Спросить
Войти
АНАЛИТИКА
УДК 323.2 А. ГРОЗИН,
кандидат исторических наук, заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ, старший научный сотрудник Института востоковедения Российской академии наук SPIN-код: 5621-8571 E-mail: andgrozin@yandex.ru
Казахстан, Н. Назарбаев, элиты, политическая власть, финансово-промышленные группы, кланы, топливно-энергетический комплекс, нефть.
A. GROZIN,
candidate of historical Sciences, head of the Department of Central Asia and Kazakhstan of the Institute of CIS Countries, senior researcher of the Institute of Oriental studies of the Russian Academy of Sciences
Kazakhstan, N. Nazarbayev, elites, political power, financial and industrial groups, clans, fuel and energy complex, oil.
ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ВНУТРИЭЛИТНОИ СФЕРЫ И ТЭК КАЗАХСТАНА
Нефтегазовая составляющая хозяйственно-экономического комплекса Республики Казахстан (РК) привлекает к себе большое внимание инвесторов. При этом сложность анализа реальной ситуации в рассматриваемой сфере заключается не только в часто завышаемых оценках запасов и производственных мощностей со стороны казахских властных структур, но и в трудноанализируемых процессах экстраполяции общемировых кризисных явлений на суверенный Казахстан: значительный массив данных экономического плана РК, которые необходимо учитывать инвестору при оценке потенциальных проектов в ресурсных секторах казахской экономики, является малодоступным.
Иерархия власти в Республике Казахстан
В Казахстане к настоящему моменту построена модель «суперпрезидентской» формы правления, и полномочия первого президента Н. Назарбаева, практически ничем и никем не были ограничены. Роль президента как абсолютного центра всей и всяческой власти в стране подчёркивается и де-юре, через официальный титул «Елбасы» — «лидера нации», которым Н. Назарбаева наделили ещё в 2010 г.1 Первый президент при этом имел арбитральные функции, предусмотренные в конституциях некоторых государств с президентской формой правления, в частности Франции. Особенно заметным это стало после внесения поправок в конституцию РК в начале 2007 г.2
Яркой особенностью казахской президентской системы является её централизованный характер3. В условиях его унитарности, а также имеющихся полномочий у главы государства президент страны к весне 2019 г. являлся ключевой фигурой в политической и экономической жизни страны.
Все крупные проекты в Казахстане всегда заключались и в дальнейшем работали под личным контролем Н. Назарбаева. Все 15—18 крупных заводов горно-металлургического комплекса (ГМК) Казахстана и предприятия в сфере ТЭК были приватизированы под контролем президента, а также ряда ведущих фигур из ближайшего его окружения. В сфере ТЭК основную роль при принятии значимых решений, помимо лидера нации, продолжает играть зять Н. Назарбаева Т. Кулибаев и ряд других влиятельных фигур.
Единственная на сегодняшний день реальная «партия власти» в стране — ближний круг лидера нации, первого президента РК Н. Назарбаева, его родственники и приближённые. Численный состав их ограничен менее чем двумя десятками персон, которые сохраняют доступ к первому президенту вне зависимости от занимаемой должности. Казахстанский правящий класс условно разделяется на несколько клановых группировок, рамки которых не всегда совпадают с традиционным (жузы, рода, племена) членением казахского общества4. Элита страны мала, переплетена родственными связя1 Чеботарёв А. Политическая мысль суверенного Казахстана. Астана — Алматы, 2015. С. 381-385.
ми (клановые группировки при этом часто взаимно пересекаются) и общими материальными интересами.
Приватизация, передел бывшей государственной собственности и контроль над тем, что у государства остаётся, — вот основные факторы развития элиты РК и при первом, и при всех будущих президентах РК.
Международные компании, рассчитывающие на ведение успешного бизнеса в РК, должны принять казахские «правила игры». Тактика различных групп при этом может различаться, но стратегическая линия безусловной ориентации на «главную семью страны» соблюдается всегда5. Нет оснований думать, что при новом президенте страны данная схема способна радикально измениться.
К 1999—2000 гг. в Казахстане окончательно сложилась система олигархической экономики, когда все ценные месторождения, предприятия, банки и министерства оказались под контролем ряда крупных финансово-промышленных групп (ФПГ), возглавляемых влиятельными чиновниками и олигархами, находящимися не только в сложном взаимодействии с государством и обществом, но и в гораздо более сложных отношениях между собой.
Как отмечал известный казахский учёный Н. Амрекулов, «клан (в отличие от партий, профессиональных общностей и т. д.) вновь стал господствующей формой группирования элит»6. Экономическая борьба олигархов за «сырьевые куски» разделила реальную и публичную политику Казахстана — механизм принятия решений перешёл на уровень, неподконтрольный политическим (государственным) и шире — конституционно-правовым институтам. В настоящее время принятие ключевых решений по нефтегазовому и горно-металлургическому комплексу РК остаётся за узким кругом лиц, входящих в исполнительную вертикаль власти. Контроль за ТЭК и ГМК со стороны представительной ветви власти и гражданского сектора отсутствует.
Одной из существенных особенностей политического режима Республики Казахстан является наличие многолетнего раскола казахских элит. Поэтому, несмотря на большие полномочия президента, режим продолжает сохранять элементы полицентризма власти. В РК так и не удалось достичь ликвидации структурных расколов неформального типа, которые проявляются в виде клановой/групповой фрагментации элит и их периодическом противоборстве друг с другом за власть и собственность. В результате казахские ФПГ, разделённые разными интересами, имеют возможность использовать многочисленные линии раскола как значимый ресурс в политической и экономической борьбе.
Перманентная многолетняя внутриэлитная борьба идёт как в пространстве контроля за областью администрирования и кадровой политики в центре и в регионах, так и в различных секторах экономики и валютно-финансовой сферы. Естественно, самые серьёзные «бои» ведутся за наиболее привлекательные области — ТЭК, банковский сектор, таможню, ГМК и пр.
История формирования элитой Казахстана стратегии развития ТЭК страны
В Казахстане в первой половине 90-х годов ХХ в. внутри элит сложилось два лагеря в отношении государственной стратегии в ТЭК страны.
Первая группа во главе с премьером А. Кажегельдиным выступала за относительно равномерное распределение валютных ресурсов и инвестиций среди экспортных отраслей промышленности, так как в ходе проводившейся массовой приватизации оказалась тесно вовлечённой в данный процесс и имела контакты с рядом заинтересованных международных финансовых групп, участвовавших во многих проектах, связанных с сектором цветной металлургии, электроэнергетики, коммуникации. Премьер также был сторонником ускоренной продажи госпакета акций предприятий нефтегазовой отрасли7.
Вторая группа, возглавляемая тогда ещё министром нефтегазовой промышленности (с октября 1994 г.) Н. Балгимбаевым, выступала за форсированное развитие ТЭК с условием сохранения в руках государства командных позиций и считала данный сектор локомотивом, способным вывести страну на траекторию устойчивого развития8, хотя, очевидно, что вопрос больше касался тактических целей и задач, так как первая группа, несомненно, также отдавала приоритет экспорту углеводородов и, естественно, не могла не осознавать всё увеличивающегося веса топливно-энергетического комплекса в экономической жизни страны. Уже в 1997 г. от 25 до 30% бюджета пополнялось за счёт доходов нефтегазовой отрасли.
В результате очередной кардинальной ведомственной реформы (февраль—март 1997 г.). Министерство нефти и газа было выведено из состава правительства в непосредственное подчинение президенту. С этого времени борьба кланов за влияние на топливно-энергетический комплекс РК вступила в фазу окончательной монополизации группой ближайших родственников президента и родоплеменных вождей Старшего и Младшего
жузов. Главной фигурой в «нефтянке» Казахстана после самого Н. Назарбаева вскоре стал Т. Кулибаев — сын первого секретаря Гурьевского обкома КП Казахской ССР (1985—1990 гг.), министра строительства, жилья и застройки территории РК (1993—1997 гг.) А. Кулибаева и мужа средней дочери президента Д. Назарбаевой9. Мать Т. Кулибаева принадлежит к «президентскому» племени шапрашты (шапырашты).
Латентно протекавшее противоречие разных подходов к ТЭК страны окончательно решил президент Назарбаев, поддержав вторую группу. Министерство нефти и газа упразднялось, все его права передавались национальной нефтегазовой компании «Казахойл», которая, по сути, была выведена из прямого подчинения главе правительства. Во главе вновь созданной компании президент поставил Н. Балгимбаева.
Затем в своей программной работе «Казахстан-2030. Процветание, безопасность и улучшение благосостояния всех казахстанцев» Н. Назарбаев однозначно определил ключевыми ресурсами для претворения в жизнь программы развития страны нефть и газ, которые, по его мнению, обеспечат необходимые инвестиции, дадут толчок развитию смежных отраслей, сыграют запускающую роль для всей экономики страны. Таким образом, был окончательно сделан выбор в пользу форсированного роста добычи и продажи на мировых рынках казахского углеводородного сырья.
Данный выбор, как представляется, был объективно оправдан: став субъектом мировой политики и экономики, РК могла предложить мировому рынку только продукцию своей добывающей промышленности — нефть, газ, алюминий, хром, цинк, никель, уран, олово, медь и др. Однако даже такие приоритетные для РК отрасли экономики имели низкую производительность, поскольку их промышленная база в массе своей оказывалась морально и материально устаревшей. Кроме того, казахская нефть — трудная нефть. Она залегает на больших глубинах под солевыми отложениями, в чересполосице геологических пластов, а на шельфе Каспия — на глубине. Нефть РК перенасыщена серой и парафином. Экономические проекты становятся уязвимыми из-за высокого процента содержания сероводорода, что требует дополнительного финансирования на дорогостоящие антикоррозийные трубы при транспортировке сырья. Смолоасфальтовые вещества и парафинированность большей части казахской нефти требуют разбавления или нагрева, а также строительства нефтеочистительных установок.
Для поддержания конкурентоспособности казахского сырья на мировом рынке требовалось грамотное управление и большие инвестиции. Ни того ни другого в стране на первоначальном этапе суверенизации не было. Хаотичная и в значительной мере спровоцированная неумелым государственным управлением структурная перестройка экономики привела к вытесне9 Кадыров Ш. Элитные кланы. Штрихи к портретам. М.: ММ1Х, 2010. С. 56.
нию перерабатывающих отраслей, уничтожению передовых технологий и несимметричному росту добывающих сырьевых сфер. При этом в условиях перехода страны на рыночные рельсы сделать состояние можно было лишь при условии льготной работы с госсектором, встроенности в клановую структуру и при наличии высокопоставленных покровителей в гос-структурах10.
На начальном этапе существования независимого Казахстана нехватка квалифицированных кадров в высшем эшелоне управленцев была очень ощутима. Также надо было искать внешние инвестиции. Для решения этих вопросов руководство страны предприняло масштабное внедрение во власть «новых казахов» — предпринимателей, получивших необходимые навыки работы в новых условиях и вне кланово-жузовой системы11. Появление в правительстве А. Кажегельдина, М. Бисенова, К. Есенберлина (1993—1994 гг.) тем не менее тенденцией не стало, во-первых, в силу различий в менталитете, а во-вторых, в связи с их собственными заявками не только на экономическую, но и на политическую власть12.
Деятельность правительства Кажегельдина (1994—1997 гг.) стала в Казахстане настоящей экономической революцией, конечным итогом которой является нынешнее бесспорно экономическое лидерство РК в Центральной Азии. В 1994—1997 гг. в республике активно проводилась передача крупных промышленных предприятий и объединений в иностранное управление.
Массовая приватизация (в частности, приватизация «по индивидуальным проектам») в 1996—1997 гг., проведённая для оптимизации государственных предприятий, привела к образованию ряда «национальных компаний». Их в Казахстане долгое время было восемь — «Казахстан темiр жолы» (ж/д транспорт), KEGOC (электрические сети), «Казатомпром» (атомная промышленность), «КазМунайГаз» (нефтяная промышленность), «Казахтелеком» (телекоммуникации), Air Kazakhstan (крупнейшая авиакомпания страны), «Шёлковый путь — Казахстан» и «Продкорпорация» (закупки и экспорт зерна). Большинство из них являлось монополистами в различных отраслях и имело заведомое преимущество перед другими предпринимательскими структурами. Топ-менеджмент национальных компаний в силу привилегированного положения стал важным в определении государственной экономической политики. Вокруг нацкомпаний и их менеджмента сложились финансово-промышленные группы, появи10 Хлюпин В. «Большая семья» Нурсултана Назарбаева. Политическая элита современного Казахстана. М.: Институт актуальных политических исследований, 1998. С. 19—20.
лись собственные банки, СМИ, политические партии и, до поглощения «партией власти» «Нур Отан» всех своих конкурентов, даже фракции в парламенте. Почти все ФПГ, сложившиеся вокруг национальных компаний, имеют высокопоставленных лоббистов в органах власти и основных неформальных группах элиты.
Основные же промышленные гиганты и крупнейшие месторождения перешли под контроль ТНК и офшоров-трейдеров с малопонятной структурой собственности.
В течение 2000 — 2001 гг., особенно во время так называемой «первой внутриэлитной войны», окончившейся в 2002 г., в сфере контроля за ТЭК параллельно шли два процесса: дальнейшее усиление представителей «Семьи» за «нефтянкой» и «дробление» и ослабление влияния в этой сфере «внесемейных» кланов13.
Стоит напомнить, что «Казахойл» возник в марте 1997 г. После «свержения» А. Кажегельдина Н. Балгимбаеву удалось взять «Казахойл» под свой контроль. «Транспорт нефти и газа» (ТНГ) возник, когда под контролем Тимура Кулибаева собрались «КазТрансОйл», «КазТрансГаз», «КазМор-ТрансФлот», «Интергаз СА» и множество сервисных компаний, что привело к формированию мощной монополистической структуры, чьи реальные полномочия следовали из семейного положения её руководителя.
Все эти шаги в сочетании с созданием и усилением «сверхпрезидентской» республики привели к созданию нового правящего класса, в котором ведущие роли играют ближайшее президентское окружение, близкие к власти предприниматели и банкиры, а также представители ТНК.
Ускоренная приватизация способствовала трансформации тяжеловесных предприятий СССР в рыночно ориентированные структуры и позволила им выживать и развиваться. Кроме того, новые частные собственники принесли не только новый капитал для расширения производства, но и некоторые навыки по маркетингу и управлению, новые идеи.
Именно в этот период в стране начинает формироваться «иностранное лобби», и наряду со способами решения управленческих проблем, традиционными для Казахстана, местные политические и экономические элиты
начинают активно использовать способы, принятые на Западе. Так, если в первые годы независимости властные группировки формировались почти исключительно по принципу родоплеменной и территориальной принадлежности, то с начала «нулевых» годов XXI в. всё более значимыми и даже доминирующими становятся появившиеся узковедомственные и отраслевые группы влияния, сложившиеся на основе практических интересов, а не каких-то трайбалистских факторов.
Основные управляющие структуры
Центральной всеопределяющей фигурой, решающей в казахстанском ТЭК любые вопросы, является (и после сложения президентских полномочий) Н. Назарбаев. Президент за прошедшие десятилетия научился неплохо разбираться во множестве проблем нефтегазовой отрасли и инвестиционных предложений. Все соглашения по перспективным месторождениям визируются только с его личного указания и согласия. При этом справки и рекомендации лидеру нации готовят и «Национальная компания „Каз-МунайГаз"» (НК КМГ), МИД, Министерство энергетики (МЭ РК), Администрация президента, Совет безопасности, и много других специалистов и экспертов, но никто из них не имеет какого-то значимого влияния.
Официальными структурами, ответственными за разработку стратегии и решение практических вопросов в области нефтедобычи, нефтепереработки, экспорта углеводородного сырья и работе с иностранными инвесторами в казахстанском ТЭК являются «КазМунайГаз» (НК КМГ создана указом президента от 20 февраля 2002 г. при слиянии двух национальных компаний — «КазахОйл» и «Транспорт Нефти и Газа») и Министерство энергетики, возникшее после преобразования Министерства энергетики и минеральных ресурсов (МЭМР) РК, созданного в 2001 г.
Накануне формирования нового правительства РК (февраль 2019 г.) в кулуарах казахской власти традиционно циркулировали слухи о возможном воссоздании Министерства нефти и газа (Министерство нефтяной и газовой промышленности Республики Казахстан было расформировано в начале 1997 г.). Этого не произошло, и в ближайшей перспективе возрождение «Миннефтегаза» представляется маловероятным.
КМГ имеет широкие возможности для эффективного самостоятельного развития. Министерство энергетики заботится лишь о материях глобальных: оно отвечает за реализацию единой государственной политики в нефтегазовой отрасли, обеспечение эффективного и рационального освоения нефтегазовых ресурсов республики, а также решает стратегические вопросы по использованию, воспроизводству и дальнейшему увеличению углеводородных ресурсов, т. е., по сути, не имеет серьёзных финансовых рычагов и источников поступления крупных денежных средств.
«КазМунайГаз» мало зависит от министерских чиновников, ведь в остальном компания обладает полной компетенцией — от выработки собственной экономической политики до представления коммерческих государственных интересов в совместных предприятиях, таких как проекты на Кашагане, Карачаганаке или Тенгизе. НК «КМГ» «призвана решать наиболее серьёзные проблемы отрасли и защищать государственные интересы в стратегически наиболее важной отрасли экономики страны»14 и на сегодня является гораздо более влиятельной структурой в сфере казахской «нефтянки», чем МЭ РК. «КазМунайГаз» де-факто выполняет функцию Мин-нефтегазпрома, вобрав в себя производство, переработку, транспортировку и торговлю углеводородами, а также работу с инвесторами.
Формально приоритет в управлении отраслью находился у МЭ — объём экспорта зависит от квот, которые иностранным компаниям устанавливает министерство. То же самое относится и к получению разрешения на прокачку дополнительных объёмов и лицензий. Однако профильные аппаратчики МЭ много лет традиционно состояли преимущественно из прикомандированных специалистов из КМГ, и именно они практически отвечают за установление экспортных квот иностранным инвесторам. Решаются эти серьёзные вопросы только по прямому указанию высшего руководства «КазМунайГаза».
Что касается второго эшелона руководства «КазМунайГаза», то здесь уже много лет наблюдается очень сложная картина: люди различных финансово-промышленных групп перемешались настолько, что разделить их по кланам и группировкам (даже на фиксированный момент времени) очень непросто. Постоянно создаются и распадаются десятки временных коалиций, ориентированных на решение каких-то конкретных финансовых вопросов. При этом серьёзно ощущается нехватка профессионалов — инженеров, нефтяников, геологов и т. д. На этом фоне имеется серьёзная хроническая потребность в специалистах среднего звена.
Некоторое значение в решении конкретных проблем ТЭК и влияние на развитие ситуации всегда принадлежало также акимам (губернаторам) нефтяных областей Западного Казахстана, однако в силу сложившейся в стране «сверхжёсткой» вертикали власти и подчинённости глав регионов центру (и, конкретно, лично президенту) их влияние не стоит переоценивать.
На этом фоне серьёзным влиянием на принятие стратегически значимых решений в области ТЭК Казахстана помимо действующего президента, оказывали в прошлом и продолжают влиять в настоящем неформальные объединения элит.
Группа Тимура Кулибаева
Самой сильной с точки зрения совокупных финансовых и промышленных ресурсов и наиболее влиятельной в сфере ТЭК в РК остаётся неформальная группа Т. А. Кулибаева. Кулибаев, возглавляющий данную группу (точнее — разнородный альянс финансово-промышленных структур, сформировавшихся в результате приватизации по «семейному» типу), не только самое влиятельное лицо в ТЭК Казахстана после своего тестя, но и обладает весьма значительным состоянием (последний рейтинг самых влиятельных бизнесменов РК от Forbs № в октябре 2018 г. традиционно оставил Кулибаева на первом месте списка)15. В мае 2018 г. его состояние оценивалось в 3,1 млрд долл. (годом ранее — 2,2 млрд долл.)16.
В октябре 2005 г. Т. Кулибаев, неожиданно для всех, подал в отставку, написав заявление об уходе с должности первого вице-президента КМГ по собственному желанию. Свою отставку он пояснил намерением «заняться частным бизнесом». Несмотря на формальный уход из КМГ, он по-прежнему, как и ранее, участвовал в работе Совета иностранных инвесторов при президенте и переговорах с руководством зарубежных ТНК.
В Казахстане широко распространены слухи о том, что, помимо своего бизнеса, Кулибаев является внештатным советником главы государства «по проблемам ТЭК», оставаясь, по сути, «главным по нефти» в РК.
Ещё в декабре 2005 г. Кулибаев возглавил ассоциацию KazЕnergy, которая объявила о том, что будет «представлять интересы энергетических, и в том числе нефтегазовых, компаний». Ассоциация была оперативно зарегистрирована, а Т. Кулибаев стал её председателем. Создание KazEnergy стоит рассматривать как определяющий шаг в формировании энергетического лобби в РК. За последние годы ассоциация разрослась до общенациональных масштабов. Создание региональных ассоциаций типа KazEnergy и их объединение в республиканскую решило ряд задач.
Во-первых, казахстанские инвесторы ТЭК получили возможность лоббировать свои интересы как на республиканском, так и на региональном уровнях, и в теории смогли уравнять свои возможности с иностранными инвесторами (их интересы защищает Совет иностранных инвесторов при президенте).
Во-вторых, объединение в одну организацию всех предприятий энергетического комплекса, добывающих топливно-энергетические ресурсы, генерирующие электро- и теплоэнергию, производящие ГСМ, осуществ15 50 самых влиятельных бизнесменов — 2018 // Forbs KZ // URL: https://forbes.kz/ ranking/50_samyih_vliyatelnyih_biznesmenov_-_2018
ляющие их поставки потребителям, по сути является формированием региональных топливно-энергетических комплексов.
В краткосрочной перспективе группа Кулибаева, скорее всего, поддержит на приемлемых условиях фигуру, выбранную Назарбаевым в «окончательные преемники» на предстоящих 9 июня 2019 г. внеочередных президентских выборах и сделает всё возможное, чтобы этим человеком стал если не представитель группы, то хотя бы абсолютно лояльный её интересам кандидат.
Группа «нефтяников» Младшего жуза
Много лет на ситуацию в ТЭК республики влияла группа «нефтяников-младшежузовцев», которая сложилась в 1993—1995 гг. в основном из представителей нефтегазового капитала — выходцев из Атырауской области (Младший жуз). Состояла она по большей части из топ-менеджмента нефтяных компаний. У группы исторически имелись сильные позиции в сфере ТЭК РК. Долгое время большая часть группы была сосредоточена вокруг экс-президента «Казахойла» (до февраля 2002 г.) и экс-премьера Н. Бал-гимбаева17. Совместно с Т. Кулибаевым «нефтяники-младшежузовцы» контролировали «КазМунайГаз» и некоторое время самостоятельно — Аты-рауский нефтеперерабатывающий завод и СП «Тенгизшевройл» (государственную долю в этом СП с Сhevron). К лидерам в разные периоды относили Н. Балгимбаева, братьев Чердабаевых, Г. Кешубаева, У. Карабалина, Б. Куандыкова, Б. Измухамбетова и др.
На формирование группировки «нефтяников с Запада» прямое влияние оказало оформление крупнейшего из ныне работающих в РК нефтяных проектов — создание СП для разработки месторождения Тенгиз. Именно «тенгизская эпопея» способствовала если и не полноценной консолидации «нефтяной» группы младшежузовцев, то чёткому осознанию ими собственных групповых интересов. После этого «западники» активизировали проникновение в ведущие тогдашние «нефтяные» структуры РК. Первоначально — в «КазахОйл», а затем — в «КазМунайГаз».
Группа (точнее аморфное сообщество различных по степени влияния на казахский ТЭК группировок, объединённых родовой принадлежностью и экономическими интересами) сейчас продолжает концентрироваться в основном в структуре КМГ (и в её многочисленных «дочках») и на региональном уровне — в областях традиционного расселения Младшего жуза — Мангыстауской, Атырауской и Западно-Казахской.
За последнее десятилетие «нефтяная группа» стала де-факто «младшим союзником» группы Кулибаева (хотя и достаточно самостоятельного, но всё же подчинённого бизнес-империи зятя президента).
Данное утверждение не относилось в полной мере только к Н. Балгим-баеву, много лет выстраивавшему собственную стратегию. Потомственный нефтяник (начинал карьеру оператором по добыче нефти, работал в «Ман-гышлакнефти», «Эмбанефти», старшим, главным инженером «Актю-бинскнефти») Балгимбаев много лет был самой заметной и влиятельной фигурой в составе «нефтяной группы Младшего жуза». Не являясь безусловным лидером «младшежузовцев-нефтяников», Балгимбаев концентрировал усилия на создании фамильно-родственного клана. После смерти Н. Балгимбаева в 2015 г. клан потерял своё влияние, и его деятельность сейчас малозаметна.
Говоря же в целом о «нефтяниках из Младшего жуза», можно сказать, что никогда не являвшийся единым «нефтяной» клан в последние годы окончательно раскололся на мелкие субкланы. При этом «нефтяная группа» остаётся политически слабой и старается уклониться от участия в серьёзной межэлитной борьбе. Сейчас «нефтяники» ориентированы на борьбу за сохранение сужающихся позиций в ТЭК против нарастающей из года в год «инфильтрации» в топливно-энергетический сектор выходцев из Старшего и Среднего жузов.
Актуальные тенденции в элитах, контролирующих ТЭК Казахстана
Продолжаются перманентные кадровые перестановки и аресты в структурах, курирующих топливно-энергетический комплекс Казахстана. В ноябре 2018 г. был арестован вице-министр энергетики А. Шкарупа. Он стал третьим по счёту заместителем министра энергетики К. Бозумбаева, который в течение прошлого года был подвергнут уголовному преследованию (весной 2018 г. были задержаны вице-министры энергетики Садибеков и Джаксалиев). У Минэнерго Казахстана большой блок вопросов — ведомство курирует и нефтегазовую сферу, и энергетику, и атомную промышленность. Министерству ранее были также переданы полномочия упразднённого Министерства охраны окружающей среды (МООС). В ведомстве К. Бозумбаева сосредоточен весьма широкий круг полномочий, что делает его одним из самых «коррупционноёмких» в стране.
Одновременно существует напряжённость, связанная лично с К. Бозум-баевым (министр энергетики с марта 2016 г.). Озвучивались версии о том, что его якобы ожидал переход на более значимые посты — вице-премьера, возможно, даже премьер-министра или главы ФНБ «Самрук-К^азына». Очевидно желание части казахской элиты «убрать Бозумбаева» с занимаемого поста и (или) перекрыть ему перспективы дальнейшего карьерного роста. Известно также, что с рядом крупных олигархов, имеющих серьёзное влияние в сфере ТЭК, у Бозумбаева сложились, как утверждают казахские эксперты, не самые позитивные отношения. В последние месяцы, судя по всему, напряжёнными стали отношения главы Минэнерго и с силовыми структурами республики.
Тем не менее, даже потеряв менее чем за год четырёх заместителей, К. Бозумбаев удерживает позиции. Более того, после отставки правительства в феврале 2019 г. Бозумбаев без видимых проблем был переназначен на прежнюю должность, что обеспечивает ему определённую устойчивость под давлением «недружественных» ФПГ.
Не менее значимым для казахского ТЭК стало озвученное в ноябре 2018 г. АО ФНБ «Самрук-Казына» сообщение о назначении А. Айдарбаева председателем правления АО «Национальная компания „КазМунайГаз"» и переходе ранее занимавшего эту позицию С. Мынбаева на аналогичную должность в АО «Национальная компания „Казахстан тем1р жолы"» (КТЖ).
Случившееся — большой и несомненный успех нового главы ФНБ «Сам-рук-Казына» (и родственника действующего президента18) А. Есимова — он сумел поставить во главе самой крупной, доходной и важной «дочки» ФНБ своего человека, каковым несомненно является Айдарбаев. Это обяжет А. Айдарбаева согласовывать каждое своё действие с главой «Самрук-Казыны».
Для ТЭК Казахстана данная перестановка представляет интерес с точки зрения перспектив перераспределения контроля, но в целом не выглядит неожиданной: со сменой прежнего руководства ФНБ во главе с У. Шукее-вым, смена выходца из бизнеса (из структур АО «Казкоммерцбанк» (ККБ), принадлежавшего до последнего времени Н. Субханбердину) «эффективного менеджера-технократа» Мынбаева была ожидаема. С 1995 г. С. Мын-баев не покидал госслужбы, возглавляя различные ведомства и окологосударственные структуры, но всегда рассматривался представителями иных кланов элиты как «человек „Казкоммерцбанка"», продвигавший в разные годы интересы Н. Субханбердина и ККБ. Также, по оценкам ряда казахских экспертов, существует определённая «привязка» Мынбаева к команде Т. Кулибаева. Мынбаева и Кулибаева многое связывает, но вряд ли можно утверждать, что Мынбаев как-то серьёзно зависит от Т. Аскаровича. Поэтому уход Мынбаева из «КазМунайГаза», очевидно, не скажется на позициях и влиянии Т. Кулибаева в нефтегазовом секторе Казахстана.
Т. Кулибаев возглавляет Казахстанскую ассоциацию организаций нефтегазового и энергетического комплекса KazЕnergy, объединяющую крупнейших игроков нефтегазового и энергетического сектора РК. Под контролем зятя экс-лидера нации остаётся и Комитет нефтегазовой промышленности в составе Национальной палаты предпринимателей (НПП) «Атамекен» (председатель комитета Д. Абулгазин считается в Казахстане
одной из влиятельных фигур в команде Т. Кулибаева). Назначенцы Кули-баева работают на руководящих должностях в Минэнерго РК и многочисленных сервисных компаниях, аффилированных с группой Кулибаева.
В самой КМГ на позициях, в ведении которых находятся финансы, переработка, маркетинг, остались люди Кулибаева (А. Сыргабекова, Д. Тие-сов, Д. Карабаев и пр.). В совете директоров КМГ позиции Кулибаева пока не меняются — абсолютное большинство казахских и иностранных членов СД в различной степени аффилированы с зятем экс-президента РК. Таким образом, влияние Т. Кулибаева в национальной компании и — шире — в нефтегазовом секторе страны, сохраняется на прежнем высоком уровне.
Стоит добавить, что в «КазМунайГазе» имеется серьёзная текучесть кадров, в том числе и среди высшего менеджмента. Отчасти это происходит в целях поддержания баланса, отчасти же, чтобы пропустить через руководящие кресла максимальное количество представителей различных ФПГ, землячеств, «школьных друзей», «товарищей по бизнесу» и т. п., чтобы недовольных в разных группах правящей элиты было поменьше.
Перспективы начавшегося транзита высшей власти
Одновременно с раздробленностью и постоянной взаимной борьбой за власть и собственность в казахских элитах основной слабостью всей политической системы Казахстана уже несколько лет оставался вопрос о передаче власти — «проблема преемника» и — шире — темы транзита высшей власти19. Тематика «перехода» актуализировалсь на фоне прошедшего в 2016 г. в другом государстве-лидере Центральной Азии — Узбекистане — транзита власти. Не меньше поводов для раздумий казахским властям дали и президентские выборы в Киргизии (конец 2017 г.).
Если на современном этапе Н. Назарбаев, пользуясь безусловным авторитетом, сдерживает борьбу элит и способен выполнять роль «честного арбитра» и с позиции президента, и с позиции лидера нации, то его дальнейший, пусть и растянутый во времени уход может привести к распаду неустойчивого сообщества казахских элит и началу противостояния между различными финансово-промышленными группами/кланами. Эти неформальные межклановые конфликты можно ограничить формальными институтами (парламентом, партиями) и учреждением общих для всех «правил игры». Анализ инициатив и кадровых перестановок президента РК последнего времени даёт основание говорить, что экс-лидер нации ряд лет готовил перед своим ожидаемым уходом именно этот сценарий.
Пока нельзя утверждать, что институциональное строительство, которое велось в РК в последние два года, повышение статуса парламента, карди19 «Сумеречная зона» или «ловушки» переходного периода. Алматы, 2013. С. 241.
нальное увеличение «веса» Совета безопасности РК и усиление роли руководящих структур партии «Нур Отан» (Бюро Политического совета) окажутся достаточными для преодоления неформальных практик в ходе дальнейшего транзита казахской высшей власти.
В результате ряда кадровых решений президента РК, ставших итогом внутриэлитных столкновений в 2016—2018 гг., в Казахстане вплоть до момента ухода Н. Назарбаева с поста президента сохранялось некое «динамическое равновесие». Оно характеризовалось определённой стабилизацией борьбы внутри казахской элиты к рубежу 2017—2018 гг. В течение последних лет, за редкими экстремальными «всплесками» межклановой борьбы (судебный процесс и осуждение экс-премьера С. Ахметова, досрочное освобождение и «удаление на пенсию» давнего соратника Назарбаева А. Джак-сыбекова и недавняя отставка премьера Б. Сагинтаева), существовало «перемирие», обусловленное, вероятно, сложной экономической ситуацией в стране и в мире, резким падением цен на мировых сырьевых рынках, ростом внешних угроз безопасности, актуализацией для РК тематики «международного терроризма» и общим усилением давления на Астану различных мировых центров силы.
Последние перестановки в административном корпусе казахских управленцев, вызванные постоянной внутриэлитной борьбой, отражаются на эффективности работы кабинета министров РК. Правительство Б. Сагин-таева в Казахстане критиковалось более года, но было отправлено президентом в отставку лишь в конце февраля 2019 г. Факторами, повлиявшими на решение о смене премьер-министра, некоторых членов правительства и руководства финансового сектора, стали ситуация в экономике, серьёзное ухудшение социальной ситуации и рост общественных протестных настроений, а также, очевидно, взаимоотношения Н. Назарбаева с отдельными элитными кланами и убедительность доводов советников, к чьему мнению действующий президент ещё прислушивается (со смертью С. Абишева, С. Калмурзаева, В. Ни и уходом на пенсию Н. Абыкаева и А. Джаксыбеко-ва таковых практически уже не осталось).
До этого момента существовали две группы кандидатур преемников: первая — те, кто занимал посты, по Конституции РК дающие возможность возглавить страну в случае досрочного ухода Н. Назарбаева, а вторая — ближний круг президента, его родственники и соратники, находящиеся
«в резерве». К первой группе согласно ст. 48 Конституции РК относились спикеры верхней и нижней палат парламента, а также премьер-министр, т. е. глава сената К.-Ж. Токаев (назначен в октябре 2013 г.), глава нижней палаты парламента (Мажилиса) Н. Нигматулин (с июня 2016 г.) и новый премьер А. Мамин (с февраля 2019 г.).
Что касается второй группы, то к наиболее вероятным «преемникам» до последнего времени чаще всего относят Д. Назарбаеву, И. Тасмагамбетова, К. Ма-симова, Т. Кулибаева, А. Есимова, С. Абиша. Имелся ряд других потенциальных кандидатов, но основными являлись (и являются) названные фигуры.
Экс-председатель сената К.-Ж. Токаев официально стал президентом Казахстана до избрания нового главы республики. 20 марта 2019 г. в парламенте РК состоялась церемония передачи полномочий от Н. Назарбаева к К.-Ж. Токаеву. Председателем сената РК вместо Токаева была избрана старшая дочь лидера нации Д. Назарбаева, заняв второй по значимости, в соответствии с конституцией, пост в республике.
Теперь оставшееся до внеочередных президентских выборов в РК (9 июня 2019 г.) время будет потрачено на подготовку «полноценного» преемника, его постепенное превращение в полноценного политика, способного в перспективе подменить лидера нации в качестве центра принятия всех значимых для страны решений.
При этом очевидно, что в условиях, когда крупнейшие ФПГ контролируют значительную часть национальной экономики, в процессе продолжающегося транзита и перераспределения ряда значимых постов, возможно обострение вопроса о политической власти20. Также могут оправдаться ожидания изменений в сложившейся экономической системе ведущих сырьевых сфер республики. Этого следует ждать и быть готовым и к новым рискам, и к новым возможностям.
Список литературы
Амрекулов Н. Размышления о главном. Пути к устойчивому развитию. Алматы, 1998. С. 288.
[Amrekulov N. Razmyshleniya o glavnom. Puti k ustojchivomu razvitiyu. Almaty, 1998. S. 288]
Большая нефть — большие дрязги. «Караван», 7 июля 2000 г. // Дайджест материалов международной прессы о коррупции в Казахстане. Монреаль, 2001. С. 652.
[Bol&shaya neft& — bol&shie dryazgi. «Karavan», 7 iyulya 2000 g. // Dajdzhest materialov mezhdunarodnoj pressy o korrupcii v Kazahstane. Monreal&, 2001. S. 652]
Борисова Е. Казахстан: президент и внешняя политика. М.: Наталис, 2005. С. 388.
[Borisova Е. Kazahstan: prezident i vneshnyaya politika. M.: Natalis, 2005. S. 388]
Годы, которые изменили Центральную Азию. М.: Центр стратегических и политических исследований ИВ РАН, 2009. С. 236.
[Gody, kotorye izmenili Central&nuyu Aziyu. M.: Centr strategicheskih i politicheskih issledovanij IV RAN, 2009. S. 236]
Грозин А. Элиты и центрально-азиатские кланы: общее, особенное и трудности модернизации // Постсоветская трансформация политических систем новых независимых государств. М.: МГОУ, 2012. С. 266.
[Grozin A. Elity i central&no-aziatskie klany: obshchee, osobennoe i trudnosti modernizacii // Postsovetskaya transformaciya politicheskih sistem novyh nezavisimyh gosudarstv. M.: MGOU, 2012. S. 266]
Кадыров Ш. Элитные кланы. Штрихи к портретам. М.: MMIX, 2010. С. 146. [Kadyrov SH. Elitnye klany. SHtrihi k portretam. M.: MMIX, 2010. S. 146]
Ларюэль М, Пейруз С. «Русский вопрос» в независимом Казахстане: история, политика, идентичность. М.: Наталис, 2007. С. 204.
[Laryuel&M., Pejruz S. «Russkij vopros» v nezavisimom Kazahstane: istoriya, politika, identichnost&. M.: Natalis, 2007. S. 204]
Олкотт М. Второй шанс Центральной Азии. М.; Вашингтон: Московский Центр Карнеги, 2005. С. 368.
[ Olkott M. Vtoroj shans Central&noj Azii. M.; Vashington: Moskovskij Centr Karnegi, 2005. S. 368]
Ситнянский Г. Россия и Центральная Азия: вместе или врозь? М.: ИЭА РАН, 2011. С. 198.
[Sitnyanskij G. Rossiya i Central&naya Aziya: vmeste ili vroz&? M.: IEA RAN, 2011. S. 198]
Сулейменов Н, Ашимбаев Д., Андреев В. Казахстан 90-х. Правительство Каже-гельдина: приватизация, коррупция и борьба за власть. Алматы, 2003. С. 278.
[Sulejmenov N, Ashimbaev D, Andreev V. Kazahstan 90-h. Pravitel&stvo Kazhe-gel&dina: privatizaciya, korrupciya i bor&ba za vlast&. Almaty, 2003. S. 278]
«Сумеречная зона» или «ловушки» переходного периода. Алматы, 2013. С. 236. [«Sumerechnaya zona» ili «lovushki» perekhodnogo perioda. Almaty, 2013. S. 236] Тимур Кулибаев // Forbs KZ // URL: https://forbes.kz/ranking/object/40 [Timur Kulibaev // Forbs KZ // URL: https://forbes.kz/ranking/object/40] Хлюпин В. «Большая семья» Нурсултана Назарбаева. Политическая элита современного Казахстана. М.: Институт актуальных политических исследований, 1998. С. 258.
[Hlyupin V. «Bol&shaya sem&ya» Nursultana Nazarbaeva. Politicheskaya elita sovremennogo Kazahstana. M.: Institut aktual&nyh politicheskih issledovanij, 1998. S. 258]
Чеботарёв А. Политическая мысль суверенного Казахстана. Астана-Алматы, 2015. С. 542.
[ CHebotaryov A. Politicheskaya mysl& suverennogo Kazahstana. Astana-Almaty, 2015. S. 542]
Чердабаев Р. На фоне ряда стран СНГ мы видим прогресс в реформировании и демократизации общества в Казахстане // Президент и Парламент: эволюция взаимоотношений / Под ред. Абдраимова Б. Астана, 2005. С. 358.
[ CHerdabaev R. Na fone ryada stran SNG my vidim progress v reformirovanii i demokratizacii obshchestva v Kazahstane // Prezident i Parlament: evolyuciya vzaimootnoshenij / Pod red. Abdraimova B. Astana, 2005. S. 358]
Школьник В. Нефть — символ независимости Казахстана // URL: http://nomad. su/?a=4-200211030100
[SHkol&nik V. Neft& — simvol nezavisimosti Kazahstana // URL: http://nomad.su/ ?a=4-200211030100]
[50 samyh vliyatel&nyh biznesmenov — 2018 // Forbs KZ // URL: https://forbes.kz/ ranking/50_samyih_vliyatelnyih_biznesmenov_-_2018]
