НОВЫЕ ГОРОДА В СИБИРИ (1950-1980-Е ГОДЫ)

ИСТОРИЯ

УДК 316.334.3(571) «195/198» А.И. Тимошенко

НОВЫЕ ГОРОДА В СИБИРИ (1950-1980-е годы)

A.I. Timoshenko NEW CITIES IN SIBERIA (the 1950-1980-s)

Цель и задачи исследования - изучение проблем, связанных с развитием новых городов в Сибирском регионе, которые располагались, как правило, в районах нового промышленного освоения. Данные социальные проблемы в исторической науке и в историографии всегда считались актуальными. В статье используются различные источники, в том числе и находящиеся в архивных фондах, которые ранее нигде не публиковались. В работе над статьёй использованы как общенаучные, так и специальные исторические методы и подходы. В ней показано, что освоение Сибири контролировалось государством в целях обеспечения высокой степени индустриализации страны. Индустриальное освоение Сибири в 1950-1980-е годы осуществлялось исключительно с участием государства, которое действовало в основном мобилизационными методами. Оно привлекало население и молодых людей, в частности, из районов страны, в которых их было в избытке, и направляло в те районы, в которых их был недостаток. Большинство молодёжи пребывало в комсомольско-молодёжных отрядах. Сделаны выводы, что в различных районах нового индустриального освоения Сибири производственное строительство развивалось более успешно в сравнении с социальным строительством. На многих новостройках люди, приехавшие строить предприятия и новые города, долгое время могли жить в палатках, бараках и другом ветхом жилье. В результате государство затрачивало огромные средства для того, чтобы привлечь население СССР в Сибирь, а оно вместе с тем слабо закреплялось в регионе.

The purpose and the task of the research were studying the problems connected with the development of new cities in Siberian Region which were

located, as a rule, in the areas of new industrial development. These social problems in historical science and historiography were always considered to be actual. In the study various sources, including archival funds which were not published earlier anywhere were used. In the study both general and scientific, and special historical methods and approaches were used. In was shown there that the development of Siberia was controlled by the state for providing high extent of industrialization of the country. Industrial development of Siberia in the 1950-1980-s was carried out only with participation of the state which worked with generally mobilization methods. It attracted the population and young people in particular from regions of the country in which there were many of them, and sent to those areas where there was not enough. The majority of youth stayed in Komsomol and youth groups. The conclusions were drawn that in various areas of new industrial development of Siberia production construction developed more successfully in comparison with social construction. On many new buildings the people who arrived to build the enterprises and new cities, long time could live in tents, barracks and other shabby housing. As a result the state spent huge amounts of money to attract the population of the USSR to Siberia, and at the same time it poorly settled in the region.

В период 1950-1980-х гг. в Сибири шли процессы интенсивного промышленного развития, транспортного строительства, тесно связанные с открытием и разработкой полезных ископаемых. Новые месторождения содержали запасы нефти и газа мирового значения. Одновременно беспрецедентно высокими темпами осуществлялось социальное и экономическое развитие ранее не освоенных или ранее необжитых человеком территорий северной части Евразии.

Главной целью политики государства в этот период было перераспределение населения и трудовых ресурсов внутри страны. Государство стремилось направить население и трудовые ресурсы из регионов, где наблюдался их избыток, туда, где было недостаточно населения и трудовых ресурсов. В сибирской и отечественной историографии в целом данные проблемы не нашли должного отражения.

В исследовании использовались методы и подходы как общенаучные, так и исторические. Приоритет отдавался историческим методам, среди которых процессы выстраивались по возможности в хронологической последовательности, а также использовался сравнительный анализ

положения, связанного с развитием новых поселении в различных регионах Сибири.

В результате исследовались процессы, происходящие в индустриальном строительстве. В связи с тем, что большая часть населенных пунктов Сибири получала новый импульс к развитию, они превратились из маленьких городков и небольших поселков в крупные промышленные и административные центры. Практически на пустом месте были возведены новые города и поселки городского типа. По сведениям Всесоюзных переписей населения за 1959-1989 гг. количество городских жителей в Сибири и на Дальнем Востоке выросло почти в два раза - с 12,4 до 23,5 млн чел. В удельном соотношении это составляло соответственно 55 и 73,3 % [1, с. 14, 25].

В период с 1950 по 1960-е гг. ежегодно население Братско-Усть-Илимского ТПК увеличивалось на 50 тыс. и более человек. Только в 1955-1960 гг. количество жителей Среднего Приангарья выросло в семь раз и достигло полумиллиона человек. Население Красноярского края и Иркутской области с 1959 по 1970 г. увеличилось на 13 %. Здесь в ходе крупного энергетического и промышленного строительства, выросли новые города и рабочие поселки городского типа [2, с. 60-64; 3, с. 70].

На новостройки в Сибири приезжала в основном молодежь. К концу 1957 г. 400 тыс. юношей и девушек по комсомольским путевкам прибыли в районы индустриального строительства и стали строителями различных промышленных объектов, транспортных коммуникаций, и, разумеется, новоселами новых городов. За один только 1956 г. на строительство Братской ГЭС прибыло 18 тысяч комсомольцев. Они составили основу прославленного коллектива строителей Братской ГЭС [4, с. 29].

Со временем общественный призыв на сибирские стройки стал интернациональным. Например, на строительство Лесопромышленного комплекса в Усть-Илимске, который был объявлен стройкой СЭВ, приехали комсомольцы из Болгарии, Германской Демократической Республики и Венгрии [4, с. 44-46]. Таким образом, ударная комсомольская стройка в Сибири стала интернациональной.

В конце 1950-х гг. на севере Тюменской области были открыты больше трехсот нефтегазовых месторождений, среди которых наиболее крупными были такие, как Бованенковское, Медвежье, Самотлорское, Уренгойское, Ямбургское и др. Запасы углеводородного сырья, добываемого на севере Западной Сибири, не только представляли огромную ценность для топливно-энергетического обеспечения Советского Союза, но и обеспечивали значительную часть его экспортных ресурсов. Учитывая значение потенциала этого региона, с начала 1960-х гг. Госплан стал разрабатывать проекты создания здесь территориально-производственного комплекса, нацеленного на освоение месторождений полезных ископаемых. Одновременно с этими процессами строились

новые города и рабочие поселки. В результате Тюменская область получила мощный импульс как в экономическом, так и социальном развитии.

В процессе формирования Западно-Сибирского нефтегазового комплекса (ЗСНГК) строилось сразу несколько новых городов, первыми среди которых стали Сургут, Нижневартовск, Нефтеюганск, Надым. Городское население очень быстро росло. Например, в Сургуте в 1965 г. население насчитывало 10 тыс. жителей, в Нижневартовске примерно около 3,5 тыс. чел. К 1985 г. численность населения этих городов составила соответственно 215 и 214 тыс. чел. [5, с. 104; 6]. По темпам урбанизации Тюменская область, а особенно ее территории, расположенные в северной части региона, занимали первое место в СССР. За 1959-1989 гг. городское население только Ямало-Ненецкого автономного округа увеличилось с 35 до 78 % [7, с. 172-173].

Много говорилось о необходимости развития социальной инфраструктуры городов и поселков, находящихся в зоне формирования ЗСНГК. В документе, датированном 1985 г. и находящемся в Тюменском государственном архиве, говорилось, что с целью усиления привлечения населения и закрепления его в новых городах и рабочих поселках комплекса необходимо повсеместно строить жилье и другие социальные объекты, а также увеличить влияние уполномоченного Госплана СССР, занимающегося вопросами развития ЗСНГК, который, как предполагалось, сможет повлиять на финансирование строительства не только производственных объектов, но и на строительство социальной инфраструктуры [8].

В этот период общие капитальные вложения составляли примерно 22 млрд руб., в том числе финансировались строительно-монтажные работы (15 млрд руб.), среди которых находились основные объекты промышленного предназначения (14,3 млрд руб.), транспортно-энергетические объекты получали 4,1 млрд руб., а объекты социальной сферы - всего 3,3 млрд руб [8].

Жилые помещения на территории ЗСНГК строились с большими трудностями. И не только была проблема с финансированием строительства, а трудно было изыскать строительные мощности, которые, как правило, были заняты на индустриальных объектах. Многие, отправляясь на север Западной Сибири, рассчитывали получить здесь новое и благоустроенное жилье. На деле же ситуация развивалась по-разному. В лучшем случае вновь прибывших могли разместить в гостиницах и общежитиях. Семейных новоселов, как правило, размещали во временном жилье барачного типа или в балках, которые представляли собой небольшие деревянные вагончики на полозьях. В таких условиях туалеты находились на улице [5, с. 101-102].

Что касалось жилищного обустройства на территории ЗСНГК в исследуемые годы, бытовало мнение, что надо строить небольшие так называемые вахтовые поселки, а семейное жилье давать в других западносибирских городах. Считалось, что вахтовые поселки имеют чисто производственное предназначение, в которых имеется только самое необходимое: жилье по типу общежития, баня, столовая, медпункт. Однако рабочие и инженеры, как правило, хотели жить в семье, и эта ситуация их абсолютно не устраивала. Они не хотели временно работать в вахтовом поселке, а потом приезжать к семьям [5, с. 103].

Во многих районах нового индустриального строительства социальные проблемы решались с большими трудностями. Министерства и ведомства в первую очередь стремились выполнять программы, связанные с индустриальными объектами, и всячески экономили на социальном строительстве. В результате очень медленно наращивался жилищный фонд новых городов, со значительным отставанием возводились объекты социальной инфраструктуры. Например, на севере Западной Сибири, где разрабатывались очень важные для страны нефтяные и газовые месторождения, в 1960-1980-е гг. доля непроизводственного строительства в общем объеме капитальных вложений составляла всего лишь 12-15 %, что в среднем было в 3-4 раза ниже, чем реально требовалось. В 1970-е гг. сложилась ситуация, при которой по мере увеличения добычи нефти и газа уменьшалась среднедушевая обеспеченность населения жильем. В начале 1980-х гг. были предприняты, казалось бы, решительные меры по ускорению жилищного строительства на Тюменском Севере, но они не ускорили решение социальных проблем в новых городах и рабочих поселках. План ввода жилья в одиннадцатой пятилетке (1981-1985) был выполнен всего лишь на 86 %, а план ввода других объектов социальной инфраструктуры - и того меньше [7, с. 174].

Значительная часть населения новых городов и рабочих поселков в годы формирования ЗСНГК вынуждена была длительное время ютиться в едва приспособленных для жилья помещениях, кроме того, лишенных элементарных для современного человека удобств. При огромном значении для страны продукции комплекса его население оказывалось в худших условиях по сравнению с другими регионами страны.

Примерно такая же ситуация складывалась и за полярным кругом. Норильск как городское поселение начал строиться в 1950-е гг. Комсомольцы, приехавшие строить город, размещались в бараках, в которых ранее жили заключенные. Затем положение хоть и медленно, но стало меняться в лучшую сторону. В 1962-1966 гг. велось активное жилищное строительство, ежегодно сдавалось по 5-6 жилых домов. В 1964 г. была построена целая улица, получившая название имени С. Орджоникидзе. В марте 1964 г. в Норильске утверждены новые санитарные нормы, предусмотренные для жителей Крайнего Севера, в которых было прописано, что для проживающих в квартире должно приходиться не менее 5 кв. м на одного человека. В 1967 г. сдано 25 корпусов жилых зданий общей площадью 52 тыс. кв м, а также был заложен фундамент первого небоскреба на сваях - 12-этажного здания с мусоропроводом и лифтом. В городе появились специализированные магазины, рестораны, кафе-столовые, Дома быта и т. д. [9, с. 107, 129-132].

В 1990-х гг., когда, по расчетам, Байкало-Амурская магистраль должна была уже полностью вступить в эксплуатацию, в районе БАМа предусматривалось создание первых ТПК. Предполагалось, что на их территории в 100 городах и поселках городского типа будут проживать около 4 млн чел. Однако лишь за период с 1975 по 1980 г. население в зоне БАМа выросло в два раза, а в Тынде - в 11 раз. В начале 1980-х гг. в зоне Байкало-Амурской магистрали было четыре крупных города (Комсомольск-на-Амуре, Северобайкальск, Тында, Усть-Кут) и около 50 рабочих поселков, в которых проживало около 2 млн чел. [7, с. 187].

В 1974-1982 гг. в зону строительства БАМ было направлено четыре всесоюзных ударных комсомольских отрядов и 29 республиканских, краевых и областных, которые в сумме насчитывали около 43 тыс. молодых людей комсомольского возраста. Всего ленинский комсомол с 1974 по 1985 год направил в зону БАМ более 50 тыс. своих посланников [10,

с. 63].

Значительный механический прирост и высокие показатели миграционного движения отличали новые города от традиционных стабильно развивающихся городских центров. Через новые города протекали мощные потоки людей, большая часть которых надолго не задерживались в строящихся городах. При этом государству приходилось затрачивать колоссальные средства для того, чтобы переместить и обустроить переселенцев. И в результате экономические издержки превышали экономический эффект от их трудоиспользования.

Основу населения новых городов составляла молодежь, большая часть которых прибывала на стройки Сибири в составе комсомольско-молодежных отрядов из тех районов Советского Союза, в которых имелись избыточные трудовые ресурсы. Затем эти люди составляли основу как производственных коллективов строек и промышленных предприятий, так и населения новых городов. Чаще всего от трети и более трудовых коллективов составляла молодежь. Следовательно, и основную массу населения рабочих поселков и новых городов, возникавших в процессе индустриального строительства, составляли молодые люди в возрасте до 30-35 лет. На стройках Саянского ТПК и в Управлении строительством Саяно-Шушенской ГЭС в 1975-1980-х гг. молодые рабочие в возрасте до 30 лет составляли около 40 %, в тресте «Абаканвагонстрой» их было более 35 %, а в тресте «Минусинскпромстрой» - 32 % [11, с. 171].

В ходе разворота масштабов индустриального строительства в новостройках и в новых городах число молодежи увеличивалось нарастающими темпами. Так, если в 1970 г. в районе строительства БАМ население в возрасте до 30 лет составляло 57,0 %, то к 1981 г. оно увеличилась до 65,5 %. В Новом Уренгое в 1985 г. более 70 % взрослого рабочего населения было в возрасте моложе 35 лет, а четвертая часть рабочих не достигла 25 лет [12, с. 43; 13, с. 45].

Наибольшую значимость приобретало отсутствие комфортного жилья и важной для быта и культуры социальной инфраструктуры. Эта традиционная проблема для многих городов СССР особенно остро проявлялась в районах нового индустриального освоения. Например, в новых городах и рабочих поселках в зоне БАМ было в основном молодое население, которое связывало себя узами брака: парни женились, девушки выходили замуж. В результате в новых поселениях была высокой рождаемость. Если в целом по РСФСР рождаемость составляла в разные годы 15-16 на тысячу человек населения, то в населенных пунктах зоны БАМ этот показатель был отмечен 22-23 малышами на тысячу человек населения [10, с. 87].

Важной составной частью социальной инфраструктуры было строительство не только жилья, но и поликлиник, больниц, Домов культуры и кинотеатров. А это всё строилось по так называемому остаточному принципу. Например, в зоне строительства БАМ в 1975 г. на социальное строительство было отпущено в 35 раз меньше средств по сравнению с производственным строительством. Считалось, что на первом месте должно быть строительство индустриальных объектов, а социальная инфраструктура может и подождать. Поэтому планы по строительству жилья хронически не выполнялись. В 1985 г. план строительства жилых домов был выполнен только на треть. Из общего объема капитальных вложений в строительно-монтажные работы по созданию социальной инфраструктуры из 1 200 млн руб. было освоено всего 511 млн руб., или менее 44 % [14, с. 109].

Такое положение в жилищном строительстве тяжело отражалось на жилищных условиях населения. В Тынде в 1987 г. около трех четвертей строителей проживало в щитовых домах, а пятая часть населения вообще обитала в вагончиках. Еще в 1985 г. в Главном управлении строительством БАМ находилось 530 ветхих времянок, где проживало более двух тысяч семей. В Тынде за 1974-1985 гг., где проживало более 26 тыс. строителей, было построено всего 34 тыс. кв. м жилья. Обеспеченность таким жильем была всего лишь 5,4 кв. м на человека, в то время как в Амурской области эта цифра составляла 11,7 кв. м, по РСФСР - 13,5 [14, с. 110].

В районах нового индустриального освоения зачастую экстремальность климата увеличивала функциональную нагрузку на жилье, выполняющее компенсирующую роль по отношению к природным условиям. Особенно значимым это являлось в северных районах, где люди большую часть времени вынуждены были проводить в помещениях. Были планы строить лифты даже в домах низкой этажности, предусматривать специальные помещения в квартирах для сушки одежды. Однако это осталось только благими пожеланиями. Реальность была совсем другой. Например, в годы десятой пятилетки выполнение планов строительства жилья было достаточно низким: в Нижневартовске - 64 %, в Усть-Илимске - 78, в Стрежевом - 80, в Сургуте - 88, в Шарыпово -61 % [15, с. 137].

Данные социологов показывали, что потребность в комфортном жилье усиливалась по мере более длительного проживания человека в новом городе, по мере укрепления намерения его остаться в нем на постоянное место жительства и после окончания строительства того или иного промышленного объекта. При этом такая важная проблема, как адаптация, оказывавшая мощное влияние на закрепление населения, решалась чрезвычайно медленными темпами. Хотя, как правило, в новых городах планировалось вести довольно интенсивное производственное и социальное строительство.

Основная часть капитальных вложений в непроизводственную сферу приходилась на строительство жилья, но в большинстве новых городов население увеличивалось намного быстрее. Это создавало практически безвыходную ситуацию, не позволявшую обеспечить решение жилищных проблем на протяжении десятилетий. Так, например, высокие темпы жилищного строительства, осуществлявшегося в Братско-Усть-Илимском ТПК, привели к значительному увеличению объемов вводимого жилья. В период с 1956 по 1960 г. в Братске жилой фонд вырос более чем в 6 раз, однако еще в середине 1960-х гг. на одного горожанина приходилось всего около 5 кв. м жилой площади, причем половина жилплощади не была благоустроена. Более 8 тыс. чел. продолжало жить в щитовых домах и в домах барачного типа, а свыше 10 тыс. чел. проживало в самостоятельно построенных «времянках». Палаточные городки на строительстве Коршуновского горно-обогатительного комбината продолжали существовать на протяжении с 1958 по 1962 г. Аналогичная ситуация складывалась и в ходе сооружения Братской и Усть-Илимской ГЭС [2, с. 198].

В последующие годы в районах освоения продолжался рост жилищного строительства. К 1978 г. средняя обеспеченность одного жителя в Братске составляла 8,5 кв. м, в Усть-Илимске достигла 9, а в Железно-горске-Илимском выросла до 8,2 кв. м. Вместе с ростом обеспеченности происходило выравнивание жилищных условий по городам ТПК. Значительно повысился и уровень благоустройства жилья. Но при этом до решения жилищной проблемы было еще очень далеко. Очередь на получение или расширение квартир на большинстве предприятиях не только не уменьшалась, а даже росла [16, с. 142].

Строительство городов и обеспеченность их различной социальной инфраструктурой очень влияли на настроение людей. Это обстоятельство определяло, жить им в том или ином новом городе или уехать из него. Особенно медленно в новых городах решалась жилищная проблема. При создании Канско-Ачинского топливно-энергетического комплекса строительство предприятий, формирование трудовых коллективов осуществлялись в южных районах Красноярского края, которые были издавна обжитыми. Тем не менее в городах и поселках КАТЭКа длительное время не удавалось обеспечить хотя бы более или менее сносные жилищные условия. Города комплекса начали свое развитие в трудный послевоенный период рубежа 1940-1950-х гг., когда еще сохранялись условия жесткой экономии и средств на социальные нужды выделялось не достаточно. Обеспечение строителей и работников первых угледобывающих разрезов Канско-Ачинского бассейна жильем производилось по остаточному принципу. Основная часть капитальных вложений расходовалась на сооружение производственных объектов. Уже в ходе разработки проектов угледобывающих предприятий на развитие социально-бытовой сферы отводилось минимальное финансирование. Расходы на строительство жилья, а также зданий социально-культурного и бытового назначения, изначально были значительно ниже тех средств, которые предусматривались на индустриальное строительство. Кроме того, зачастую при обсуждении проектов или уже в ходе строительства капитальные вложения на развитие социально-бытовой инфраструктуры сокращались. Так, в проектном задании на строительство Бородинского разреза, составленном в 1949 г. Министерством угольной промышленности СССР, при разрезе планировалось создание поселка, на который предусматривалось лишь 12 % от общего объема инвестиций. В ходе обсуждения эти средства были снижены до 9,2 % [17, 18].

В последующие годы положение постепенно стало изменяться в лучшую сторону. При строительстве Назаровской ГРЭС в 1960-е гг. на развитие непроизводственной сферы было предусмотрено уже 20-25 %, а с началом строительства еще более крупных объектов в 1970-1980-е гг. - в два раза больше. Только за годы десятой пятилетки (1975-1980) в Шарыпово из общего объема капитальных вложений (46 млн руб.) на непроизводственное строительство было потрачено 20,8, или 45,2 %, а в период одиннадцатой пятилетки (1981-1985) из 396 млн руб. на социальное строительство было выделено почти 153 млн руб., что составило 40 %. Устойчивый рост капитальных вложений быстро давал положительную отдачу. В 1984-1986 гг. в городе вводилось более 120 тыс. кв. м жилой площади ежегодно [19].

В 1970-1980-е гг. партийные и государственные органы СССР старались создать особую политическую и идеологическую обстановку вокруг индустриальных строек Сибири. Самые крупные из них приравнивались к важнейшим национальным программам. Их реализация получала не только приоритетное финансовое обеспечение, но и ресурсное снабжение. В какой-то мере это оказывало влияние на повышение темпов жилищного строительства в районах интенсивного индустриального освоения. Застройка новых городов и рабочих поселков здесь стала проектироваться и организовываться по единым проектам, которые разрабатывались, как правило, с учетом специфики конкретного района и статуса населенного пункта.

Во второй половине 1980-х гг. в политику комплексного индустриального развития Сибири стали вноситься изменения. Были урезаны строительные программы, снизилось общее финансирование. В первую очередь это отразилось на развитии социальной сферы новых городов и поселков, расположенных в местах индустриального освоения. Адаптивное качество резко снизилось.

Многие молодые энтузиасты, приехавшие на строительство новых предприятий и городов, поначалу были готовы бесконечно долго жить в палатках и общежитиях. Однако со временем, в ходе взросления, а особенно после создания семей и обзаведения детьми, они уже не желали дальше терпеть бытовые неудобства, отсутствие благоустроенного жилья или дефицит мест в детских учреждениях, предпочитали переезжать в более комфортные для жизни места.

Естественно, наиболее требовательными к уровню комфорта оказывались женщины. Им было сложнее мириться с необходимостью годами проживать во временном жилье. Это вынуждало их прилагать по сути героические усилия для того, чтобы обеспечить хотя бы более или менее приемлемые условия быта членам своей семьи. Кроме этого, для женщин, проживавших в новых городах, особенно в начальный период их строительства, был затруднен и карьерный, и профессиональный рост, поскольку сфера приложения их труда была крайне ограничена. По мере приобретения более высокого образования, повышения своего профессионально-квалификационного уровня наступало быстрое разочарование.

Таким образом, можно сделать вывод, что социальные процессы в новых городах и поселениях городского типа реализовывались и развивались неоднозначно. Государство стремилось сэкономить на строительстве социальной инфраструктуры в новых поселениях, а в результате получало отток населения и квалифицированных индустриальных кадров. Государственная политика привлечения населения в целом и молодежи в частности в основном осуществлялась мобилизационными методами, среди которых преобладало прибытие молодых людей в комсомольско-молодежных отрядах. В них прибывали на новостройки Сибири юноши и девушки. Некоторые из них могли уехать, но большинство оставалось, в новых поселениях создавались семьи, рождались дети. Подчеркиваем, что государство свою политику реализовывало исключительно мобилизационными методами и подходами.

Литература

Literatura

э. 164. ь. 52-53.