Спросить
Войти
УДК: 327.323
МАСАУЛОВ С.И.,
директор Центра перспективных исследований, Киргизия
e-mail: smasaulov@gmail.com
MASAULOV S.,
Director of the Center for advanced research, Kyrgyzstan
рамки интеграционного взаимодействия, преимущества и недостатки участия Киргизии в евразийской интеграции, национальные интересы, сюжеты развития интеграции
framework for international interaction, advantages and shortages of participation of Kyrgyzstan in Eurasian integration, national interests, scenarios of integration
development
УЧАСТИЕ КИРГИЗИИ В ИНТЕГРАЦИОННЫХ ПРОЕКТАХ:
ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ
В статье исследованы условия, задачи и цели интеграции Киргизии в евразийскую интеграцию. Изучены геополитические, экономические и национальные факторы, влияющие на республику, предложены сценарии интеграции Киргизии в Евразийский союз.
PARTICIPATION OF KYRGYZSTAN IN INTEGRATION PROJECTS: EURASIAN UNION
The article examines conditions, tasks and goals of the integration of Kyrgyzstan into the Eurasian project. Studies geopolitical, economic, and national factors influencing on the Republic, proposed possible scenarios of Kyrgyzstan&s integration into the Eurasian Union.
Вопрос вступления Киргизии в Таможенный союз (ТС) и шире — в Евразийский экономический союз должен рассматриваться в рамках, столь же широких и значимых, сколь судьбоносным представляется и предстоящий выбор.
Первый вопрос — это наследие Российской Империи и Советского Союза. Оно уникально в том смысле, что это был процесс выстраивания земель, обеспечения их модернизации и развития, особенно в советское время. Строго говоря, о «колониальной эксплуатации» Россией этих земель могут говорить либо заинтересованные идеологи, либо недобросовестные исследователи. Для становления киргизской нации это было время быстрого роста во всех сферах жизнедеятельности.
Второй — водно-энергетический вопрос в Центральной Азии. Любые
устойчивые государственные образования в Центральной Евразии, и прежде всего в Фергане, могут существовать, только если государственные органы контролируют водоснабжение, от истоков и до конечного потребителя. Если это невозможно, то государственные формы становятся неустойчивыми.
Между тем относительно ТС ситуация в Киргизии характеризуется отсутствием ясности последствий. Для различных общественных групп принципиально важно понять, как произойдет переход к полноправному вхождению в интеграционное объединение. Более конкретно, и так, как это интересует большинство активного населения страны: — чем торговать будем? Глобализация проявилась уже в определенной тенденции: если в начале XX в. торговля составляла 3—5% мирового ВВП (импорт и экспорт), в середине века — 20%, то сегодня — 60%. Это означает, что надо чем-то торговать, если хочешь сохраниться как самостоятельная страна. Последнее требует восстановления национального производства, снесенного «волной 90-х».
В Центральной Азии у каждой страны маленький внутренний рынок (60 млн. населения в Казахстане, Киргизии, Узбекистане, Таджикистане, Туркмении, только вместе взятых), поэтому не имеет смысла производить много товаров и услуг для внутреннего потребления.
Продукция должна быть экспор-тно-ориентированной.Отсюда в цепочке «инвестиции — производство — торговля» последнее звено движет остальными. Ежегодно мировая торговля увеличивается на 7—10%, в то время как мировой ВВП увеличивается только на 3—5%.
Какие проблемы Киргизии может решить создание единого евразийского пространства, благоприятного для человеческих отношений и развитию конструктивных международных связей и выступающего в форме экономического союза? Это:
Интеграция для Киргизии
Страна находится во всевозможных интеграционных проектах и объявляет о своем желании присоединиться к новым. Результаты официально функционирующих интеграционных структур на данный момент могут быть признаны неоднозначными. Например, все попытки реализовать интеграционные проекты в рамках Центральной Азии не привели к желаемым результатам; есть предложения, которые в действительности ведут только к дезинтеграции и ставят под сомнение само существование суверенной Киргизии.
Исходя из анализа внешних проектов, по которым работает Киргизия, интеграционных направлений, по которым может двигаться страна, всего четыре:
а) включение в орбиту «мафиозного исламизма» (к исламу имеет весьма опосредованное отношение). Важно подчеркнуть, что на этом пути уже сформировались институты, реализующие цели включения страны в орбиту исламистских мировых структур;
б) интеграция с китайскими структурами. На этом пути уже есть институты, обеспечивающие реэкспорт китайских товаров (Официально на 1 млрд. долл.; по китайской статистике, в докризисные годы — по 10 млрд. долл.). Значительно выросла доля китайских мигрантов. Китайские предложения по строительству больших энергетических объектов в Киргизии конкурируют с российскими проектами;
в) интеграция в «Большой Центральной Азии» либо в структурах «Нового Шелкового пути». В стране есть институты, обеспечивающие поддержку данного вектора, реализующего «отрыв» страны от Таможенного союза и т.д. и втягивание в географическую агломерацию с центром в проблемном Афганистане. Масса неправительственных организаций и экспертных объединений страны, рассуждающих в духе 90-х годов о том, как обстоят дела «в развитых странах», реализуют, вне их собственных установок, именно этот вектор;
г) евразийская интеграция. Сформированных институций, отстаивающих данный путь страны, фактически нет. При этом важно подчеркнуть, что страна может развиваться только на этом пути. Все другие варианты интеграции вынуждают Киргизию платить ренту отсталости.
Геоэкономический баланс
Для выбора интеграционного направления весьма важно опираться на ясные критерии выбора. В основание был положен геоэкономический баланс страны. Положение страны в геоэкономическом мире определяется тем, какое место она занимает на глобальном рынке, каким образом включена в систему мировых обменов. При этом обмен товарами и движение капиталов — лишь часть потоков, текущих в геоэкономическом пространстве. Кроме товаров и финансов в мире движутся культурные ценности (идеи, технологии, культурные образцы и пр.), а также существует оборот человеческого капитала и природной среды.
Аналитическим инструментом, отражающим положение страны в геоэкономическом пространстве, мог бы выступить геоэкономический баланс расходов и доходов страны в глобальных обменах.
Потребляющие большие товарные ресурсы развитые страны свой товарный дефицит в глобальных обменах, как правило, покрывают так называемой рентой развития — взиманием платы за пользование идеями, информацией и культурными ценностями, а также за допуск представителей «менее развитых» стран на свои богатые рынки. Менее развитые регионы и страны дефицит своего торгового и платежного баланса в глобальной
экономике покрывают, как правило, природными ресурсами: людьми, сырьем, территориями, т.е. рентой отсталости.
Таким образом, при выборе скорости интегрирования геоэкономический баланс не позволяет действовать
так, как это происходило с Евросоюзом: последовательно, от объединения угля и стали через экономические структуры, и вплоть до надгосударс-твенного объединения. Нужно начинать с последнего, и достраивать проектно все институты.
Национальный интерес Киргизии
В Киргизии пересекается (накладываются на один и тот же материал) несколько типов общественных устройств. Первый — это общество коммунального типа (родовое, клановое устройство, так называемые жамааты, частично — махалли). Второй — советская система управления: административное воздействие, обеспеченное экспертно-научными ресурсами, льготами, неэффективными предприятиями и т.п. Третий — западная, или демократическая, форма устройства и управления обществом. Четвертый — так называемое «сетевое» общество (часть киргизского общества, вступившая в информационное глобальное сообщество). Наконец, пятый — религиозно оформляющиеся фундаменталистские общины.
Между тем страна — это территория, помноженная на смысл, который организует людей, живущих в этом пространстве. Таким образом, в Киргизии несколько смыслов и несколько «стран». Каждый из внешних и внутренних проектов опирается на какое-то из «устройств» страны, часто противопоставляя их друг другу. При той силе воздействия внешних проектов, которая имеется в данной ситуации, непонятно, как Киргизии
самостоятельно удастся совместить разные типы устройства.
В то же время надо отметить, что есть проекты, не учитывающие существование Киргизии: а) как независимого, суверенного государства; б) как многообразно устроенного общества. Не встречая в Киргизии рамок собственного странового проекта, любые внешние и внутренние проекты опираются исключительно на свои цели, подчас не учитывая культурной идентичности и собственно интересов страны.
Отсюда вывод: национальный интерес страны заключается в гармонизации различных типов общественного устройства, обретение некоего баланса различных устройств страны.
На каком же пути это станет возможным?
Здесь следует учитывать несколько важных для возможного развития страны сюжетов и, соответственно, решаемых проблем.
I. Сюжет.
Трудовая миграция из Киргизии — рента отсталости — это антро-поток в северо-западном направлении (Более полумиллиона граждан Киргизии едут только в Россию). Он одновременно указывает на границы
того союза, в котором укладывается антропоток и где при определенных решениях может восстановиться социокультурная связность. Киргизия, таким образом, заинтересована в быстром решении вопроса о двойном гражданстве, причем вторым будет гражданство Евразийского союза.
II. Сюжет.
Электроэнергетика Киргизии — типичный пример части некоего целого, вырезанного из советской экономики. Поэтому этот кусочек никак не может зажить самостоятельной жизнью. Электроэнергетика оказалась тесно переплетена с политической жизнью страны. Повышение тарифов на свет для населения стало одной из причин переворота 2010 г. Новое правительство в популистских целях снизило тарифы до 0,7 сом за кВт. Сейчас этот вопрос политизирован, регулярно проскальзывают высказывания о прямой связи подъема тарифов и «третьей революции» (последний переворот случился при росте тарифов до 1,5 сом)1.
Ситуация требует принятие Евразийской энергетической хартии. Сейчас договоры о поставках и транзите энергоносителей из Центральной Азии имеют, как правило, форму двусторонних договоров и не учитывают комплексных реалий. В Центральной Азии договориться не удается, нужна большая рамка — Евразийский пакт стабильности энергопоставок. Не следует ждать, пока коллективную повестку евразийской энергополитики за Киргизию выработают в Брюсселе. Сегодня Евразийский союз имеет куда больше шансов и оснований выдвинуть свой вариант.
III. Сюжет.
Водные проблемы, которые всегда были в Срединной Азии причиной войн, имеют отчетливо выраженный комплексный характер. Они не решаемы в двусторонних договорах. Попытки создать водно-энергетический консорциум в Центральной Азии, несмотря на формальный политический патронаж извне, не принесли желаемых для Киргизии результатов: консорциума нет, баланса интересов не найдено, взаимные претензии стран усилились.
Киргизия нуждается в создании Высокой комиссии Евразийского союза по комплексному решению водных проблем2. Необходимо также коренным образом менять систему водопользования и водосохранения. Все эти вопросы Киргизия может решить
только при опоре на союзнические и при поддержке международных отношения при выстраивании и соб- проектов сохранения чистой воды для людении различных водных балансов человечества.
Управление
Итак, Евразийский союз заявлен как некоторая перспектива. Однако где институции, реализующие эту перспективу? Можно предполагать, что другие интеграционные проекты дадут возможность ЕАС проявить себя в ЦА не в силу доброты, но в силу раздела сфер влияния. Однако политические элиты Евразийского союза пока не приступили к поиску формулы решения центрально-азиатских проблем. Можно говорить, что в ведущих странах ЕвразЭС по Центральной Азии нет политической доктрины как таковой. Сегодня отступление в регионе продолжается на всех фронтах. Российские фирмы, в отличие от западных компаний или китайских, представлены весьма слабо. В политическом плане в правящем классе проявляется слабое понимание особенностей стран и народов. Как прямое следствие этих неудач — в Киргизии идет возврат к национализму и усиление позиций исламистов.
Киргизии, как, впрочем, и другим странам Центральной Азии, не удалось разрешить многочисленные региональные проблемы, в их взаимоотношениях растет напряжение или недоверие. Это означает, что цели стабилизации ситуации в регионе не достигнуты, и не могут быть достигнуты вне интеграционных процессов. В то же время государства ЦА нуждаются в медиаторе при решении проблем региона. И на это место обязательно придет игрок, если Россия не будет выполнять исторически предопределенную ей роль реализовать интеграционный проект.
Американцы четко придерживаются в странах Центральной Азии стратегии последовательного создания1: рамок отношений — порождения программ сотрудничества — поддержание отношений и процедур. Именно это позволяет сформировать слой политиков и экспертов, «завязанных» на конкретные проекты.
Сначала была проведена работа над рамкамивзаимодействия: а) в 1992-м американский Сенат принял Закон о поддержке свободы, подчеркнувший важность оказания помощи новым независимым государствам; б) в 1999 г. последовала Стратегия Шелкового пути. Эти документы заложили основу для вовлечения Соединенных Штатов в дела региона. Далее настал черед программ, включая военное направление.Хотя многие программы преследовали специфические цели, кумулятивный эффект заключался в формированииотношений и процедур для работы со странами ЦА, а также в создании там кадров, которые имеют опыт работы со структурами США. Эти усилия во многом создали рамочные условия для размещения американских военных контингентов в Центральной Азии, когда оно стало необходимым для борьбы с терроризмом.
Между тем проблемы взаимодействия Киргизии со странами СНГ (последнее переносится и на страны ТС) - это:
Предложения
Нужно реализовать проектный подход на программирование, как это делали американцы, времени уже нет. Разработка программ взаимодействия займет слишком много времени, уже не отпущенного странам ЕврАзЭС. Именно эти страны могут занять позицию медиатора в ЦА. Иначе на этой роли окажутся либо Китай, либо США.
В связи с этим предлагается такой подход: сначала выработать конкретные проекты взаимовыгодного сотрудничества, а затем программы. Таким образом, стратегия выстраивания Евра-зЭС выглядит так: проекты (появление деловых отношений) — программы (наполнение рамки дружбы содержанием союзнических отношений).
Необходимо обеспечить строительство институтов взаимодействия. К таковым относятся: политические решения о вхождении в Киргизию бизнеса стран ЕвразЭС; совместное, евразийских и киргизских экспертных структур, сопровождение проектов евразийского бизнеса в Киргизии; согласованные форматы взаимодействия экспертных и аналитических групп, отрабатывающих документы, представляемые в дальнейшем на решение наднациональных органов Союза; форумы деловых структур стран.
Киргизия заинтересована в политических наднациональных органах, вырабатывающих коллективную повестку прямо сейчас. Выбор здесь
следующий: либо развитие страны в рамках Союза, либо дальнейшая плата ренты отсталости. Именно медленное движение может вызывать опасения и недопонимание. Совместная работа в общих структурах снимет предубеждения. Но это должна быть проектная работа, а параллельно необходимо запускать мегапроекты, которые позволят поддерживать баланс работающих проектов ЕвразЭС.
Евразийский экономический союз — не экспансия, а форма естественного существования и элементарного
выживания для народов, проживающих в регионе. В этом смысле это единственно возможная форма сохранения суверенитета и государственной целостности Киргизии в начале XXI в. Такой может быть позиция ориентированной на национальное развитие элиты страны.
Однако чтобы реализовать выбор в пользу интеграции, надо значительно и решительно увеличить плотность коммуникаций, исследований различных вопросов и, в конечном счете, победить в этом движении.
