Струго-красненские эстонцы: история и современность

УДК 39(=511.113)(470.51) С. А. Тамби

СТРУГО-КРАСНЕНСКИЕ ЭСТОНЦЫ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

В статье рассматриваются причины переселения эстонцев из Эстляндской и Лифляндской губ. в восточном направлении, в район Струг-Красных. Проследив динамику изменения численности эстонского населения в Струго-Красненском р-не, автор приводит в работе перечень мест компактного проживания в нем эстонцев в Х1Х-ХХ вв. (хутора, деревни, а также пос. Струги-Красные); исследует религиозные особенности жизни в нем эстонского населения. Автор собрал, систематизировал и представил в работе материалы Национального архива Эстонии (на эстонском и русском языках), впервые вводя их в научный оборот, а также материалы до- и послереволюционных газет на эстонском языке. Показана культурная самобытность локальной эстонской общины Струго-Красненского р-на, рассказывается о традициях, включая песенные традиции эстонцев района. Говорится о современном сотрудничестве Струго-Красненского р-на с волостями Эстонии; о знаменитых уроженцах Струго-Красненского р-на и их вкладе в его историю; а также о современном положении эстонцев в этом районе. В заключение делается вывод о том, что эстонцы внесли значительный вклад в историю и культуру многонационального Струго-Красненского р-на. Основные методы при проведении исследования - обобщение, системный подход, историко-описательный, анализ документов, а также эмпирическое описание.

Во вт. пол. XIX в. эстонцы начали массово переселяться из Эстляндской и северной частей Лифляндской губ. в восточном направлении. Способствовали этому несколько причин: кризисные годы, неурожай, Столыпинская аграрная реформа, поиск лучшей жизни и др. Переселялись эстонцы и на те земли, которые сегодня входят в состав Струго-Красненского р-на Псковской обл. С 1781 г. эти земли относились преимущественно к Лужскому и Гдовскому уездам Санкт-Петербургской губ., в 1927-1930 гг. - к Лужскому округу Ленинградской обл. В декабре 1917 г. в результате частичного разукрупнения Лудонской и Яблонец-кой волостей была образована Струго-Бельская вол. (с центром в пос. Струги

Белые) Лужского уезда. Постановлением президиума Лужского уездного исполкома от 2 сентября 1919 г. пос. Струги Белые и населенный пункт Владимирский лагерь были переименованы (соответственно) в Струги Красные и Красноармейский лагерь. Струго-Бельская вол. стала именоваться Струго-Красненской. 1 августа 1927 г. в составе вновь образованной Ленинградской обл. был образован Лужский округ (существовал до 1930 г.) со Струго-Красненским р-ном. С 1935 по 1940 г. район входил в Псковский пограничный округ Ленинградской обл. С 1944 г. Струго-Красненский р-н находится в составе Псковской обл.

В 1918 г. на станции Струги-Белые проживали около 500 эстонцев, в большинстве своем - земледельцы и ремесленники. В 1920 г. в Горской, Жуковской, Заклинской, Лудонской, Струго-Красненской, Соседненской, Феофиловской, Узьминской и Яблонецкой вол. проживали 7794 эстонца. К 1927 г. число их в Струго-Красненском р-не составило 5978 чел. (около 15 % от населения района). В том же году здесь работали 7 эстонских школ, где преподавали 11 учителей; было также 6 эстонских клубов [Eestlaste ат... 1927, 3]. К 1934 г. численность эстонцев в Струго-Красненском р-не составляла около 10 % от общего числа жителей района [Федоров 2016]. Больше всего эстонцев проживало в Домкинском (986 чел.), Подольском (590), Могутовском (467), Лейнерском (452), Озерёвском (436) и Дубницком (422) сельсоветах. В 1932 г. в Лейнерском сельсовете проживало 73,8 % эстонцев (или 475 чел.), в Дубницком сельсовете - 62,8 % эстонцев (или 454 чел.). В нач. 1930-х гг. в Лейнерском сельсовете 9 эстонцев были членами сельсовета ^^^о-К^пешЫ rajoon 1933-35, 16-158]. В районе проживали также русские, латыши, литовцы, финны, евреи и представители других народов.

Постановлением Президиума Леноблисполкома от 21 февраля 1931 г. в Струго-Красненском р-не было образовано 2 национальных эстонских сельсовета: Дубницкий и Домкинский. Позже к нему прибавились Могутовский, Путомержский (Лейнерский), Подольский сельсоветы [СГС 2015, 27].

Традиционный спокойный хуторской уклад струго-красненских эстонцев несомненно был нарушен в 1917 г. революцией в Петрограде и последовавшими за этим событиями: Гражданская война, раскулачивание, сселение хуторов, сплошная коллективизация, голод в 1932-1933 гг., репрессии - все это пагубно сказывалось на воспроизводстве традиций, продолжении культурно-исторического традиционного уклада жизнедеятельности, основанного на своеобразной народной памяти. Однако даже в таких тяжелых условиях национальная культура, язык, некоторые традиции (и в целом эстонская идентичность) сохранялись в межвоенный период, хотя и были подвергнуты немалым испытаниям. Наибольший же расцвет эстонской культуры и развитие языка в Струго-Красненском р-не пришлись при советской власти на период реализации НЭП&а, ленинской национальной политики, политики коренизации (1920-е - пер. пол. 1930-х гг.). Но разрушительная Великая Отечественная война 1941-1945 гг., естественная ассимиляция и последовательное обрусение сделали свое дело: на территории района в настоящее время эстонцы представлены крайне незначительно.

Церковная жизнь. В 1905 г. на станции Струги-Белая на деньги купца Д. П. Павлова построили деревянную православную церковь Успения Пресвятой Богородицы, в приходе которой состояли жители поселка, находящегося

при станции. С августа 1918 по июль 1919 г. в этой церкви обязанности приходского священника исполнял Павел Григорьевич Дмитровский (1872-1946), ставший 16 апреля 1945 г. архиепископом Таллинским и Эстонским. Успенский храм поныне является действующим.

При лютеранской церкви, построенной в 1910 г. на станции Струги-Бе-лая и подотчетной Гатчинской церкви, размещалась школа, где преподавали 2 учителя. Здесь разместилось эстонское просветительское и эстонское кредит-но-сберегательное общество [Nigol 1918, 23]. 21 февраля 1916 г. в Стругах-Белых состоялось благословение для 40 конфирмантов [Strugi Ве^а... 1916, 2].

Некоторые эстонцы и в советское время оставались приверженцами лютеранской веры, вместе с тем празднование Рождества нередко сопровождалось и другими принятыми в их среде традициями. 24 декабря 1924 г. некоторые эстонские поселенцы Струг-Красных, несмотря на антирелигиозную кампанию, отметили праздник Рождества. Как писал корреспондент газеты «Эдази» («Eda-бЬ>), артисты уже к началу праздника находились в нетрезвом виде. Ко времени окончания праздника его организатор поставил бутылку самогона на сцену и стал «куражиться». Веселье окончилось, когда вся выручка от праздника была потрачена. Корреспондент возмущался тем, что за кассой эстонского клуба не было надзора, даже несмотря на то, что в нем состояли члены партии, которые должны были об этом знать [Asunduste е1и 1923, 2]. Эта публикация, как и другие, ей подобные, во многом были результатом проводимой в государстве антирелигиозной кампании: борьбы с традиционной религией и церковью.

Школьная жизнь. В сентябре 1910 г. Александр Пясс, председатель Эстонского общества Струг-Белых, поместил объявление в газету «Постимеэс» («Pos-timees») о том, что общество ищет кистера-школьного учителя в лютеранскую школу, который мог бы руководить певческим хором и трудиться на поле Общества. Учителю полагалась годовая зарплата в размере 275-300 руб., предоставлялась отдельная квартира с отоплением и освещением ^ш^а 1910, 4]. 12 октября 1910 г. в Струги прибыл новый школьный учитель Самуэль Холстинг. До этого школа все лето была без учителя. Церковными делами в это время занимался помощник школьного учителя А. Отс [Peterburi киЬ. 1910, 2]. Зарплата эстонского учителя в Стругах-Белых в 1917 г. составляла уже 700 руб. ^^^а Eesti hariduse. 1917, 4]. Некоторые эстонцы отводили детей в русскую школу, где плата за обучение была дешевле. В 1911 г. действительный статский советник, помещик В.Г. Гнедич (1850-1917) для строительства нового здания эстонской школы подарил эстонцам одну десятину земли у станции Струги [Peterburi киЬ. 1911, 4].

В 1920-е гг. эстонская школа и клуб Струг-Красных находились в здании вокзала. Школьные учителя Мадиссон и Куккель по совместительству работали политическими просветителями в клубе и его секретарями. В школах они же

проводили репетиции клубного хора, исполнявшего, в т.ч. и церковные песни. Этот же хор пел в местной церкви.

В октябре 1925 г. ученик эстонской школы Струг-Красных писал в газету «Эдази» («Edasi»): «Эстонская школа начала свою работу в новых помещениях. За это мы находимся в долгу перед советским правительством» [Uus koolimaja 1925, 3]. К 1935 г. в Струго-Красненском р-не было 12 эстонских школ (из них 2 - неполные). Инструктором национальных школ Струго-Красненского р-на был тов. Линкхольм [Linkholm 1935, 3]. Школа в Стругах-Красных находилась на Трудовой улице.

Сбор пожертвований, участие в государственных займах. Советская власть проводила сборы пожертвований на различные строительные проекты, в т.ч. пропагандистского характера. В 1920-е гг. идея сбора денежных средств для строительства гидросамолета «Виктор Кингисепп» пользовалась у струго-красненских эстонцев большой популярностью. В сентябре 1923 г. на эту идею не пожалели денег руководитель департамента образования Вольдемар Суси, семья Хютть (Альвина, Розалия, Александр), член правления кружка клуба Э. Кусма, член правления кружка фабричного клуба Карла Хярм, бухгалтер Альфред Пооль, школьный учитель Кукке, торговец Яан Кууба, торговец Мих-кель Кюйт, мельник Яан Янильсон и мн. др. [Hüdroelektroplaan... 1923, 2].

Струго-красненцы из числа эстонцев включились в кампанию по покупке кредитных облигаций, во что активно вовлекались и ученики. Так, в апреле 1928 г. школьники Агнес Сильк, Линда Кяамбре, Адеэле Кеэрманн из поселения По-горелка купили, после рассказа их учителя Нукка, кредитную облигацию займа на сумму 2 руб. 50 коп., призвав все эстонские школы района присоединиться к покупке займов [Koolilapsed... 1928, 3].

В 1931 г. среди эстонцев СССР был популярен сбор пожертвований на строительство танковой колонны «имени павших в Изборске». В октябре 1931 г. эстонская школа Струг-Красных собрала на эти цели 25 руб. [Wastuseks. 1931, 4].

По состоянию на 1937 г. 49 многодетным эстонским семьям Струго-Крас-ненского р-на была оказана финансовая поддержка от государства: так, член колхоза «Новое Бельско» Эмма Реэм получила на воспитание детей 4000 руб. Государственную помощь выделили следующим матерям: Элле Мадиссон (из Запольского сельсовета), Альвийне Цельманн (колхоз «Бласма»), Эмме Курвитс (колхоз «Река»), Анне Китсинг (из Струг-Красных), Иде Симульманн (колхоз «Сотсиализсми Койт»), Эмилии Лююдэ (колхоз «Пунане Леоново»), Юлии Кыпс (колхоз «Пунане Селкино») [Haus 1937, 3].

Трудоустройство. Струго-Красненские эстонцы трудились в артелях, колхозах и на других предприятиях района. Здесь находилась промышленно-про-изводственная артель «Восход», в механической мастерской которой к 1931 г. работало около 40 эстонцев, в кузнице - более 10, в портной мастерской - около 10. Лучшего ударника артели старшего мастера Оскара Мюллера премировали за отличные результаты. Братья Виллем и Юлиус Энсоны, а также Яан Брикер трудились с превышением плана [Kapitsa 1931, 4].

Колхозы. В Домкинском сельсовете располагался передовой эстонский колхоз «Уус Кюла», самый крупный в этом сельсовете (председатель по состоянию на 1937 г. - Солнаск). К 1934 г. в Струго-Красненском р-не было 30 эстонских колхозов: «Березняк», «Выйтлус» (в пустоши Шталя), им. Кингисепп, «Искра», «Колхозная стройка», «Маяково», «Память Ленина», «Пуна-не Тяхт», «Пунане Задорье», «Пунане Кюльвая», «Пунане Леоново», «Пунане Ломы», «Пунане Селкино», «Серп и молот», «Скороход», «Социалисми Койт», «Талупоэг», «Тулевик», «Уус Кюла», «Уус Погорелка», «Щир», «Эдази», «Юрна», «имени 3-го июля», совхоз «Первенец» и др.

Средства массовой информации на эстонском языке. В Струги-Белые завозилась пресса на эстонском языке из Эстляндской губ. Отдельные номера эстонской газеты «Постимеэс» («Postimees») можно было приобрести по состоянию на 1916 г. в здании вокзала Струг-Белых [«Postimehe». 1916, 4].

Помимо газеты «Эдази» («Edasi»), выходившей на эстонском языке в Ленинграде до войны, у местных эстонцев была возможность подписаться и на местное печатное издание на эстонском языке. Газета Струго-Красненско-го р-на «Колхозная стройка», основанная в 1931 г., с марта 1932 г. выпускала страницы на эстонском языке под заголовком «Колхоози эхитус» («Kolhoosi ehitus») [«Kolhoosnaja Stroika» 1932, 4]. Редакция газеты в Стругах-Красных в разное время находилась по адресам: Советская ул., 16 и Революционная ул., 13. Эстонская страница «Колхозной стройки» должна была выходить 5 раз в месяц, но выходила она нерегулярно: так, в июне 1932 г. было только 2 выпуска. Объяснялось это тем, что редакция газеты «отнимала» страницы на эстонском языке, печатая вместо них страницы на русском языке. Ответственный редактор эстонской страницы тов. Геринг часто направлялся районными организациями в продолжительные командировки, из-за чего эстонская страница продолжительное время не могла увидеть свет. Перед очередной отправкой в качестве районного уполномоченного при проведении уборки сена в Лейнер-ский сельсовет в июле 1932 г. тов. Геринг сообщил председателю Струго-Крас-ненского РИКа, что страница на эстонском языке останется невыпущенной, на что получил ответ: «Революция не пострадает от того, если лишний лист бумаги останется чистым» [Strugo-Krasnenski rajoon 1932-35, 32]. Органом Лейнерской партийной ячейки в 1930-е гг. была стенгазета «Мурранг», также выходившая нерегулярно [Strugo-Krasnenski rajoon, Dubnikovo... 1933-35, 443].

Эстонские песенные праздники. В Стругах-Белых (Стругах-Красных) проводились певческие праздники, а хоры и ансамбли этого дачного поселка участвовали во многих певческих праздниках и в России, и в Эстляндской губ. 16-17 июня 1907 г. в Вильянди состоялся певческий праздник, в котором участвовал и эстонский мужской квартет из Струг-Белых под управлением Г. Пя-ренда [Wiljandimaa... 1907, 3].

Одним из главных организаторов эстонского певческого праздника в 1909 г. в Стругах-Белых был известный эстонский историк, фольклорист и просветитель Самуэль Соммер (1872-1940). [Eestlased väljarändajatena] 12-14 июня 1910 г. в Таллине состоялся III певческий (или VII Всеэстонский певческий) праздник, в котором участвовали 527 эстонских хоровых коллективов, из них 36 были не из Эстляндской губ. Эстонский хор Струг-Белых в составе 8 исполнителей выступал под руководством учителя Густава Пяренда [Tallinna III. 1909, 5]. Сам Г. Пяренд

приехал в Струги-Красные в 1905-1906 гг. Именно ему председатель местного эстонского общества Александр Пясс поручил ходатайствовать перед инспектором русских школ об учреждении эстонской школы. Разрешение было получено, и первая школа вскоре была открыта. Г. Пяренд проводил также религиозные службы. В 1915-1918 гг. он являлся учителем в школе в Луг-Логе [Isad... 1943, 4].

К певческому празднику, состоявшемуся в Стругах-Красных 29 июня 1924 г., готовились очень основательно. Члены комиссии по организации праздника через газету «Эдази» («Edasi») призвали всех участников грядущего праздника прийти на объединенную репетицию. Она прошла 28 июня 1924 г. в 16-00 на струго-крас-ненском певческом поле [Teadaanne 1924, 4]. На праздник можно было приехать из Ленинграда поездом с Варшавского вокзала [Teadaanded 1924, 4]. Приняли участие хоры из Струг-Красных (под управлением Арге), Мясниковой Горы (Гутвес), Середки (С. Холстинг), Горы (Эйно), Маяково (Тамм), Луге (Климберг), Пскова (Пальк), Ленинграда (двойной квартет). Всего - 165 хористов. Праздник открыл представитель Эстонского департамента образования Ленинградской обл. тов. Лукас, после него выступил директор Эстонского дома просвещения Ленинграда товарищ Курэ. После выступления хоров провели собрание активных рабочих. На следующий день публике демонстрировали постановки «Плохие соседи» («Pa-hased naabrid») Якоба Лийва и «Жизнь праведников» («Vagade е1и») Майта Мет-санурка. В празднике участвовали свыше 800 человек [Struugi Krasnaja 1924, 3].

Прочие праздники и мероприятия. Общественная и просветительская жизнь струго-красненских эстонцев была очень насыщенной. 8 января 1912 г. в Стругах-Белых организовали Латышский праздник (латыши тоже жили в окрестностях Струг-Белых), на нем демонстрировалась пьеса и был устроен концерт. Присутствовали и местные эстонцы; в то время всерьез обсуждалась идея строительства в Стругах-Красных объединенного дома для местных эстонского и латышского обществ [Asundustest 1912, 5].

В январе 1913 г. получили разрешение на открытие библиотеки Санкт-Петербургского эстонского просветительского общества в его отделении в Стругах-Белых [Lubaandmised 1913, 3]. 16 марта 1924 г. состоялась Конференция эстонских поселенцев Струго-Красненской вол., в которой участвовали 132 чел. Выступил с докладом тов. Парри, отметивший необходимость ликвидировать безграмотность в районе (ведь в то время здесь большинство взрослого населения было неграмотным). Резолюция собрания гласила о необходимости увеличить культурно-просветительскую работу среди поселенцев, обеспечить литературой школы и клубы волости. Завершили конференцию выступления драмкружка Струго-Красненской вол. и объединенного певческого хора под управлением тов. Арге [Strugi Krasnaja waПa... 1924, 3].

К 1925 г. в Стругах-Красных было 100 пионеров и 2 пионеротряда - пионерский отряд Струг-Красных (60 чел.) и пионерский отряд железнодорожников станции Струги-Красные (40 чел.). В этих отрядах к 1925 г. было только два эстонца, в дальнейшем их число увеличивалось [Eesti asuшkud... 1925, 4].

Театр Эстонского дома просвещения в Ленинграде ездил с гастролями по эстонским поселениям Ленинградской обл. В марте-апреле 1933 г. он побывал в Погорелке, Домкино, Задорье, Жрекино, Мясниковой Горе, Луг-Логе, Андроновой Горушке и Стругах-Красных, где показал постановки «Желтый черт» («Ко11апе кша»), «Мерин» («^шшп») и «Квадратура круга» («Зббп kvadratuur») [Eesti haridusmaja... 1933, 4].

Раскулачивание. В 1930 г. в СССР началась кампания по раскулачиванию населения. Не остался без внимания и Струго-Красненский р-н. Житель Дуб-никово Густав Сийль был признан кулаком, так как у него имелись две молотильных машины, торфорез и сенокосилка. Также он использовал наемную рабочую силу [Kй1anбukogu... 1930, 3]. В 1933 г. были раскулачены и исключены вместе со своими семьями из колхоза «им. Юрна» бывший председатель колхоза Самуил Кютте, Ян Лийве и Александр Восман [Mogutovi... 1932-35, 35]. Член правления колхоза «Пунане Ломы» Карл Ойланд обвинялся в том, что он в 1922-1923 гг. занимался спекуляцией, доставая из Эстонии спирт и сахарин, а в 1929 г. имел 5 коров, нетелившуюся корову, теленка, лошадь и жеребенка [З^о-К^пешЫ... 1932-35, 119].

Местные власти, как упомянуто выше, последовательно вели антирелигиозную пропаганду и следили за тем, чтобы граждане не отмечали религиозных праздников. Но традиции были живы. Так, редакция газеты «Эдази» («Edasi») в письме прокурору Струго-Красненского р-на от 5 марта 1936 г. сообщала о том, что 7 января 1936 г. в колхозе «Пунане Селкино» организовали празднование Рождества и что «пьянка продолжалась несколько дней»; в ней участвовали председатель колхоза Эдуард Петмансон и счетовод Самуил Петмансон [З^о-К^пешЫ... 1935-36, 59].

В 1937 г. началась кампания по ликвидации хуторской системы: сселение хуторов. Эстонские хутора Струго-Красненского р-на либо уничтожались, либо свозились в одно место. В марте 1937 г. 9 чел. из колхоза «Пунане Тяхт» Дом-кинского сельсовета дали согласие на перевозку своих домов в центр колхоза.

Хуторяне обеспечивались строительным материалом для возведения нового жилья, государство выделяло каждому переселенцу 500 руб. [Toim 1937, 3].

Подытоживая последствия политики раскулачивания для местного эстонского населения, отмечу, что многие местные эстонцы лишились значительной части своего хозяйства, насильно были объединены в колхозы, многих арестовали и сослали на спецпоселение, в том числе - в неосвоенные районы. Бывшие кулаки не могли быть членами колхозов, кооперативов, артелей. Многие сосланные на спецпоселение умирали от недоедания и болезней. Значительная часть из них погибла на пути следования в ссылку.

Репрессии 1937-1938 гг. Многие эстонцы, родившиеся в Струго-Крас-ненском р-не, а также проживавшие или работавшие там, репрессированы во время массовых сталинских репрессий. Преследования коснулись, в том числе, бывших кулаков, крестьян-единоличников; граждан, которые поддерживали связь и переписку с Эстонской Республикой. Так, к высшей мере наказания были приговорены Карл Викман (1872-1938), Арнольд Викс (1900-1938), Вера Викс (1906-1938), Освальд Паль (1907-1938), Ян Курут (1891-1938), Яков Сакк (1888-1938), Август Мадисон (1887-1937), Андрей Мадисон (1903-1930), Август Варуск (1902-1937), Карл Кют (1885-1938), Михаил Кютт (1899-1938), Адольф Кягро (1893-1937), Ян Кяйс (1915-1938), Август Сепп (1872-1938), Август Унт (1908-1938), Даниил Унт (1895-1938), Иван Унт (1881-1938), Артемий Саат (Саад; 1885-1933) и мн. др. местных эстонцев. Начиная с конца 1950-х гг. всех их реабилитировали.

Великая Отечественная война 1941-1945 гг. В это время многие эстонцы, включая струго-красненских, оказавшихся на оккупированных немцами землях, переселялись на историческую родину, в Эстонию. Это происходило с разрешения немецких оккупационных властей.

В сер. июня 1943 г. штаб эстонского полицейского батальона J№ 40 (Estnische Polizei Bataillon 40) разместился в Стругах-Красных, а сам батальон приступил к охране железной дороги Псков-Луга. Ещё летом 1942 г. этот батальон был направлен сюда для борьбы с советскими партизанами [Politseipataljon 2017]. Эстонский полицейский батальон № 38 (Estnische Polizei Front Bataillon 38) участвовал и в боях на фронте на линии Плюсса-Струги-Красные. На фронте он понес тяжелые потери и пополнялся новобранцами 5 раз, в том числе, возможно, и местными эстонцами. Однако заметим, что не все местные эстонцы поддерживали новобранцев, выбравших для себя путь служения Третьему рейху (или насильно призванных в вермахт). Многие местные эстонцы пополнили ряды Красной армии или становились партизанами, действующими в тылу врага.

Этнографическая экспедиция 1958 г. в Струго-Красненский р-н. В конце июля 1958 г. некоторые эстонские поселения Струго-Красненского р-на посетила экспедиция этнологов и фольклористов из Эстонской ССР, собиравших этнографический материал. В нее входили этнолог и культуролог Антс Вийрес (1918-2015), этнограф Алийсэ Моора (1900-1996), фольклорист Ричард Вийдалепп (1904-1986), графики Эви Тихеметс (род. в 1932 г.) и Херальд Ээльма (род. в 1934 г.), а также водитель Юло Сутермяэ [Viires 2008, 58]. Экспедицией был собран этнографический материал, в настоящее время находящийся в фондах архивов Эстонии.

Эстонцы в деревнях и на хуторах Струго-Красненского р-на. Жизнь эстонских поселенцев хуторов и деревень Струго-Красненского района отличалась насыщенностью, организацией различного рода мероприятий, развитием культурно-просветительской жизни. Назовем некоторые населенные пункты Струго-Красненского р-на, которые населяли эстонцы, и остановимся на их культурной и хозяйственной деятельности (в скобках приводятся также и эстонские наименования населенных пунктов).

Андроново (Андронова Горушка; Andronovo Gora). К Андроновой Горушке, по состоянию на 1927 г., относилось 60 эстонских хуторов. Андронов-ская эстонская школа, располагавшаяся в Струго-Красненской вол., к 1923 г. размещалась в маленьком арендуемом хуторском доме. Она была очень бедной: у детей не было учебников и нечем было им писать в тетрадях. Прямо в классе находилась комната школьного учителя, где он жил. 9 января 1928 г. в помещениях эстонской школы Андроновой Горушки провели собрание красного уголка. Руководитель его тов. Мерин рассказал о работе кружков: пения, спортивного и драматического. В то время здесь работали 2 учителя. На собрании выбрали правление: К. Сильмансон, К. Ивансон, М. Кернер, Вийард и А. Масинг [Töö hakkas... 1928, 3]. В сентябре 1926 г. жители Андроновой Горушки отметили Международный день молодежи. Гостям праздника была показана пьеса, после чего хор исполнил три песни: «Julgesti wennad nüüd tööle», «Räästas» и «Ei saa mitte waiki olla» [Noorte päew 1926, 3].

Ведрилово (Vedrilovo). В Ведрилово в 1892 г. при церкви Покрова Пресвятой Богородицы был открыт приход для православных эстонцев. Богослужение здесь совершалось и на старославянском, и на эстонском языках.

Вейтлус (Выйтлус; Vöitlus). Деревня Вейтлус образовалась после того, как в 1939 г. сюда сселили эстонские хутора. В 1930-е гг. здесь существовала эстонская часовня.

Гора (Gora). В д. Гора в 1887 г. построили молитвенный дом, в котором размещалась и школа. В населенном пункте было евангелическо-лютеранское эстонское училище. В советское время здесь работала эстонская школа I ступени.

Домкино (Domkino). В 1874 г. сюда прибыли первые 15 эстонских семей. В 1918 г. поселение насчитывало 300 эстонских хуторов, где жили 3000 эстонцев. В Домкино были церковь, школа (построена летом 1874 г.), молитвенный дом, сельскохозяйственное общество (возникло в 1911 г.; председатель Г. Клауссон), пожарное и просветительское общества, а также потребительское объединение. 9 октября 1886 г. на церковь Домкино установили колокол. Пожертвованиями на колокол было собрано 60 руб., большую же часть средств выделил приход [Peeterburi... 1887, 2]. В 1894 г. в печати вышла книга «В честь освящения молитвенного дома в Домкино 11 сентября 1894 года» («Domkina palwemaja önnistamise pühal 11. septembril 1894») [Zenseeritud... 1895, 3]. К приходу церкви в Домкино относились пустошь Кашкарево (26 эстонских семей в 1918 г.), пустошь Красная (35 эстонских семей), Дуброшкино, Жеребятина, Суковска, Роодна, Тулба, Дубки и др. С 1902 по 1912 г. кистером-школьным учителем в Домкино работал Пеэтер Люудэ, который уехал 3 апреля 1912 г. в Орловскую губ., где ему досталось наследство. За 38 лет, начиная с 1874 г.,

в Домкино сменились 4 кистера-школьных учителя. Три из них были уволены, а П. Люудэ уволился сам [Domkino Eesti... 1912, 2]. В 1900 г. зарплата помощника учителя в Домкино составила 6 руб. в месяц [Oudowa maakonna. 1900, 4]. Когда здание школы при церкви пришло в негодность, в 1911 г. начали возводить новое здание для двуклассной эстонской школы. Однако из-за нехватки средств процесс строительства затянулся на несколько лет [Oudowa-Domkinost. 1915, 1]. В 1915 г. школу посещало около 70 детей, но детей школьного возраста в Домкино в это время было больше в 3-4 раза, и для их размещения не хватало школьных помещений [Domkino asundusest 1915, 1]. В 1916 г. кистером-школь-ным учителем здесь работал Пеэтер Виллак. В 1934 г. председателем Домкин-ского сельсовета был тов. Суси.

В неполной средней школе Домкино в 1936-1937 учебном году учителя занижали оценки учащимся. Так, учитель М. Краави ставил учащимся оценки «с потолка». В марте 1937 г. он организовал санитарный кружок, но в течение 2 месяцев работа так и не началась. Директор школы тов. Грюнберг был очень строг к учащимся. Результаты III четверти 1936-1937 учебного года показали довольно низкую среднюю успеваемость учащихся [Kooliöpetajad ei. 1937, 3]. По состоянию на 1931 г. в Домкино работала артель «Эдази» («Edasi»), объединившая 10 эстонских семей. Литературу на эстонском языке, выпускавшуюся эстонским ленинградским изд-вом «Кюльвая», можно было приобрести в 1932 г. в кооперативе Домкино и в колхозе «Пунане Задорье» у А. Сеппа [Järgmistes... 1932, 3]. В Домкинском сельсовете, в колхозе «Пунане Тяхт» выходила стенгазета «Койт» [Strugo-Krasnenski... 1935-36, 126]. По состоянию на 1936-1937 гг. в Домкинском сельсовете действовала сельскохозяйственная артель «Уус-Кюла».

Драничник. В д. Драничник в 1936-1937 г. существовала эстонская школа, где учителем работал Освальд Лоос [Strugo-Krasnenski. 1936-37, 34].

Дубницы (Dubnitsa). В 1918 г. здесь жили около 800 эстонцев. В Дубни-цах были школа, молитвенный дом, просветительское и сельскохозяйственное общество. В 1915 г. проживало 110 эстонских семей, приехавших из Тартумаа и Вырумаа. Пастор гдовской церкви приезжал в Дубницы дважды в год и совершал службу в местном молитвенном доме [Dubnitsa Eesti. 1915, 1]. В 1913 г. жители Дубниц могли выписать петербургскую эстонскую газету «Петербури Театайя» у торговца Й. Луйка.

Ермаленская пустынь (Jermalensk; Ermalenskaja). В Ермаленской пустыни (Ермаленск) в 1918 г. проживало 35 эстонских семей.

Задорье (Sadorje). В 1918 г. в Задорье проживало 80 эстонских семей, или 500 чел., прибывших в основном из Лифляндии. В Задорье находились потребительское объединение, молитвенный дом (построен в 1880 г.) и эстонская школа (учителем был Лодиссон). При красном уголке основали сельскохозяйственный кружок (рук. Ивансон; 23 члена в 1925 г.), драмкружок (Тийслер; 18 чел.), певческий кружок (Лодиссон; 18 чел.), кружок друзей газеты (Лодиссон; 5 чел.). В 1925 г. эстонскую газету «Эдази» («Edasi») выписывали 47 жителей Задорья. Красный уголок располагал 114 газетами. В 1925 г. школу в Задорье посещали 45 чел. В школьный совет входили Яан Цупсберг, Кристьян Пяренд и Пеэтер Йеговас [Sadorje kool 1925, 4]. В 1933 г. были объявлены вредителями бывший член церковной двадцатки Август Высу и его родственник Иосиф Торк, который скрыл церковное золото молитвенного дома в Задорье [Moguto-vi... 1932-35, 175].

Заречье (Saretsje). В 1881 г. в Заречье был построен молитвенный дом, который закрыли в 1920-е гг.

Луг-Лог (Луговская пустошь; Lug-Log). В 1905 г. в Луг-Логе открыт молитвенный дом-школа (закрыт в 1927 г.). С 1905 по 1916 г. работало Луговское эстонское училище. К 1925 г. работа эстонского клуба в Луг-Логе показывала хорошие результаты. Здесь были певческий кружок, драмкружок, кружок по изучению природы, кружок атеизма, кружок по искусству и политический кружок. Функционировал духовой ансамбль, имелось 14 музыкальных инструментов. Клубом до 1926 г. руководил С. Холстинг, затем его сменил Ф. Тоосманн [Lug-Log 1927, 3]. В 1932 г., в связи с 10-летием со дня смерти В. Кингисеппа, учащиеся школы I ступени в Луг-Логе организовали сбор денежных средств для поддержки заключенных эстонских тюрем. Удалось собрать 26 руб. 19 коп. [Kooliöpilased kodanluse... 1932, 4].

Масникова Гора (Мытусемяги, Масниково, Мосниково; Masnikowa Gora, Mötusemägi). В 1886 г. в Масниково построили молитвенный дом-школу, при котором действовало эстонское училище. В 1918 г. в Масниковой Горе, основанной в 1865 г., проживали 70 семей, происходивших из Тартумаа и Вы-румаа. В Масниковой Горе функционировали народный дом, эстонская школа и общество просвещения. Учитель приезжал из Гдова. В праздник Иванова дня (Яанипяэв) 24 июня 1914 г. в Масниковой Горе состоялся певческий праздник, на котором выступили 9 эстонских хоров из Домкино, Задорья, Струг-Белых, Масниковой Горы и других населенных пунктов [Laulupidu... 1914, 1].

Масниковская эстонская школа (с 1915 по 1930 г. учителем был Яан Гут-вес) и клуб находились в одном здании. Школа была обеспечена к 1923 г. учебниками, при клубе работали кружки пения, драматический и музыкальный. Сначала школа была 3-классной, потом - 6-классной. В конце апреля 1925 г. на собрании эстонского клуба подвели итоги 1924 г., в котором были проведены 9 заседаний, 1 общее собрание, 7 праздничных вечеров, 5 лекций; прибыль составила 63 руб. Приобрели литературу на 7 руб., на собраниях в 1924 г. в ряды клуба приняли 3 новых членов. Постановили проводить праздники 1 раз в 2 месяца; политические лекции - 1 раз в месяц [Uue hooga... 1925, 3]. К 1925 г. председателем эстонского полит-просветительского клуба стал Г. На-руск; председателем школьного совета - М. Тийдерманн. В Масниково по состоянию на 1931 г. работала артель «Сядэ», объединявшая 11 эстонских семей [Masnikowo... 1931, 3].

Маяково (Majakovo). В 1925 г. в эстонской школе в Маяково преподавал 1 учитель и обучалось 40 детей [Meie asunduse... 1925, 3]. В сентябре 1927 г. двухкомплектную школу преобразовали в семиклассную школу [Majakowo 2-komplektilwe... 1927, 4]. В 1927 г. в Маяково из Эстонского педагогического техникума были направлены 2 учащихся для организации здесь детского сада. Но учащиеся встретили сопротивление местных властей [Majakowo asunikud... 1928, 4]. В 1923-1935 гг. учителем в школе работал Тамм [Kooliöpetaja

ühiskonnategelane 1928, 3]. Певческие мероприятия в Маяково организовывал Херингсон. В 1925 г. в поселении работали певческий хор и драмкружок. В 1935 г. директором школы стал Бёклер. Учителями работали Мэйндок, Локк и В. Веэбер. В 1936 г. раз в месяц выходила стенная газета «Лёёкланэ» [Veeber 1936, 3]. В 1937 г. директором школы стал В. Веэбер.

Мягеде (Клескушки Гора; Mägede, Kleskuski Gora). В 1918 г. в Мягеде (Клескушки Горе) жили 40 эстонских семей, прибывших сюда преимущественно из волости Кадрина. В этом зажиточном населенном пункте располагались земская школа и сельскохозяйственное общество. 11 октября 1925 г. в красном уголке Мягеде демонстрировалась пьеса «Кочан капусты» («Kapsapea»), после чего собравшиеся играли в настольные игры [Noorte elu Mägedel 1925, 3].

Нишева. В пустоши Нишева в 1917 г. создали эстонское евангелическо-лютеранское общество, при котором действовал молитвенный дом. В советское время здесь работала эстонская школа I ступени.

Погорелка (Pogorelka). В 1918 г. в Погорелке жили 12 эстонских семей. Школа и эстонское общество отсутствовали. По состоянию на 1926 г. в Погорелке издавалась настенная газета на эстонском языке «Латерн» [Mis tegemata on 1926, 4]. К 1927 г. здесь существовали красный уголок и молочное товарищество. Возмущенный читатель газеты «Эдази» («Edasi») писал в редакцию, что поступающие в красный уголок эстонские газеты сразу же «прибирает к рукам председатель», использующий их для скручивания папирос. Остатки же газет он клеит на стену [On aga kord! 1927, 5]. 7 февраля 1928 г. в Погорелке демонстрировался фильм «Декабристы», который посмотрело много людей пожилого возраста. Доход от показа фильма составил 13 руб. 80 коп. [Pogorelka asunduses 1928, 3]. В 1928 г. газета «Эдази» («Edasi») сообщала, что осенью свою работу как всегда начала школа, но на занятия явились только 2 ребенка, так как остальные дети пасут скот и смогут прийти учиться только с наступлением первого снега [Pogorelka asunduse kool... 1928, 3]. Школьным учителем в Погорелке к 1937 г. работал Кристьян Циммер [Zimmer. 1937, 3]. Драмкружок По-горелки показал выездную пьесу «Любимый дядя» («Armas onu») в апреле 1928 г. в Стрякове. Выручка от продажи билетов составила 11 руб. 80 коп.; 25 % выручки отдали на строительство здания школы в Стряково [Pogorelka näitering... 1928, 3].

Посткино. В деревне Посткино была построенная из дерева часовня во имя Великомученницы Параскевы. К 1900 г. приход часовни насчитывал 816 чел., среди которых можно было встретить и православных эстонцев.

Пустомержа (Пууста, Катарина; Puusta, Pustapersa). В 1918 г. в Пусто-мерже проживало около 900 эстонцев, прибывших преимущественно из Вы-румаа. Здесь были школа, сельскохозяйственное общество и молитвенный дом, возведенный в 1900 г. Его преобразовали в церковь Святой Екатерины, которую закрыли в 1928 г. К 1927 г. поселение насчитывало около 100 эстонских хуторов [Samagonni... 1927, 3]. В здании Екатерининской эстонской школы в Пусто-мерже работал эстонский клуб «Сядэ». Школьным учителем был Мюлер. При клубе действовал драмкружок. В начале сентября 1925 г. в Пустомержу был прислан новый учитель - Э. Трейфельдт. 1 мая 1927 г. здесь состоялся торжественный вечер: на нем произнесли 2 речи, после чего гостям демонстрировалась шуточная постановка [Puusta 1927, 3]. 28 марта 1926 г. в деревне прошли выборы в сельсовет, по итогам которых председателем избрали А. Пауксепа, секретарем - Й. Агента, а членом сельсовета - Терезу Эйхе [Uue noukogu 1926, 3].

Селкино (Selkino). В 1918 г. в Селкино жили 300 эстонц?