Политические организации русских националистов в партийном спектре Западной Сибири. 1992-1993 гг

5. Алексеенко, В. Н. Вопросы истории Средней Азии и Казахстана в освещении русских дореволюционных журналов (вторая половина XIX — начало ХХ веков) : автореф. дис. ... канд. ист. наук / В. Н. Алексеенко. — Алма-Ата, 1986. — 41 с.

ИВАНОВ Евгений Павлович, аспирант кафедры отечественной истории, учитель истории и обще-ствознания БОУ г. Омска «СОШ № 48». Адрес для переписки: 644009, г. Омск, ул. Иваниш-ко, 31.

Статья поступила в редакцию 27.02.2014 г. © Е. П. Иванов

УДК 94(571.1+470) М. С. НОВИКОВ

Омский государственный педагогический университет

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ РУССКИХ НАЦИОНАЛИСТОВ В ПАРТИЙНОМ СПЕКТРЕ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ. 1992-1993 гг.

Падение коммунистического режима создало ситуацию многопартийности. Организациям русских националистов предстояло определить отношение к курсу Б. Ельцина и его политическим сторонникам, а также противостоящей им левой оппозиции. Анализ печати и архивных материалов позволяет сделать вывод об организационном бессилии заявлявших себя в качестве лидеров национального движения политиков. Отсутствие четкой стратегической линии привело к шатаниям в тактике и объективной поддержке критикуемого режима.

После августовских событий авторитетными и влиятельными стали партии демократического толка. В конце 1991 г. ими инициировались акции в поддержку российского руководства. Эти акции получали поддержку местных отделений Сибирского казачьего войска, НТС, а также членов ИПО «ПаНеобходимо отметить, что члены ряда национально ориентированных организаций не ориентировались в сложившейся после развала СССР ситуации. Так Ново-Николаевское (Новосибирское) отделение Российского имперского Союза-Ордена в листовке «Соотечественники» призывало сограждан «объединить все .помыслы вокруг главы российской императорской династии Государя Великого Князя Владимира Кирилловича», а также созвать всероссийский Земский собор, для обращения к последнему с призывам принять на себя всё бремя власти [1].

Тем не менее указанные организации и их активисты, в той или иной мере поддержали создание СНГ и присоединились к требованиям немедленной ратификации документов Верховным Советом РСФСР [2, с. 93].

Но уже в начале 1992 г. в рядах движения «Демократическая Россия» («ДР») наметился раскол. Например, по мнению её томских сторонников, Президентом России и его политическими соратниками были допущены серьезные ошибки:

— вместо формирования на основе «ДР» мощной политической партии единомышленников, была сделана ставка на консолидацию разношерстных течений российской экономической мысли;

— главами администраций были назначены представители бывшей номенклатуры, не заинтересованные в радикальных экономических реформах;

— в ноябре— декабре 1991 г. не были проведены выборы в законодательные органы всех уровней, в итоге они остались прокоммунистическими;

— не решили вопрос о власти, необходимой для проведения реформ [3].

Авторы документа считали необходимым: создание при Координационном совете Томского отделения движения «ДР» попечительского совета из предпринимателей, оказывающих движению идейную и материальную поддержку; активизировать работу «ДР» в районах; собрать под знаменем «ДР» 15 — 20 тысяч активистов; установить контакт с «ДР» в Новосибирске, Красноярске, Кемерово, Омске, Барнауле; начать критику коммунистических групп и партий национальной направленности, особо поясняя позицию директорского корпуса ВПК и представителей партии Травкина, а также лидеров Республиканской партии, призывающих не участвовать в референдуме по введению частной собственности на землю [4].

Так, в начале 1992 г. наметились две тенденции в политической жизни региона. Первая — «ДР», выполнив провозглашенные ее лидерами в 1990 г. цели, начала медленно сходить с политической сцены, претерпевая различного рода изменения. Вторая — проводимые правительством России и президентом Б. Н. Ельциным реформы объективно подталкивали левую и правую составляющие политического спектра к совместной деятельности.

Между тем в регионах шло партийное строительство. Во всех областных центрах Сибири если не действовали, то имели своих функционеров НПСР, РПРФ, СДПР, НТС. В Иркутске и Красноярске действовали кадеты. Также в Иркутске, Новосибирске, Томске помимо указанных партий работали РХДР.

Численность организаций определить сложно. По различным данным, в ноябре 1991 г. в новосибирских организациях состояло соответственно: в СДПР — 30 человек; РПРФ — 100 человек; ДПР — 40 человек. На январь 1992 г., характеризуя численность партийных организаций, можно привести следующие цифры: ДПР — 400 — 450 человек; Крестьянская партия — 30 человек; НПСР (Руцкой) — 80 человек; Народная партия (Гдлян и Иванов) — 30 человек. Всего за 1992 г. отдел юстиции зарегистрировал в Новосибирской области 70 общественных организаций и 15 религиозных конфессий [5, с. 62, 59].

В Омске организация РПРФ в 1992 г. насчитывала 200 человек; СДПР — около 30 человек; НПСР (Руцкого) — 10—15 человек.

Среди партий, движений и блоков, действующих или заявляющих о своей деятельности в исследуемый период, аналитики указывают следующие:

— Народная партия, в качестве лидеров которой, обозначились известные следователи по узбекскому делу Гдлян и Иванов с экономистом Т. Корягиной и примыкающей к ним группой Б. Кагарлицкого;

— «Правоцентристский блок», представляющий коалицию в этот период ещё внутри «ДР». В коалицию, по мнению аналитиков, входили ДПР, РХДР, КДП, Партия народной свободы (М. Астафьев). Блок выступал за сохранение государства, очищенного от коммунистического содержания, и противодействие не только коммунистам, но и радикалам, осуществившим «развал» Союза и стремящимся к «расчленению» России. На первый взгляд, «блок» стоял на право-патриотических позициях и его развитие в регионах вело к формированию политической организации русских националистов;

— Социал-демократический блок, имеющий 54 народных депутата ВС РСФСР и насчитывающий

— «Партия свободного труда» объявляющая себя «партией собственников средств производства и собственником рабочей силы»;

— «Крестьянская партия России» (Ю. Черниченко), рассчитывающая на рост рядов за счет вступления представителей различных социальных групп, высвобождающихся в условиях экономической дифференциации [6].

Однако анализ ситуации 1992— 1993 гг., складывающейся в партийном строительстве в Западной Сибири, дает основание считать указанный период временем кризиса не только «ДР», но и всех демократических организаций.

Так, упоминающаяся в СМИ Народная партия, «Партия свободного труда», «Крестьянская партия России» во многом существовали только на бумаге.

Что касается социал-демократического блока, то он как в Западной Сибири, так и в стране в 1990 —

На состоявшемся 21 февраля 1992 г. организационном собрании омской организации НПСР было заявлено о поддержке проводимых правительством реформ и принято решение выступить с инициативой

Созданная на базе Демократической партии коммунистов России с А. Руцким во главе, партия и ее организации на местах пытались использовать социал-демократическую и державную фразеологию. В Новосибирске в январе 1992 г. была проведена акция под лозунгом «Требуем прекратить ограбление русского народа!». В ходе акции проявили себя делегации ДПР, НПСР, СДПР, РПРФ, Русской партии. Примечательно, что НПСР, являющаяся в Новосибирске наиболее крупной организацией, заявила о своей «социалистической ориентации». В апреле

«Демократическую фракцию поддержки Б. Ельцина», ориентированную на деятельность правительства. Также не удалось сохранить целостность своих рядов и ДДР (численность 120 человек). Сторонники Г. Попова создали Новосибирский центр ДДР и «Союз интеллектуалов-обществоведов» во главе с А. Плотниковым, А. Осиповым и президентом фирмы «Уником» И. Кимом. Получила новосибирская инициатива поддержку из Москвы. Новосибирцы начали пропаганду тезиса о необходимости сильной исполнительной власти. Часть членов ДДР в июле 1992 г. перешла в «Гражданский союз» [5, с. 64 — 65].

В Томске «ДР» в основном состояла из РПРФ. По её мнению, к апрелю 1993 г. должна была пройти подготовка к референдуму по Конституции страны [9].

Анализ деятельности организаций так называемого «социалистического блока» позволяет делать вывод о заимствовании социалистической и державной фразеологии в целях расширения политической поддержки.

Политики, заявившие себя как «Правоцентристский блок», в западносибирских городах были в основном представлены ДПР. Организации ДПР в 1992 г. работали в Новосибирске, Томске, Кузбассе, на Алтае. Однако численность их в 1992 — начале 1993 гг. была крайне незначительна в Томске и Тюмени, 100 человек — в Кемерово, порядка 200 человек — на Алтае, 30 членов и 100 сторонников — в Новосибирске. В Омске ДПР не действовала [10, с. 81].

Нельзя не отметить и трансформацию, которую переживала ДПР в указанный период. Так, лидер Новосибирской организации ДПР В.В. Широков в интервью «Сибирской газете» обозначил ДПР как организацию, не исповедующую антикоммунизм, но считающую, что съезд народных депутатов РСФСР себя изжил. По его мнению, разгонять депутатов было бы антиконституционно, но они должны самораспуститься, предоставив народу возможность избрать парламент. Лидер организации заявил, что следом за парламентскими выборами должны пройти выборы в местные представительные органы. Поясняя, он подчеркнул: «Ни в коем случае не наоборот! Иначе к власти придут люди, которые скажут: российская верховная власть себя изжила, а мы здесь лучше, чем в Москве, знаем, как жить. Верх возьмут националисты и сепаратисты. Россия развалится» [11].

В целом политический спектр Западной Сибири в 1992— 1993 гг. характеризовался пестротой партий и движений. Так, в Омске на начало 1993 г. действовали следующие политические объединения, поддерживающие администрацию Омской области и главу администрации Л. К. Полежаева. Народная партия «Свободная Россия» (НПСР) — руководитель М. Каганер; РПРФ — руководитель Г. Михайлов; СДПР — руководитель А. Бабенко; движение «Демократическая Россия» — руководитель Б. Тюльков; движение «За демократию и реформы» (ДДР) — руководитель А. Бутаков; Гражданское согласие — руководители В. Соболев, В. Дрягин; Общественный комитет российских реформ — руководитель Б. Суш-ников; Омский областной клуб избирателей — руководитель Ю. Ермаков.

Среди движений, не поддерживающих администрацию Л. Полежаева, были левые: РКРП (Российская коммунистическая рабочая партия) и Социалистическая партия трудящихся, а также движение «Левая народная инициатива», «Трудовой Омск», Конфедерация свободных профсоюзов России. Из национально ориентированных: РОС (Российский

общенародный союз), Омский монархический центр, военно-исторический клуб «Белая гвардия» [8, с. 70].

Из неприятия деятельности новой российской власти в центре и на местах вырисовывались контуры лево-правой оппозиции. Официальная попытка реализации данной идеи — создание ФНС (Фронта Народного Спасения). 24 октября 1992 г. в Москве, в парламентском центре Верховного Совета России, состоялся конгресс национального спасения левых и правых общественно-политических организаций, стоящих в оппозиции правящему режиму. Всего 1428 делегатов от политических партий, движений и организаций из 103 городов России, в том числе ближнего зарубежья, и 675 человек, приглашенных оргкомитетом. Обсуждался один вопрос — о создании ФНС.

Сопредседателями Политсовета ФНС стали: М. Г. Астафьев, С. Н. Бабурин, Г. А. Зюганов, В. А. Иванов, В. Б. Исаков, И. В. Константинов, А. М. Макашов, Н. А. Павлов, Г. В. Саенко. Председателем исполкома политсовета стал И. В. Константинов (народный депутат России, председатель Всероссийского Трудового Совещания, председатель Российского Народного Собрания) [12].

К объединённой оппозиции примкнул в марте 1992 г. Союз казаков (Мартынов), но какой-либо значительной роли в ФНС он не сыграл в связи с зависимостью от областных администраций [13, с. 17].

Среди программных положений и планов ФНС выделялись:

— восстановление механизма правительственных заказов для предприятий;

— пересмотр политики либерализации цен и ликвидация диспаритета между ценами на сельхозпродукцию и промышленную продукцию;

— изменение финансовой политики в части недопущения искусственного ограничения движения денежной массы;

— осуществление поворота к инвестиционной политике;

— обнародовать предложения по составу правительства;

— подготовить предложения ФНС к съезду товаропроизводителей;

— создать аналитико-прогностический центр;

— 7 декабря, в день Беловежского сговора, выступить от имени ФНС о восстановлении всех связей Украины, Белоруссии, России, Казахстана.

Журналист Игорь Аристов в эти дни писал: «предыстория смычки политиков «белого» и «красного» толка произошла после избиения московским ОМОНом мирной демонстрации 23 февраля 1992 г. Протест в «Советской России» кроме коммунистов подписали В. Аксючиц, М. Астафьев, И. Константинов».

Дальнейшая характеристика участников организации выглядела следующим образом. Русское Народное Собрание на февраль 1992 г. включало в себя РХДД — Российское Христианско-Демократическое движение (Аксючиц, Константинов), Конституционно-демократическую партию (Астафьев), Национально-республиканскую партию (Лысенко), Русскую партию национального возрождения (Иванов), «белое» и свободное от коммунизма казачество. Влиятельность лидеров этих движений имела место в политических сферах, однако «уличного веса» этим организациям явно недоставало.

Российский национальный Собор, I съезд которого прошел в июне 1992 г. при участии Г. Зюганова, А. Стерлигова, А. Макашова и писателей В. Белова,

B. Распутина, а также немногочисленных, но радикальных организаций типа РНЕ, казачества и других, имел определенный политический вес в городах. Влияние данного объединения было во многом раздуто СМИ. Достаточно указать, что на явно антиправительственных позициях в указанный период из правых националистов находился только РОС, но его лидер — депутат ВС РСФСР С. Бабурин играл на лево-патриотическом электоральном поле [14].

В ходе конгресса Г. Зюганов и А. Проханов, будучи своими для «красных» и высказывая полную лояльность к «белым», служили своеобразным буфером, «успокаивая первых» и «подбадривая» вторых. «Белые» были привлечены возможностью хотя бы наполовину «возглавить» растущее в стране движение социального протеста. Тем не менее, несмотря на старания лидеров, во «фронт» не вошла часть как «красных», так и «белых» организаций. Так, РХДД (Российское Христианско-Демократическое движение), чья агитационная деятельность была замечена в Томске в конце 1991 г., решило хранить чистоту белого цвета. Из левых РКРП встретило «фронт» сдержанно, ВКП (б) была в замешательстве. «Красные» в ФНС, с точки зрения аналитиков, — это парламентарии, директора, газетчики и «патриоты в чистом виде». Отсутствовали: от РНС (Русского национального собора) А. Стерлягов и от РНЕ (Русское национальное единство) А. Баркашов. Охрану конгресса осуществлял «Русский легион» НРПР (Народно-республиканской партии России). По определению И. Аристова «Конгресс был деловит, скоротечен, внеидеологичен, безрелигиозен и политически конструктивен. Два флага: красный и черно-желто-белый. Минин и Пожарский. Хлопали друг друга. Пели «Вставай страна огромная...» [15].

Развитие идей лево-правой оппозиции наиболее последовательно пропагандировалось в Новосибирске. При этом правая часть новосибирских членов ФНС активно критиковала «Мемориал», «трансформировавшийся в Международную организацию, близкую по своему «правозащитному» и «прогрессивному» к традиционной радикальной партии. Тогда как ФНС объединил конструктивные силы в надежде на «социальный мир в будущем» [16, 17].

В Омске в 1992 — начале 1993 г. левые вошли в ФНС, составив его костяк. Данное положение, с одной стороны, сплачивало оппозицию, с другой — порождало казусы вроде выступления казаков Кубани на сцене, украшенной кумачом, с песней о гибели станицы Вешенской от шрапнели палачей-большевиков [18]. Члены Компартии работали в рядах РОСа до создания ФНС. На учредительном собрании РОС в Омске присутствовало 286 человек. В Координационный совет из 10 человек вошли И. Петров,

C. Завязочников. В. Симонов, В. Топонаров. Т. Саб-лина и коммунисты А. Кравец, М. Машкарин. Сотрудничество компартии и РОСа продолжалось до середины 1993 г., после чего в организации, оставленной ушедшими в КПРФ коммунистами, насчитывалось 20 — 30 членов, сориентированных на монархистов [19, с. 25].

Ко второй половине 1993 г. лево-правая оппозиция не могла развернуть работу в связи с отсутствием организационных структур правопатриотического толка.

Помимо названных партий и организаций в Западной Сибири действовали группы НТС. С 1991 г. группы были объединены в Сибирское региональное отделение НТС. Организации НТС действовали в 1992—1993 гг. в Барнауле, Кемерово, Новокузнецке, Омске, Новосибирске, Красноярске, Владивостоке, Иркутске. Численность организаций была незначительна, от 5 до 15 человек. Наибольшее влияние в политическом спектре имела барнаульская организация. Всего в России к 1993 г. действовало около 400 членов НТС. Сибирские организации НТС в 1992 г. переживали раскол по отношению к курсу Б. Ельцина [20, с. 63].

В завершение можно констатировать, что в Западной Сибири развитие партий в 1992 — 1993 гг. протекало неравномерно. Партии, входящие в блок «Демократическая Россия», так и не смогли достичь единства. «ДР» быстро теряла политический вес. РПРФ, ДПР, СДПР не смогли создать организационных структур.

Организации, чьи лидеры заявляли о национал-патриотической ориентации — «Правоцентристский блок»: РХДР, НПСР, КДП на местах либо не сумели развернуть работу (РХДР, КДП), либо оказались под влиянием региональных администраций (НПСР).

Указанная выше политическая тенденция характеризует казачьи организации, региональные лидеры которых при умеренной критике действующего президента всецело поддерживали администрации субъектов.

Не сложилась в регионе и так называемая лево-правая оппозиция ФНС, причина — отсутствие организаций правого спектра на местах [21].

Для политиков левой ориентации организации РОСа в Новосибирске и Омске в 1992 — первой половине 1993 г. стали местом для легальной работы.

В целом, к осени 1993 г. структуры национально-патриотических партий и организаций сформированы не были. Некоторое исключение на этом фоне представляли: РОС и казачьи организации.

Библиографический список

вестник. Сер. Общество. История. Современность. - 2008. № 3 (67). - С. 10-13.

НОВИКОВ Михаил Сергеевич, аспирант кафедры

отечественной истории.

Адрес для переписки: bonid89@inbox.ru

Статья поступила в редакцию 14.11.2014 г. © М. С. Новиков

УДК 94 (571.13)—053.2:070

К. К. НУРКИНА

Омский государственный технический университет

ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ОМСКОГО РЕБЕНКА В ОТРАЖЕНИИ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ (1960-1970 гг.)_

В статье освещается повседневная жизнь ребенка на основании материалов центральной и местной периодической печати. Осуществлена попытка представить не только идеологический аспект, но и выявить реальную картину повседневных поведенческих практик детей города Омска. Рассмотрено регламентируемое и личное пространство детей.

В современной исторической науке история повседневности и история детства выступают как самостоятельные направления. Периодическая печать — важнейший источник сведений о повседневной жизни детей. Она является одним из средств воздействия на сознание человека и, кроме того, отражает социальную реальность, зачастую читаемую «между строк».

Цель данной работы — исследование отражения прессой образцов и идеалов повседневного поведения и образа жизни детей города Омска в период мирного послевоенного строительства (на материалах журнала «Пионер» и омской газеты «Молодой Сибиряк»). Сопоставление периодических изданий позволяет выявить особенности в отражении повседневной жизни советских детей в центральной и региональной печати. В силу специфики источника период детства ограничивается пионерским возрастом (9-15 лет).

В СССР детской журналистике уделялось большое внимание как средству осуществления мечты о создании «нового человека» [1]. Будущее нужно было построить, и советский ребенок выступал в роли своеобразного строительного материала. В журнале «Пионер» постоянно утверждалась идея: «...Вот что нужно непременно запомнить всем ребятам: коммунистические черты характера не складываются в человеке сами собой, их нужно воспитывать!» [2, с. 6]. В «Пионере» преобладал агитационный тип дискурса, утверждалось, что ребенок коммунистического воспитания отличался особой сознательностью и был под защитой государства. Родина и служение ей должны были являться первоочередным смыслом жизни всего населения страны,

в том числе и детей. Агитационно-пропагандистские задачи пионерской и комсомольской организаций определяли характер и структуру центрального детского журнала [3, с. 32]. На его страницах Советский Союз представал как «венец человеческого творения», где ребенок был частью эволюционной лестницы: октябренок- пионер - комсомолец (и, как итог, — коммунист) [4, с. 113]. Этим пионерским ступеням соответствовал девиз «Знай-умей-сделай» [5, с. 53].

Советский ребенок должен был быть полезен стране всегда. Прежде всего он должен был быть прилежным учеником. Учение признавалось главным трудом, «таким же почетным и ответственным, как труд взрослых» [6, с. 4]. В печати подчеркивалась общественная значимость учебной деятельности детей, поскольку за ними — будущее, они — будущие строители коммунизма: «Ясна одна простая истина: ты учишься не для того, чтобы с чистой совестью развлекаться на каникулах; не для пятерок. Ты учишься для своей страны. Ты обязательно станешь взрослым, и должен уметь работать для своей страны» [6, с. 1]. Ответственным ученик был не только за себя, но и за других ребят, должен был помочь отстающим, бороться с неграмотностью как среди сверстников, так и среди старшего поколения: «А вот пионерка учит бабушку и дедушку правилам письма» [7, с. 12].

Куда реже (единичный случай, и возникает он в местной печати) предстает реальный, а не художественный, вымышленный, образ ученика-двоечника, который не считает оценку показателем качественного образования: «Да и все равно на второй год теперь не оставляют, выставят в конце года