ТРИ ЗАМЕТКИ К БИОГРАФИИ ОСИПА МАНДЕЛЬШТАМА

DOI 10.22455/2541-8297-2019-12-317-331 УДК 821.161.1

Три заметки к биографии Осипа Мандельштама

© 2019, А.Г. Мец

Аннотация: В заметке I рассматриваются биографии членов семей Сина-ни (1851-1941) и Монвиж-Монтвидов (1890-е — 1941), в заметке II — «эсеровский контекст» описанной Мандельштамом поездки на конспиративную сходку в Райволу. В заметке III обсуждается жанровая отнесенность мандельштамов-ского эпиграфа к стихотворению В.К. Шилейко "Delirium" и эпиграф самого Шилейко к шумеро-ассирийскому заговору. К рассмотрению и аргументации привлекаются архивные материалы из фонда Особого отдела Департамента полиции, материалы I и II Съездов партии эсеров.

Информация об авторе: Александр Григорьевич Мец, независимый исследователь, Гатчина, Россия. E-mail: agmets@mail.ru

Цитирование: Мец А.Г. Три заметки к биографии Осипа Мандельштама // Литературный факт. 2019. № 2 (12). С. 317-331. DOI 10.22455/2541-8297-2019-12-317-331

О судьбах членов семей Синани и Монвиж-Монтвидов

В семьях Синани и Монвиж-Монтвидов Осип Мандельштам бывал в юношеские годы (приблизительно 1907-1911), с чем связан наш непосредственный интерес к ним. Биографические данные о них имеются в воспоминаниях современников и обнаруживаются в архивных документах, однако неравномерно по персоналиям и биографическим периодам. В 2016-2018 гг. эти материалы пополнились справками, помещенными на сайте <^Е№» и в «Википедии»1, что позволяет выстроить более полную картину. Материалы эти с приложением фотографий опу1 Далее при ссылках на эти материалы указывается только название сайта.

бликовали Александр Владимирович Добровольский2 (внук Евгении Борисовны Синани), Андрей Николаевич Красильников, Марианна и Шарлотта Якоби (.¡асоЬу). Попытаемся обрисовать выяснившиеся биографические моменты, привлекая также другие источники.

В статье «Википедии» о Борисе Наумовиче Синани годом смерти указан 1922. Этот год и раньше иногда указывался в справках о нем, но источник этой даты неясен. Нам представляется более надежной дата, сообщенная литератором Абрамом Борисовичем Дерманом (1880-1952). Он был близким знакомым А.Г. Горнфельда, принимал участие в его литературных делах3, а 17 мая 1936 г писал ему: «У меня находится дневник Б.Н. Синани о Г.И. Успенском. Он подарил мне его незадолго до смерти в полное владение. Использовать мне его не довелось и вижу, что едва ли доведется в силу ряда обстоятельств. Теперь ко мне (через Глин-ку-Волжского4) пристают, чтобы я его продал. И сделать это надо. Но вот вопрос — как употребить деньги? Я поставил две цели: устроить могилу Б.Н. Синани и остаток отдать его дочерям. Относительно первого я уже предпринял кой-какие шаги, но вот — как быть с дочерями? Никаких зацепок у меня нет, родственники их (Крымские) ничего не знают»5. 14 мая 1937 г. Дерман возвращается к этой теме: «А знаете, я нашел какие-то хвосты адреса дочери Синани. Пишу сегодня — авось отыщется след Тарасов. И могилу его в Симферополе тоже разыскал и камень заказал»6. 13 октября 1938 г.: «Объявился адрес дочери Б.Н. Синани и его внука, последний живет в Ленинграде. Эта находка будет мне стоить 3 500 р. Но все-таки я доволен»7. Дневник Б.Н. Синани был продан в Гослитмузей, в «Летописях» которого Дерман и привел дату смерти Синани: октябрь 1920 г.8

Очень мало сведений имеется о жене Б.Н. Синани и матери его детей, Варваре Лукиничне Попадичевой. Неизвестны год ее рождения и дата смерти. В агентурной информации, поступавшей в Особый отдел Департамента полиции, имелись сведения о том, что она училась в Бернском университете9. В одном из полузабытых справочных изданий имеются сведения о революционной деятельности Б.Н. Синани, свидетельствующие об их знакомстве: «Синани Берах (Борис) Бабакович (Наумович), еврей-караим. Окончил Одесск. гимназию и в с[е]ред. 1870-х г.г. был студентом Мед.-Хир. ак[адем]ии. Проживая в Петербурге вместе с В. Колосовым, К. Бендеровским, был обыскан 25 апр. 1875 г. в связи с делом о пропаганде среди рабочих и солдат Московск. полка (дело Дья-кова-Сирякова); при обыске обнаружены запрещен. книги. Освобожден из тюрьмы в мае т[ого же?] г. и обязан подпискою о невыезде. Вторично обыскан 22 ноября 1876 г. вместе с Н. Худадовым, с которым жил на одной квартире. В 1877 г. окончил ак[адем]ию со званием лекаря. До 1880 г. был воен. врачом; в 1880 г. был земск. врачом в Корочанск. у[езде] (Курск. губ.); уволен вследствие политическ. неблагонадежности и поступил на должность врача в с. Ямтесове (Новгородск. у[езда] и губ.). В апр. 1881 г. снова был обыскан в связи с розыском В. Попадичевой10; подчинен негласн. наблюдению»11. Брак ее с Б.Н. Синани не был зарегистрирован, что явствует из копии метрической выписи в студенческом деле ее сына Бориса, где сказано, что он родился «незаконно»12. По справочнику «Весь С.-Петербург на 1901 г.» нам недавно удалось определить время и место ее кончины с точностью до одного года: не раньше второй половины 1900 г., не позднее первой половины 1901 г. (ранее мы писали, что она умерла в Колмове). По тому же справочнику определяется, что семья переехала из Колмова в С.-Петербург не позднее 1899 г. и первые годы занимала квартиру по адресу: Пушкинская ул., д. 4.

Участие отца (а возможно, и матери) в революционном движении сказалось на биографии детей. Биографические данные о сыне Борисе с достаточной полнотой отражены комментаторами «Шума времени» Мандельштама13. Его сестра Евгения (1886-1941, GENi), училась в гим9 ГАРФ. ДПОО [Департ. полиции, Особый отд.]. 1910 г. Д. 9, ч. 1. Л. 347.

назии Стоюниной. По данным В.Б. Некрасовой14, по окончании гимназии для продолжения образования уехала в Париж, где познакомилась с политэмигрантом, эсером А.П. Кудрявцевым15, от которого вне брака уже по возвращении в Петербург родила дочь Галю16 и сына Вадима17. По-видимому, под его влиянием во время революции 1905-1907 гг. принимала активное участие в партийной деятельности эсеров: была партийной пропагандисткой района, «на обыске у ней была обнаружена партийная литература, рукописи и прокламации», в связи с чем она была арестована и с 17 апреля по 20 июня 1906 г находилась в Доме предварительного заключения18. В 1915 г она вышла замуж за тенишевского выпускника Виктора Монвиж-Монтвида19, в браке родилась дочь Маина (1927-2014, GENi).

Когда именно Синани сблизились с Монвиж-Монтвидами, установить не удается. В беседе со мной 19 сентября 1976 г Ксения (1889-1980, GENi) и Анатолий (1904-2004, GENi) Монвиж-Монтвиды вспоминали о неоднократном появлении в их доме О. Мандельштама вместе с Борисом Синани20. В 1909 г. Борис Синани женился на младшей дочери, Александре Эдуардовне (Але, род. 1892). В 1910 г. родился их сын Игорь, а весной 1911 г. Борис скоропостижно скончался. После смерти мужа Аля переехала жить к Б.Н. Синани. Дальнейшая судьба Али сложилась драматически. В августе того же 1911 г. покончил с собой ее отец, Эдуард Станиславович21. Аля переехала жить в его родовое имение Адамполь в Витебской губернии. Вскоре она познакомилась с Адолием Адольфовичем фон Дёлле, оставившим свою семью в Петербурге, и в 1912 г. вместе с сыном поехала жить в его наследственное имение вблизи Веймарна. Здесь в 1914 г. она родила сына Евгения (ум. 1984, GENi). В 1916 г. Адолий оставил ее и вскоре воссоединился с семьей.

Аля тем временем сошлась с В.В. Демьяновским и родила сына Юрия. Адолий в это время жил в имении матери Пестка (вблизи селения Струги Белые). В 1919 г в период наступления Красных войск он был убит. В том же году Аля и ее сын Юрий умерли от тифа в лагере беженцев в Нарве. Оставшиеся в живых дети, Игорь и Евгений, попали в эстонскую миссию Красного Креста. Игоря взял на попечение Виктор Монвиж-Монтвид, Евгений был усыновлен семьей Якоби22.

К вопросу о поездке Мандельштама в Райволу

Это самая непроясненная с точки зрения реального комментария страничка воспоминаний Осипа Мандельштама из главы «Семья Сина-ни» «Шума времени»23. Настолько непроясненная, что один из комментаторов даже усомнился: а была ли такая поездка?24

Мандельштам писал:

«Поздняя осень в Финляндии, глухая дача в Райволе. Всё заколочено, калитки забиты, псы-волкодавы ворчат возле пустых дач. Осенние пальто и старенькие пледы. Жар керосиновой лампы на холодном балконе. Лисья мордочка молодого Т., живущего отраженной славой отца-цекиста. Не хозяйка, а робкое чахоточное существо, которому даже не позволено глядеть в лицо гостям. По одному из дачной темени подходят в английских пальто и котелках. Смирно сидеть, наверх не ходить. Проходя через кухню, приметил большую стриженую голову Гершуни.

"Война и мир" продолжается. Намокшие крылья славы бьют в стекло: и честолюбие, и та же жажда чести! Ночное солнце в ослепшей от дождя Финляндии, конспиративное солнце нового Аустерлица! Умирая, Борис бредил Финляндией, переездом в Райволу и какими-то веревками для упаковки клади. Здесь мы играли в городки, и, лежа на финских покосах, он любил глядеть на простые небеса холодно-удивленными глазами князя Андрея» (с. 212).

Комментаторы ставили своей задачей выяснить прикрепленность описанного события к тому или иному эпизоду истории партии эсеров

и относили его или к 1907 (А.А. Морозов25) или 1906 г. (А.Г. Мец26). После 1991 г. появилось немало работ, посвященных истории партии эсеров, написанных на ранее неизвестных читателю материалах, в том числе архивов охранки. Это обстоятельство обязывает применить новые материалы к нуждам нашего комментария.

Прежде всего — о Райволе. В указанный период это был небольшой поселок из двух частей — русской (с населением состоятельным) и финской (с населением бедным). Всего населения — ок. 2000 чел. Железнодорожная станция на пути в Выборг. Несколько в стороне от русской части — недавно образовавшийся дачный поселок, заселявшийся летом и пустевший к осени. Это к нему в мандельштамовском пассаже относится пейзаж: «Всё заколочено, калитки забиты, псы-волкодавы ворчат возле пустых дач». Выше двухэтажных строений в поселке нет.

Характеризуя состояние партии эсеров в 1906 г., М.И. Леонов пишет: «1906 г. — время многочисленных съездов: областных, губернских, городских, уездных, волостных, районных, а также крестьянских и военных пропагандистов. Партийные комитеты и группы впервые стали регулярно отчитываться о своей деятельности. Партийная статистика: учет количества организаций и их членов, издания прокламаций и другой литературы, сфер деятельности, боевых дружин и вооружения, проведенных митингов, агитационных мероприятий среди рабочих, крестьян, солдат, студентов — ведет свое начало именно с 1906 г. Во всем этом, на наш взгляд, выразились качественные изменения, произошедшие в партии с 1905 г. Из совокупности малочисленных кружков, которые таили свое внутреннее состояние, она, по внешним признакам, превращалась в типовую нелегальную партию II Интернационала с характерными чертами массовой организации, всё более и более сближаясь в этом отношении с российской социал-демократией»27. После поражения в декабре 1905 г., пишет на той же странице автор, партия возрождается: «Инфраструктура ее в 1906 г. чрезвычайно разветвилась: рабочая, студенческая, ученическая, военная, боевая, пропагандистская и многие другие организации насчитывали в совокупности до трех тысяч человек» (курсив наш. — А.М.).

В упомянутом труде представляются существенными сведения о численности Съездов и Советов партии. По перечислению организаций, на I Съезде делегатов было около 100 человек плюс приглашенные и гости, на II (экстренном) — несколько больше. По II Совету партии

сведений о численности нет, но по данным о представительстве можно говорить о не менее чем пятидесяти участниках.

Имеющиеся в труде М.И. Леонова сведения о численности, мерах охраны, трудоемкости и длительности предварительной подготовки позволяют утверждать, что Райвола не могла быть избрана местом проведения Съезда, Совета или сколько-нибудь крупной партийной конференции. Скажем также, что в известной нам литературе о деятельности эсеров (в том числе с учетом архивных данных Департамента полиции) Райвола не называлась. Наиболее вероятно, с такой точки зрения, что в этом поселке могла проводиться немногочисленная конференция низового организационного уровня, например районная (возможно, та самая, в которую входили Евгения и Борис Синани)28. Если согласиться с данной трактовкой, то возникнет вопрос, мог ли Мандельштам увидеть на такой сходке Григория Гершуни. Вопрос о местопребывании Гершуни осенью 1906 г., начиная с бегства из Акатуя в октябре, несмотря на его собственные воспоминания29, также не может считаться окончательно решенным ввиду принимаемых, как обычно в подобных случаях, мер самоцензурного характера30. Хотя настоятельных побуждений к сомнению в достоверности этих воспоминаний у нас не имеется, упомянем, что уже в конце октября 1906 г. ходили слухи о нахождении Гершуни в Петербурге31, так что появление имени Гершуни в «Шуме времени» могло быть не одним лишь результатом напряженного желания Мандельштама увидеть его воочию, но поддерживалось указанными слухами. Прибавим, что до Райволы Мандельштам не мог видеть Гершуни в лицо, и этим также могла быть вызвана ошибка в опознании. Мандельштам в том же эпизоде называет еще одного участника — «молодого Т., живущего отраженной славой отца-цекиста». А.А. Морозов считал, что подразумевался сын видного «цекиста» Н.С. Тютчева — Сергей Николаевич Тютчев32. Сейчас известны его годы жизни — 1886-1918 — и то, что он был офицером лейб-гвардии Саперного батальона. Присутствовал ли он на сходке в Райволе, можно судить только гадательно.

Есть в творчестве Мандельштама еще одно произведение, связанное сюжетом с той поездкой в Райволу. Приведем его:

Пусть в душной комнате, где клочья серой ваты И стклянки с кислотой, часы хрипят и бьют, — Гигантские шаги, с которых петли сняты, — В туманной памяти виденья оживут.

И лихорадочный больной, тоской распятый, Худыми пальцами свивая тонкий жгут, Сжимает свой платок, как талисман крылатый, И с отвращением глядит на круг минут...

То было в сентябре, вертелись флюгера, И ставни хлопали — но буйная игра Гигантов и детей пророческой казалась,

И тело нежное — то плавно подымалось, То грузно падало: средь пестрого двора Живая карусель без музыки вращалась!

Апрель 191233

Первые два катрена этого стихотворения в сонетной форме говорят о болезни Бориса Синани, его скоропостижной смерти весной 1911 г. и напоминают о цитированном выше месте «Шума времени»: «Умирая, Борис бредил Финляндией, переездом в Райволу и какими-то веревками для упаковки клади», — а два терцета дают пейзаж той осени в Райволе, в уже покинутом дачниками поселке34. Отметим разноречие во времени проведения сходки в Райволе между стихотворением и «Шумом времени»: в первом — «То было в сентябре», во втором — «Поздняя осень», что предполагает вторую половину осени. К тому же как раз в октябре (20-го) 1906 г. созывался II Совет партии эсеров, но не в Райволе, а на Иматре35. Примыкающий к нему II Съезд ПСР «проходил с 12 по

Приходится признать, что однозначного решения вопроса о том, в 1906 или 1907 г. происходила сходка в Райволе, не имеется.

«В начале 1907 г. власть твердой рукой наводила порядок. Смуты и волнения, сотрясавшие страну, прекратились, единичные антиправительственные действия уже не представляли опасности. П.А. Столыпин искренне желал сотрудничать с Думой, но та, за исключением правых и октябристов, не услышала разумного призыва. Вновь шли бесконечные дебаты о политической амнистии, большинство отказалось осудить

организации, редакции газеты "Труд", авторитетные деятели партии (15 решающих и 25 совещательных голосов). На Совет пригласили несколько крестьян-трудовиков, руководителей ВКС и других родственных организаций. С докладом "По поводу участия в выборах во 2-ю Государственную думу" выступил М.А. Натансон» (ЛеоновМ.И. Указ. соч. С. 346).

революционный террор, были выставлены неприемлемые для власти аграрные законопроекты. Думская аграрная комиссия в конце мая 1907 г. высказалась за необходимость обязательного отчуждения помещичьих земель — это был вызов правительству. Стало ясно, Дума такого состава неспособна к конструктивной деятельности.

По поручению Столыпина был подготовлен законопроект, который, не нарушая общей схемы выборов, обеспечивал преимущество в Думе крупных землевладельцев и предпринимателей. Составляя менее 1% населения, они получали возможность выдвигать 2/3 выборщиков. В конце мая Николай II одобрил этот проект. Нашелся и повод: дело "о военном заговоре", заговоре против государственного строя социал-демократической фракции.

В ночь со 2 на 3 июня Николай II подписал Манифест о роспуске Думы и новый закон о выборах, который нарушал "Основные законы". Однако власти не видели иного пути укрепления российской государственности и проведения необходимых преобразований. Страна отнеслась к разгону II Думы спокойно. 3 июня 1907 г. революция окончилась»37. Далее в 1907 г. деятельность партии эсеров проходила под знаком депрессии. Поэтому для партийной сходки в Райволе, о которой писал Мандельштам, 1907 г. маловероятен, хотя вовсе не исключен. Следует также принять во внимание сведения о том, что в училище у Мандельштама с сентября по середину ноября 1906 г. было 14 прогулов38, что могло быть связано с проводившейся им партийной работой.

Укажем еще материал к поднятому М. Сальман вопросу о том, принимали ли в партию эсеров учеников средних учебных заведений: «Студенческие эсеровские организации в 1905-1907 гг. были созданы во всех городах, где имелись высшие учебные заведения. Наиболее крупными были организации в Петербурге (800 чел.), в Москве, а также в Томске (300 чел.), где студенчеству комитет уделял наибольшее внимание. Школьные группы и союзы имелись во всех губернских городах Европейской России и в крупных уездных городах. Часто в школьных группах числилось 50-70 человек (Орел, Пенза, Самара), реже — 100-200 человек (Воронеж, Вятка). Особенно много было молодежи в организациях Северо-Запада, где учащиеся составляли ядро организаций ряда уездных городов и местечек»39. На конференции Петербургской организации партии эсеров 4 февраля 1907 г. среди около 100 делегатов был один

«гимназист 8 класса»40. Из последнего сообщения видно, что надежда Мандельштама увидеть на конспиративном собрании Г. Гершуни была не вовсе безосновательна.

«Есть кто-то черный; он догонит»

В заглавие нами вынесена строка Мандельштама, взятая В.К. Ши-лейко эпиграфом для своего стихотворения "Delirium"41. Имеющаяся для исследователя «интрига» заключается в том, что в литературном наследии Мандельштама текст, ставший источником эпиграфа, до сих пор не обнаружен, как не обнаружены и какие-либо связи, позволяющие как-то его интерпретировать. Приведем стихотворение Шилейко, открывающееся этим эпиграфом:

Delirium

Еще не порываю нить, Меня скрепляющую с вами; Еще умею говорить Обыкновенными словами; Но чувствую уже недуг, Уже речам внимаю странно, И непонятно, бездыханно Глаза остановил испуг...

В.В. Емельянов в главке «Таинственный эпиграф» своей содержательной и интереснейшей работы43 привлекает к исследованию процитированное стихотворение Шилейко и мандельштамовский эпиграф к нему. Увязывая метафору «черный» эпиграфа с той же метафорой в стихотворении Мандельштама «Как черный ангел на снегу...» и, далее, со строкой «Черных ангелов крылья остры...» из стихотворения Ахматовой «Как ты можешь смотреть на Неву...», В. Емельянов приходит к предположению, что "Delirium" Шилейко обращен к Ахматовой44. Но здесь исследователь не обратил внимания на то, что Шилейко использовал и другой эпиграф,

заимствованный из стихотворения Мандельштама «Автопортрет», приложив его к обращенному к Мандельштаму же стихотворению «Смущенно думаю о нем...» (1914)45. В то же время заметно, что у Шилейко было обыкновение предварять стихи, обращенные к кому-либо из друзей, эпиграфами из их же стихотворений: таковы «Его любовь переборолась...» (М. Лозинскому, 1914), «Еще дрожат пустые воды...» (Гумилеву, 1916), «Еще болезненно-свежа...» (Ахматовой, 1914)46. Из того и другого проистекает необходимость первоочередным шагом проверить, не обращен ли "Delirium" не к кому иному, как к Мандельштаму. С другой стороны, с обращенными к Ахматовой в том же сентябре 1914 г. стихотворениями Шилейко «Уста Любви истомлены...», «Муза» и «Сафо» (6 октября 1914) ни мотивами, ни эмоциональным тоном "Delirium" никак не перекликается. Таким образом, как представляется, есть достаточные основания считать "Delirium" обращенным к Мандельштаму.

Вернемся теперь к шумеро-ассирийскому заговору. В одном из вариантов описания амулета Шилейко предпосылает статье эпиграф, первая строка которого, с изменением, соответствует вынесенной нами в заглавие мандельштамовской строке, а вторая и третья, как установил В.В. Емельянов, перифразируют строки стихотворения Тютчева «По равнине вод лазурной...». В целом его текст следующий:

Есть кто-то страшный, он догонит, Его уносит через сны Корабль магической луны

(у Тютчева: «Сны играют на просторе / Под магической луной...»).

В. Емельянов называет мандельштамовский эпиграф составной частью его утраченного стихотворения, но ограничивается голословным утверждением47. Также не приводит он никаких доводов тому, что обработка тютчевского текста во второй и третьей строке — работа Мандельштама. Оснований так считать мы не усматриваем, и для нас очевидно, что это работа Шилейко.

Настолько же очевидно для нас, что Шилейко, объединяя чуть измененный мандельштамовской эпиграф и творчески переработанные тютчевские строки в целостную в смысловом отношении конструкцию, умысла восстановить якобы существовавшее мандельштамовское стихотворение не имел.

Стремление Мандельштама, начиная с юности, к созданию афористических изречений (в основном, правда, в шуточном роде48), иногда сохранившихся только в памяти современников и дошедших до нас в поздних воспоминаниях, позволяет высказать предположение, что фраза, взятая Шилейко эпиграфом к &^еНпит&у", была пословичным речением Мандельштама, существовавшим только в устной форме и закрепленным одним только Шилейко.

В заключение хотим отдать должное В.В. Емельянову за энтузиастическое собирание и изучение научного и литературного наследия В.К. Шилейко.

Литература

Емельянов В.В. SUMERO-ROSSICA // Летняя школа по русской литературе. 2017. Т. 13. № 3. С. 239-259.

Леонов М.И. Партия социалистов-революционеров в 1905-1907 гг. М.: РОС-СПЭН, 1997. 512 с.

Летопись жизни и творчества О.Э. Мандельштама / Сост. А. Меца при участии С.В. Василенко, Л.М. Видгофа, Д.И. Зубарева, Е.И. Лубянниковой, П. Мицнера. 3-е изд., испр. и доп. СПб.: Интернет-издание, 2019. 512 с.

Мандельштам О. Камень / Изд. подгот. Л.Я. Гинзбург, А.Г. Мец, С.В. Василенко, Ю.Л. Фрейдин. Л.: Наука, 1990. 398 с.

Мандельштам О. Шум времени / Подгот. текста С. Василенко; коммент. А. Морозова. М.: Вагриус, 2002. 302 с.

Мец А.Г. Осип Мандельштам и его время. Анализ текстов. СПб.: Гиперион, 2005. 304 с.

Мец А.Г. Осип Мандельштам и его время. Анализ текстов. Изд. 2-е, испр. и доп. СПб.: Интернет-издание, 2011. 273 с.

Некрасова В.Б. О семье Синани // Сохрани мою речь: Мандельштамовский сб. М.: Обновление, 1991. С. 60-65.

Сальман М.Г. О разных смыслах автобиографичности у О.Э. Мандельштама: на примере «Шума времени» // AvtobiografiЯ. 2013. № 2. С. 135-149.

Шилейко В. Пометки на полях / Публ. И. Платоновой-Лозинской; вступ. ст. А.Г. Меца, И.Г. Кравцовой; подгот. текста и коммент. А.Г. Меца. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 1999. 160 с.

References

Emel&ianov V.V. SUMERO-ROSSICA. Letniaia shkola po russkoi literature [Summer school on Russian literature], 2017, vol. 13, no. 3, pp. 239-259. (In Russ.)

Leonov M.I. Partiia sotsialistov-revoliutsionerov v 1905-1907 gg. [The Socialist Revolutionary Party in 1905-1907]. Moscow, ROSSPEN Publ., 1997. 512 p. (In Russ.)

Letopis& zhizni i tvorchestva O.E. Mandel&shtama [Chronicle of Osip Mandelstam&s life and work], comp. by A. Mets with the participation of S.V. Vasilenko, L.M. Vidgof, D.I. Zubarev, E.I. Lubyannikova, P. Mitsner. 3rd ed., corr. and add. St. Petersburg, Internet-izdanie Publ., 2019. 512 p. (In Russ.)

Mandel&shtam O. Kamen& [The Stone], ed. by L.Ia. Ginzburg, A.G. Mets, S.V. Vasilenko, Iu.L. Freidin. Leningrad, Nauka Publ., 1990. 398 p. (In Russ.)

Mandel&shtam O. Shum vremeni [The Noise of Time], ed. by S. Vasilenko, comment. by A. Morozov. Moscow, Vagrius Publ., 2002. 302 p. (In Russ.)

Mets A.G. Osip Mandel&shtam i ego vremia. Analiz tekstov [Osip Mandelstam and his time. Text analysis]. St. Petersburg, Giperion Publ., 2005. 304 p. (In Russ.)

Mets A.G. Osip Mandel&shtam i ego vremia. Analiz tekstov [Osip Mandelstam and his time. Text analysis]. 2nd ed., corr. and add. St. Petersburg, Internet-izdanie Publ., 2011. 273 p. (In Russ.)

Nekrasova V.B. O sem&e Sinani [On Sinani family]. Sokhrani moiu rech&: Mandel&shtamovskii sb. [Preserve my speech: Mandelstam collection]. Moscow, Obnovlenie Publ., 1991, pp. 60-65. (In Russ.)

Sal&man M.G. O raznykh smyslakh avtobiografichnosti u O.E. Mandel&shtama: na primere "Shuma vremeni" [On different meanings of O.E. Mandelstam&s autobiographical nature: evidence from "The Noise of Time"]. Avtobiografila, 2013, no. 2, pp. 135-149. (In Russ.)

Shileiko V. Pometki na poliakh [Notes in the margin], publ. by I. Platonova-Lozinskaya, intro. by A.G. Mets, I.G. Kravtsova, ed. and comment. by A.G. Mets. St. Petersburg, Ivan Limbakh Publ., 1999. 160 p. (In Russ.)

Three notes on Osip Mandelstam&s biography

© 2019, Alexander Mets

Abstract: The first note discusses biographies of the Sinani (1851-1941) and Monvizh-Montvid (1890s — 1941) family members. The second note discusses the "Social Revolutionary context" of the trip to a secret meeting in Rayvola described by Mandelstam. The third note discusses the genre relatedness of Mandelstam&s epigraph to the poem "Delirium" by V.K. Shileiko and Shileiko&s epigraph to the Sumerian-As-syrian incantation. Archival materials of Police Department Special Division and of the 1st and 2nd Socialist Revolutionary Party Congresses are involved in the consideration and argumentation.

Information about the author: Alexander Mets, independent researcher, Gatchi-na, Russia. E-mail: agmets@mail.ru

Citation: Mets Alexander. Three notes on Osip Mandelstam&s biography. Literary fact, 2019, no. 2 (12), pp. 317-331. DOI 10.22455/2541-8297-2019-12-317-331