Спросить
Войти
непонятны суждения об опасности превышения границ необходимой России свободы союзов, а высказывания о важности сохранения государственного контроля над ее осуществлением считались проявлением консервативности и даже реакционности.
Думается, что эти более выдержанные и продуманные суждения были ближе к истине, чем политически заостренные аргументы деятелей эпохи трех революций. Учитывая неподготовленность российского общества к демократии, подтвердившуюся всем ходом исторических событий до и после Октября 1917 г., следует признать, что общественная самодеятельность не могла быть совершенно свободной от государства и что неконтролируемый процесс создания и деятельности общественных организаций таил в себе немалую опасность. Подобный компромисс интересов власти и общества на этапе модернизации политического строя был жизненно необходим, чтобы Россия преодолела его без катастрофических бурь и разрушительных потрясений. Таким образом, «затягивание принятия постоянного закона об обществах и союзах наряду с многочисленными фактами нарушения свободы союзов государственными учреждениями на местах было серьезной ошибкой власти, ставившей под сомнение не только создание прочной правовой базы для цивилизованной деятельности общественных организаций, но и саму возможность достижения диалога с обществом» (с. 438).
В.М.Шевырин
- Ульяновск, УлГУ 2002. - 132 с.
Авторы первой из представленных книг исследуют историю местных подразделений полицейских органов, дислоцированных в типичном для Европейской России Сызранском уезде Симбирской губернии (1). Это история (с начала XIX в. до 1917 г.) рассматривается в
контексте процессов, протекавших в общероссийском масштабе. Книга состоит из введения («К читателю»), двух глав («Органы общей полиции»; «Подразделения Отдельного Корпуса жандармов») и
приложений.
Следующая монография (2) посвящена вопросам эволюции организационной структуры политической полиции в условиях политического кризиса 1905-1907 гг., системам ее финансового и материально-технического обеспечения, основным методам
политического розыска.
В третьем издании (3) раскрывается одно из главных направлений процесса ликвидации политической полиции - упразднение Отдельного Корпуса жандармов на примере основных видов его подразделений: губернских жандармских управлений и жандармских полицейских управлений железных дорог.
Охрана общественного порядка, борьба с преступностью, пишут авторы, всегда были важнейшими функциями Российского государства в разные периоды его истории. Система органов, формы и методы этой борьбы менялись в зависимости от исторической обстановки и уровня общественного развития.
Начало создания специализированных полицейских органов было положено законодательными актами первой четверти XVIII в. и связано с развитием абсолютной монархии. Стремление сформировать нормативную базу регулярной полиции проходит яркой линией и в законодательстве второй четверти XVIII в. Массовое образование полицейских органов в городах империи началось с 30-х годов XVIII в. В частности, указом от 23 апреля 1733 г. «Об учреждении полиции в городах» впервые создавались регулярные полицейские органы в 10 губернских и 11 провинциальных городах. В это число и вошла Симбирская провинция с городом Сызранью. 15 сентября 1780 г. последовала Жалованная грамота Екатерины II об образовании Симбирского наместничества из 13 уездов, одним из которых стал Сызранский. В 1796 г. произошли новые изменения в административном-территориальном устройстве России: перекраивались границы уездов. Указом Павла I от 12 декабря 1796 г. Симбирское наместничество было переименовано в губернию. В 1798 г. Сызрань получила статус уездного города в составе Симбирской губернии, утвержден герб города.
В рамках Симбирской губернии были реорганизованы органы общей полиции на основе принятого еще в 1782 г. Полицейского устава
(Устава благочиния). Сызранская полицейская управа состояла из городничего, двух приставов (уголовных и гражданских дел) и стряпчего. Первым главой сызранской полиции — городничим — был назначен Иван Гаврилович Дмитриев, отец знаменитого русского поэта и баснописца И.И.Дмитриева. Полицейский устав определял качества, которыми должны обладать чины, служащие в полиции: здравый рассудок, добрая воля, человеколюбие, верность к службе, усердие, радение о должности, честность и бескорыстие, воздержание от взяток.
Начало XIX в. ознаменовалось в развитии российского самодержавия созданием органов отраслевого управления — министерств, в числе которых было и министерство внутренних дел. 24 октября 1803 г. было утверждено новое положение о полиции в городах. Министром внутренних дел составлялись особые штаты для полиции каждого города. Штаты Сызранской городской полиции были утверждены в 1803 г. 17 августа 1810 г. МВД реорганизуется, из него выделяется министерство полиции. Интересно, что в 1815 г. жители Сызрани обратились с жалобой к губернатору «на слабость сызранской городской полиции, неспособность пресечь частое воровство, допущения в город всяких бродяг без паспортов, опасность от всякого рода зажигателей» (1, с. 14). Низкая эффективность деятельности нового министерства, дублирование функций и злоупотребления привели в ноябре 1819 г. к слиянию министерства полиции с МВД.
Неспокойная обстановка в городе и уезде сложилась в конце 20-х—начале 30-х годов XIX в., что потребовало от полиции большого напряжения сил. По донесениям служащих полиции, в связи с частыми эпидемиями холеры в 1830, 1831, 1833 гг. в Сызрани и уезде возросло количество убийств и самоубийств. А в 1830-1831 гг. в городе произошли значительные беспорядки, одной из причин которых были злоупотребления начальства во время карантинных мероприятий от холеры.
Содержание арестантов в тюрьмах регулировал принятый в 1832 г. Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей и ссыльных. Все преступники делились на три разряда: важные, маловажные и бродяги. Каждый разряд предписывалось содержать отдельно; запрещалось женщин держать в одном «разряде» с мужчинами, а малолетних — с взрослыми.
С 1823 г. под надзор полиции попадают дела о расколе. Особенно ужесточились меры по отношению к старообрядцам при Николае I, так
как существовала версия об их связях с политическими противниками самодержавия, да и своими действиями, вытекающими из их религиозных догматов, они нередко вступали в конфликт с законом. Так, например, правительство фактически было вынуждено предоставить регистрацию рождений и смертей среди раскольников органам полиции, так как официальную церковь, обладающею данными функциями, они не признавали.
На основе циркуляров МВД, сызранская полиция принимала меры к закрытию раскольнических молитвенных домов, скитов; изымала иконы, богослужебные книги.
В середине XIX в. в Сызрани проживало 26 тыс. православного населения, из которых 900 человек были зарегистрированы полицией как раскольники.
В 1858-1859 гг. встал вопрос о реформе полиции. Предстояло отделить, по возможности, полицию от следствия, освободить ее от судебных функций; точно определить компетенцию полиции в чрезвычайных ситуациях; увеличить материальное содержание полицейских чинов. Полицейская реформа в Российской империи была начата 25 декабря 1862 г. с издания важнейшего законодательного акта: «Временных правил об устройстве полиции в городах и уездах губерний по общему учреждению управляемых». Согласно Правилам, городская и уездная полиции объединялись в единую полицейскую систему.
В этот период должность полицмейстера занимал штаб-ротмистр Александр Петров, который большое значение уделял дисциплине, часто прибегал к крутым мерам. У полицмейстера возник конфликт с сызранским купечеством, которое не всегда охотно выполняло требования полиции. 20 ноября 1863 г. на вечере в доме дворянского собрания Петров высказал вслух свое недовольство местным купечеством. Полицмейстер заявил, что желал бы получить такие же права, как у генерала Муравьева, дабы проучить всех здешних купцов (генерал Муравьев в это время усмирял восстание в Польше). Купцов не на шутку возмутило это высказывание: получалось, что их сравнивали чуть ли не с мятежниками. Городской голова А.И.Годнев оповестил об этом инциденте губернские власти. Началось разбирательство, в результате которого полицмейстер Петров был вынужден подать в отставку.
Место прежнего полицмейстера занял не менее суровый барон Корф. Он чтил букву полицейского устава, невзирая на звания и чины. У
нового полицмейстера также случился конфликт с сызранским дворянством, после чего барон Корф покинул Сызрань, оставив должность. На вакантное место был назначен полицмейстер Боровский. Он повел энергичную борьбу с преступностью, особенно с грабежами и воровством. Основным полицейским чином, поддерживающим порядок в городе, был городовой. На одного городового в среднем приходилось 450 жителей.
В соответствии с судебными уставами 1864 г. обязанности полиции были существенно ограничены. Полиция, оставаясь институтом, поддерживающим общественный порядок, оперативно-розыскным органом, занималась производством дознаний по ограниченному кругу правонарушений, исполняла постановления и приговоры судов по уголовным делам. Меры пресечения, которые применяла полиция г. Сызрани, включали в себя: отобрание вида на жительства,
установление надзора, взятие залога, передача на поруки, домашний арест, взятие под стражу.
С 1873 г. был изменен порядок комплектования полицейских команд; вводился принцип набора в полицейские органы по вольному найму, так как ранее данные должности, в основном, занимались лицами, не способными (по состоянию здоровья) нести военную службу.
К поступающему на службу предъявлялись следующие требования: иметь российское подданство, быть не моложе 25 лет, иметь крепкое физическое здоровье, не иметь судимостей и др. Было увеличено жалованье полицейских чинов. В Сызрани, где городской бюджет был бездефицитным, городская управа выделяла от 2 до 4 руб. нижним полицейским чинам в год (так называемые «харчевые деньги»).
Младшим полицейским чинам были дарованы некоторые права и награды. Они могли выходить в отставку после 15 лет службы (ранее — после 20 лет), в бессрочный отпуск после 12 лет (ранее — после 15 лет). При отказе от отпуска полицейский награждался серебряным шевроном из галуна на левом рукаве, и его оклад увеличивали на 50% от полугодового. При повторной 12-летней службе награда была в виде золотого шеврона и серебряной медали «За усердие». Жалование же увеличивали по трехгодичной системе: после первых трех лет -удваивали, после вторых трех - утраивали. Одновременно была усилена ответственность за упущения и преступления по службе.
Хотя не велик был город Сызрань по сравнению со столичными городами - его население к 1879 г. достигло 20 299 человек - работы у
местной полиции было предостаточно. Полиция ловила воров, бродяг, дезертиров и каторжных, мошенников и фальшивомонетчиков. На первом месте стояли преступления против благочиния, порядка и спокойствия; кражи, мошенничества; оскорбления, угрозы. Так, в 1874 г. в Сызранском уезде вместе с г. Сызрань было совершено 40 преступлений против религии и церкви, 85 случаев нарушения
паспортного режима, 47 случаев дезертирства; возбуждено 470
следственных и судебных дел; произошло 99 пожаров.
В полицейском управлении велась достаточно точная статистика всех происшествий, чрезвычайных ситуаций, эпидемий, пожаров. Все события местной жизни находили отражение в полицейской статистике. Министерство внутренних дел составило даже «таблицу распределения преступников по родам преступлений». Так, у воров выделяли 24 «специализации».
В середине 90-х годов штат сызранского полицейского управления состоял из полицмейстера, секретаря, городского пристава с двумя помощниками (в двух частях города) и 80 городовых.
Отмена телесных наказаний в 1863 г. привела в тюрьмы массу заключенных, которые по старым законам карались только телесными наказаниями. В результате число арестантов стало на 25% больше, чем могли вместить тюрьмы. Старая сызранская тюрьма перестала соответствовать новым условиям. На протяжении 1894 г. в тюрьме находилось: арестантов мужчин - 2164, женщин - 239. К 1 января 1895 г. в тюрьме было заключено 114 мужчин и 11 женщин (1, с. 30).
Служба полицейского в Сызрани по сравнению с другими уездными городами была намного труднее, требовала большого профессионализма. По числу жителей Сызрань занимала первое место среди уездных городов России - более 32 тыс. (в 1897 г.).
В Среднем Поволжье город выделялся как крупный промышленный центр преимущественно хлебной переработки и торговли. Город пронизывали три железнодорожных ветки. Здесь преступный мир не хотел сдавать своей позиции. Но в этот период полиция добилась почти 70% раскрываемости преступлений.
С началом первой русской революции настоятельно встал вопрос о реформировании полиции. Был намечен ряд мер по улучшению ее состава, повышению жалованья и образовательного ценза для полицейских. Существовал проект слияния полиции и жандармерии. Рассматривался вопрос о привлечении женщин на службу в полицию.
В 1905-1907 гг. Россию захлестнула волна терроризма. Судя по полицейской статистике, за один год, начиная с октября 1905 г., в России было убито и ранено 3611 государственных чиновников. Из 671 служащего МВД, убитого или раненого террористами, только 13 занимали высокие посты, остальные были низшими чинами. В Сызрани, далекой от эпицентра политических событий, был убит городовой Еремин. Сын чиновника, учащийся 7 класса реального училища В. Бриллиантов попытался убить сызранского полицмейстера М.Д.Работкина. Орден на мундире «За добросовестную службу в полиции» спас жизнь полицмейстера, который впоследствии написал заявление в прокуратуру с просьбой освободить В.Бриллиантова из тюрьмы.
В Сызранском уезде грабили почтовые отделения, сберегательные кассы, магазины и даже детские приюты и больницы. Некоторые сызранские землевладельцы для охраны имений нанимали вооруженных дагестанцев. В полиции не хватало личного состава, она имела устаревшее вооружение. Положение в Сызрани усугубил и резко криминализировал обстановку грандиозный пожар 5 июля 1906 г. В помощь полиции по охране общественного порядка были выделены воинские части.
С назначением министра внутренних дел П. А. Столыпина Председателем Совета министров, стали приниматься энергичные меры
— жесткие и в основном эффективные — для прекращения беспрерывного насилия.
Не последнюю роль в разгроме противостоящих строю политических партий и социальных сил сыграла политическая полиция. Она стояла в первых рядах защитников режима и ощутила на себе всю силу нажима революционно-оппозиционного движения, выдержав его.
Социальные конфликты, повлекшие кризис функционирования института, показали, что старые методы деятельности почти полностью себя исчерпали. Необходимость перехода к качественно новым методам (внутреннему, наружному наблюдению, перлюстрации) была обусловлена изменившейся объективной действительностью. К таким социальным реалиям можно отнести наличие массовых конспиративных организационных структур революционных партий (ядро которых составляли профессиональные борцы с режимом), действующих на фоне социальных движений, которыми они пытались управлять в своих целях. Использование метода может быть эффективным, если он учитывает
сущность объекта, против которого направлен. В данном случае политическая полиция посредством охранных отделений апробировала к началу 1905 г. новую систему методов, которые адекватно учитывали политические реалии.
В целом, в период революции местные подразделения, составляющие основу политической полиции, развивались в двух диаметрально-противоположных направлениях — кризиса и дальнейшего поступательного движения, при несомненном нарастании второго по мере спада социальных потрясений. «В 1905-1907 гг. внутреннее состояние местных подразделений претерпело изменение. Возможности института в противостоянии революционно-оппозиционному движению в целом существенно возросли. Однако он имел еще и незадействованные резервы повышения эффективности функционирования (объективного и субъективного характера)» (2, с. 169).
Большинство полицейских чинов Сызрани честно исполняло свой служебный долг. Служба в правоохранительных органах была ответственна и многотрудна, а вознаграждение — весьма умеренное. Заработок служащих в полиции нередко был меньше заработка квалифицированного рабочего. Рядовой полицейский состав получал в месяц 20-25 рублей. В Сызрани городовой получал 30 рублей, стражник
— 20. Жандармские унтер-офицеры получали не намного больше. Фабричные служащие, например, получали 30-50 рублей, квалифицированные рабочие сызранского депо в 1909 г. — от 30 рублей и выше.
«При таких условиях здоровый, развитый и способный человек частный заработок предпочитает службе в полиции, тем более, что спрос на рабочего настолько велик, что трудно найти рабочего поденной оплатой ниже рубля для пешего и 1,5 рублей для конного в день», — признавало губернское полицейское начальство.
С ростом Сызрани, с развитием ее промышленности, торговли, возрастало число обязанностей у городской полиции. Городовые в течение 12 часов несли службу на посту, а остальные 12 использовали для наблюдения за порядком в участке, во дворах домов, назначались в наряды, являлись по вызову в суд.
Со вступлением России в войну с Германией началась стремительная перестройка государственного аппарата, прежде всего, его военных и хозяйственных отраслей. В конце июля Совет министров получил чрезвычайные полномочия. Большинство дел решались им
самостоятельно от имени императора. Почти все чрезвычайные указы военного времени проходили через Совет министров.
Сызранское полицейское управление обязано было принимать к незамедлительному выполнению все требования командующего Казанского военного округа. 16 июля 1914 г. в г. Сызрани и уезде была объявлена мобилизация.
Полиция занималась регистрацией и размещением беженцев из западных губерний. МВД на период войны ввело полный запрет на всякую торговлю спиртными напитками.
Сызранская полиция во главе с полицмейстером организовывала сборы пожертвований для семей воинов и подарков для армии. Денежные пожертвования, вещевые посылки население приносило в полицейское управление.
После Февральской революции первым законодательным актом Временного правительства по ведомству МВД стало решение об устранении от должности всех товарищей министра, руководителей центральных учреждений и высших чинов МВД. 4 марта 1917 г. были упразднены охранные отделения, отдельный корпус жандармов, железнодорожная полиция. В середине марта обязанности комиссаров были возложены на председателей земских управ и городских голов. 22 марта 1917 г. Временное правительство издало постановление, согласно которому аресты чиновников старой администрации, корпуса жандармов и полиции должны производится только по распоряжению судебных властей. Были арестованы сызранский полицмейстер и помощник начальника губернского жандармского управления по Сызранскому уезду.
ведомства и военным органам. В милиции не могли служить лица, состоящие под следствием и судом. К осени 1917 г. был полностью укомплектован штат сызранской городской милиции.
События 1917 г. коснулись и корпуса жандармов, существовавшего на территорию уезда с 1827 г. Составители сборника документов (3) показывают многоаспектный процесс ликвидации Отдельного Корпуса жандармов и политику советской власти (до конца 20-х годов) по отношению к бывшим кадровым служащим данного института.
Часть источников, помещенных в сборнике, составляют циркуляры, постановления, распоряжения Временного правительства, а также министерств внутренних дел, военного, юстиции по вопросам ликвидации подразделений Отдельного Корпуса жандармов, порядка их расформирования, дальнейшего прохождения службы их кадровыми служащими, образования следственных комиссий по расследованию действий чинов политической полиции, их послеслужебном правовом статусе и материальном обеспечении.
Основная часть источников представлена в сборнике документами, вышедшими из недр исполнительно-распорядительных учреждений и общественных организаций регионального уровня: симбирского
губернского комиссариата, губернских и уездных Советов и их исполкомов, военных комитетов, профессиональных союзов и др. По видовому составу это — постановления, распоряжения, протоколы, резолюции и т. д. Особое место среди этой группы источников занимают документы правоохранительных и судебных органов, за подписями председателя окружного суда, прокурора окружного суда, судебных следователей, руководителей милиции. В сборнике представлены группы источников, связанные с их деятельностью: протоколы допросов, поручения на проведение отдельных оперативно-следственных действий, описи вещественных доказательств, обвинительные заключения, докладные записки следователей, заключения экспертов и др.
Тесно примыкают к этой группе источников документы, появившиеся в результате функционирования ряда следственных и ликвидационных комиссий, образовавшихся в губернии и уездах с марта по август 1917 г. В материалах вышеперечисленных комиссий были собраны документы различных органов по созданию и организации их деятельности (регулирующие вопросы состава, взаимодействия с другими подразделениями и т. д.), переписка с различными
учреждениями и общественными организациями, протоколы заседаний, допросов.
Большой интерес для исследователей представляют материалы комиссий, связанные с различными аспектами материально-технической базы подразделений Корпуса жандармов (денежные суммы, оружие, обмундирование, состояние служебных библиотек, архивы и др.), личным составом служащих подразделений и т.д. Документы правоохранительных, судебных органов и указанных комиссий «по своему характеру и значению близки к материалам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства и ряду других, образованных в столице» (3, с. 30). Среди источников есть также переписка с подразделениями государственных органов и общественных организаций, расположенных на территориях других губерний: Казанской, Нижегородской, Самарской, Рязанской и др.
Большая часть публикуемых в сборнике документов — это машинописные и рукописные подлинники. К документам даны подстрочные примечания, касающиеся особенностей передачи текста или его содержания. Подавляющая масса документов публикуется в полном объеме. Все материалы снабжены контрольно-справочными сведениями. В основу систематизации положен тематический принцип в сочетании с хронологическим.
Первый раздел включает в себя нормативные акты, регламентирующие организацию и деятельность ГЖУ и ЖПУ Российской империи.
Второй раздел освещает процесс образования различных комиссий, связанных с процессом ликвидации подразделений Корпуса жандармов в губернии и деятельностью их кадровых служащих и секретной агентуры.
В третьем разделе сгруппированы документы, характеризующие основные направления деятельности вышеуказанных комиссий.
Четвертая часть содержит документы, посвященные бывшим кадровым служащим отдельного корпуса жандармов в период между февралем и октябрем 1917 г.
Заключительная часть сборника включает в себя документальные источники, содержащие сведения о политике советского государства (до конца 20-х годов) в отношении лиц, служивших в Корпусе жандармов.
Сборник снабжен именным указателем с кратким определением служебного, партийного или общественного положения лица (где это оказалось возможным).
В.М.Шевырин
LITVIN A.L. Writing history in twentieth-century Russia: A view from within / Transl. ed. by Keep J. - N.Y.;Basingstoke, 2001. — 201 p.
В книге профессора Казанского университета А.Л.Литвина рассматривается историография актуальных проблем политической истории советского и постсоветского периода. Работа издана только на английском языке. Ее перевел с русского языка профессор Торонтского университета Джон Кип. Книга состоит из введения, трех частей и заключения; снабжена приложениями и справочным аппаратом. Как пишет автор, в его исследовании предпринята попытка «извлечь некоторые уроки из прошлого России и сделать его более понятным» (с. X).
В первой части монографии исследуется вопрос о преемственности в отечественной исторической науке, о том, сохранялась ли в ней эта преемственность, традиции после революции 1917 г. В начале XX столетия хорошо известной исторической школой была школа В. О. Ключевского. После революции ряд его учеников оказался в эмиграции (Г. В. Вернадский, М.М.Карпович, А.А.Кизеветтер, П.Н.Милюков), другие остались в России (Ю.В.Готье, М.К.Любавский, В.И.Пичета, Н.А.Рожков и др.). Работы Ключевского и его последователей, так же как и их коллег в Петербурге (А.С.Лаппо-Данилевского, С.Ф.Платонова) и в других городах России свидетельствуют о быстром и плодотворном развитии исторической науки в царской России, чего, по мнению автора, нельзя сказать о ней применительно к советскому периоду. Вплоть до конца 80-х годов советские историки были привержены марксизму-ленинизму и считали, что до 1917 г. отечественная историография находилась в состоянии кризиса. Историки, оказавшиеся в эмиграции, напротив, полагали, что историческая наука погрузилась в кризис не до 1917 г., а после него, когда началось вмешательство партии в науку и произошла политизация истории.
В начале 90-х годов такие крупные ученые, как П.В.Волобуев, Л.Хаймсон и др. считали, что современная историография переживает
