Спросить
Войти
Д. А. Головушкин *
СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ ПО-СОВЕТСКИ (Курилов В. А. Советская модель секуляризации: политическое и правовое регулирование свободы совести в СССР (вторая половина ХХ века): религиоведческий анализ: диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук: 09.00.14. — СПб., 2018. — 198 с.).
Актуальность темы диссертационного исследования Виктора Алексеевича Курилова, выполненного на кафедре философии и религиоведения Русской христианской гуманитарной академии (кандидатская диссертации В. А. Курилова «Советская модель секуляризации: политическое и правовое регулирование свободы совести в СССР (вторая половина ХХ века): религиоведческий анализ» была успешно защищена 10 декабря 2018 г. на заседании совета Д 800.009.01 при Ленинградском государственном университете им. А. С. Пушкина), не вызывает сомнения. Секуляризация как теория и как практика с середины XX в. является одной из центральных проблем в современном социогуманитарном знании и споры вокруг проявлений и модификаций секуляризации далеко не закончены. Еще в большей степени это относится к феномену «советской секуляризации», который сформировался под воздействием коммунистической идеологии (в соответствии с ленинским принципом: борьба за атеизм является борьбой за коммунизм) и в значительной степени был ее продуктом. Она не вписывается в западные классические и неоклассические теории / модели секуляризации, в которых базисом являлся объективный фактор — модернизация и представление о линейном однонаправленном развитии модернизирующихся обществ (теория конвергенции). Этот факт является не только подтверждением «множественности путей развития», но и важной предпосылкой для изучения феномена российской постсекуляризации, кото* Головушкин Дмитрий Александрович, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории религий и теологии, Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена; golovushkinda@mail.ru
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2019. Том 20. Выпуск 1 281
рая складывается и развивается под непосредственным влиянием наследия и коннотаций советской секуляризации. Поэтому вполне закономерно, что в центре диссертационного исследования В. А. Курилова стоят сложные концептуальные вопросы, которые до недавнего времени обходились стороной отечественными исследователями: Что представляла собой «советская модель секуляризации»? Под влиянием каких идей и концептов она складывалась? С помощью каких инструментов и институций она реализовывалась? Каковы ее структурно-функциональные особенности? Актуальность диссертационной работы В. А. Курилова обусловлена также необходимостью найти подход к осмыслению феномена советской секуляризации, решить проблему «метода и источника», чтобы работа не сводилась к описательному нарративу или, напротив, чистому теоретизированию.
На наш взгляд В. А. Курилов справился с этой задачей. Хотя автор и придерживается традиционного институционального подхода, но делает большой шаг в сторону подхода культурного, позволяющего описывать качественные изменения, происходившие в советской религиозной / антирелигиозной политике на протяжении всего периода существования советской государственности. Сами результаты научного исследования базируются на внушительном и весьма дифференцированном комплексе документальных источников, и прежде всего на неопубликованных архивных документах. В своей диссертации В. А. Курилов вводит в научный оборот ранее не использовавшиеся материалы фондов Уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР по Ленинграду и Ленобласти и Уполномоченного Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Ленинграду и Ленобласти, хранящиеся в Центральном государственном архиве Санкт-Петербурга (ЦГА СПб).
В совокупности это позволило эксплицировать и научно описать модель секуляризации в СССР в ее взаимосвязи с политическими и правовыми аспектами государственного регулирования свободы совести, а также прийти к выводу, что главная особенность «советской модели секуляризации» — это «стремление политической системы в Советском Союзе управлять ходом секуляризации, подчинить этот процесс общим задачам строительства коммунизма» (с. 186).
К числу наиболее существенных научных результатов, полученных соискателем, необходимо отнести следующие.
Во-первых, это экспликация советской модели секуляризации как двухуровневой модели, в которой наряду с объективным фактором (модернизация общества) первостепенную роль играет субъективный фактор (влияние политической системы на религиозный комплекс в СССР). Эта модель по своей структуре близка к неоклассической модели секуляризации, в которой есть базис (индустриализация, урбанизация) и надстройка (маргинализация, релятивизация, приватизация религии; дифференциация, рационализация общества). Однако, в отличие от западного прототипа, «советская модель секуляризации» предстает в перевернутом виде: базис — это «субъективный фактор», надстройка — это «объективный фактор», который является субъектом целенаправленной идеологической, административной, организационной деятельности советского государства, коммунистической партии и общественных организаций (с. 185).
Во-вторых, доказательство факта трансформации концепта и стратегий реализации советской модели секуляризации по мере развития внутренней и внешней политики советского государства. «Субъективный фактор», несмотря на свой базисный характер (в «советской модели секуляризации»), тем не менее находился под постоянным давлением внешних условий / исторического контекста. По этой причине он был вынужден постепенно отходить от базового концепта советской модели секуляризации (отмирание / преодоление религии в социалистическом обществе). В результате секуляризация в СССР как субъект управления начинает нуждаться в новых стратегиях воздействия на религию на всех трех уровнях: на макроуровне (социетальном), микроуровне (индивидуальном) и мезоуровне (уровне религиозной подсистемы), в т. ч. с учетом полного пересмотра базового концепта «советской секуляризации». Как отмечает соискатель, советское государство в своей религиозной / антирелигиозной политике очень быстро повернуло на путь иституциализации советизма как квазирелигиозности, создания новой социалистической обрядности, а также включения Русской православной церкви в свою внешнюю политику. На мезоуровне это привело даже к формированию кооперационной модели взаимоотношения государства и религиозных объединений: «Реальность оснований воспроизводства религиозности и практическая потребность в стабильности социального устройства привели к постепенному развитию кооперационной модели отношения советского государства к религиозным объединениям, начиная с середины 1980-х гг.» (с. 187).
Высоко оценивая достоинства работы, следует вместе с тем отметить, что диссертационное исследование не лишено недостатков и дискуссионных моментов.
В общей дискуссии о секуляризации можно выделить два основных подхода к теории секуляризации. Первый — дескриптивный, сосредотачивающийся на параметрах, которые могли бы служить количественными и качественными показателями секуляризации общества. Второй — идеологический, который рассматривает «секуляризацию скорее как концепт, задающий определенное направление мысли и основанный на идеологических предпочтениях». «Советская модель секуляризации», безусловно, выросла и базировалась на идеологическом концепте, который стремился быть секуляризацией «в действительности» / на практике. Под влиянием объективных и субъективных факторов, что и доказывает В. А. Курилов, «советская модель секуляризации» ушла от своего базисного концепта: «Произошел отказ от политики преодоления религии, и стала реализовываться новая партийная установка "включения религии в социализм"» (с. 155). Однако почему это произошло и какие причины побудили руководство КПСС («субъективный фактор секуляризации») признать «"исторически беспрецедентное обстоятельство" нахождения церковью своего места в социалистическом обществе» (с. 135) — этот важный вопрос оказался вне поля зрения соискателя. Не могли этого объяснить и советские исследователи, отмечая «сложность и противоречивость секуляризации в условиях социализма» (с. 27). Поэтому видится неоправданным игнорирование автором работ ведущих западных теоретиков феномена секуляризации (прежде всего трудов Карела Доббелере, Хосе Казановы, Дэвида Мартина и др.), которые
позволили бы приблизиться к пониманию причин неустойчивости «базиса» моделей секуляризации, оснований вариативности траекторий секуляризации, механизмов ее развития и трансформации.
Видится достаточно ограниченной попытка раскрытия концепта «советской секуляризации» через определение секуляризации как утраты религией своей регулятивной функции в обществе: «В процессе секуляризации религиозные нормы перестают быть социально значимыми регуляторами общественных отношений» (с. 183). Во-первых, «советская секуляризация» как теория и как практика на различных этапах развития советского общества наполнялась разным содержанием и смыслом. Во-вторых, это определение отражает базовые тезисы неоклассической модели секуляризации, тогда как «советская модель секуляризации» в своем развитии (о чем говорит сам соискатель) продемонстрировала обратное. Поэтому, на наш взгляд, качественной характеристикой «советской секуляризации» (по крайней мере, на мезоуровне — уровне религиозной подсистемы) является «функциональная дифференциация».
В центре диссертационного исследования находится «субъективный фактор» процесса секуляризации, под которым, как уже отмечалось выше, автор понимает «влияние политической системы на религиозный комплекс в СССР». Этот вывод имеет научную значимость и инновационность, но в тоже время заключает в себе серьезные методологические риски. Создается впечатление, что советская секуляризация сводится исключительно к политике «субъективного фактора», целью которой было превращение «объективных обстоятельств» в управляемые процессы (с. 26). Не поэтому ли советская модель секуляризации под влиянием тех же «объективных обстоятельств» потеряла свой базис, поскольку «субъективный фактор» стал самоценностью / осуществил собой подмену «объективной реальности? И как только он исчез в качестве базиса, рухнула вся конструкция «советской секуляризации», а порожденная ей надстройка и сегодня успешно продолжает определять процессы, происходящие в религиозной сфере, и влиять на них.
Все эти недостатки скорее задают более высокую планку исследованию, но не снижают уровня его актуальности, основательности и новаторства. Заслуживает внимание возможность применения материалов диссертационной работы В. А. Курилова для дальнейшего осмысления проблем, связанных с процессами секуляризации в советском и постсекуляризации в современном российском обществе. Теоретическая значимость результатов диссертационной работы заключается в том, что она осуществляет вклад в развитие представлений о «множественности» моделей секуляризации. Сформулированные автором выводы могут быть использованы при дальнейшем изучении и теоретико-методологических разработках проблемы управления секуляризацией, деятельности конкретных групп и институтов, заинтересованных в секуляризации.
