Спросить
Войти

2020.03.009. ТУРИШ Д., КРЭЙГ Р. НЕВЕРНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ПУТЬ В ИЗУЧЕНИИ БИЗНЕСА И МЕНЕДЖМЕНТА: ПРИЧИНЫ, ПОСЛЕДСТВИЯ И ВОЗМОЖНАЯ ЗАЩИТА. TOURISH D., CRAIG R. RESEARCH MISCONDUCT IN BUSINESS AND MANAGEMENT STUDIES : CAUSES, CONSEQUENCES, AND POSSIBLE REMEDIES // JOURNAL OF MANAGEMENT INQUIRY. - 2020. - VOL. 29, N 2. - P. 174-187. - DOI: HTTPS://DOI.ORG/10.1177/1056492618792621

Автор: Али-Заде А.А.

процессы которого носят характер игры в герменевтическом смысле этого слова» (с. 152).

А. А. Али-заде

2020.03.009. ТУРИШ Д., КРЭЙГ Р. НЕВЕРНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ПУТЬ В ИЗУЧЕНИИ БИЗНЕСА И МЕНЕДЖМЕНТА: ПРИЧИНЫ, ПОСЛЕДСТВИЯ И ВОЗМОЖНАЯ ЗАЩИТА. TOURISH D., CRAIG R. Research misconduct in business and management studies : Causes, consequences, and possible remedies // Journal of management inquiry. - 2020. - Vol. 29, N 2. - P. 174-187. -DOI: https://doi.org/10.1177/1056492618792621

Авторы из Великобритании, анализируя научные статьи, посвященные исследованиям в области бизнеса и менеджмента, делают вывод, что некоторые широко используемые, но спорные исследовательские практики в этой области должны быть пересмотрены - как практики, которые уводят науку бизнеса и менеджмента на неверный путь.

Понятия «сомнительные исследовательские практики» (СИП) и «явное исследовательское мошенничество», пишут авторы, становятся всё более и более употребительными в отношении и естественных, и общественных наук. Растет число статей и журналов, подозреваемых в использовании СИП, что наносит ощутимый вред научно-исследовательской области в целом. Если называть вещи своими именами, то СИП следует рассматривать как вид коррупции, т. е. «преднамеренное извращение порядка, идеалов и, что наиболее важно, истины. Коррупция процветает, когда отсутствуют институциональные гарантии, когда участников коррупции ждет высокое вознаграждение, а перспективы их выявления и наказания не просматриваются». В научной литературе термин «коррупция» всё чаще используется для описания разных видов СИП, притом что коррупция - аморальное поведение (забвение ценностей и идеалов, разрушение устойчивых этических норм), подрывающее институциональные императивы, которые непосредственно обеспечивают все социальные практики, в том числе исследовательскую практику.

Академическая ответственность - тот общепризнанный эксперт, который имеет формальное право оценивать качество исследовательских публикаций. Поскольку академическая экспертиза в основном автономна, то почти невозможно контролировать ее в существенных деталях - можно только доверять ей, и доверие становится ключевым условием функционирования исследовательской среды; и доверие же оказывается проводником коррупции.

Между тем существует проблема выявления в журнальных публикациях исследовательского мошенничества, обязанная небрежной работе журналов по редакционной подготовке публикаций. В большинстве случаев исследовательское мошенничество выходит наружу благодаря бдительным подписчикам журналов, не торопящихся в свою очередь реагировать на эту читательскую бдительность. Есть теория, рассматривающая роль побуждений к разного рода криминальным деяниям (к той же коррупции), когда люди с подобными побуждениями действуют не слепо, а рационально, взвешивая выгоды и издержки реализации своих сомнительных замыслов. «Исследовательский мир - человеческий, а потому и в нем нет недостатка в мошеннических побуждениях, причем в исследовательском сообществе взвешивание выгод и издержек от реализации сомнительных планов очень часто заканчивается в пользу выгод, поскольку издержки в исследовательской среде представляются достаточно мягкими, т. е. сама исследовательская среда способствует вовлечению в СИП. Например, Малайзия - одна из стран, предоставляющих бонусы тем, кто публикуется в журналах "первого ряда", и такая "коммерциализация" исследовательской деятельности - соблазн стать на путь исследовательского мошенничества». Возникает этический парадокс: институциональное принуждение публиковаться в авторитетных журналах несет риски нормализации исследовательского мошенничества для широкого круга исследователей и даже целых исследовательских организаций, которые, обладая организационной силой влияния, способны внушить людям аморальную норму поведения. «Надо признать, что чем больше люди сосредоточиваются на инструментальных целях (вроде цели защиты публикации местом публикации), тем больше они уязвимы на этом инструментальном пути, "заражая" других людей. Внутри академического сообщества, как сообщества организованного, существует повышенный риск подобного "инфекционного эффекта" - нормализации неэтичных практик». Сегодня многие академические ученые рассматривают журнальные публикации как некую «игру» - путь к успеху: не столько важно научное достоинство публикации, сколько важна ее инструментальная цель - оказаться в престижном журнале. И этому соблазну быстрого приобретения имени в науке без изнурительного труда размышлений, сбора и анализа данных некоторые исследователи поддаются, делая такой выбор вполне рационально, но создавая прецедент, деструктивный для всего исследовательского сообщества. Обычно люди, вовлеченные в коррупцию, не склонны признавать себя коррумпированными. Подобным образом, вовлеченные в СИП академические ученые легко могли бы оправдывать свое поведение ссылкой на широкую распространенность такой практики, а то, что очень распространено, становится рутиной и даже институциональной нормой. «Фактически происходит втягивание академического сообщества в гонку за бонусами от научных публикаций, в сущности разрушающих весь смысл исследовательской активности, имманентная цель которой - объяснение и понимание объективной реальности» (с. 176).

Фальсифицированное исследование распознается по умышленной неполноте данных, исключению «неудобных» (противоречащих исследовательскому «рассказу») результатов и сообщению о несуществующих научных работах по данной проблеме. В индикаторы исследовательских фальсификаций входят, разумеется, плагиат, самоплагиат, а также практика выдвижения гипотез, результат которых уже известен (hypothesizing after the results are known) (ВГРИ), но автор делает вид, что это новые гипотезы, требующие своего подтверждения или опровержения. Практика ВГРИ, игнорирующая обязанность поддерживать в исследовательском сообществе честную и полную коммуникацию, нарушает фундаментальный этический принцип науки. Между тем в научной среде отношение к ВГРИ - разное, главным образом потому, что часто ВГРИ путают с практикой открытого выдвижения гипотез, результат которых уже известен (transparently hypothesizing after the results are known) (ОВГРИ). Ключевое различие между

обеими практиками - в слове «открытость». «Практика ОВГРИ оправданна, поскольку развивает теоретическую рефлексию с гарантией отражения в исследовательском процессе того, что было фактически сделано. Напротив, практика ВГРИ, настаивающая на "гипотезах, которых никогда раньше не было", попросту распространяет в науке ложь. ВГРИ препятствует важным в науке попыткам опровержения существующих теорий, усиливает и без того сильную склонность научных журналов публиковать только позитивные результаты, словом, поощряет исследовательские заблуждения, и этому нет оправдания» (с. 177). Даже наиболее жесткая критика в адрес ВГРИ не причиняет этой практике большего вреда, чем тот вред, который наносит себе сама эта практика фабрикацией данных, что принимает размеры эндемического заболевания, именуемого коррупцией. «Когда бесчестное поведение воспринимается "как норма", то это уже явление инфекционного характера». По некоторым оценкам, только 0,02% публикуемых каждый год исследований (в области всех дисциплин) втянуты в недобросовестные исследовательские схемы. Однако подобные оценки высвечивают не реальное положение дел, а проблему информации о сомнительных исследовательских практиках. Есть красноречивые социологические данные о широком одобрении практики ВГРИ (или, по крайней мере, терпимости к такой практике): например, в США около 90% респондентов, представляющих факультет менеджмента, посчитали практику ВГРИ допустимой, а 24% признались в самоплагиате. Подобные социологические данные были собраны в Европе и Соединенных Штатах, но мало известно о том, как исследователи, например из Бразилии, России, Индии и Китая, при большом их вкладе в рост журнальных публикаций, относятся к исследовательской этике. Ясно одно: цифры исследовательского мошенничества, фиксируемые эмпирической социологией, далеко не исчерпывают реального масштаба проблемы.

Авторы провели собственное исследование данной проблемы, руководствуясь следующими вопросами: 1) как часто из научных журналов в области исследования бизнеса и менеджмента случается отозвание (retraction) статей, использующих СИП; 2) какие и насколько ясно декларируются основания для такого изъятия; 3) какова степень персональной ответственности за отказ

в публикации; 4) каков опыт тех лиц (редакторов журналов, соавторов), которые вовлечены в ситуации СИП?

Для ответа на эти вопросы авторы доверились базе данных по отозванным (retracted) журнальным статьям, посвященным бизнесу и менеджменту. Систематическое изучение этой базы данных позволило идентифицировать статьи, которые определенно могли рассматриваться как отозванные из журналов по бизнесу и менеджменту, охватывающих 22 дисциплины в области исследования бизнеса и менеджмента, в том числе такие дисциплины, как история бизнеса, менеджмент человеческого капитала, организационные исследования, инновации, финансы, маркетинг, предпринимательство. Ситуация с отозванием статей из журналов сомнительного происхождения не рассматривалась. Всего по базе данных было выявлено 129 отозванных статей, и выборка эта представлялась репрезентативной в области исследования бизнеса и менеджмента. Все отозванные статьи были описаны в терминах года отозвания, авторства, года публикации, числа цитирований, фактора влиятельности журнала, принципиального основания отозвания. Определялась частота присутствия указаний на ту или иную форму СИП в решениях об отозвании статей. Кроме того, авторы исследования провели шесть свободных (слабо структурированных) интервью: три - с редакторами журналов, два - с соавторами отозванных статей и одно - с лицом, замеченным в неоднократном использовании СИП (prominent serial fraudster). В этих интервью изучались опыт людей, вовлеченных в СИП, последствия для них такого вовлечения, а также то, как и почему они в это дело вовлеклись. Редакторам задавались вопросы: как пришла мысль о проблеме со статьей; какова в этой ситуации роль редактора и какова его поддержка; на каком законном основании можно отозвать мошенническую статью. В свою очередь, соавторов отозванных статей спросили: об их реакции на обвинение в использовании СИП; о том, как проходил процесс отозвания «уличенных» статей; о поведении редакторов журналов и профессиональных сообществ в этих ситуациях. Наконец, человека, неоднократно уличенного в исследовательском мошенничестве, попросили подробно описать всю историю его вовлечения в СИП и мотивы этого вовлечения. Естественно, всем участникам интервью были даны гарантии конфиденциальности.

Исследование, проведенное авторами реферируемой статьи, выявило следующие результаты. В течение двух лет было отозвано из журналов по бизнесу и менеджменту 58 сомнительных статей, причем 18 из них находились в общественном доступе десять и более лет до своего отозвания. Наиболее цитируемая отозванная статья оказалась опубликованной в авторитетнейшем «Журнале академии менеджмента» (Academy of management journal). Как оказалось, множество статей было отозвано из журналов высшей категории, чему существует объяснение. Во-первых, журналы с высокой репутацией предъявляют к публикуемым в них материалам весьма строгие требования, и их читательская аудитория отличается большой разборчивостью к предлагаемым текстам. Во-вторых, именно авторитетные журналы испытывают наплыв сомнительных статей, поскольку авторы таких статей стараются опубликовать их именно в престижных журналах, но этот наплыв сомнительных материалов встречает внимательная и квалифицированная экспертиза читателей, которые и восполняют упущения редакций, выявляя в режиме такой обратной связи (с редакциями) «исследовательский мусор».

Несколько конкретных людей, пишут авторы, особо отличились в использовании СИП. На их счету вместе с 96 соавторами 77 отозванных статей из 36 различных журналов. Измеряемый годами интервал между публикацией и отозванием для семи авторов составляет от 0 (когда статья отзывается в год ее публикации) до 16 лет. Это означает, что те, кто настроен на исследовательское мошенничество или из-за небрежного анализа эмпирических данных делает серьезные исследовательские ошибки, производят для науки долгосрочный вредоносный эффект, поскольку подобные сомнительные работы цитируются, длительное время не только сохраняясь, но и распространяясь в публичном пространстве.

Не существует четкой классификации оснований для отозвания сомнительных статей. Так, авторы, ссылаясь на собственное исследование, отмечают, что некоторые статьи были отозваны по более чем одному основанию. Наиболее частое основание для отозвания - сомнительные исследовательские данные. Обычно формулируемое основание для отозвания сомнительной статьи выглядит так: «Данная статья содержит признаки исследовательской недобросовестности». Но детализация этих признаков отсутствует.

В авторском исследовании выяснилось, что плагиат стал основанием отозвания в 16 случаях. Удивительно, что при нынешней -компьютерной - технологии выявления плагиата он не был выявлен до публикации соответствующих статей. Однако объяснение этому оказалось простым: опрос редакторов журналов, из которых статьи с плагиатом были отозваны, обнаружил, что 54% редакторов вообще не пропускали статьи через детектор плагиата. Подобный дефицит тестирования - это невыполнение минимальных требований. А надо идти и дальше - проверять на плагиат не только буквальный текст, но и идеи, интерпретации. Словом, редакторы и рецензенты часто не замечают случаев плагиата, пока бдительные читатели не укажут на него в уже опубликованной статье. Между тем более частой, чем плагиат, причиной отозвания статей оказывается найденный в них самоплагиат. Типичная формулировка отозвания звучит в этих случаях так: «В статье обнаружен фрагмент из предыдущего материала того же автора, на который нет ссылки». Вообще, формулировки отозвания статей носят обычно неконкретный характер; например, в отношении отозванной статьи из «Журнала исследований менеджмента» (Journal of management studies): «...отозвание статьи связано с ее сомнительными эмпирическими данными и, соответственно, выведенными из них сомнительными заключениями». Контрастом этому могут служить заключения по отозванным статьям из ежеквартального журнала «Управление» (Leadership quarterly), отличающиеся подробным и прямым изложением причин отозвания.

Выявление в статьях в процессе их редакционной подготовки проблем анализа данных требует со стороны редакторов и рецензентов скрупулезной работы, а вести такую работу весьма сложно при огромном потоке статей, резко сокращающем отпускаемое на их редактирование время, и отсюда - высокие издержки редакционной работы. Был проведен провокационный эксперимент - с посланием рукописи, содержащей неприемлемые ошибки, в 304 журнала, подозреваемых в плохой редакционной подготовке статей. В результате 157 журналов приняли рукопись даже в тех случаях, когда рецензенты идентифицировали ошибки. И это были журналы не только совершенно беспрепятственного доступа, но и принадлежащие таким весьма уважаемым издательствам, как Sage и Elsevier. «Следует признать, что нет журналов, даже самых престижных, которые были бы застрахованы от публикования в них сомнительных статей» (с. 179).

Для выяснения степени, в какой отозванием статей оказались затронуты количественные и качественные исследования, авторы в изучаемой ими базе данных сделали выборку из 101 статьи, которые указывали на использование количественного и качественного анализа. Из них 87 статей (подавляющее большинство) получили квалификацию количественного исследования, но ив отношении малой пропорции статей, отнесенных к исследованиям, использующим качественный анализ, нет оснований предполагать их меньшую склонность к СИП. Малое число отозванных материалов, выполненных по методике качественного анализа, свидетельствует лишь о продолжающемся доминировании позитивистских и количественных методов в исследованиях бизнеса и менеджмента, а соответственно и в представляющих эту область журналах, редакции которых не особенно вникают в детали предоставляемых им «абстрактных» качественных исследований.

Редакторы, отмечают авторы со ссылкой на собственное исследование, обычно сопровождают отозвание статей констатацией, что «анализ данных проведен неудовлетворительно», избегая прямо называть это «исследовательским мошенничеством». Такая осторожность понятна, поскольку весьма трудно доказать мошеннические мотивы написания отозванных статей и, кроме того, редакторы чувствуют свою ответственность перед теми, кто, возможно, допустил в своих исследованиях ненамеренные ошибки. Хотя решения об отозвании часто оправдывают авторов отзываемых статей, эти авторы испытывают сильный стресс как фигуранты длительного и травматического для себя процесса, в котором, разумеется, страдает их репутация. Авторы реферируемой статьи провели интервью с реальным «мошенником», который оказался уникальным респондентом, поскольку охотно признал себя сознательным сторонником СИП и подробно описал свои действия: «У меня была гипотеза, и чтобы опубликовать ее, мне нужны были три-четыре эксперимента в ее поддержку, которые я просто выдумал - без фактического сбора данных, без интервью с респондентами, без опросников; это была полная мистификация - просто выдуманные эксперименты и результаты». В сущности, этот респондент описал свою «мистификацию» так: «Есть теория и есть

2020.03.010-012

идея, какой должен быть следующий шаг - надо сделать эксперимент, собрать данные; но выясняется, что не все согласуется с теорией, и тогда отбрасывается то, что не согласуется - скажем, сделаны пять экспериментов, и "сработали" четыре из них, что означает: гипотеза подтверждена этими четырьмя, а о пятом, который "не работает", можно забыть и с уверенностью сообщить об этих четырех "работающих" экспериментах» (с. 180).

Действительно, симптомы СИП обнаруживает массовая практика публикования только положительных результатов - в подтверждение исследовательских гипотез, - а противоречащие гипотезам данные попросту не упоминаются. Такое обращение с рабочими гипотезами описывается как перевод их в состояние «близорукости» (hypothesis myopia), «болезни» (disease). Известны данные, что в 73% из 54 статей, опубликованных в «Журнале академии менеджмента», рабочие гипотезы тестировались исключительно на их подтверждение (и ни одна - на опровержение). Авторы проанализировали случайную выборку в 50 статей из ежеквартального журнала «Управленческая наука» (Administrative science quarterly) и выяснили, что в 90% статей рабочие гипотезы выдвигались заведомо с тем, чтобы подтвердить их.

«Приходится признать, - пишут авторы в заключение, - что, по крайней мере в области исследования бизнеса и менеджмента / управления, сформировался предвзятый исследовательский климат, явно поощряющий исследователей прибегать, причем в массовом порядке, к разного рода сомнительным приемам, уничтожающим само назначение науки, которая подменяется некоей "игрой на холостом ходу". Академические ученые обязаны показать свою ответственность перед наукой и единым фронтом противодействовать этим развращающим исследовательское сообщество практикам, угрожающим не только науке, но и обществу в целом» (с. 186-187).

А. А. Али-заде

2020.03.010-012. МИФ ПОСТЭМПИРИЧЕСКОЙ НАУКИ. (Сводный реферат).
2020.03.010. PIGLIUCCI M. Must science be testable? // Aeon. -2016. - Mode of access: https://aeon.co/essays/the-string-theory-wars-show-us-how-science-needs-philosophy
СОМНИТЕЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ПРАКТИКИ БИЗНЕС И МЕНЕДЖМЕНТ УПРАВЛЕНИЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЕ МОШЕННИЧЕСТВО ОТОЗВАННЫЕ СТАТЬИ ПЛАГИАТ САМОПЛАГИАТ
Другие работы в данной теме:
Контакты
Обратная связь
support@uchimsya.com
Учимся
Общая информация
Разделы
Тесты