Историческое сознание и деволюция революции

ИСТОРИЯ

С.М. ИСХАКОВ

доктор исторических наук, профессор кафедры

истории России Орловского государственного

университета

E-mail: historiki-osu@mail.ru

Тел. 8 499 723 69 45

ИСТОРИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ И ДЕВОЛЮЦИЯ РЕВОЛЮЦИИ

В статье отражена авторская точка зрения на причины революций 1917 года в России, критически проанализированы основные современные подходы к изучению истории русских революций.

Изучение российской истории в конце ХХ - начале ХХ1 вв. происходит в условиях, когда, с одной стороны, налицо неослабевающий общественный интерес к ней, к ее тем или иным деятелям, с другой - когда место старых легенд и стереотипов очень быстро заняли и получили, в том числе в научной литературе, широкое распространение новые мифы.

В российском обществе, как верно отмечается, между тем утвердились многочисленные мифологизированные представления о «стабильности, благополучии и динамическом развитии дореволюционной экономики и вычитанные из книг славянофилов и почвенников представления о русском народе-богоносце, якобы совращенном злокозненными революционерами». Идея о том, что в России всегда шла борьба между патриотами и некоей «пятой колонной», главной задачей которой являлось и является ее разрушение, стала основой методологии определенной части историков. Эта методология «основывается на взгляде из прицела трехлинейки времен Гражданской войны: там, в этом прицеле, виден только враг, даже тогда, когда войны нет». История русской революции превратилась в набор мифов, которые пренебрегают анализом причин и следствий и объявляют все произошедшее нелепой случайностью [1].

Стало особенно распространяться мнение о том, что вообще революции не оказали заметного влияния на исторический процесс в ХХ в., что, в частности, в России они являются случайными, выпадающими из общего мирового развития эпизодами, социальными «спазмами», отклонениями от «нормального» развития, нарушениями общественного равновесия, помешавшему движению страны по капиталистическому пути, которое без революции привело бы Россию в ряды наиболее развитых держав с высоким уровнем жизни населения, политических и социальных свобод.

Этот сложный период отечественной истории

теперь, как правило, настойчиво изображается только как один из трагических этапов на пути сползания страны в 1917 г. в историческую пропасть, как результат недомыслия народов, поддавшихся влиянию различных амбициозных политических авантюристов, ставших жертвой некоего заговора, как покушение на русскую государственность со стороны иноземцев и «жидо-масонских», либеральных, демократических сил - противников процветания единой и неделимой православно-русской империи. Иначе говоря, усиленно предпринимаются попытки свести причины обрушения самодержавия в 1917 г. к немудреному тезису о «происках закулисья», делая при этом многозначительные ссылки на «темные силы», на действия зарубежных спецслужб. Вместе с тем весьма удобным для этой методологии является выдвижение в качестве важнейшей причины революции «психологии толпы», временного массового психоза, очередной русской смуты.

Под видом такой критики «патриотическая» идеология, которой не очень нужна историческая точность, стала фактически сильно противодействовать науке, взялась насаждать свой диктат, приспосабливая исследователей при помощи административных рычагов управления в нужном для нее русле - на разработку псевдопатриотических «концепций», так или иначе связанных с переломным 1917 годом, отражающих стремление к деволюции (свертыванию) самого представления о революции, ее исторической закономерности в истории человечества.

«Патриотическое» пропагандистское направление при помощи многих «алхимиков»-историков, весьма изобретательных, но, как правило, и далеких от проблемы, но тем не менее решительно заявивших о себе и о своих поверхностных представлениях о причинах революций в Российской империи, в сущности мистифицирует и мифологизирует русский самодержавный строй вообще, в особенно-

© С.М. Исхаков

сти правление последнего императора Николая II, стремится вызвать у одних ностальгическую грусть о былом избранном статусе, внедрить в массовое сознание, особенно молодежи, что якобы процветающее романовское государство, в частности, пало в 1917 г. жертвой кучки заговорщиков, профинансированных внешними врагами русской империи.

«С одной стороны, боязливые, половинчатые реформы, так же как и радикальные, но плохо подготовленные, могут стимулировать революцию; с другой - вслед за скоротечной революцией, ничего не улучшившей в народной жизни, вполне вероятны долговременные и в целом позитивные реформы... Никакие исторические, социологические, юридические и прочие теории, а уж тем более по-литикантское словоблудие. никогда не докажут «объективной невозможности» или «бессмысленности» революционных выступлений, в том числе и далеко не мирных. Что же еще остается униженным и оскорбленным, если ничего не дали цивилизованные формы борьбы против того или иного антинародного, эксплуататорского режима?» [2].

Под первостепенную причину масштабного протеста фактически подводятся социально-психологические сдвиги самого различного характера и тем самым снимается суть всей проблемы социальной революции, разрешавшей в России, как и в других странах, накопившиеся противоречия, которые власть по тем или иным причинам не была в состоянии эффективно преодолеть путем проведения соответствующих реформ, а напротив фактически сделала все, чтобы накопить опасные материалы для социального взрыва и ничего, чтобы предотвратить его, имея достаточно тревожных «сигналов» о том, чего можно было ожидать.

Едва ли можно серьезно полагать, что некогда мощная 300-летняя династия Романовых была сметена народными массами в считанные дни по всей огромной империи в результате того, что их сумели спровоцировать какие-то политические авантюристы, немногочисленные сторонники тех или иных радикальных партий. Всеобъемлющий общественно-политический кризис в 1917 г., когда империя разваливалась, - это результат, прежде всего, самых грубых непоправимых ошибок именно в сфере государственного управления обществом. «Нашелся ли бы на свете хоть один дурак, который бы пошел на революцию», если бы те, кто имел власть, - говорил в марте 1920 г. В.И. Ленин, - «действительно начали социальную реформу?» [3]. Степень критичного анализа политического банкротства романовского государства у многих современных авторов, делающих карьеру на псевдопатриотических «концепциях», однако,

находится в прямой зависимости от близости к господствующей консервативной идеологии в лице ее различных «независимых» структур, институтов и представителей, утративших в этой ситуации какое-либо критическое отношение к спускаемым «сверху» указаниям, которые преднамеренно разрушают принцип историзма, что имеет далеко идущие последствия для исторического сознания общества в целом и в особенности для формирующегося исторического сознания молодежи.

За почти 100 лет в мировой и отечественной исторической науке накоплен огромный фактический материал, в котором в той или иной степени отражался глубочайший кризис управления российским обществом в начале ХХ в., одним из ярких проявлений которого стал финансовый кризис, возникший во время Русско-японской войны. В ее ходе и во время революции 1905—1907 гг. царское правительство только благодаря иностранным займам, главным образом французским, смогло не только спасти режим, но и сохранить относительную стабильность денежной системы. Республиканская Франция предоставлением крупного займа спасла монархическую империю, так как Парижу нужен был сильный союзник в восточном тылу Германии. В одной листовке в связи с этим тогда отмечалось: «Самодержавие восстановило против себя все население России; своим гнетом оно довело государство до крайности и растратило без пользы богатство страны. Не сегодня - завтра государство сделается банкротом, и все бумажные ценности станут ничего не стоящими клочками бумаги... С каждым днем приближается государственное банкротство... Чтобы достать денег, самодержавие обращалось к заграничным капиталистам... обещало неслыханные проценты. Однако европейские капиталисты не поверили самодержавию и не ссудили его деньгами, дав ему понять, что если не будет народного представительства, то денег они не дадут... В настоящее время, чтобы замазать глаза европейским и американским капиталистам и поскорее получить деньги, оно стало спешить с созывом Государственной думы... Устроив такую думу, получив деньги из-за границы и увеличив таким образом еще более долг, тяготеющий над государством... оно думает нагнать страх на население и совершенно зажать ему рот... Дума не принесет с собой успокоения...», что и произошло к 1917 г.

Экономически отсталая Российская империя не могла в начале ХХ в. воевать без материальной и финансовой помощи своих союзников. Империя была прочно включена в сложившуюся в Европе систему союзов и, будучи членом Антанты, в силу логики блоковой политики и собственных терри-

ИСТОРИЯ

ториальных устремлений оказалась вовлеченной в войну. Правящие круги империи приняли при этом активное участие в предвоенной гонке вооружений (по величине военных расходов она занимала второе после Германии место в Европе), но так и не смогли к 1914 г. выполнить принятые ранее программы: по перевооружению армии и воссозданию военно-морского флота. Причем при дележе военных заказов происходило прямое вмешательство царствующих особ и их министров в поддержку своих фирм. Так, германский император Вильгельм II, прибыв летом 1912 г. в Ревель, во время встречи со своим кузеном Николаем II добился от последнего передачи строительства части военных судов в Германии, которые, разумеется, к началу войны не были построены.

Банкротство правящих кругов империи углублялось во время Первой мировой войны. А.Ф. Керенский совершенно верно полагал, что она «самым глубочайшим образом противоречила национальным интересам и задачам России в 1914 году», которая «стояла на пороге нового... внутреннего кризиса» [4]. В результате в 1916 г. расходы на войну составили 18,1 млрд. руб., при доходах в 4,3 млрд. руб., то есть бюджетный дефицит составил 13,8 млрд. руб. К началу войны Госбанк выпустил денежной массы на сумму 1,6 млрд. руб., а к октябрю 1917 г. - 18 млрд. руб. В январе 1917 г. ежедневные расходы империи увеличились в 4-5 раз по сравнению с начальным периодом войны и достигли огромной суммы - 58,9 млн. руб., а у Государственного казначейства имелось всего лишь 208,7 млн. руб. Учитывая все прочие доходы, правительство могло оплачивать не более половины своих расходов, что означало наступление финансового краха.

Выступая в Москве в апреле 1917 г. министр финансов Временного правительства М.И. Терещенко, в частности, объяснил, в каком состоянии оказались бюджетные средства, доставшиеся от царского правительства после падения монархии в результате Февральской революции: «. Казна была пуста, денег не было... Каким же путем покрывать теперь те огромные расходы, которые необходимы для того, чтобы нам, с одной стороны, закончить войну без позора, а с другой - провести те необходимые реформы, которых требует наша внутренняя жизнь, и которые признаются каждым из нас необходимыми..? 54 000 000 рублей в день, которые стоит война, требуют от нас... напряжения казначейства и государственных средств.». Министр заявил, что потребуется покрытие огромных - около 9 млрд. руб. - расходов «по ликвидации войны и оплате ее убытков». Все это тяжелое бремя правительство

перекладывало на народные массы обреченных на многие годы.

К моменту Октябрьской революции 1917 г. государственный долг страны увеличился по сравнению с довоенным временем в 5,5 раз и достиг колоссальной суммы в 49 млрд. руб., из которой на внутренние займы приходилось 37,6 млрд. руб. и на внешнем 11,2 млрд. (за время войны они увеличились на 7,2-7,7 млрд. руб.), тогда как национальный доход в 1913 г. составлял около 16,4 млрд. руб. Именно за годы Первой мировой войны в результате получения иностранных кредитов на производившиеся за границей закупки вооружения и военного снаряжения государственный долг вырос более чем вдвое, достигнув, повторимся, почти 12 млрд. рублей. От золотого запаса империи фактически ничего не осталось. Причем произошло это всего за несколько лет.

В стране продолжалось снижение объема производства во всей крупной промышленности, падение производительности труда и уровня жизни большинства населения страны. Представители Временного правительства, несмотря за многочисленные заявления о внимании власти к народу, своими действиями вызывали все больше и больше недовольство масс, которые теряли доверие к центру, к его различным представителям на местах. Крестьяне требовали земли, рабочие - работы, а нерусские народы - самоуправления. Подлежал разрешению еще вопрос о войне. Временное правительство революцию сделало средством для того, чтобы довести начатую ранее войну «до победы» в интересах национально-государственных групп финансистов, стремящихся к разделу мира и к господству над другими странами. Правительство, направившее всю свою энергию исключительно на военные цели, отложило решение остальных основных вопросов до Всероссийского Учредительного собрания.

Таким образом, за годы Первой мировой войны огромный рост непосильных военных расходов вызвал непомерный дефицит бюджета, основным источником покрытия которого явились внутренние и внешние военные кабальные займы, а также массированная эмиссия бумажных денежных знаков. Эта самоубийственная политика привела к перекачке огромных финансово-экономических ресурсов на военные цели, резкому обесценению рубля и многократному росту товарных цен. В ко -нечном счете следствием такой политики в области финансов стали крах рубля, развал экономики и феноменальный рост государственной задолженности, достигшей к концу 1917 г. общей стоимости всего оставшегося в наличии национального бо-

гатства России. Всего же она была должна по итогам Первой мировой войны (по долгам царского и Временного правительств) более 13 млрд. золотых рублей, т.е. почти в 10 раз больше, чем было накануне войны от самого большого запаса золота в мире. Именно эти неопровержимые факты опровергают все ухищрения современной консервативной идеологии и ее многочисленных «трубадуров», идеализирующих правящую элиту страны, которая на самом деле довела страну до катастрофы в начале ХХ века, пренебрегая общенациональными интересами.

Подобная несостоятельность власти вызвали сильное недоверие населения страны как к высшей власти, так и к управленческим качествам чиновничьего аппарата, что и привело, в конечном счете, к тому, что дух ниспровержения глубоко охватил все общество на всех уровнях. В мае 1917 г. В.И. Ленин

писал в газете «Правда», что «Россия могла бы прожить годы и даже десятилетия без революции против капиталистов. При войне это объективно невозможно: либо гибель, либо революция против капиталистов. Так стоит вопрос. Так он поставлен жизнью» [5].

Совершенно очевидно, что революции в России возникали, как и в других странах, не согласно теории хаоса/смуты, а имели свою ясную логику

- разрешали накопившиеся в обществе противоречия, которые та или иная власть - именно в этом и состоит очередное экспериментирование высоких инстанций по вымарыванию из истории самого явления революции («революция - это плохо!»), дезориентируя при этом научную общественность,

- по тем или иным причинам не была в состоянии эффективно преодолеть путем проведения соответствующих реформ.

Библиографический список

S.M. ISKHAKOV

HISTORICAL CONSCIOUSNESS AND THE DEVOLUTION OF THE REVOLUTION

The article reflects the author&s point of view on the causes of the Revolution of 1917 in Russia; the main current approaches to the study of history of the Russian revolution have been critically analyzed.