ДЕНДРОХРОНОЛОГИЯ СРЕДНЕВЕКОВОЙ РУСЫ В XXI ВЕКЕ

УДК 902.674

О.А.Тарабардина ДЕНДРОХРОНОЛОГИЯ СРЕДНЕВЕКОВОЙ РУСЫ В XXI ВЕКЕ

Дендрохронологический метод датирования для определения хронологии культурных напластований Старой Руссы эпизодически использовался в 1960—1980-х гг. В последние десятилетия, благодаря многолетним исследованиям экспедиции НовГУ и систематическому изучению материалов старорусских раскопов, в лаборатории дендрохронологии археологического центра Новгородского музея построена эталонная дендрохронологическая шкала средневековой Русы протяженностью 562 г (870—1431 гг.). Эта шкала является надежной хронологической основой для дальнейшего успешного археологического изучения и датирования городских древностей. В результате дендрохронологического исследования дубовых конструкций из Старой Руссы и Новгорода сформирована первая дендрошкала по дубу для Северо-запада России, охватывающая период с X по XIV вв.

Хронология является важной составляющей частью исторического и археологического исследования:

проблема точной хронологии особенно остро стоит для археологических памятников с мощным культурным слоем, сформировавшимся на протяжении многих веков, примером которых может служить Старая Русса. В 1960-е гг., когда Александр Филиппович Медведев начал археологическое исследование этого древнего центра Новгородской земли, для абсолютного датирования в археологии стали широко использовались методы естественных наук, в частности, дендрохронологию. Дендрохронология дает возможность точно датировать деревянные сооружения, в том числе и древние, изучая годичные кольца деревьев. В отечественной науке этот метод был впервые успешно использован Б.А.Колчиным, под руководством которого в начале 1960-х гг. была разработана методика дендрохронологического анализа археологической древесины и создана дендрохронологическая шкала Новгорода [1].

Значение дендрохронологии для истории вообще и археологии в частности трудно переоценить. Как отмечал Б.А.Колчин, в естественные науки дендрохронология внесла четвертое измерение — время, а в археологию — невиданную ранее точность абсолютного датирования. Благодаря этому методу время строительства построек определяется с точностью до года, а датировка связанных с ними прослоек культурного слоя и археологических находок — в пределах десятилетия [2, с.104].

Как показали первые раскопки в Руссе, здесь прекрасно сохраняются деревянные сооружения различных периодов, и это позволило начать сбор образцов для дендрохронологического анализа и получить первые точные дендродаты. Первые образцы средневековых сооружений были получены при работах А.Ф.Медведева в древнем конце Середка: это древнейшая часть Русы, с наиболее мощными культурными напластованиями. Небольшая выборка из 54 образцов происходит с мостовых 4—5 ярусов улицы Губка и двух построек выходившей на эту улицу усадьбы (раскоп Х). В 1985—1989 гг. исследования экспедиции института археологии АН СССР под руководством В.Г.Мироновой в том же конце Середка (раскоп XV) затронули участок древней Борисоглебской улицы и усадеб, примыкающих к ней с запада. Было сделано 85 спилов с построек и деталей мостовой 6 и 11 ярусов. К сожалению, в силу разных причин, отбор образцов на раскопах в 1960—1980-е гг. не был систематическим.

Эти образцы исследовала в лаборатории естественнонаучных методов института археологии Академии наук Наталья Борисовна Черных, результаты были позднее кратко опубликованы ею в книге «Дендрохронология и археология» [3, а 97-100]. Были датированы 65 моделей, абсолютные даты для которых получены путем сопоставления старорусских образцов с эталонными материалами Новгорода и Орешка. Установлено, что мостовые 4—5 ярусов улицы Губка сооружались в 1410—1430-е гг. Конструкции из раскопок В.Г.Мироновой относятся к более раннему периоду — первой половине XII века (сооружения и мостовая 6 яруса) и первой половине XI в. (мостовая Борисоглебской улицы 11 яруса). Таким образом, уже на этом первом этапе дендрохронологические исследования позволили сделать важный исторический вывод. Стало очевидно, что Руса, упомянутая в летописи во второй половине XII века (1167 г.), имеет точно датированные археологические слои 1040-х гг., причем для напластований первой половины XI века уже характерны уличные замощения.

На основании синхронизированных графиков роста годичных колец образцов Н.Б.Черных были составлены две эталонные последовательности годичных колец, относящиеся к 1308—1436, 971—1043 гг. [3, с. 100]. Эти эталонные последовательности не имеют общих хронологических промежутков, т.е. не образуют непрерывной шкалы, которая полностью характеризовала бы хронологию памятника. И это закономерно, учитывая, что сборы материала для дендрохронологических исследований носили в упомянутый период эпизодический характер.

Задача формирования для Старой Руссы собственной дендрошкалы была поставлена лишь в последние десятилетия. Этому способствовало возобновление в 1999 г. научных и начало охранных археологических

Ученые записки Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого. № 6 (18). 2018 ■ ■

исследований города экспедицией Новгородского государственного университета под руководством Е.В.Тороповой [4, 5]. В ходе раскопок, которые экспедиция на протяжении 20 сезонов ведет в Старой Руссе, были впервые организованы систематический отбор и формирование фонда дендрообразцов для построения полноценной дендрохронологической шкалы этого памятника. Исследование этих материалов осуществляется в лаборатории дендрохронологии археологического центра Новгородского музея-заповедника с использованием специализированного оборудования и современных компьютерных программ [6, c. 83].

В настоящее время в лаборатории исследованы материалы нескольких раскопов, располагавшихся как в зоне наиболее мощных культурных напластований древнего исторического ядра Русы, так и в других ее частях. Основную часть материалов дали раскопы в древнем конце Середка: Борисоглебский (XVI) (1999—2001 г., примыкает к раскопам XII и XV В.Г.Мироновой) и Пятницкий (начиная с 2002 г.), где исследованы комплексы XI—XV вв. Три раскопа в Мининском конце, на правом берегу р. Порусьи получили название Георгиевских. На Георгиевском I раскопе (2002 г.) изучались конструкции XII — первой половины XIII века, на раскопе II — второй половины XIV в., а на раскопе III — XV в. Раскопы на территории курорта также выявили здесь средневековые конструкции второй половины XIV в. Общее количество отобранных образцов составляет сегодня почти 900 экз. Не все они пригодны для исследования: часть образцов отбраковывается по причине плохой сохранности, часть — не подходят по видовым и возрастным характеристикам.

В средневековой Русе строили главным образом из мягких хвойных пород дерева — сосны (Pinus silvestris) и ели (Picea abies) (рис. 1), при этом доля ели (56%) значительно выше, чем сосны (около 38%). Примерно 6% выборки составляют лиственные породы, главным образом, дуб (Quercus). В выборках новгородского строительного дерева также отмечено преобладание хвойных пород при несколько более высокой доле сосны (52%) по сравнению с елью (46%). Доля лиственных пород не превышает 2%. Для Старой Руссы характерно более низкое содержание сосны и более высокий процент дубовых спилов в коллекциях. В отличие от Новгорода, в Руссе дуб присутствует, пусть и в небольших количествах, в разных строительных горизонтах всех раскопов.

Лиственные породы

Рис. 1. Старая Русса. Видовой состав строительной древесины

Для того, чтобы охарактеризовать возрастной состав изучаемых коллекций, образцы были подразделены на пять возрастных групп в зависимости от количества годичных колец [3, c. 36]. Результаты такого распределения отражает диаграмма на рис. 2. Как мы видим, в изучаемой выборке преобладает молодое дерево первой и второй возрастных групп (42 и 47% соответственно), а доля многолетних образцов III—V групп, которые являются наилучшим материалом для датирования и построения дендрошкал, не превышает 11%. Для сравнения отметим, что в Новгороде многолетние образцы составляют около 23% выборки. В Руссе многолетние деревья чаще встречаются в самых ранних строительных горизонтах, а с течением времени их становится меньше: образцов III—V группы в слоях XI — первой половины XII века значительно больше, чем в конце XII—XIII вв. Преобладание очень молодого дерева, на мой взгляд, свидетельствует о достаточно быстром истощении запасов качественной строительной древесины в окрестных лесах вследствие очень интенсивных лесозаготовительных работ. Возможно, интенсивные вырубки окружающих Руссу лесных

массивов связаны, в том числе, и с развитием солеваренного промысла, зафиксированного археологическими материалами уже в XI веке. Следует отметить, что о дефиците строительного леса в окрестностях Руссы и его транспортировке на дальние расстояния известно и из более поздних источников — документов XVII—XIX вв.

I группа II группа III группа IV группа V группа VI группа

Рис. 2. Старая Русса. Возрастной состав строительной древесины

Некоторые результаты дендрохронологических исследований материалов Старой Руссы в 1999—2015 гг. характеризует таблица. В ней по раскопам приведена статистика исследованных и датированных образцов: из 660 спилов датировку получили около 350. Имея даты образцов (бревен) конкретного сооружения можно достаточно точно установить время его строительства: это проделано для 87 сооружений (от 2 до 49 построек на отдельных раскопах). Это мостовые, жилые и хозяйственные постройки, настилы и вымостки на усадьбах рушан, частоколы, дренажи. Следует упомянуть также успешную датировку второй половиной XIV века погребений у ц. Георгия (Георгиевский II раскоп): это первый в славяно-русской археологии опыт успешного применения дендрохронологического метода для датировки средневекового некрополя. Распределение датированных построек по векам показано на рис. 3. Из полученных дендродат построек складываются датировки усадебных комплексов, строительных ярусов и связанных с ними находок: в итоге все исследуемые древности Русы получают четкую хронологическую привязку.

Таблица

Результаты дендрохронологического исследования средневековых сооружений Старой Руссы

(по 2015 г. включительно)

Раскоп Годы раскопок Количество образцов Датировано Протяженность дендрошкалы

Образцов Сооружений

Борисоглебский 1999-2001 148 64 18 870-1176

Георгиевский-1 2002 46 42 10 1008-1243

Георгиевский-П 2006 47 19 5 1215-1389

Георгиевский-Ш 2011 14 7 2

Курортный 2012-2013 17 8 2

Пятницкие I и II 2002-2015 350 209 49 908-1431

Всего 655 349 87 870-1431

XII XIII XIV XV XVI XVII XVIII XIX

Рис. 3. Распределение датированных построек Старой Руссы по векам

На базе многолетних сосновых образцов отдельных раскопов для каждого раскопа строятся т.н. локальные дендрошкалы. На рис. 4 показана протяженность четырех локальных дендрошкал раскопов последних лет, охватывающие фактически весь период средневековья. На их основе была построена эталонная дендрохронологическая шкала средневековой Русы протяженностью 562 г. (870—1431 гг.). Эта дендрошкала является надежной хронологической основой для дальнейшего успешного археологического изучения древностей Старой Руссы.

IX в. Хв. XI в. XII в. XIII в. XIV в. XV в. XVI в

Рис. 4. Протяженность локальных дендрошкал раскопов в Старой Руссе: BGR — Борисоглебский раскоп; GR-I — Георгиевский I

раскоп; GR-II — Георгиевский II раскоп; PTR — Пятницкий раскоп

В последнее десятилетие активно ведется систематическое исследование дубовых конструкций из культурного слоя Старой Руссы и Новгорода. Ранее подобные работы были невозможны из-за недостатка материала. Считалось, что в Новгороде дуб встречается, в основном, в ранних слоях X в., а в более поздних напластованиях он представлен лишь отдельными разрозненными деталями. В ходе археологических исследований в Старой Руссе стало очевидно, что здесь дуб присутствует, пусть и в небольших количествах, в сменяющих друг друга строительных горизонтах всех раскопов на протяжении XI — первой половины XV вв. Особенно часто дубовые бревна применялись в строительстве в XII в. (42% от общего числа образцов дуба — рис. 5).

XI XII XIII XIV XV

Рис. 5. Дуб в средневековых сооружениях Старой Руссы

Образцы дубовых конструкций из Старой Руссы позволили приступить к построению относительной или «плавающей» дендрохронологической шкалы. Целенаправленный поиск и сбор дубовых деталей в постройках Новгорода также принес результат: наряду с образцами из слоев X в., получены небольшие серии спилов из конструкций XI—XIV вв. По сравнению с многотысячной выборкой образцов сосны и ели, количество образцов дуба по-прежнему невелико — около 130 экземпляров. Однако их изучение позволило к настоящему времени накопить уникальный для восточноевропейской дендрохронологии опыт и построить первый вариант относительной хронологии для дубовых конструкций Новгорода и Старой Руссы, охватывающий период с X до второй половины XIV в.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 17-01-00180-ОГН «Исторический центр Старой Руссы в эпоху Средневековья по материалам археологических исследований».

References

Staraya Russa on archaeological data]. Novgorodskiy istoricheskiy sbornik [Novgorod Historical Articles], issue 16(26). Velikiy Novgorod, 2015, pp. 33-58.

Tarabardina O.A. Dendrochronology of medieval Russa in 21th century. The dendrochronological dating method for determining the chronology of the cultural deposits of Staraya Russa was occasionally used in the 1960s — 1980s. Pine-chronology of medieval Russa over the course of 562 years (870—1431) was made in dendrochronology lab of Archaeological Research Centre of Novgorod State Museum owing to decades of research by NovSU archaeological expedition. This chronology is a reliable basis for further successful archaeological study and dating of urban antiquities. The first oak-chronology of North-Western Russia was formed on the base of archaeological oak structures from Staraya Russa and Novgorod.

Сведения об авторе. О.А.Тарабардина — кандидат исторических наук, ФГБУК «Новгородский государственный объединенный музей-заповедник», заведующий Центром по организации и обеспечению археологических исследований, кандидат исторических наук, o.tarabardina@mail.ru.

Статья публикуется впервые. Поступила в редакцию 15.11.2018.