© 2005 Л.В. Бурыкина УДК 94 (470.6)
ББК 63.3 (235.7) 521.1 - 3 Ф 91
Крестьянская миграция на Северо-Западный Кавказ в 20-е - 50-е гг. XIX в.
Аннотация:
В статье анализируется процесс миграции крестьян из центральных и южных районов Российской империи на Северо-Западный Кавказ в 20-е - 50-е гг. XIX в. Автор подчеркивает, что переселение крестьян не только закладывало фундамент для будущего экономического благополучия региона, но и способствовало ослаблению аграрного кризиса в других частях страны.
Северо-Западный Кавказ, миграция, адыги, «государственные крестьяне», крепостные крестьяне, гражданская колонизация, иногородние.
Для крестьян центральных и южных районов России Северо-Западный Кавказ был большой приманкой. Малоземелье, неурожай хлеба, растущий гнет со стороны государства и помещиков, гонения официальной церкви побуждали крестьян искать на окраинах страны облегчения своего положения. В народных толках, сопутствующих массовым переселениям, которые походили на бегство и сплошь и рядом были несанкционированными, содержались рассказы о государственных льготах для переселенцев: крестьяне чувствовали, что делали сто-то необходимое для государства. Верно заметил С.Н. Южаков: «нигде русское движение не было
исключительно военным, но всегда всюду вместе с тем и земледельческим»1.
По свидетельству Л.М. Мельникова, «чуть ли не одновременно с возникновением на берегах Кубани бывшего Черноморского войска, ставшего потом главной составной частью Кубанского войска, иногородние проникли в этот почти пустынный край в качестве ремесленников, торговцев, наконец, простых чернорабочих в области земледелия, скотоводства и рыболовства»2.
Иногородними называли тех, кто, не будучи приписан к казачьему сословию, жил на войсковой территории либо постоянно, либо временно, в качестве сезонных работников. Однако прилив в этот край пришлого населения до окончания Кавказской войны был незначительным. Во-первых, адыги не хотели примириться с мыслью о том, что их независимости может прийти конец и воспрепятствовали формированию российских поселений на их землях. Во-вторых, существовавшее в России крепостное право являлось серьезным препятствием свободному притоку в регион иногороднего населения. Тем не менее находились смельчаки, решавшиеся противозаконным путем свергнуть с себя крепостную зависимость.
Переселение является важнейшим орудием колонизации3. Можно утверждать, что в большинстве случаев переселений имеется сложное переплетение всевозможных мотивов, поводов, причин ближайших и более отдаленных, из которых далеко не все осознаются самими переселенцами4. Прибавление населения всегда
ведет к усилению развития труда и производительных сил в осваиваемом регионе. Г осударственные крестьяне внесли свою лепту в процесс заселения и освоения территории Северо-Западного Кавказа. Они занимали промежуточное положение между крепостным и свободным населением. Считаясь лично свободными, государственные крестьяне фактически полностью оставались зависимыми от государства: за пользование землей они платили
феодальную ренту5. Термин «государственные крестьяне» впервые появился в 1724 г. Он объединял различные сословные группы: черносошных крестьян,
экономических, удельных, однодворцев, отставных солдат и т.д. Даже к 1858 г. к категории государственных крестьян относились 23 подгруппы, одной из которых были собственно государственные крестьяне, поглотившие 39 ранее существовавших других подгрупп6. Именно государственное крестьянство отличалось наибольшей сословной подвижностью. Оно пополняло численность черноморского и кавказского линейного казачества и сыграло решающую роль в формировании городских сословий края.
Следует подчеркнуть, что межсословное движение переселенцев и населения Черномории превосходило по масштабам уровень сословной мобильности населения России в целом. Это явилось результатом политики царизма, направленной на расширение военно-казачьей колонизации Северо-Западного Кавказа за счет зачисления в казаки государственных крестьян. Так, в 1823 г. по решению правительства в Кавказское линейное казачье войско было зачислено 2244 души мужского пола
государственных крестьян , что увеличило численность войска до 28325 человек. С массовым переселение украинцев в Черноморию только в 1849 г. в казаки было приписано 1274 души мужского пола и 1079 душ женского пола государственных крестьян Полтавской губернии8.
В процессе широкого межсословного движения кроме государственных крестьян участвовали крепостные крестьяне и отставные солдаты. В Черномории процент крепостных был минимальный. Если в 1810 г. крепостных в крае было 0,1 % от всего мужского населения9, то через 40 лет число крепостных составило 0,6 %10 Владельцами
крепостных здесь выступала казачья верхушка, получившая вместе с армейскими чинами права потомственных дворян. Несмотря на то, что юридически казачье офицерство не владело землей на правах собственности, а следовательно, и не имело права иметь крепостных, численность крепостных в Черномории возрастала.
Увеличение казачьего населения региона потребовало от российского правительства решения вопроса об обеспечении его жителей продовольствием, который можно было разрешить только с помощью развития земледелия в заселяемых казаками районах. Достижение этой цели правительство видело в планомерной гражданской колонизации края. Оно стало щедро раздавать казенные земли Черномории помещикам, при условии, что те заселят их своими крепостными крестьянами. Так называемая «дворянская колонизация» достигла в регионе определенных результатов, так как имелись значительные массивы неиспользуемых плодородных земель. Кроме того, около 40 русских и украинских поселений в крае были основаны по приказу правительства «казенными» поселянами, прибывающими из внутренних губерний России, и отставными солдатами11.
Так, селение Новорожественское было основано в 1797 г. «на пустопорожней казенной земле из переселенцев - государственных крестьян Курской, Харьковской, Воронежской, Екатеринославской губерний»12. Станица Николаевская, расположенная на правом берегу Кубани, построена в 1822 г. и заселена жителями селения Николаевского, которое находилось в тридцати верстах от нее. При основании станицы Николаевской в ней было водворено 150 семейств донских казаков13. Станица Расшеватская, расположенная в 175 верстах от г. Екатеринодара по обоим берегам реки Расшеватки, в 1801 г. была заселена крестьянами-выходцами из Орловской губернии Елецкого уезда, Воронежской губернии сел Хохла и Турова и Курской губернии14. Главным занятием жителей являлось земледелие и скотоводство. Кроме того, каждая женщина занималась ткацким производством для своей семьи15. Указом Николая I от 28 декабря 1832 г. крестьяне станицы Расшеватской с первого января 1833 г. были обращены в казаков для усиления военных сил Кавказского линейного войска.
Были случаи и перехода на российскую сторону и адыгских крестьян, искавших свободы от власти своих владельцев, занимавших враждебную по отношению к русским позицию16. В целях удержания переселенцев на контролируемых российскими властями территорий, предпринимались шаги по ограничению их контактов с «немирными» соплеменниками. Например, жителям Гривенского аула и селения Ады в Черномории запрещалось выдавать дочерей замуж в Закубанье17. Горцев старались отселить подальше от их непокорных земляков, опасаясь их участия в набегах18. Впрочем, такие
запретительные меры касались и русского населения . Известно немало примеров побегов солдат, казаков и крестьян к горцам в силу самых разных обстоятельств, и решить эту проблему правительству так и не удалось20.
Недостаток в рабочих руках и обширное скотоводческое хозяйство привлекали ежегодно в Черноморию массу свободного рабочего люда на заработки. Многие из прибывших в край сельскохозяйственных рабочих по окончании полевых
работ оставались здесь на зиму, а затем и на постоянное жительство21. К началу 30-х годов выяснилось, что в юртах некоторых станиц Черномории иногородние не только живут оседло, имеют дома и хозяйственные постройки, но и пользуются всеми предоставленными казакам выгодами: хлебопашеством, сенокошением, рыбной ловлею и прочим, без несения каких бы то ни было повинностей в пользу войска. Такими лицами первоначально были родственники зачисленных в казаки лиц или женившиеся на казачьих вдовах и девицах. Войсковое правительство стало энергично бороться против этого «зла», защищая права и привилегии казачества. Было предписано всем
иногородним распродать свою недвижимость в
шестимесячный срок .
Положение иногородних было тяжелым, так как они оставались фактически бесправными в экономической и политической областях. Так из поручения генерал-лейтенанта Заводовского от 19 мая 1849 г. известно, что в Черномории «с посторонних людей, пользующихся сенокошением на казачьих землях», берут плату два рубля серебром за стог сена23. Иногородним запрещалось пользоваться всякими угодьями и обзаводиться постройками на войсковой земле24. За пастьбу скота на пастбищах в пределах войска с них взималась пошлинная сумма25. Иногородним воспрещалось заниматься распашкой земли26, пользоваться войсковыми выгонами27.
Войсковое правительство регулярно проводило розыск лиц, не принадлежавших к казачьему сословию и высылало на прежнее место жительства помещичьих крестьян. Так, в 1860 г. было предписано разыскать и «немедленно выслать установленным порядком» крестьянина Бородина и его сына Илью28. В сентябре 1860 г. в станицах шестой бригады проживало 163 человека из «посторонних лиц». Это были государственные крестьяне, мещане, купцы, отставные солдаты, два помещичьих крестьянина29. В феврале 1861 г. в станицах четвертой бригады Кубанского казачьего войска проживало 30 человек «посторонних лиц»: государственные крестьяне и отставные солдаты30.
Отставным нижним чинам регулярных войск, служившим на Кавказе, как и другим невойсковым жителям, было воспрещено водворяться на войсковой земле и без разрешения обзаводиться какой-либо недвижимостью и заниматься скотоводством. Они могли зачисляться в казачье сословие с разрешения войскового начальства, обязуясь приписываться в казаки навсегда и с потомством31.
Но несмотря на особые правила об отставных нижних чинах регулярных войск, к 1843 г. оказалось, что многие из последних, оставшихся в Черномории после отставки и женившихся на казачьих вдовах и девицах, обзавелись уже оседлостью и хозяйством.
Некоторые же из отставных солдат, привыкнув к месту за время долголетней солдатской службы, оставались жить в той же местности. Для них начальством отводилось особое место на принадлежавшей к крепости земле. Постепенно при каждой крепости по Кавказской линии образовывались из отставных нижних чинов форштадты, к которым присоединялись другие лица невойскового сословия. Жители форштадтов подчинялись войсковому крепостному начальству и не отбывали никаких повинностей. Источником их существования являлись доставка дров и различных продуктов для
крепостей. Кроме того, они занимались хозяйством на отведенной им в пользование бесплатно земле при крепостях.
Однако с упразднением крепостей жителям форштадтов было предложено либо зачислиться в казачье сословие и переселиться на передовые линии, либо расселиться по малолюдным станицам. В Усть-Лабинской, Кавказской, Прочно-Окопской, Темнолесской крепостях и Усть-Джегутинском, Хумаринском редутах и редуте святого Николая проживало 3101 лицо воинского звания и 503 лица гражданского ведомства32.
В 1859 г., когда возникла острая потребность, иногородних, проживавших в войске Черноморском и «временно призванных на службу для укрепления границы, а равно и для участия в экспедициях против горцев», распоряжением войскового начальства стали содержать наравне со служащими природными казаками33. Безусловно, подобное «равенство» стало возможным только в период необходимости.
Одной из главных причин, побуждавших российскую администрацию усиливать темпы колонизации, была нарастающая военная напряженность в регионе, которая подталкивала к переводу на Северо-Западный Кавказ все новых переселенцев, размещавшихся в стратегически важных точках Кавказской линии, Черномории и Закубанья. Но все это, в свою очередь, приводило к стеснению автохтонного населения и раскручивало новый виток эскалации Кавказской войны34.
Продолжавшееся переселение на Северо-Западный Кавказ крестьян из центральных губерний Российской империи не только закладывало фундамент для будущего экономического благополучия региона, но и способствовало ослаблению аграрного кризиса в других частях страны.
Примечания:
на Кубани: история и современность. - Краснодар, 2003. - С. 19.
века). - М., 1973. - С. 62.
Оп. 1. Д. 1897. Л. 175.
Екатеринодар, 1883. - Т. 1. - С. 556-558.
Д. 149. Лл. 179, 179 об.