Спросить
Войти
www.volsu.ru
ОБЩЕСТВО В ФОКУСЕ ИСТОРИЧЕСКОГО И СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
СТАТЬИ
УДК 94(470)"11/14":396 ББК 63.3(2)4-28
ПОЛОЖЕНИЕ ЖЕНЩИНЫ В ОБЩЕСТВЕ В НОВГОРОДСКОЙ ЗЕМЛЕ В ХН-ХУ вв.
Ирина Владимировна Вахрушева
Магистрант кафедры истории России, Волгоградский государственный университет ira18bogdashina@mail.ru
просп. Университетский, 100, 400062 г. Волгоград, Российская Федерация orcid.org/0000-0002-9908-2039
Аннотация. В работе рассматривается положение женщины в новгородском обществе. На основе привлечения широкого круга источников были определены права женщин в рамках семейно-брачных отношений. В заключении сделан вывод о том, что представительницы привилегированного сословия являлись активными участницами социально-экономической и хозяйственной жизни Новгорода.
Изучение трансформации положения женщины от древней к удельной Руси является од-^ ним из важнейших аспектов в процессе опреде-о ления ее правового и социального статуса в об-р^ ществе. Принято считать, что женщина в древ-К ней и средневековой Руси занимала подчинен-8 ное положение, которое во многом определялось ^ теми гендерными ролями, которые устанавли-й вались для мужчин и женщин в рамках христи-© анской этики. Однако исследуя данную проблему, интересно проследить положение женщин в Новгородской феодальной республике, обладавшей наибольшей самостоятельностью в удельный период, где наряду с традиционной торго-во-ремесленной специализацией и тесными торговыми контактами с Западом, трансформировалась роль женщин не только в семье, но и в хозяйственной и торгово-ремесленной сферах.
Цель работы состоит в выявлении специфики положения древнерусской женщины в
Новгородской земле, как в одной из самых сильных в финансово-экономическом и политическом отношении территории в период самостоятельности Новгорода в ХП-ХУ вв.
В рассматриваемую нами эпоху большую часть жизни женщина посвящала семье. После принятия христианства, на Руси установилась церковная форма заключения брака, которая коренным образом изменила семейные традиции, существовавшие в языческий период. Брачно-семейные отношения регулировались нормами «Русской Правды» (далее - РП) и «Новгородской судной грамоты», также значительную роль играли церковные каноны, зафиксированные в «Уставе князя Ярослава о церковных судах» (далее - Устав) и других церковных установлениях.
Церковь, стоявшая на страже христианской этики, одной из главных своих задач видела борьбу с языческими пережитками, которые также распространялись и на сферу семейно-брачных отношений. В частности, по Уставу, запрету подвергалась кража и насилие при выдаче женщины замуж [9, ст. 2]. При этом размер штрафа зависел от сословной принадлежности. Так, например, жены боярские получали возмещение в золотом эквиваленте, что ставило их в особо привилегированное положение. Двоеженство также наказывалось штрафом, но уже в пользу митрополита. Вторая незаконная жена передавалась под опеку церкви, а брак с ней расторгался, таким образом, законным признавался только первый брак [9, ст. 17].
Межличностные отношения в семье являлись пристальным объектом внимания церкви. Церковное венчание ставило супругу в духовное подчинение мужу. Поведение замужней женщины подвергалось строгой регламентации. Так, например, Устав запрещал жене под угрозой развода без ведома мужа общаться с чужими мужчинами вне дома [9, ст. 53]. Доказательством того, что мужчина являлся главой семьи, служил запрет жене поднимать руку на мужа, данный проступок наказывался штрафом в размере 3 гривен в пользу митрополита [9, ст. 40]. Предполагалось, что данная мера будет носить воспитательный характер и ставить жену в повиновение мужу, кроме того, стоит предположить, что штраф платил мужчина как глава семьи. Тем не менее, мужчине запрещалось бить чужую жену, за
что потерпевшая получала возмещение, но штраф в размере 6 гривен полагался митрополиту [9, ст. 42]. Церковь не признавала за женщиной, также как и за мужчиной, одностороннее расторжение брака. Но в случае, если женщиной был заключен брак без расторжения первого, объявлялся недействительным не только второй брак, но и первый, женщина передавалась под опеку церкви, однако мужчины могли жениться вторично [9, ст. 10].
Реальная практика взаимоотношений мужчины и женщины отчасти прослеживается на материале берестяных грамот. Так, в грамоте № 752 рубежа Х1-Х11 вв. некая женщина писала мужчине любовное письмо: «Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю ты ко мне не приходил...» [12, с. 48]. В грамоте № 377 второй половины XIII в. говорится: «От Никиты к Ульянице. Пойди за меня. Я тебя хочу, а ты меня. А на то свидетель Игнат...» [3, с. 77]. Можно трактовать данную грамоту как обоюдное брачное предложение, что свидетельствует о большей самостоятельности женщин в процессе заключения брака.
Однако нельзя отвергать и роль родительского одобрения при выборе супруга. Мнение родителей при заключении брака в отдельных случаях имело определяющее значение. В частности, родителям вменялась насильственная выдача дочери замуж в обязанность, а за ее нарушение они отвечали перед публичной властью [9, ст. 7, 29]. Грамота № 731 рубежа XII-XIII вв. свидетельствует о роли свахи при сватовстве и заключении брака. Родители жениха сообщали о своем согласии на предлагаемую свахой невесту: «К празднику ее хочет. Пожалуйста будь здесь» [12, с. 30]. Можно предположить, что родители невесты наняли сваху для скорейшего решения ее судьбы и выдачи замуж, также как и родители жениха.
Новгородские женщины принимали участие в распоряжении семейным бюджетом, разбираясь не только в хозяйственных нуждах семьи, но и в финансах. В берестяных грамотах имеются сведения о том, что женщина являлась не только исполнительницей различных хозяйственных поручений, но и сама становилась организатором и распорядителем разного рода хозяйственной деятельности. Так, в грамоте № 8 конца XII в., «Семнунова жена» давала указания о выкупе коровы [1, с. 39]. Марена, в грамоте № 794 второй половины XII в. вела переговоры с князем о наделении купцов: «Если станет князь наделять купцов и пришлет к тебе, то ты ему скажи: «Ты князь, знаешь, сколько мужей мор этой зимой унес...» [13, с. 25]. В грамоте № 442 первой половины XIII в. сын сообщал матери о ценах на рожь [4, с. 46].
Таким образом, материал берестяных грамот представляет женщину не только как мать и хранительницу домашнего очага, но и как активного участника хозяйственно-экономической жизни Новгорода, способного вести домашнее хозяйство и распоряжаться денежными средствами, пусть и под руководством мужчины.
Степень правовой защиты представительниц различных слоев является еще одним важнейшим элементом в определении роли и прав женщин в древнерусском обществе. В памятниках светского и церковного права зафиксированы различные виды преступлений, совершаемых по отношению к женщине, так и самой женщиной. Мы оставим за рамками исследования регулирование преступлений с участием лично зависимых категорий населения, так как в таком случае речь будет идти о нарушении имущественных прав феодалов, которым принадлежали рабыни. Но стоит отметить, что РП за убийство рабыни налагала штраф в размере 6 гривен, а за раба в 5 гривен [9, ст. 16]. Таким образом, законодательство определяло жизнь рабыни более ценной, так как она являлась не только хозяйственным работником, но и выполняла репродуктивную функцию.
Если же говорить о преступлениях против женщин из свободного сословия, то их жизнь защищалась также как и жизнь свободного мужчины, но за убийство назначался штраф в размере 20 гривен [9, ст. 88]. Стоит отметить, что половинная ставка уголовного штрафа свидетельствует о ее неравном положении с мужчиной в отношении права на жизнь.
Еще одним видом преступления являлось оскорбление чести и обесчещение. Одним из самых тяжелых оскорблений в отношении женщины было изнасилование. Так, договор Новгорода с «Готским берегом» 1189-1199 гг., регулировал не только пребывание и торговлю
иноземцев на территории Новгорода, но и также определял ответственность за совершение уголовных преступлений. В частности, вводилось высокое наказание за насилие над женщиной, при этом штраф равнялся штрафу за убийство новгородца и составлял 40 гривен [6, ст. 7]. Важным представляется тот факт, что честь женщины в Новгороде ценилась наравне с жизнью мужчины, что в данном случае свидетельствует о том, что новгородские женщины пользовались уважением. Тем не менее, честь женщины ценилась выше ее жизни. Устав также обозначал противоправные действия в отношении женщины. Устанавливался дифференцированный штраф за изнасилование и избиение в зависимости от социальной принадлежности [9, ст. 3, 4]. Штраф варьировался денежными ставками в золотом и серебряном эквиваленте, оценивая выше представительниц привилегированного сословия.
Женщина могла самостоятельно обратиться за помощью в суд, что представляет ее субъектом правовых отношений. В грамоте № 644 начала XII в. Нежка жаловалась на своих братьев, которые не исполнили ее поручение на выковку, вероятно золотых украшений. Помимо этого, Нежка предлагала для разбирательства прислать «отрока» - судебного исполнителя [11, с. 42]. Однако стоит отметить, что не все женщины знали, как реализовать свои права. Так, в грамоте № 227 рубежа ХИ-ХШ вв. сын просил свою мать обратиться в суд для того, чтобы доказать ее законное право владения на участок земли [2, с. 49-50].
Стоит разделять положение женщины, которая решала отдать свою жизнь служению церкви, и женщину, которая выбирала для себя роль хозяйки дома и обзаводилась семьей. Монастырская жизнь, сложившаяся у женщин в результате разных обстоятельств, не помешала им реализовать себя в рамках организации монастырского хозяйства. Так, в грамоте № 682 второй половины XII в. монахиня Харитания давала Софье хозяйственные поручения [11, с. 66]. В грамоте № 717 рубежа XИ-XШ вв. некая игуменья монастыря писала письмо Офросении с хозяйственными поручениями, помимо этого, игуменья была озабочена предстоящим пострижением женщин [12, с. 16]. Стоит предположить, что женщи120
И.В. Вахрушева. Положение женщины в обществе в Новгородской земле в XП-XV вв.
ны в монастыре играли немаловажную роль не только в хозяйственной, но и в экономической сфере.
Изучение положения женщины в обществе неотделимо также и от определения ее имущественных прав. В Уставе говорилось о краже «сватебного» и «сгородного» [9, ст. 34]. Следует предположить, что данные термины указывали на наличие у женщины приданого, с которым она приходила в дом мужа. При этом наказание в виде штрафа устанавливалось мужу и жене за внутрисемейную кражу (одежда, урожай), что уже предполагало наличие у супругов раздельного имущества [9, ст. 32, 33].
В РП имеются данные о предполагаемом приданом для дочерей, но если в семье имелись сыновья, то приоритет наследования оставался за ними, при этом братья обязаны были обеспечить своим сестрам приданое [9, ст. 95]. Оставшись вдовой, женщина имела право получить определенную часть имущества [9, ст. 93]. Но, при этом главное назначение данного установления видится в понуждении вдовы, в условиях отсутствия главы семейства к сохранению имущества. Если же женщина повторно выходила замуж, то должна была выплатить своим детям долю [9, ст. 101]. После смерти мужа женщина становилась главой семьи и имела право не только до конца жизни проживать в его доме, но и иметь собственную долю. [9, ст. 102]. Таким образом, на законодательном уровне, женщины обладали достаточно широкими правами, позволяющими являться полноправными наследницами семейного имущества.
Проведенный анализ берестяных грамот, позволил выявить, что по приблизительным данным из 1050 новгородских грамот за период 1100-1500 гг., в 130 документах женщина выступала участником семейных, правовых и имущественных отношений. Так, раздельное имущество супругов подтверждалось на практике берестяной грамотой № 9 второй половины XII в. [1, с. 42]. В данной грамоте Гостята жаловалась на противозаконные действия своего мужа, который предъявлял материальные претензии относительно ее имущества. В грамоте № 531 рубежа XII-XIII вв., Анна просила у брата защиты от несправедливого обвинения за то, что по ее словам: «.давала моя дочь
деньги при свидетелях, открыто, а заклада просила.». Следует предположить, что Анна вместе с дочерью занималась ростовщической деятельностью [4, с. 134]. В грамоте № 705 первой половины XIII в. брат выдавал своей замужней сестре некое имущество [11, с. 95]. В грамоте № 477 второй половины XIV в. Ми-кифор обращался к Анне с тем, чтобы она документально подтвердила за ним владение земельным участком, который она ему выдала [4, с. 71]. Доказательством свободного распоряжения своим имуществом служит и грамота № 580 середины XIV в., в которой некая Ульяна завещала землю своим сыновьям [10, с. 44]. Помимо этого, новгородские берестяные грамоты XII-XV вв. (№ 28, 55, 125, 129, 212, 213, 293, 328, 358, 363, 389, 395, 449, 603, 630, 687, 711, 849, 955, 974, 999, 1013, 1029, 1060, 1063) также закрепляют за женщинами практику владения и распоряжения денежными средствами.
Женщины привилегированного сословия могли иметь значительные денежные ресурсы. Так, Новгородская I летопись сообщает о строительстве церквей знатными женщинами, среди них жительницы Новгорода Полюжая Го-родщиница, а также Мария Всеволодовна, субсидировавшая строительство церкви во Владимире в XII в. [5, с. 43, 468]. Имеются подтверждения того, что знатные женщины других земель тоже имели значительные денежные средства. В Ипатьевской летописи имеются сведения о том, что Мария, жена великого князя Всеволода, основала Кирилловскую церковь в Киеве в XII в. [8, с. 121]. В Лаврен-тьевской летописи XIII в. упомянут монастырь Святой Богородицы, который создала дочь Всеволода III Юрьевича Елена Всеволодовна. А Ксения Юрьевна, жена тверского князя Ярослава Ярославича заложила церковь Спаса Преображения в Твери [7, с. 176]. Но именно на примере сохранившегося материала новгородских берестяных грамот мы можем проиллюстрировать практику участия женщин в финансовых операциях.
Новгородская Судная грамота содержала постановления, относящиеся к судоустройству республики, являясь существенным дополнением к РП. Но главной целью новгородского суда было обеспечение сословного господства новгородского боярства. В частности, устанавливался порядок принесения присяги перед началом судебного процесса. Боярские жены и жены житьих людей освобождались от личной явки в суд, что свидетельствует об их привилегированном статусе. Стоит также отметить, что если у вдовы боярина был сын, то он мог заменить в судебном процессе свою мать [6, ст. 16, 17]. Также имеется отчетливое свидетельство о существовании земельной собственности у жен бояр, житьих людей и купцов. Однако в судебном разбирательстве вместо жены по земельным тяжбам принимал участие ее муж [6, ст. 18, 19]. Тем не менее, данная прерогатива была закреплена за новгородскими женщинами, что свидетельствует об их высоком статусе и уважении со стороны общества.
В заключение отметим что, несмотря на жесткую регламентацию жизни женщины и ее зависимое положение сначала от родителей, а потом от мужа, она, тем не менее, имела возможность и способность реализовать свои права, что находит подтверждение в источниках светского и церковного права, а также в материале новгородских берестяных грамот.
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
THE STATUS OF A WOMAN IN THE SOCIETY IN THE NOVGOROD LAND IN THE XII-XV CENTURIES
Irina Vladimirovna Vakhrusheva
Master Student, Department of Russian History, Volgograd State University ira18bogdashina@mail.ru
Prosp. Universitetsky, 100, 400062 Volgograd, Russian Federation orcid. org/0000-0002-9908-2039
Abstract. The paper considers the position of a woman in Novgorod society. Based on the involvement of a wide range of sources, the rights of women were determined in the framework of family-marriage relations. In conclusion, the conclusion was drawn that the representatives of the privileged class were active participants in the socioeconomic and economic life of Novgorod.
И.В. Вахрушева. Положение женщины в обществе в Новгородской земле в XII-XV вв.
