Миссионерская деятельность братии Белогорского Свято-Николаевского мужского монастыря Пермской епархии среди старообрядцев

УДК 27-76-051 (470.53)

Б01: 10.24411/2224-5391-2019-10314

А. Н. Сафронов

миссионерская деятельность братии

белогорского свято-николаевского

мужского монастыря пермской епархии

среди старообрядцев

Аннотация. В статье рассматривается история возникновения Бело-горского Свято-Николаевского мужского монастыря Пермской епархии и миссионерская деятельность его братии в дореволюционный период (1893-1917 гг.). Созданный пермскими миссионерами среди старообрядческих поселений Осинского уезда Пермской губернии Бе-логорский монастырь был прозван в народе «уральским Афоном» и получил известность как крупный центр монашеской жизни и борьбы с «расколом» в Урало-Сибирской части России.

На примере миссионерской деятельности его настоятеля — бывшего старообрядца, архимандрита Варлаама (Коноплева) и других членов монастырского братства показаны методы борьбы со старообрядческим расколом Российской Православной Церкви в конце XIX — начале XX вв. Автором дан анализ факторов миссионерского воздействия белогорской братии на окружающую старообрядческую среду, важнейшими из которых стали строго-уставное продолжительное богослужение, практиковавшееся в обители одноголосное знаменное пение, миссионерские беседы монахов-миссионеров с раскольниками, издание и распространение братством Белогорского монастыря противораскольнической полемической литературы.

В ходе исследования автор пришел к заключению — Белогорский Свято-Николаевский мужской миссионерский монастырь Пермской епархии стал одним из крупнейших и наиболее удачных миссионерских проектов Российской Православной Церкви конца синодального периода. Миссионерская деятельность обители и ее насельников находилась в стадии постепенного развития, приобретая значительные масштабы. однако нехватка образованных, способных к полемике с раскольни312

© А. Н. Сафронов, 2019

ками монахов являлась существенным препятствием к расширению миссионерской работы монастыря. Результатом подвижнической жизни, миссионерской деятельности архимандрита Варлаама и подготовленных обителью монахов-миссионеров стало обращение из раскола в православие старообрядцев различных согласий, проживавших на территории Пермского, Осинского, Кунгурского и Оханского уездов Пермской губернии.

Цитирование. сафронов А. Н. Миссионерская деятельность братии Белогорского Свято-Николаевского мужского монастыря Пермской епархии среди старообрядцев // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2019. № 3 (27). С. 312-337. Б01: 10.24411/2224-5391-2019-10314

История православной миссии среди старообрядцев в Х1Х-ХХ вв. давно находится в фокусе внимания отечественных исследователей. Различным теоретическим и практическим вопросам миссионерской деятельности Российской Православной Церкви по преодолению старообрядческого раскола посвящены работы как церковных, так и светских историков. Весомый вклад в разработку данной тематики внесли Н. А. Смирнов1, А. Б. Ефимов2, А. Г. Кравецкий3.

Миссия среди старообрядцев Поволжья, Урала, Сибири стала предметом научного интереса многих исследователей4. Свой вклад в ее

изучение внесли пермские ученые В. В. Вяткин5, М. Г. Нечаев6, Л. В. Перескоков7, исследователи из Екатеринбурга протоиерей Петр Мангилёв, И. В. Починская, С. А. Белобородов, Ю. В. Клюкина8, М. Ю. Нечаева9, А. С. Палкин10.

В настоящее время в значительной степени исследованы вопросы распространения раскола на Урале и становления здесь старообрядческих общностей, особенности верований различных согласий и толков уральских старообрядцев, динамика изменений государственной политики в отношении старообрядцев и ее отражение в действиях местной гражданской и церковной власти. Однако по-прежнему недостаточно изученными остаются организационные формы борьбы с расколом, использованные Церковью на рубеже XIX и XX вв. Одной из них было создание на Урале специализированных противораскольнических монастырей, крупнейшим из которых стал Белогорский Свято-Николаевский мужской миссионерский монастырь Пермской епархии.

канд. ист. наук. Барнаул, 2007; Софронов В. Ю. Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви в Западной Сибири в конце XVII — начале XX веков: дисс. ... д-ра ист. наук. Барнаул, 2007.

Истории Белогорского монастыря в Осинском уезде Пермской губернии посвятили свои работы В. В. Вяткин11, П. Н. Агафонов12, Т. Ю. Ска-мьянова13, О. А. Федорущенко14 и др. Как правило, в поле зрения этих авторов оказывались подробности основания, внутренней жизни и закрытия монастыря в годы советской власти, мученического подвига его насельников. Однако миссионерская деятельность братии Белогорской обители, отражающая сущность этого феномена, из-за недостатка сведений осталась за пределами исследований. В данной статье мы ставим перед собой цель насколько возможно восполнить эту лакуну.

Еще в конце XVII — начале XVIII вв. на Урале были открыты богатые залежи руды, что способствовало началу активного строительства здесь горных заводов. Вследствие слабой заселенности этих территорий на возникших производствах быстро возникла острая нехватка рабочих рук. Чтобы исправить сложившееся положение, правительство вынуждено было пойти на ряд компромиссов. Прежде всего, было разрешено селиться в заводских поселках различным категориям населения, вне зависимости от их социального происхождения и вероисповедания. В результате такой либеральной политики горнозаводские районы Урала стали активно заселяться пришлым населением, в том числе старообрядцами.

Для переселения старообрядцев из центральных губерний России на Урал существовал ряд объективных причин. Во-первых, ослабление преследований со стороны властей в отдаленных от центра регионах страны. Во-вторых, часть старообрядцев привлекала на Урал возможность заработков на открывшихся заводах.

К концу XIX в. концентрация старообрядческого населения на Урале достигла высокой степени. По данным переписи 1897 г., в Пермской губернии проживало 218 396 старообрядцев различных направле11 вяткин в. в. Величие и трагедия уральского Афона. (История Белогорского монастыря). Пермь, 1996.

ний и толков, что составляло 7,2 % от общего числа жителей губернии и 10% от всего старообрядческого населения империи15.

Распространение раскола в Зауралье и Пермской губернии было неравномерным. Особенно многочисленным было старообрядческое население Кунгурского, Осинского, Оханского, Красноуфимского, Екатеринбургского уездов. Так, в 90-х гг. XIX в. в Осинском уезде проживало 19 883 старообрядца, что составляло около 13 % населения уезда16.

В Осинском уезде центром распространения старообрядчества был Юго-Кнауфский завод17, расположенный в нескольких километрах от Белой горы. Благодаря покровительству заводских властей, влияние старообрядцев здесь было особенно сильным. Укреплению раскола в этих местах способствовали отдаленность местных деревень от приходских церквей, находившихся в ведении Пермской епархии, и наличие большого количества молелен и часовен разных старообрядческих тол-ков18. При отсутствии постоянного пастырского попечения со стороны православного духовенства местное население становилось удобной средой для проповеди со стороны учителей раскола. Его регулярно посещали беглые попы, лжеиноки и уральские скитники.

Известно, что в 1888 г. в Юго-Кнауфский завод приезжал старообрядческий архиепископ Аркадий. Волостной старшина единоверец Лямзин предоставил ему для проживания свою квартиру. Старообрядческий иерарх был с восторгом встречен местным населением. За короткое время пребывания в Юго-Кнауфском заводе Аркадий посетил многие семьи. 6 марта 1888 г. им было совершено всенощное бдение в молельне единоверца крестьянина Заплатина. На службе, кроме старообрядцев, присутствовали единоверцы и православные. Некоторые последователи австрийского согласия приняли решение перейти к нему.

Часто случалось, что приезжие старообрядцы увозили с собой молодых людей для обучения их в своих школах и скитах. Пройдя соответствующую подготовку, молодые люди со временем возвращались в свои села, где активно занимались распространением своих религиозных убеждений.

Особое значение для местных старообрядцев имела Белая гора — один из красивейших отрогов Уральских гор, находившийся в слабозаселенной части Осинского уезда. Сама природа Белогорья — лесистая местность, удаленность от сел и деревень привлекала сюда старообрядцев, желавших найти уединение или скрыться от общества и властей. В XIX в. район Белой горы стал одним из крупных центров старообрядчества, в ее окрестностях возникло множество старообрядческих скитов и келий, в которых проживали представители различных согласий: поморского, часовенного и австрийского19.

Ситуация, сложившаяся в южных уездах Пермской губернии, прежде всего Кунгурском и Осинском, вызывала обеспокоенность у церковных и гражданских властей. Известно, что в начале 1890 г. преосвященный Владимир (Никольский), епископ Пермский и Соликамский, направил священника градо-Пермской Всехсвятской кладбищенской церкви Иоанна Будрина в Кунгурский уезд для изучения причин быстрого распространения здесь старообрядческого раскола. Во время поездки отец Иоанн встречался и беседовал с местным духовенством, прихожанами православных приходов, а также с последователями раскола.

Вернувшись из командировки в мае 1890 г., священник подал в Пермскую духовную консисторию подробный рапорт о результатах проведенного им расследования. Отец Иоанн сообщал, что «быстрого развития раскола в данной местности, сравнительно с предшествующими годами, не замечается. Тем не менее, есть налицо все данные, бла19 Белая гора и Белогорский Свято-Николаевский православно-миссионерский мужской монастырь // Адрес-календарь и памятная книга Пермской губернии на 1895 год. Пермь, 1894. С. 27.

годаря которым раскол здесь не только не должен ослабевать, а напротив — постепенно распространяться количественно и качественно»20.

Инспектор представил неутешительную картину религиозно-нравственного состояния жителей исследованной местности, отмечая главную причину распространения раскола — неудовлетворительное исполнение православными священниками своих пастырских обязанностей: «Большинство священнослужителей в забвении о своем долге учительства, к коему обязывает их сан священства, совершенно не радеют о религиозном просвещении своих паств и до сих пор не позаботились открыть в своих приходах религиозно-нравственных бесед. Естественным последствием этого обстоятельства является то, что православный народ, любящий и жаждущий слышать слово назидания от Божественного Писания, в некоторых селениях и деревнях сам изыскивает средства к удовлетворению этой жажды: каждый воскресный и праздничный день собирается он в своих часовнях и слушает чтение назидательных книг, совершаемое детьми-школьниками, и занимается пением Божественных песнопений <...> Пользуясь бездеятельностью пастырей, непризванные учителя народа — раскольнические начетчики свободно распространяют плевелы своих лжеучений в среде православных. Они разъезжают по селам и деревням, открывают здесь свои беседы, слушать которые собираются и православные чада, оставленные своими духовными отцами» 21.

В начале 1890-х гг. Пермская епархия во главе с епископом Пермским и Соликамским Владимиром (Никольским) предприняла попытку активизировать миссионерскую деятельность среди старообрядческого населения в Кунгурском и Осинском уездах. Священники местных приходов получили благословение проводить регулярные беседы как с православными, так и со старообрядцами. Организация и контроль этой деятельности были поручены уездному епархиальному миссионеру — священнику Стефану Луканину.

Будучи опытным миссионером, отец Стефан пришел к выводу о необходимости создания в районе компактного расселения старообрядцев Осинского уезда особого миссионерского центра: православного храма или монастыря, в котором бы регулярно совершалось строгое уставное богослужение.

Необходимость этого шага была вызвана ревностным отношением старообрядцев к уставным службам, что было крайне редким явлением в православных приходах. Старообрядцы ставили в вину православным сокращение продолжительности богослужения. Миссионер был убежден: строгое, продолжительное монастырское богослужение, с точным соблюдением Устава, непременно вызовет симпатии старообрядцев и привлечет их в лоно Православной Церкви22.

Кроме того, православный монастырь должен был стать рассадником народного благочестия и духовного просвещения среди местного населения. Иеромонах Серафим (Кузнецов) по этому поводу писал: «Монастыри, живущие в соответствии со строгим уставом, приносят огромную пользу в духовно-нравственном просвещении всему окружающему населению — как заводскому, крестьянскому, так и старообрядческому, и инородческому. Ничего так не поднимает дух в народе, как строгие идеальные монастыри»23.

Одной из первых обителей, перед насельниками которой были поставлены миссионерские задачи, стал Гуслицкий Спасо-Преобра-женский мужской монастырь. Он был расположен в Московской губернии, в местности, «между жителями которой душегубительный раскол глубоко и далеко распустил свои корни»24. Насельники миссионерского монастыря, созданного в 1858-1859 гг. по инициативе свт. Филарета (Дроздова), митрополита Московского, и иеромонаха Парфения (Агеева), были призваны способствовать сокращению численности проживавших в этом районе старообрядцев25. В 1862 г. по благословению свт. Филарета неподалеку от Рогожского кладбища (известного старообрядческого центра) с той же целью был основан Всехсвятский единоверческий женский монастырь26.

Ознакомившись с состоянием раскола в Осинском уезде, отец Стефан стал искать подходящее место для организации миссионерского монастыря. Вскоре его внимание привлекла Белая гора, широко почитаемая старообрядцами Осинского уезда.

Созданию Белогорского монастыря способствовало событие, произошедшее 29 апреля 1891 г. в японском городе Отсу. Японский полицейский совершил покушение на жизнь государя наследника цесаревича, великого князя Николая Александровича. Нападавший ударил цесаревича в голову, но рана оказалась незначительной.

В память спасения цесаревича мировой судья А. С. Игнатьев и священник Стефан Луканин предложили установить на Белой горе большой поклонный крест. Жители Бымовского и Юго-Кнауфского заводов поддержали эту идею. «Крест — символ всего христианского мира, должен показывать с горы путь к небесному отечеству, и в то же время призывать окружающее Белую гору старообрядческое население объединиться с православными», — считал отец Стефан29.

логия. Востоковедение». 2016. № 10 (19). С. 63.

В июне 1891 г. на вершине Белой горы был установлен величественный восьмиконечный «Царский» крест, сооруженный из трехмачтовых семисаженных деревьев, срубленных в окрестностях горы.

Старообрядческие иерархи и учителя запрещали своим последователям присутствовать на православном богослужении, которое совершалось в храме и на дому. Однако этот запрет не распространялся на службы, совершаемые вне помещений, в том числе на крестные ходы. По этой причине в крестном ходе приняли участие все жители окрестных населенных пунктов: православные, единоверцы и старообрядцы. Обряд торжественного освящения «Царского» креста совершали только православные и единоверческие священники Юго-Кнауфского и Бымовского заводов со своим причтом. С миссионерской целью богослужение совершалось с учетом всех особенностей единоверческих обрядов и пения.

Освящение «Царского» креста вызвало оживление духовной жизни местного населения и способствовало сближению православных и старообрядцев. Получив положительный миссионерский опыт, православное духовенство Юго-Кнауфского завода решило ежегодно совершать крестный ход к «Царскому» кресту в Неделю всех святых, привлекая к участию в нем жителей окрестных населенных пунктов: Бымовского, Бизярского, Юговского, Стефановского, Веслянского, Мазунинского заводов и сел30.

Чтобы увеличить привлекательность крестного хода для населения, заводское духовенство предложило одновременно с шествием привозить на Белую гору из Ашапского завода местночтимый чудотворный

ской монастырь. С. 27.

образ свт. Николая, Кыласовского, который одинаково почитался как православными, так и старообрядцами. Однако епископ Владимир (Никольский) не дал на это своего благословения. Спустя некоторое время владыка учел настойчивые просьбы жителей Юго-Кнауфского завода и послал им в знак благословения крестного хода точную копию другого местночтимого чудотворного образа — свт. Николая, Березовского. Для подаренной иконы епископ Владимир предполагал построить на Белой горе, рядом с «Царским» крестом, деревянную часовню31.

В мае 1892 г. на Пермскую кафедру прибыл новый преосвященный — епископ Пермский и Соликамский Петр (Лосев). Выслушав подробный доклад отца Стефана Луканина, владыка сразу принял решение построить на Белой горе миссионерский монастырь. Эта инициатива архипастыря нашла поддержку губернской власти в лице пермского губернатора Петра Григорьевича Погодина32. 18 июня 1893 г. епископ Петр (Лосев) прибыл на Белую гору. При большом стечении народа им был отслужен торжественный молебен перед «Царским» крестом, после чего была совершена закладка первого храма на Белой горе — во имя свт. Николая Чудотворца33.

Сложное дело организации и строительства миссионерского монастыря требовало постоянного контроля и руководства. Несмотря на свой опыт, епархиальный миссионер отец Стефан Луканин не мог справиться с этим в одиночку. Он нуждался в помощнике, который принял бы на себя бремя обустройства обители и в будущем мог бы стать ее настоятелем. Только в этом случае монастырь на Белой горе имел перспективу стать опорным пунктом православия среди старообрядцев.

Найти такого человека было непросто. Исходя из миссионерских задач создаваемой монашеской обители, настоятель должен был пользоваться авторитетом у старообрядцев и внушать им доверие. Кроме того, он должен был знать все особенности вероучения и обычаи старообрядцев.

Вскоре кандидат на должность строителя и настоятеля обители был найден. Им стал обращенный из раскола в православие Василий Евфимьевич Коноплев, в прошлом «знаменитый начетчик и столп югок-науфских старообрядцев австрийского согласия»34.

Присоединение к православию В. Е. Коноплева стало важным событием в истории Белогорского монастыря и миссии среди старообрядцев на Урале. Он родился в 1858 г. в Юго-Кнауфском заводе в старообрядческой семье. С ранних лет занимался чтением и толкованием Священного Писания и старообрядческих сочинений. В 13 лет решил оставить мир и поселиться в пустыни35. Сначала он принадлежал к бе-глопоповскому согласию, затем перешел в австрийское. Размышления о вере и обрядности различных старообрядческих согласий поставили его на путь религиозных исканий. Испытывая неудовлетворенность от пребывания в расколе, Коноплев всерьез заинтересовался православием.

Большую роль в обращении В. Е. Коноплева из раскола сыграл отец Стефан Луканин, проводивший регулярные беседы со старообрядцами. Под его влиянием Коноплев совершил ряд поездок в Оренбург, Саратов, Екатеринбург, Москву, где беседовал с известными начетчиками. По рекомендации отца протоиерея Василий Евфимьевич изучил книгу А. И. Озерского «Выписки из старописьменных, старопечатных и других книг, свидетельствующих о святости Соборной и Апостольской Церкви и о необходимости покоряться ее уставам для достижения спасения»36. В Москве он посетил библиотеки, где хранились старые книги: Синодальной типографии, Троице-Сергиевой лавры, Единоверческую и Румянцевскую. Сопоставив факты, приведенные А. И. Озер-ским, с содержанием изученных книг, Коноплев пришел к выводу, что старообрядцы, обвиняя Православную Церковь, ошибаются.

ображенском кафедральном соборе г. Перми преосвященный Петр совершил чин присоединения бывшего старообрядца Василия Коноплева к православию. Восприемником обращенного стал пермский губернатор Петр Григорьевич Погодин38.

Под руководством иеромонаха Варлаама монастырь успешно прошел этап своего духовного и хозяйственного становления. Число насельников быстро увеличивалось. К осени 1894 г. уже насчитывалось около 40 человек братии, 10 из них были уже облечены в рясофор. Число местных крестьян, желающих остаться на жительство в Белогорской обители, превышало возможности их принять39.

Иверский храм представлял собой примечательное сооружение. Нижний, Всехсвятский придел был каменный, над ним верхний, Ивер-ский — деревянный. Церковь была окружена деревянной террасой, которая была устроена по проекту епархиального миссионера отца Стефана Луканина. По замыслу отца Стефана, террасу предполагалось использовать и с миссионерской целью. На ней во время богослужений могли разместиться старообрядцы, интересующиеся православным богослужением. Расположившись на деревянном помосте по периметру храма, они заглядывали в окна и с интересом рассматривали церков38 луканин с., прот. Новое торжество православия над расколом (к истории Белогорского монастыря) // ПЕВ. 1894. № 6. Отд. неоф. С. 122.

ную утварь, иконостас, иконы и даже находившиеся в алтаре престол и жертвенник40.

В январе 1897 г. определением Святейшего Синода монашеская община на Белой горе получила статус штатного монастыря с наименованием «Свято-Николаевский православно-миссионерский мужской общежительный монастырь в Осинском уезде Пермской епархии»41.

В целях противодействия пропаганде раскола и привлечения в лоно православия старообрядцев в Белогорском монастыре было введено ежедневное богослужение со строгим выполнением церковного Устава. По замыслу епархиального миссионера протоиерея Стефана Лу-канина, «монастырь должен служить делу миссии путем миссионерских бесед со староверами и в особенности примером любимого старообрядцами древне-уставного богослужения»42.

Богослужение в Белогорском монастыре имело глубокую связь с традициями Саровской пустыни. Исполнение элементов Саровского устава не отменяло обязанности монахов следовать всем требованиям общепринятого церковно-богослужебного Иерусалимского устава — Типикона. В результате такого соединения богослужения в Белогорском монастыре превращались в длительные многочасовые службы, непривычные для обычного человека. Например, всенощное бдение на праздничные дни продолжалось 6-7 часов. Праздничная литургия с часами обыкновенно длилась 3-4 часа. Великопостная служба ежедневно начиналась в 3 часа утра и оканчивалась около 2 часов пополудни. Вместе с вечерней, правильными канонами и иноческим правилом продолжительность суточных служб приближалась к 16 часам43.

Употребление за богослужением знаменного столпового пения и строжайшее исполнение всех предписаний Типикона привлекало на Белую гору старообрядцев. Древнерусская традиция проявлялась и в некоторых элементах службы. Например, перед началом каждого богослужения и по40 Белогорский Свято-Николаевский православно-миссионерский мужской общежительный монастырь (в Осинском уезде, Пермской епархии): [Очерк]. М., 1910. С. 43-44.

сле его окончания настоятель или другой служащий иеромонах совершали особые краткие молитвословия. Они произносились перед Царскими вратами с поклонами и прощением с братией и со всеми присутствующими в храме44. Общее исповедание грехов для мирян произносилось из большого Потребника, напечатанного при Патриархе Московском Филарете в 7133 году от сотворения мира (1625 г. от Рождества Христова)45.

Приезжавшие на Белую гору паломники и гости удивлялись не только строгости и продолжительности уставной службы, но и внятности богослужебного пения и чтения. Как в праздничные, так и в будние дни богослужебное пение в храмах Белогорского монастыря было простым, обиходным. Стихиры, ирмосы канонов, тропари пелись общепринятыми киевским и греческим распевами, а иногда и знаменным. Воскресные догматики и некоторые богородичны праздников исполнялись хором только знаменным столповым распевом. Такое разнообразие церковного пения на Белой горе было возможно потому, что среди монастырских певчих находились бывшие старообрядцы, с детства приученные к знаменному распеву и нотно-крюковым книгам.

Побывавший на Белой горе 21 июня 1896 г. знаток церковного богослужения миссионер А. А. Кычигин писал по поводу богослужебной культуры Белогорского монастыря: «Белогорский монастырь производит на посетителя весьма отрадное и освежающее впечатление. Впечатление это будет еще сильнее, когда посетитель побывает на монастырском богослужении, вносящем оживотворяющую струю в сердце верующего.

Знаменный распев — драгоценное наследие наших благочестивых предков, едва ли не господствует здесь над всеми прочими распевами, умиляя сердца молящихся и возбуждая их к молитве и богомыслию. Истовое древнее пение любит православный народ наш, ибо оно сохранилось в его слухе и настраивает сердце на раскаяние в грехах, однако не заглушая текста песнопения, как очень часто совсем заглушает его чуждое духу православия музыкальное итальянское пение. Чтение здесь также представляет собой прекрасный образец истового церковного чтения. Оно всегда бывает отчетливое, правильное, неспешное, близкое к псалмодическому, но вместе с тем не лишено выразительности.»46

Миссионерская деятельность насельников Белогорского монастыря не ограничивалась точным выполнением строгих требований богослужебного устава и произнесением поучений об истинности православной веры и пагубном заблуждении людей, коснеющих в расколе. Кроме этого, в монастыре были организованы особые миссионерские беседы со старообрядцами, которые проходили в библиотеке или в приемной настоятельской комнате. Архимандрит Варлаам и его помощники из числа подготовленных братий вели полемику со старообрядцами о правоте веры, приводя доказательства их заблуждений из полемических книг, уважаемых самими старообрядцами. Некоторые из них, осознав свое заблуждение, здесь же, при обители присоединялись к Православной Церкви третьим чином — через св. Миропомазание47.

Белогорский монастырь располагал богатой, хорошо укомплектованной миссионерской библиотекой. Ее формирование началось еще до официального открытия обители. Первую партию духовно-аскетической литературы и книг миссионерско-полемического содержания пожертвовало епархиальное Братство св. Стефана Пермского. В 1897 г. монастырь приобрел коллекцию книг, оставшуюся после смерти миссионера-сотрудника И. Я. Денисова48. В 1901 г. епархиальный миссионер протоиерей Стефан Луканин передал в созданный его трудами монастырь имевшую огромную ценность личную коллекцию книг и старинных рукописей, собранную им в течение всей жизни49.

настоятель монастыря и его помощники по миссии из числа иноков вместе с членами епархиальной противораскольнической миссии вели беседы со старообрядцами и колеблющимися в вере, совершали миссионерские поездки по окрестным селам, занимались выпуском листков миссионерского содержания51.

50 Первые миссионерские курсы в Пермской епархии,