Спросить
Войти
2012.04.015. ПЕТРОВ Н.В. ПО СЦЕНАРИЮ СТАЛИНА: РОЛЬ ОРГАНОВ НКВД-МГБ СССР В СОВЕТИЗАЦИИ СТРАН ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ, 1945-1953 гг. - М.: РОС-СПЭН: Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина», 2011. - 351 с.
Монография заместителя председателя Совета Научно-информационного и просветительского центра «Мемориал» Н.В. Петрова, состоящая из введения, пяти глав, заключения и приложений, посвящена роли сталинской госбезопасности в установлении после окончания Второй мировой войны политических режимов советского типа в странах Центральной и Восточной Европы.
В начале монографии автор, цитируя воспоминания югославского коммуниста Милована Джиласа, приводит высказывание Сталина, сделанное им в кругу своих соратников в конце войны: «Эта война отличается от всех предыдущих: кто занимает территорию, тот устанавливает свой собственный общественный порядок. Каждый вводит свою систему, куда входит его армия. По-другому и быть не может». По словам Н.В. Петрова, эти слова наилучшим образом характеризуют истинные цели послевоенной политики СССР в Европе. В намерения Сталина входила советизация не только всех занятых Красной армией территорий восточноевропейских государств, но и советской зоны оккупации Германии, а в перспективе и всей Германии. «Эту мысль советский вождь ясно высказал летом 1946 г. в Кремле, в ходе беседы с болгарскими и югославскими руководителями: "Вся Германия должна быть нашей, т.е. советской коммунистической". Как отмечал в мемуарах М. Джилас, подобные заявления Сталина были следствием "опьянения военными победами" и надеждой на экономический и политический распад Европы» (с. 5-6).
Однако реальная расстановка сил в послевоенной Европе не позволила Сталину моментально реализовать этот замысел. Тем не менее на заключительном этапе войны вместе с Красной армией за пределы Советского Союза стала выходить и его политическая система, что означало приход к власти в освобождаемых от гитлеровской оккупации странах коммунистических партий и руководимых ими политических блоков.
Автор утверждает, что уже к началу 1945 г. у Сталина существовал четкий и осмысленный план советизации Восточной Европы и формирования просоветского блока восточноевропейских стран. «Об этом свидетельствуют не только сталинские откровения, прозвучавшие в узком кругу "своих людей". Не оставляет сомнений в этом и весь комплекс социально-экономических преобразований, совершенных в этих странах под руководством местных коммунистов - ставленников Москвы. Только в этом была гарантия необратимости включения стран Восточной Европы в советский блок» (с. 263).
Двигавшиеся вслед за войсками Красной армии советские карательные органы НКВД, НКГБ и Смерш были призваны подавить любое сопротивление насаждаемой Кремлем власти и проводить широкие репрессии против «нежелательных элементов». Применение насилия в деле общественного переустройства, по мнению Н. В. Петрова, находилось в полном соответствии с доктриной и политической практикой коммунистического движения.
Советские советники МГБ в Центральной и Восточной Европе до 1953 г. зачастую играли роль политических наместников Кремля. Они участвовали в формировании политики, в том числе и репрессивной, являясь прямыми проводниками воли Сталина. Они весьма чутко улавливали, кто и как из лидеров стран к ним настроен, а в случае нежелания поддерживать контакты или делиться информацией искусственно создавали в Москве негативное мнение об этих лицах, о наличии различных враждебных группировок в руководствах стран «народной демократии». Таким образом, отношение к СССР было своего рода критерием и принципом определения группировок и их характеристик. Подоплекой этого деления чаще всего был простой факт - где тот или иной деятель был в эмиграции во время войны. Регулярные сообщения, направляемые советниками МГБ в Москву о «вражеских группировках» и их опасных планах, сыграли решающую роль в эскалации репрессий в странах Восточной Европы на рубеже 1940-1950-х годов.
В деятельности советской госбезопасности в странах Центральной и Восточной Европы автор выделяет два основных периода. В начальный период, связанный с вступлением на территорию этих стран Красной армии, советские карательные институции -органы Смерш, опергруппы НКВД и войска НКВД - действовали
вполне открыто. В их задачи входили подавление всех тех сил, которые мешали установлению приемлемых для советского руководства порядков, и помощь в приведении к власти коммунистов и блоков партий, ориентированных на Кремль. Новые правительства, пришедшие к власти в этих странах, даже если они не были полностью коммунистическими, как в Чехословакии, сразу же брались под плотное наблюдение со стороны НКВД. Делалось это под видом их «охраны». В дальнейшем, особенно после ухода советских войск из некоторых стран (войска НКВД покинули Румынию и Болгарию в конце 1945 г.; в конце 1946 г. внутренние войска МВД были выведены из Польши, Венгрии и Австрии; официально советские полицейские силы сохранились лишь в Советской зоне оккупации Германии), «открытая репрессивная политика советского НКВД-МГБ сменяется на скрытую тайную деятельность направленных в эти страны сотрудников разведки и советников МГБ, как правило, числившихся в аппаратах советских посольств и многочисленных торговых и других представительств. Вплоть до 1949 г. представители советских спецслужб (в основном разведки) вполне традиционно строили свою работу, вербуя агентов в правительственных учреждениях стран Центральной и Восточной Европы» (с. 222-223).
Второй период, по мнению автора, начинается с августа 1949 г. Признаком необратимости состоявшегося включения стран Восточной Европы в единый блок с СССР стал отказ от советской разведывательной деятельности на территории этих стран. Сталин теперь рассматривал их как надежных союзников. Решение о запрещении советской разведывательной деятельности в странах народной демократии, принятое 2 августа 1949 г., касалось Польши, Чехословакии, Венгрии, Болгарии, Румынии, Албании, Северной Кореи и «освобожденных районов Китая». В нем содержалось требование прекратить агентурно-разведывательную деятельность в странах народной демократии, распустить в этих странах сеть действующей агентуры и впредь не допускать вербовок, а на очередных встречах объявить каждому агенту, что он освобождается от обязательств вести работу в пользу СССР, так как «отношения дружбы и доверия между СССР и его страной делают это ненужным». В постановлении также содержалось «требование сообщить руководителям этих стран о принятом решении, установить контакты и направить официальных представителей советских разведывательных органов в соответствующие разведывательные службы "в целях помощи в разведывательной и контрразведывательной работе"» (с. 223). Отсутствие разведывательной активности против вышеозначенных стран подразумевало формирование дружественного пространства от Восточной Европы до Китая, образовавших советский блок. Основной причиной сокращения советнических аппаратов КГБ автор считает достаточную зрелость национальных органов госбезопасности стран Восточного блока. Теперь уже не было никакой нужды в подмене их деятельности и понуждении к проведению широких репрессий. Вполне достаточно было за ними присматривать и давать советы, как действовать в той или иной ситуации.
Восточная Германия не была упомянута в данном решении по той причине, что немецкая госбезопасность здесь только создавалась, а советская госбезопасность - аппарат уполномоченного МГБ СССР - являлась абсолютным хозяином положения, целиком и полностью контролируя ситуацию в Советской зоне. В Советской зоне оккупации Германии с первых же дней присутствия оперативных групп НКВД и Смерш проводились аресты и расстрелы так называемых фашистских и враждебных элементов. Происходило массовое интернирование и вывоз гражданского населения на принудительные работы в СССР. Все это служило целям Советской военной администрации готовить и проводить социальные преобразования - насаждать политическую систему советского образца. В Советской зоне оккупации Германии, в отличие от других стран Восточной Европы, где Кремль убирал противников с помощью тайных приемов и руками местных органов политической полиции, широко применялись открытые методы террора и подавления противников режима. В качестве инструмента социальной чистки использовались открытые на месте нацистских концлагерей и тюрем спецлагеря НКВД. И если проводимый согласно решению Союзнической контрольной комиссии в Германии процесс денацификации затрагивал в западных зонах исключительно бывших активных нацистов, то в советской зоне под удар попали не только они, но и широкий круг немецкого чиновничества, крупные собственники, аристократия. «Именно они составили большинство узников спецлагерей НКВД в Германии и погибли там же. Это был процесс
уничтожения "бывших правящих классов", как это было и в послереволюционной России. Именно таких людей традиционно считали врагами, не подлежащими исправлению. Простое очищение от бывших нацистов казалось Сталину недостаточно радикальным мероприятием, а точнее сказать - оно било мимо цели. По соображениям Сталина, "малоактивные" и "средние" нацисты еще вполне могли стать новыми попутчиками коммунистов, тогда как традиционные демократические слои, например социал-демократия, таковой никогда не стала бы» (с. 262).
В отношении же Югославии подрывная работа Кремля только усиливалась, особенно после специального письма ЦК ВКП (б) в марте 1948 г. Позднее, когда на июльском (1955) пленуме ЦК КПСС советские вожди обсуждали роль Сталина и Молотова в возникновении серьезного кризиса в отношениях с Югославией, Н.С. Хрущёв и М.А. Суслов заявили, что работники советской разведки вели себя в Югославии «действительно провокационно». При этом тайные агенты Москвы были в самом близком окружении Тито.
После смерти Сталина меняется содержание и характер деятельности советских советников госбезопасности. В середине 1953 г. новым кремлевским руководством было принято решение ограничить вмешательство советских представителей госбезопасности в дела стран Восточной Европы и ГДР и привести их деятельность исключительно к функциям советников и помощи в организации работы госбезопасности. Причем, по словам Н.В. Петрова, основы подобного поворота и пересмотра деятельности советников МГБ были подготовлены решением Политбюро ЦК ВКП (б) от 22 октября 1951 г.; однако в условиях развернутой Сталиным чистки и кампании политических репрессий указанное постановление до 1953 г. не могло исполняться без отступлений и нарушений. Причина тому, по словам Н.В. Петрова, - курс Кремля, направленный прежде всего на смягчение международной обстановки и отказ от методов политического террора. Вследствие этого деятельность советнических аппаратов возвращается к своему изначальному смыслу. В то же время, когда обстановка обострялась, советские советники вновь, как и в прежние годы, вступали в фазу активных действий, подменяя собой растерявшихся чекистов «братских» стран. Так произошло в Венгрии в 1956 г., когда потребовалось
прямое вмешательство КГБ, и в Чехословакии в 1968 г., где были созданы оперативные группы КГБ в Праге и Братиславе, которые действовали до начала 1970-х годов.
С. В. Беспалов
Основанная на многочисленных архивных материалах книга М.Ю. Павлова представляет собой политическую биографию единственного высокопоставленного советского чиновника, 45 лет состоявшего в Центральном комитете партии и пережившего «трудную и порой смертельно опасную игру кремлевских обитателей от В.И. Ленина до Л.И. Брежнева» (016, с. 11), - А.И. Микояна (18951978). Исследование охватывает период наиболее активной его деятельности - с 1926 по 1966 г.
Сталин познакомился с Микояном в 1919 г. и сразу сумел оценить его организаторский талант, удивительную работоспособность, исполнительность и, главное, - отсутствие личных амбиций и желания верховенствовать. Будущий вождь не ошибся в будущем наркоме, приобретя в его лице своего последовательного сторонника, деятельного участника борьбы со всеми группировками внутрипартийной оппозиции. Тем не менее от непосредственного участия в репрессиях 1930-х годов Микоян всячески старался дистанцироваться, хотя удавалось ему это далеко не всегда. Павлов отмечает: «Микояна, судя по его официальному поведению в те годы, не назовешь антагонистом Сталина в политике террора. Но можно утверждать точно, к когорте "организаторов" чисток он не принадлежал. По возможности Микоян стремился предотвращать репрессии в подконтрольных ему ведомствах» (016, с. 90). Считая, что в ста-
