вести в Индии революционную пропаганду, которая должна иметь, с одной стороны, коммунистический, а с другой стороны, панисламистский базис.
Наконец, он повторил мне то, что при недавних аудиенциях не раз говорил т. Су-рицу14: если бы мы гарантировали ему получение из России всех нужных Афганистану товаров, то договор с Англией стал бы излишним.
На это я ему предложил заключить торговый договор, где мы можем гарантировать обеспечение по мере возможности снабжения Афганистана товарами на случай закрытия индийской границы.
Здесь он чрезвычайно оживился и просил меня как можно скорее представить проект торгового договора.
Мое положение несколько затрудняется тем обстоятельством, что мне еще не известно Ваше мнение относительно проекта, составленного товарищем Ивановым15.
Интерес к событиям в Восточной Бухаре
Получив сведения о восстаниях в Восточной Бухаре16, афганское правительство стало усиленно предлагать Юсуф-заде17 помощь для восстановления порядка и спокойствия.
Конечно, еще раз были повторены избитые доводы о присутствии в Бухаре Красной Армии и рекламировались мусульманские войска Афганистана, которые должны быть более близки и родственны исповедующей ислам Бухаре.
Юсуф-заде, которому его убожество на этот раз не помешало понять, что под флагом предложения дружеской помощи скрывается контрабанда военной оккупации, по его словам, категорически отказался от предлагаемых услуг и отпарировал упреки, обращенные в сторону русских войск в Бухаре ссылкой на наш военный союз.
Ввиду того болезненного интереса, который продолжают проявлять афганцы, не исключена возможность, что под самыми дружественными предлогами они могут сделать сумасбродную попытку навязать свою помощь бухарскому советскому правительству, поставив его перед совершившимся фактом появления афганских войск на территории Бухары.
Конечно, мало оснований, что без серьезного уклона в сторону определенного англофильства афганцы пожелают сейчас рисковать своими отношениями с Россией и Бухарой, однако, ввиду явных империалистических тенденций Афганистана и резких неожиданностей его колеблющейся политики, нужно все предусмотреть и ко всему подготовиться.
Кушкинский пограничный инцидент
Одна из шифровок товарищу Цукерма-ну18 сообщила о крупном пограничном инциденте в ночь на 29 октября, когда обычный бандитский налет был поддержан афганскими солдатами, обеспечившими разбойничьей шайке благополучный побег.
Тотчас же получивши эти сведения, я отправил министру19 ноту протеста с категорическим требованием смещения и наказания виновных.
По-видимому, афганцы сами испугались происшествия на границе, так как в ответ мною тотчас было получено обещание провести расследование. Кроме того, в виде встречного иска они поспешили прислать мне 56 страниц неудобочитаемого текста о нападениях джемшидов20 на афганскую территорию.
Эмир со своей стороны обещал мне, независимо от Министерства иностранных дел, произвести следствие.
Военный министр третьим лицом неофициально сообщил, что пограничный полковник Абду Рахим-хан21 будет уволен. Последний является ответственным за целый ряд пограничных недоразумений. Бывший гератский консул т. Саулов22 мне рассказывал, что, когда их агент получил дос-
туп к канцелярским книгам гератского генерал-губернатора, там была усмотрена графа «Доходы от продажи баранов, захваченных на русской территории».
Несомненно, что все эти грабежи происходят при содействии полковника Абду Ра-хим-хана и под прямым покровительством гератского генерал-губернатора.
Но также очевидно, что центральное правительство в этих деяниях не замешано и если сочувствует им, то лишь в тех случаях, когда они удачно сходят с рук.
Есть основания думать, что на этот раз чересчур зарвавшиеся официальные лица, склонные к легкой наживе, понесут заслуженное наказание. Конечно, если окажется справедливым, как указывает вридконсул [временно исполняющий делами консула] тов. Равич23, что в возникновении столкновения замешаны наши кушкинские товарищи, то мое положение в этом вопросе станет крайне неловким.
Кстати, Георгий Васильевич, в Вашем письме от 27 июля Вы из моего гератского письма делаете заключение, что, по моему мнению, дело о джемшидах улажено путем создания смешанной комиссии.
Я не хотел быть так понят.
Я совсем не питал иллюзий, что стоит лишь образовать смешанную комиссию - и все набеги прекратятся. Я думаю, что совершенно прекратить их даже в лучшем случае не удастся. Смешанная комиссия выдвигалась мною. для выявления нашего миролюбия и для успокоения афганцев.
Взаимоотношения с афган[ским] правительством
ней политики. Здесь я не останавливаюсь ни перед чем для ослабления английского влияния и для усиления нашего. Достаточно того, что эмир всегда внимательно меня выслушивает и, во всяком случае, считается с моим мнением. Но и здесь никакого исключительного влияния, при котором я чувствовал бы себя хозяином положения, разумеется, нет. Афганистан еще не насладился завоеванной недавно независимостью и слишком упоен национальной гордостью, чтобы на теперешней стадии государственного бытия мог нести свою политику под диктовку иностранного представителя.
В этом отношении Афганистан совершенно не похож на Персию, которая в течение целого ряда лет уже привыкла к роли слепого орудия в руках той или иной иностранной державы.
Отношения с министрами, не исключая даже Махмуда Тарзи24, также отличные. Следы конфликтов. закрытия радиостанции, сейчас совершенно исчезли.
Особенно в последнее время тон официальной афганской переписки заметно изменился в сторону еще большей приторности обычных восточных любезностей. Даже сопроводительное письмо к 56 страницам уголовного материала пересыпано самыми дружественными слезами. Если взять пачку последних писем министра и сличить их с предыдущими, то, судя по радикальному изменению тона, со стороны можно подумать, что произошла смена кабинета и у власти стало более благожелательное нам Министерство.
Положение индийской колонии
Взаимоотношения с афган[ским] правительством не оставляют желать ничего лучшего. У эмира я бываю довольно часто, и наши беседы носят неизменно дружественный характер. Разумеется, влияние, приписываемое мне английскими газетами, сильно преувеличено. О социально-политическом положении Афганистана, об его внутренней политике нам говорить почти не приходится. Все наши беседы исчерпываются темами внеш-
Несмотря на кое-какие благоприятные симптомы, колония индийских революционеров в Кабуле по-прежнему мрачно оценивает положение.
Эта психология безнадежного скепсиса в значительной степени обусловлена непрочностью их положения, циркулирующими слухами, что после ратификации договора с Англией начнутся репрессии против индусов. Словно в подтверждение этих базар-
ных разговоров министр полиции, друг Джемаля25, повел кампанию против наших индийских товарищей. Это, по всей вероятности, происходит не без влияния Абдул Латифа26, продажного индуса, служащего в афганской полиции и разводящего отчаянную склоку с остальными индусами.
Между прочим, этот Абдул Латиф числится официальным представителем абдур-рабовской «Революционной ассоциации»27.
Необходимо как можно скорее лишить его представительских полномочий.
В связи с опасностью, угрожающей индийским товарищам в случае ратификации англо-афганского договора, сейчас по инициативе вновь создавшейся в Кабуле организации «Слуги Индии» среди них ведется кампания за эмиграцию в Персию.
Племенные представители, приезжающие за помощью к афганскому правительству, не встречая отклика, в отчаянии доходят до того, что даже распродают оружие.
На фоне этих явлений настроение индусов и пограничников удрученное.
В случае притеснений наиболее влиятельная группа во главе с Абайдуллой28 собирается эмигрировать в Россию.
Нам очень важно заблаговременно знать Ваше мнение относительно желательности приезда в Россию индусских товарищей, в случае если они станут обращаться к нам за визой.
Англо-индийская печать
В заключение хочу обратить Ваше внимание на резко изменившейся тон англо-индийской печати. Два-три месяца тому назад я был вынужден послать Вам шифровку с указанием на возмутительный тон ее нападок. В самом деле, тогда они не хотели мириться ни на чем, кроме свержения советской власти, и горячо восставали против оказания помощи голодающим.
В настоящий момент положение радикально изменилось. Статьи о свержении большевиков исчезли со столбцов всех газет словно по мановению волшебного жезла. Уже нет больше красноречивых тирад о
том, что большевики не люди, а существа, сделанные «из грязи» (подлинное выражение «Инглишмена»29).
В настоящее время их общий тон сводится к тому, что Советская Россия, пораженная голодом, по-видимому, всерьез отказалась от агрессивности на Востоке, что она до полумиллиона сокращает Красную Армию, что она сейчас не имеет сил для возбуждения мировой революции.
Ввиду того что вся индийская печать, за исключением оппозиционной, инспирируется английской бюрократией, можно думать, что индийское правительство со слов Доббса, не имеющего против нас [компрометирующего] материала, очевидно, уверилось в нашей «лояльности» по отношению к британскому правлению в Индии.
Между тем как индийская работа, поскольку позволяют обстоятельства, нами ведется по своему масштабу, во всяком случае, не уступая тому, что делалось прежде, при товарище Сурице.
Очевидно, принятая нами конспиративность является удовлетворительной. Но если паче чаяния последует какой-нибудь провал, то, я полагаю, у Вас не должно быть иного выхода кроме моего немедленного отозвания.
Выводы
Афганская политика, в общем, чрезвычайно проста и шаблонна. Она постоянно колеблется между нами и англичанами. При этом мы явственно чувствуем на себе все ее перебои. Улучшение отношений с англичанами тотчас же дает себя знать либо задержкой ратификации договора, как в июне -июле, либо закрытием радиостанции в сентябре.
Параллельно этому, в случае улучшения отношений с нами, англичане тотчас ощущают рефлекс в виде подготовленного выступления на грандиозных празднествах хора пограничных племен с антибританскими песнями.
Итак, в последнее время целый ряд осязательных фактов, как «тамаша», крупное
пожертвование на голодающих, заискивающий тон афганской официальной переписки, демонстрирует нам улучшение ситуации в нашу пользу. Как далеко пойдет осложнение с англичанами и не последует ли вслед за этим новый резкий скачок афганской кривой в неблагоприятную сторону - сказать невозможно.
Вообще, полностью охватить и точно осознать всю глубину политического смысла этой перемены чрезвычайно трудно, ввиду сугубой конспиративности, которой окружен сейчас ход переговоров с англичанами. [...] Даже подавляющее большинство министров не посвящается в закулисные тайны переговоров. При полном отсутствии общественной жизни в Кабуле положение наших агентов, доставляющих нам информацию, является чрезвычайно затруднительным.
Поэтому выводы приходится делать из ограниченного комплекса официальных бесед и разговоров и частью строить их на догадках.
Конечно, такое положение только временное. Тот или иной исход не в меру затянувшихся переговоров с англичанами, как блеск молнии, сразу осветит все положение. До сих пор, давая известный простор интуиции, можно догадываться, что, по-видимому, отношения с англичанами сейчас испытывают какие-то затруднения.
Весьма важно, что ратификация подписанного Доббсом договора наткнулась на сопротивление в Лондоне30. Кроме того, несомненное влияние оказали последние события в Индии, особенно принятие Кон-грессом31 по предложению Ганди32 тактики пассивного сопротивления.
Неоспоримый рост революционного движения в Индии, усиливающийся вопреки правительственным репрессиям, заставляет Афганистан задумываться над прочностью английского владычества. Перед лицом назревающей индийской революции Афганистан боится оттолкнуть от себя Советскую Россию, чтобы, лишившись ее поддержки, не очутиться в будущем между двумя огнями, которые при их враждебном отношении
с Афганистаном могут испепелить эмират пламенем революции.
Поэтому афганское правительство стремится сейчас застраховать свой строй сближением с Советской Россией, которое должно усилиться параллельно дальнейшему развитию событий в Индии, беременной революцией.
В общем, несмотря на подозрительнопристальное наблюдение афганского правительства за состоянием Восточной Бухары, несмотря на взгляды наших индийских товарищей, сейчас положение позволяет сделать более оптимистические выводы.
Лишенная постоянства, зигзагообразная политика Афганистана переживает крайне интересный момент. Много груза положено на ту или иную чашку колеблющихся весов.
Сейчас весы, хотя еще чрезвычайно слабо, но ощутительно, начинают перевешивать наши гири.
Остается внимательно наблюдать и изучать положение для того, чтобы интенсивно воздействовать на него.
С коммунистическим приветом
Раскольников
Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 495.
Оп. 154. Д. 98. Л. 42-49. Машинописная копия.
Примечания
о£>
<*<>-
компроса РСФСР и начальник Главного управления по делам искусств. В 1930-1938 гг. - советский полпред в Эстонии (1930-1933), Дании (1933-1934), Болгарии (1934-1938). Невозвращенец. 1939 г. - убит (?) в Ницце.
- советский дипломат и деятель культуры, писатель. В 1919 г. - начальник Бюро печати правительства Украинской ССР. С 1920 г. - начальник Секретно-информационного отдела Западного фронта. С 1921 г. - генеральный консул в Герате. С 1926 г. - генеральный консул советского посольства в Турции. В 1928-1937 гг. - старший редактор Театральной секции Музтреста. В 1937 г. и 1948 г. подвергался арестам. До 1954 г. отбывал наказание в ГУЛАГе. Реабилитирован.
афганского договора 1921 г., так как считал более выгодным для Афганистана сотрудничество с Великобританией. С 1922 г. - посол во Франции. Идеолог младоафганского движения. Тесть Амануллы-хана. В 1929 г. - эмигрировал из Афганистана вместе с Амануллой.
вых представительств в Пешаваре, Кветте и Парачинаре. Этот договор способствовал общей стабилизации англо-афганских отношений.
- националистическая партия, созданная в 1885 г. ИНК был главной оппозиционной организацией индийской национальной буржуазии.
"н<㧧з>®’
