Разработка принципов составления официальной истории казачества в военном министерстве

Вестник СПбГУ. История. 2018. Т. 63. Вып. 2

Разработка принципов составления официальной истории казачества в Военном министерстве

А. Ю. Перетятько

Для цитирования: Перетятько А. Ю. Разработка принципов составления официальной истории казачества в Военном министерстве // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2018. Т. 63. Вып. 2. С. 546-571. https://doi.org/10.21638/11701/spbu02.2018.214

В начале XX в. Военным министерством была предпринята попытка написать официальную историю российского казачества, закончившаяся полным провалом. Статья посвящена первому этапу работ над этим проектом, в ходе которого высшие чины Военного министерства пытались понять, как организовать научные исследования прошлого всех казачьих войск. На основании материалов отдела рукописей Российской национальной библиотеки автор показывает, что уже на этом этапе четко определились факторы, обрекшие правительственный проект на неудачу. Прежде всего следует выделить личностный фактор: в России в принципе не было историков, которые были достаточно подготовлены к немедленной работе над таким циклом книг. В итоге разработку принципов научного исследования прошлого российского казачества доверили историку-любителю, генерал-лейтенанту Н. А. Маслаковцу. Его крайне неудачные решения породили целый ряд организационных и концептуальных проблем. Так, генерал отрицал необходимость подготовительных работ, сравнивая поиск источников и литературы с деятельностью «мифического Сизифа», на том основании, что за время собирания подобного материала неизбежно будут выходить новые книги, а в архивах может быть найдено множество прежде неизвестных документов. Н. А. Маслаковец считал ненужным и единый план исследования, опасаясь, что подобная регламентация приведет к «стеснению производителей трудов этих». Основой официальной истории казачества он видел консервативную концепцию публицистического характера казака-воина, в которую не укладывались многие исторические факты. Даже в своем «общем историческом взгляде на появление и развитие казачьих войск в России» генерал вышел за рамки этой концепции, уделив основное внимание не предусмотренным ею вопросам, например, о происхождении или времени возникновения казачества. Результатом исследования, проведенного автором статьи, является вывод о том, что личностный, организационный и концептуальный факторы обрекли на провал попытки создать официальную историю казачества еще до того, как начался поиск авторов для «исторических описаний» отдельных казачьих войск.

Артем Юрьевич Перетятько — канд. ист. наук, науч. сотр., АНО «Международный сетевой центр фундаментальных и прикладных исследований», Российская Федерация, 354000, Сочи, ул. Горького, 89а, офис 4; ArtPeretatko@yandex.ru

Artyom Yu. Peretyatko — PhD in History, Reseacher, International Network Center for Fundamental and Applied Research, 89a, Office 4, ul. Gorkogo, Sochi, 354000, Russian Federation; ArtPeretatko@yandex.ru

© Санкт-Петербургский государственный университет, 2018

The Development of the Principles of Writing of the Official History of the Cossacks in the Ministry of War

A. Yu. Peretyatko

For citation: Peretyatko A. Yu. The Development of the Principles of Writing of the Official History of the Cossacks in the Ministry of War. Vestnik of Saint Petersburg University. History, 2018, vol. 63, issue 2, pp. 546-571. https://doi.org/10.21638/11701/spbu02.2018.214

At the beginning of the 20th century the Ministry of War of the Russian Empire attempted to write the official history of the Russian Cossacks, which ended in complete failure. The article is dedicated to the first stage of the work on this project, during which the high ranks of the Ministry of War tried to understand how to organize scholarly research into the past of all Cossack troops. On the basis of the materials from the Manuscripts department in the National Library of Russia, the author demonstrates that at this stage the factors that predetermined the failure of the government project were clearly defined. Firstly, a personal factor is worth considering: there were no historians who were sufficiently prepared to immediately undertake work on such a series of books in Russia at the beginning of the 20th century. As a result, the development of the principles of scholarly research into the past of the Russian Cossacks was entrusted to the amateur historian Lieutenant-General N. A. Maslakovets. His extremely unsuccessful decisions gave rise to many organizational and conceptual problems. For example, the General denied the significance of preliminary research. He compared the search for sources and literature with the activity of &mythical Sisyphus& explaining that during the process of collecting material, new books would inevitably come out and new, previously unknown documents, would be discovered in the archives. N. A. Maslakovets also regarded a unified research plan as unnecessary step on the grounds that such kind of regimentation would &constrain the creators of these works&. He perceived the journalistic conservative concept of a Cossack warrior as the basis for the official history of the Cossacks, which failed to accommodate many historical facts. Even in his &broad historical perspective" on the emergence and development of the Cossack Hosts in Russia the General went beyond the boundaries of this concept, having focused on such questions as the descent and origins of Cossacks. As a result of the research, the author concludes that personal, organizational and conceptual factors had foredoomed attempts to create an official history of the Cossacks to failure even before the search for authors for "historical descriptions" of Cossack Hosts began.

В начале XX в. Военное министерство предприняло попытку создать официальную историю российского казачества. Этот амбициозный и почти неизвестный даже ученым, профессиональным историкам, проект потерпел крах после более чем десятилетия работ, охвативших столицы и казачьи войска1, и не оставил после

себя заметного следа в отечественной историографии. А. А. Волвенко, посвятивший отдельную статью неудачным попыткам властных структур в рамках данного проекта организовать написание книги о Донском войске, пришел к неутешительным выводам: проведенные работы оказались полезными для многих их участников, использовавших найденные материалы в своей научной работе, прямо не связанной с правительственным заказом2. Современный историк также приводит цитату из постановления Военного совета, из которой следует, что в других казачьих войсках дела обстояли еще хуже, и только на Дону и на Урале удалось довести исследования хотя бы до достойного опубликования промежуточного результата3.

Бесплодные в прямом смысле этого слова попытки написать официальную историю казачества контрастируют не только с затраченным на правительственный проект временем, но и с тем, насколько важные лица выражали личную заинтересованность в нем: в подготовительных работах участвовали военный министр А. Н. Куропаткин, ряд высокопоставленных чиновников центрального аппарата Военного министерства, атаманы казачьих войск, историки с всероссийскими именами и авторитетные местные краеведы4. Почему же такое амбициозное предприятие закончилось практически ничем? Что помешало создать хотя бы черновики истории отдельных казачьих войск, которые удовлетворяли бы правительственным требованиям? В настоящее время, когда остро стоит проблема государственного и общественного заказа исторических текстов, когда властные структуры снова выделяют значительные ресурсы на проведение исторических исследований, негативный опыт прошлого столетия особенно актуален. В своей статье мы попытаемся показать, какие ошибки были допущены еще до того, как к реализации правительственного проекта приступили на местах, и найти концептуальные и организационные недостатки сделанного Военным министерством заказа. Ведь написать официальную историю не смогли ни в одном казачьем войске, и, следовательно, было что-то в спущенном сверху задании, что делало его невыполнимым, причем эта невыполнимость не была очевидна тем людям, которые пытались реализовать правительственный проект в течение более чем десятилетия. Возможно, ошибки, допущенные высокопоставленными чиновниками и генералами начала XX в., покажут, каким не должен быть государственный заказ в области истории и сегодня.

Основой для нашего исследования послужили дела из хранящегося в отделе рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ) личного фонда генерала Н. А. Маслаковца, который в 1901-1902 гг. как раз разрабатывал те принципы, на которых должна была основываться официальная история казачества. К сожалению, в этом фонде сохранился только черновик подготовленного им доклада,

оказать помощь энтузиастам. В других казачьих войсках работы велись на аналогичных основаниях. См. «Доклад членов Областного Статистического комитета о ходе работ по собиранию материалов для составления "Истории Войска Донского"» (ГАРО. Ф. 55. Оп. 1. Д. 631) или «Дело по составлению Истории Войска Донского. Часть вторая» (ГАРО. Ф. 55. Оп. 1. Д. 649).

написанный крайне неразборчиво и содержащий массу исправлений5. Хотя он в принципе читаем, некоторые слова в приводимых нами цитатах восстановлены предположительно, а некоторые нам вообще не удалось разобрать. Однако можно с уверенностью говорить, что основой для правительственного заказа стал именно этот доклад, поскольку, как мы покажем ниже, отдельные места из него были дословно включены в отправленные в казачьи войска распоряжения о необходимости написания местных историй. Мы будем также использовать материалы из Государственного архива Ростовской области (ГАРО), чтобы показать, каким образом организовывались удачные научные исследования, проводимые по заказу правительства, и, кроме того, обратимся к материалам из Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), проливающим свет на специфику казачьих войск, атаманом которых был Н. А. Маслаковец.

Что касается литературы, то количество исследований по истории казачьих войск 1861-1905 гг. относительно невелико6, а для темы нашего исследования огромное значение имеет упомянутая выше статья А. А. Волвенко «Как донским казакам историю хотели написать... Официальный заказ, историк и местная администрация (1902-1912 гг.)», которая, насколько нам известно, является единственным отображением в современной историографии попытки Военного министерства написать официальную историю казачества. Благодаря этой статье мы можем сравнивать то, как представлял себе написание исторических трудов об отдельном казачьем войске Н. А. Маслаковец, с тем, как данный процесс выглядел в реальности. Кроме того, хотя попытки генерала проявить себя на научном поприще не привлекали внимания исследователей, целый ряд текстов посвящен его деятельности как правительственного чиновника7.

Идея сделать государственный заказ на написание трудов по истории казачества зародилась у военного министра А. Н. Куропаткина в 1899 г. во время путешествия по Сибири, когда генерал написал в одной из резолюций: «Надо поспешить с составлением подобных исторических трудов по каждому из казачьих войск, по определенной программе, о его прошлом; затем составить, по общей программе, описания о настоящем казачьих войск; тогда легче будет, без ошибок и сомнений, решать все вопросы, определяющие будущее каждого из казачьих войск в отдельности и всех месте»8. Таким образом, в первоначальные планы Военного министерства входило создание даже не официальной истории казачества, но некоей универсальной системы текстов о прошлом и настоящем всех казачьих войск, эта система текстов должна была предназначаться для правительственных чиновников и использоваться при определении государственной политики на казачьих территориях. Необходимость как-то познакомить должностных лиц из центрального ад5 Маслаковец Н. А. Доклад военному министру Алексею Николаевичу Куропаткину о разработке принципов исторического исследования о казачьих войсках в России. С сопроводительным рапортом // Российская национальная библиотека (далее — ОР РНБ). Ф. 1055. Ед. хр. 4.

министративного аппарата Российской империи с реальным положением дел в казачьих войсках назрела давно: еще один из предшественников А. Н. Куропаткина на посту военного министра Д. А. Милютин отмечал, что когда он в 1871 г. посетил Донское войско, оказалось, что казаки во многом не соответствуют представлениям о них, господствовавшим в Военном министерстве9. Но именно потому, что ничего подобного проекту А. Н. Куропаткина в России конца XIX в. не существовало, сам военный министр едва ли четко представлял, как должна выглядеть система текстов, которую он предложил создать. Во всяком случае он не сделал в своей резолюции никаких указаний по этому поводу, ограничившись заявлением о том, что для решения «сих вопросов» нужно организовать «особое делопроизводство в Главном Управлении Казачьих войск»10. Написать о прошлом и настоящем казачества было вменено в обязанность тем же самым чиновникам, которых А. Н. Куропаткин предполагал более детально ознакомить с его историей! Даже если оставить в стороне данное противоречие, Главное управление Казачьих войск не обладало ни опытом, ни человеческими ресурсами для решения подобной задачи. Но распоряжение военного министра было получено, и руководитель министерства генерал-лейтенант П. О. Щербов-Нефедович был вынужден отреагировать на него.

Судя по всему, П. О. Щербов-Нефедович не слишком торопился. Только в ноябре 1900 г. Главное управление Казачьих войск внесло на рассмотрение Военного совета доклад № 1354, содержавший предполагаемый план предстоящих работ. Идея А. Н. Куропаткина создать «особое делопроизводство в Главном Управлении Казачьих войск» нашла в нем поддержку, однако предлагалось возложить на членов этого делопроизводства не написание каких бы то ни было текстов, но неопределенно долгую «подготовительную работу». По мнению чиновников Главного управления, прежде всего следовало собрать «возможно полные сведения о имеющихся печатных материалах по истории казаков», составить «для сих материалов систематический сборник» и «напечатать рукописные материалы, имеющиеся во многих архивах казачьих войск»11. Более того, даже эту работу «особое делопроизводство» «едва ли могло» успешно выполнять из-за «неудовлетворительного состояния в целом книжного материала». Чтобы разрешить эту проблему, нужна была специализированная библиотека по истории казачества, но приобрести ее единовременно не представлялось возможным, и поэтому рекомендовалось увеличить финансирование Главного управления, чтобы постепенно сформировать при нем книгохранилище из «книг исторических, как всех вновь выходящих, так, главным образом, и прежде вышедших»12. Приступить к «составлению исторических описаний» автор доклада предполагал только после полного завершения всех подготовительных работ, причем не гарантировалось, что эту задачу возьмет на себя именно «особое делопроизводство»13. Вопрос о создании «описаний о настоящем казачьих войск» в докладе № 1354 не поднимался вовсе, а «особое делопроизвод9 Volvenko A. A. D. A. Milyutin and Cossacks // Bylye gody. 2016. Vol. 40, iss. 2. P. 406-407.

ство», исходя, видимо, из специфики лежащих на нем задач, именовалось также «историческим»14.

Фактически уже тогда первоначальная идея А. Н. Куропаткина оказалась искажена. Автор доклада № 1354 предложил организовать написание не системы текстов о прошлом и настоящем казачьих войск, а лишь написание официальной истории казачества, основой же должна была стать не «определенная программа», о которой писал военный министр, но собранные в ходе «подготовительной работы» источники и литература. Чтобы понять причины такого искажения, следует обратиться почти на полвека назад, к 1867 г., когда в очередной раз реформировалась структура Главного управления иррегулярных войск, впоследствии переименованного в Главное управление Казачьих войск. Хотя научная работа не входила в задачи этого органа, его вновь создаваемому четвертому отделению, называемому также межевым и статистическим, было вменено в обязанность собирать географические и статистические сведения о казачьих войсках15. Первым начальником этого отделения стал Н. И. Краснов, крупнейший донской статистик второй половины XIX в., занимавший эту должность пятнадцать лет16. В Главном управлении служил и другой известный казачий статистик — М. П. Хорошхин17. Наконец, сам П. О. Щербов-Нефедович был военным статистиком и даже преподавал эту дисциплину в Николаевской академии Генерального штаба18. Именно статистические исследования традиционно представляли собой основную, хотя и необязательную научную деятельность чиновников Главного управления Казачьих войск, и поставленную военным министром задачу они попытались решить с применением статистической методологии. Подобно тому, как статистик собирает первичную информацию, чтобы на ее основе прийти к выводам и обобщениям, офицеры Главного управления предлагали сначала собрать и систематизировать как можно больше текстов по истории казачьих войск. У такого подхода были свои существенные плюсы, и, возможно, реализация доклада № 1354 вовлекла бы в научный оборот упомянутые рукописи из архивов казачьих войск, в том числе и те, что впоследствии погибли в ходе Гражданской войны.

Однако эта «подготовительная работа» с точки зрения озвученной Военным министерством задачи действительно была только подготовительной, и ее непосредственным результатом могло стать составление сборников документов, но никак не «исторических описаний» казачьих войск. Главное управление даже не указало, берется ли оно организовать создание этих описаний в обозримом будущем. Более того, упор на технические проблемы и необходимость предварительного сбора информации позволили полностью обойти в докладе № 1354 вопрос о том, что же должна представлять собой официальная история казачества. Военному совету предлагалось одобрить «подготовительную работу». Именно поэтому доклад № 1354 не встретил поддержки.

Заседание Военного совета 17 мая хотя и одобрило именно «исторические исследования», а не более масштабный проект по созданию цикла книг о прошлом и настоящем казачества, все же постановило не организовывать «постоянного исторического делопроизводства», а найти «достаточно подготовленное к этим работам особое лицо» для обеспечения «должных устроенности и быстроты» в «разработке истории казачьих войск»19. Те технические проблемы, которым был посвящен доклад № 1354, просто снимались: задача создания «исторических описаний» перекладывалась с Главного управления на специально нанятого профессионального историка, не нуждавшегося в подготовительной работе. Однако очевидной кандидатуры в распоряжении Военного министерства не нашлось, и ее предстояло искать на стороне20. Начинать же эти поиски было признано нецелесообразным до решения ряда организационных вопросов: П. О. Щербову-Нефедовичу поручили сначала составить программу предстоящих работ, определить срок их проведения, «выяснить порядок приглашения» подходящего для этих работ исследователя и, наконец, назначить ему гонорар21. Последнему же оставалось только выполнить спущенную сверху программу, как ее выполняли бы чиновники, члены «исторического делопроизводства» при Главном управлении Казачьих войск. Таким образом, Военный совет фактически разделял авторство официальной истории российского казачества между двумя лицами. Мы не хотим сказать, что при подобном подходе написать серьезный исторический труд было невозможно в принципе. Однако перед правительственным чиновником, волею судеб становившимся «соавтором» профессионального историка, к тому же еще не назначенного, стояла сложнейшая задача: разработать качественный, отвечающий уровню развития исторической науки начала XX в. план целого цикла книг, объединенных стилистически и методологически, четко сформулировать для их будущего автора основные вопросы, на которые он должен будет дать ответ, и при этом не связать его по рукам и ногам мелочным регламентированием.

К чести П. О. Щербова-Нефедовича, он, по-видимому, даже не взялся за выполнение этой задачи, очевидно лежащей за пределами компетенции военного статистика. Об этом можно судить по тому, что к 21 декабря 1901 г., когда составление программы официальной истории казачьих войск было передано другому лицу22, последними документами по этой теме так и остались доклад № 1354 и ответ на него Военного совета23. Незадолго до этой даты П. О. Щербов-Нефедович лично встретился с А. Н. Куропаткиным и сообщил ему об отказе Военного совета одобрить создание «исторического делопроизводства» при вверенном ему Главном управлении. Военный министр согласился с этим решением и предложил кандидатуру генерал-лейтенанта Н. А. Маслаковца для «разработки оснований по составлению истории казачьих войск»24. Таким образом, именно Н. А. Маслаковцу выпало стать своеобразным идеологом официальной истории казачества, автором ее концепции

и разработать принципы организации исторических исследований. Утверждение А. А. Волвенко о том, что функции генерала сводились к сбору материалов для истории казачьих войск25, представляет собой очевидную неточность. Военный совет как раз хотел свести к минимуму сбор этих предварительных материалов и был против того, чтобы подобной работой на постоянной основе занимались штатные чиновники Военного министерства.

Обратим внимание на еще один значимый момент. Уже к этому времени первоначальная задача, которую А. Н. Куропаткин рассчитывал решить с помощью написания официальной истории казачества, перестала быть приоритетной: и в приказе Н. А. Маслаковцу заняться «разработкой вопроса по изучению казачьих войск», и в докладе, подготовленном генералом в соответствии с этим приказом, игнорируется вопрос о том, как конкретно исторические труды будут помогать правительственным чиновникам в определении дальнейшей судьбы казачьих регионов. Не придавал особого значения Н. А. Маслаковец и пожеланиям Военного совета: в своем докладе он не дал ясных ответов на вопросы о том, на каких основаниях следовало приглашать авторов для трудов по истории отдельных казачьих войск и какое вознаграждение им полагалось. О сроках исполнения работ в докладе генерала вообще не говорилось ни слова. Нетрудно заметить, что проект А. Н. Куро-паткина по созданию цикла книг о казачестве из способа решения определенных проблем правительственной политики сразу превратился в самоцель, причем каждый новый чиновник и каждая новая инстанция из-за отсутствия конкретных критериев, которым проект должен был удовлетворять, видели его итоговый результат по-своему.

Как нам представляется, главной и решающей ошибкой Военного министерства стал именно выбор Н. А. Маслаковца в качестве автора «оснований» для написания официальной истории казачества. На первый взгляд этот выбор был логичен и очевиден: генерал был автором нескольких научных работ, наибольший успех из которых снискало «Физическое и статистическое описание кочевья донских калмыков»26. По поводу этого исследования крупный донской статистик С. Ф. Но-микосов писал: «Труд в высшей степени серьезный, до мельчайших подробностей тщательно обработанный. Подобные образцовые труды крайне желательны и по отношению к другим местностям»27. Это произведение Н. А. Маслоковца выдержало испытание временем: им продолжают пользоваться современные ученые, в том числе такой авторитетный историк, как К. Н. Максимов28. При этом с 1894 г. Н. А. Маслаковец находился в распоряжении военного министра, выполняя своеобразные функции «генерала по особым поручениям» в казачьих войсках. Вероятно, наибольшую известность получила его командировка на Дон в 1898-1899 гг., когда столичный чиновник выступал в роли председателя комиссии для исследования причин, подрывающих хозяйственный быт войска Донского, и изыскания

мер к восстановлению его благосостояния29. Посещал Н. А. Маслаковец со специальными заданиями и другие казачьи войска, о чем свидетельствуют как материалы его личного фонда в ОР РНБ, так и изданный в 1903 г. «Доклад о результатах командировки состоящего в распоряжении военного министра генерал-лейтенанта Маслаковца в 1903 году в Забайкальское казачье войско»30. К этому стоит добавить еще и то, что военный чиновник двадцать лет прослужил на Дону, достигнув должности помощника атамана по гражданской части, а затем почти восемь лет был оренбургским атаманом31 и основательно знал особенности крупнейшего «старого» и крупного «молодого» казачьих войск. А о серьезном различии между «настоящими, так называемыми старыми казаками», и «жителями станиц, не принадлежащими к старым казакам», еще в 1875 г. писал Д. А. Милютин32. Таким образом, генерал, возможно, лучше всех в России знал специфику различных казачьих войск, казался серьезным ученым и к тому же находился «под рукой» у военного министра.

Однако при более детальном знакомстве с научной деятельностью Н. А. Мас-лаковца у нас возникли серьезные сомнения в том, насколько он в принципе был способен к выполнению крайне специфической задачи по написанию «оснований» для официальной истории казачьих войск. К сожалению, полная библиография его трудов до сих пор не составлена, но и «Физическое и статистическое описание кочевья донских калмыков», и вторая упоминаемая историками научная книга генерала «Краткий исторический очерк постепенного образования Оренбургского казачьего войска и развитие форм военного и гражданского устройства»33 были закончены в 1870-х годах. Кстати, работа над историей Оренбургского войска велась Н. А. Маслаковцом еще с первой половины 1860-х годов, когда он служил там: по крайней мере в его фонде в ОР РНБ рукопись «Оренбургское казачье войско. Очерк» датируется 1861 г.34, а рукопись «Статистическое описание Оренбургского казачьего войска» следующим, 1862 г.35 Практически исследования военного чиновника по истории и статистике Оренбуржья оказались не востребованы: большая их часть, несмотря на крайнюю бедность отечественной литературы о казачестве второй половины XIX в., так и осталась в рукописях. «Краткий исторический очерк постепенного образования Оренбургского казачьего войска и развитие форм военного и гражданского устройства» отсутствует и в Российской государствен29 Министерство военное. Канцелярия министерства. Программа занятий «Высочайше учрежденной комиссии для исследования причин, подрывающих хозяйственный быт войска Донского, и для изыскания мер к восстановлению его благосостояния». Приложение «Список лиц, входящих в комиссию» // ОР РНБ. Ф. 1055. Ед. хр. 18. Л. 3.

ной библиотеке, и в Российской национальной библиотеке. Следовательно, либо эта книга представляет собой своеобразный историографический миф, ошибку позднейших авторов36, либо она была издана крайне ограниченным тиражом и не вызвала особого интереса. Что касается более удачного «Физического и статистического описания кочевья донских калмыков», то Н. А. Маслаковец даже не был его единственным автором: он сам уточнял в предисловии, что разделы об образовании и, что особенно важно, о бытовых особенностях калмыцкого населения были написаны А. Л. Крыловым37.

Таким образом, попытки проявить себя на научном поприще Н. А. Маслаковец предпринимал еще в бытность свою молодым офицером, за несколько десятилетий до того, как на него была возложена миссия стать автором «оснований» официальной истории российских казачьих войск. Только одна из этих попыток, к тому же предпринятая в соавторстве, оказалась удачной, а большая часть исторических и статистических рукописей генерала не напечатана и хранится в его архивном фонде, не вызывая особенного интереса ученых. Но руководство Военного министерства волновало совсем не это. К декабрю 1901 г. Н. А. Маслаковец уже достаточно долго не имел никакого специального задания. Тут следует отдельно отметить, что военный чиновник был вдов и бездетен, и уже дважды побывал в отставке, в последний раз — в 1892-1894 гг.38 В литературе о нем встречается утверждение, что после смерти жены, произошедшей как раз в 1894 г., генерал тяготился одиночеством, выходом из которого и стало возвращение на службу39. В любом случае к началу XX в. военная служба для Н. А. Маслаковца была не столько источником заработка, сколько местом самореализации. Еще до того, как А. Н. Куропаткин узнал о нежелании Военного совета создавать особое «историческое делопроизводство», военный министр беседовал с Н. А. Маслаковцом и, не имея никакого занятия для него, приказал П. О. Щербову-Нефедовичу найти «какой-либо отдельный вопрос по ведомству Главного Управления Казачьих войск» для разрешения его генералом40. Подвернувшееся составление «оснований» официальной истории казачества и стало этим вопросом, для работы с которым Н. А. Маслаковец, как мы показали выше, на первый взгляд очень подходил. Таким образом без какого-либо конкурса или рассмотрения других кандидатур Военное министерство возложило на него обязанности по разработке «оснований» исторических исследований.

Н. А. Маслаковец взялся за дело с очевидным желанием и усердием. «Доклад военному министру Алексею Николаевичу Куропаткину о разработке принципов исторического исследования о казачьих войсках в России» был готов уже к 22 мая 1902 г.41 Это особенно поражает с учетом того факта, что новоявленный историо36 Случай не уникальный в казачьей историографии: так, Н. И. Краснову приписывается авторство некоего научного труда «Терские казаки», удостоенного золотой медали Академии наук, что, очевидно, не соответствует действительности. Подробнее см.: Peretyatko A. Y. The Importance of "Thoughts on Being Profitable for the State in the Financial Relation of the System of Contributing Irregular Troops by Special Population Groups, Enjoying for This Military Service Exemptions And Privileges"... P. 5.

граф российского казачества не был освобожден и от черновой работы: им было собственноручно сделано множество выписок из различных исторических тру-дов42. В фонде Н. А. Маслаковца в ОР РНБ материалы по подготовке «оснований» для официальной истории казачества составляют целый раздел. Помимо черновика итогового доклада43 генерал сохранил распоряжение начальства заняться «разработкой вопроса по изучению истории казачьих войск»44 и даже свои подготовительные материалы45. Следует подчеркнуть, что Н. А. Маслаковец собирал только важнейшие документы, связанные с его деятельностью: так, из трех докладов членов комиссии для исследования причин, подрывающих хозяйственный быт войска Донского, и для изыскания мер к восстановлению его благосостояния, которые были поданы ему на рассмотрение46, военный чиновник сохранил в своем архиве только одобренный им текст П. Г. Мордвинцева47. Следовательно, можно утверждать, что Н. А. Маслаковец считал свою работу по составлению «оснований» официальной истории казачества достаточно важной, чтобы не выбрасывать даже предварительные выписки для нее. В конце концов, как мы писали выше, генерал заботливо хранил свои старые рукописи по истории и статистике оренбургского казачества, хотя и не пытался их опубликовать. Вероятно, обращение к историческому исследованию после десятилетий перерыва было приятно самому Н. А. Мас-лаковцу, который получил еще один шанс проявить себя на историческом поприще, пусть не как историк, а как своеобразный идеолог целого цикла исторических книг. Во всяком случае большая часть его доклада была посвящена не тому, как следует организовать создание официальной истории казачества, и даже не тому, каким критериям эта история должна соответствовать. Об этих критериях генерал вообще не счел нужным писать что-либо определенное, — например, он утверждал: «.Порядок рассмотрения и оценки достоинства предоставляемых составителями исторических описаний <.> выходят уже из сферы возложенного на меня поручения»48. Наиболее объемную часть рукописи Н. А. Маслаковца составляет именно историческая часть, «общий исторический взгляд на появление и развитие казачьих войск в России»49. Обратим внимание на несколько особенностей этого «общего взгляда», которые нам представляются наиболее значимыми.

Прежде всего, в научном отношении работа Н. А. Маслаковца не выдерживает никакой критики. Особенно показателен его обширный очерк ранней истории казачества. Генерал без комментариев выписывал различные мнения по спорным вопросам из уже опубликованных текстов, причем с цитатами из профессиональных историков50 соседствовали отрывки из энциклопедических статей неопределенного авторства (военный чиновник указывал только фамилию редактора энциклопе42 Маслаковец Н. А. Материалы для исторического исследования о казачьих войсках в России // ОР РНБ. Ф. 1055. Ед. хр. 1.

48 Маслако?