Спросить
Войти
ДУХОВНО-НРАВСТВЕННЫЙ ПРОРЫВ К СИЛЬНОЙ РОССИИ: ЭТИЧЕСКОЕ
УЧЕНИЕ И.А. ИЛЬИНА
И.С. Колесова, канд. филос. наук, доцент
Российский государственный профессионально-педагогический университет (Россия, г. Екатеринбург)
DOI: 10.24411/2500-1000-2020-10703
Аннотация. Свое теоретическое задание И.А. Ильин видел в создании идеального образа России, неотделимого от православия, но базирующегося на новых этических установках. В статье выявляются особенности этического учения И.А. Ильина, дается оценка его сильных и слабых сторон.
Творческие изыскания И.А. Ильина имеют весьма обширный характер. Внимание ученого привлекали исследования в сфере философии, эстетики, этики, религии. В своих научных работах он отдал дань политике, углубляясь в теоретические аспекты государственного права и межгосударственных отношений, касался вопросов педагоги, психологии литературы, пытался осознать духовное своеобразие русской культуры, русского национального характера.
Наша задача, состоящая в реконструкции базовых идей этического учения И.А. Ильина, призвана обратить внимание соотечественников к его философским исследованиям, в которых намечены пути духовного преображения России, выкристаллизован образ ее грядущего величия. Данная тема весьма актуальна в контексте осмысления современного этапа в развитии русской идеи, государственных интересов России, русской культуры, национальных духовных ценностей в сфере образования и воспитания.
Этическая концепция И.А. Ильина сформировалась в процессе размышлений над взглядами Л.Н. Толстого и его учением «о непротивлении злу насилием». В работе «Основное нравственное противоречие войны» мыслитель ставит под сомнение попытку Л.Н. Толстого обозначить в качестве абсолютной нравственной нормы «максимальную щедрость в отдаче того, чем другой желает завладеть» [1].
Мыслитель замечает, что «общечеловеческое достояние» отдать другому невозможно, потому что достояние это дает народу силы для защиты и для выживания во время тяжких испытаний. Поставленную проблему И.А. Ильин продолжает осмыслять в книге «О непротивлении злу силою», где указывает в качестве главного недостатка воззрений Л.Н. Толстого его убеждение о фактическом отсутствии зла в мире. По Л.Н. Толстому зла нет, есть только безвредные для чужого духа заблуждения, слабости, грехи, страдания [2].
Признавая злом только лишь страдание человека, определяя любовь как «живое чувство жалостливого сострадания», [2] великий русский писатель формулирует цель конечных устремлений личности как уклонение от страданий и не причинение страданий другим. Сопротивление же злу силою принесет страдание другим, следовательно, человек должен стремиться стать непротивленцем. Считая данную позицию Л.Н. Толстого ошибочной, И.А. Ильин вскрывает причины противоречий в концептуальных установках русского писателя. Последний учитывает в человеке лишь материальную и душевную природы, тогда как духовное единство Бога и человека игнорирует. Толстовский непротивленец только и стремиться к уходу от страданий, к наслаждениям, удовлетворяя свой эгоцентризм, восхищаясь собой в момент чувствования «жалостливого сострадания» или любви, по определению Л.Н. Толстого, к другому человеку.
Перенося эти воззрения в сферу устроения общественной жизни, Л.Н. Толстой высказывает скептическое отношение к
государству как к средству, помогающему упорядочить и гармонизировать социум. В толстовском низвержении государственного права, основанном на неверии в возможность духовного единомыслия между людьми, И.А. Ильин усматривает почву для соединения этического учения, выработанного русским писателем, с разрушительной революционной идеологией. Подобные этические установки, замешанные на нигилизме, могут служить пусковым механизмом для наступления революционного кошмара.
Мыслитель не только подвергает критике взгляды Л.Н. Толстого, но и формулирует собственную этическую концепцию. Ее начало составляет определение зла: «Зло есть душевная склонность человека...» Это «некоторое, живущее в нас страстное тяготение к разнузданию зверя, стремящееся к расширению своей власти и к полноте захвата» [2].
Добро И.А. Ильин дефинирует как стремление к духовному единению с Богом, сопряженное с процессом душевного совершенствования. Ибо душа, происходящая от Бога, соприкасаясь с морем чувственных искушений, погружаясь в него, может погибнуть, утонуть во зле. Отсюда следует, что душа человека - горнило борьбы со злом. Покориться злу или, подобно Гамлету, ополчиться «на море смут, сразить их» и в противоборстве победить зло, встать на путь нравственного улучшения - это выбор самого человека. Процесс духовного совершенствования вдохновляется, поддерживается любовью и лежит через любовь, которая выступает у И.А. Ильина атрибутом добра.
В рамках своих этических установок автор рассматривает пути и способы обретения духовности человеком. Для этого он вводит понятия «заставление» и «самонасилие» «Заставление» - это волевое усилие, обращенное «не к духовному видению и любовному приятию души....», а
попытка ее принуждения или пресечения ее деятельности [2]. В качестве примера можно привести усилия человека, направленные на совершение благородных поступков, на борьбу с вредными привычками.
«Самонасилие» человек применяет под влиянием злого начала. Например, человек с возвышенной душой вопреки душевным устремлениям поддается власти пороков.
Способность к «самозаставлению» не дается от природы, ребенка необходимо этому обучать. В этом и заключается суть духовного воспитания, когда «все люди непрерывно воспитывают друг друга... всяким проявлением своим», созидая единую «ткань общения», становящуюся основой социального мира, формирования личности. Эта единая «ткань общения» духовно связывает людей в обществе, ставит их в зависимость друг от друга, диктуя определенной образ поведения: стремиться к духовному возвышению через преодоление злого начала в себе. Реализации такой направленности в поведении способствуют государственные законы и право. Их содержание понуждает ориентировать волевые устремления личности в русло «саморуководства» и «самовоспитания». Члены общества, у которых в результате душевных борений побеждает духовное начало, становятся «аристократами». Они обретают моральное право руководить обществом и направлять на путь самосовершенствования тех, кто такого уровня не достиг. Данная трактовка законов И.А. Ильиным ставит его в оппозицию в отношении нигилизма Л.Н. Толстого, для которого правовые институции - средство подавления воли и насилия над личностью.
К тем членам общества, которые путем психического «заставления» не смогли преодолеть тотальную власть злого, оправдано применение физического «застав-ления» и даже страдания, ибо «именно в страданиях, особенно посылаемых человеку в мудрой мере, душа крепнет и прозревает» [2].
Однако И.А. Ильин предостерегает, что чрезмерно жестокие беспощадные меры физического воздействия могут привести и к обратным последствиям: в душе человека не только не зародится тяга к духовному, но исчезнут остатки добра и любви. Тогда как без любви человек не сможет открыть Бога, дающего смысл духовной любви: «Настоящая любовь есть связь духа с духом, а потом уже связь души с душою и тела с телом... это не просто связь душ и тел, а духовная связь одухотворенных душ с духом освященных тел» [2].
Осуждая слишком жестокие меры физического воздействия на человека, И.А. Ильин находит доводы для оправдания смертной казни в отношении злодея. В злом человеке абсолютное зло, низложив духовность, убив душу, трансформировалось в отрицательную любовь, что логически подводит к устранению падшего или к устранению зла силою. Такой исход мысли у И.А. Ильина можно объяснить попыткой встраивания его этической концепции в земные реалии. В результате ученый вынужден отклониться от церковно-догматических норм христианской морали. С болью в сердце он воспринимает неизбежность пресечения зла силою, но в мире, где «дух растлился», душа раздираема тщетой двойного бытия, а человек, укорененный в материальном мире тоскует, «жаждет веры, но о ней не просит», эта трагедия неотвратима. Стараясь совместить высшие христианские ценности и профанную земную реальность утверждая, что смертная казнь, насилие над человеком (даже и злым) могут быть оправданы силой христианской любви, являющейся
проявлением добра, данного Богом, ученый дистанцируется от традиций христианской философии, подводит к грани недопустимого: если убийство человека ради Бога лишает его малейшей надежды прийти к Богу, то такое христианство бессмысленно!
Итак, этическую концепцию И.А. Ильина следует рассматривать как естественную попытку найти путь выхода России из духовного кризиса. Это прекрасная мечта о грядущей преображенной стране, об идеальной мировой гармонии для достижения которой каждый человек должен стремиться к совершенству через познание Божественной истины, любви, добра. Несмотря на антиномичность этических суждений И.А. Ильина, возникших вследствие изменения сути православия, которое мыслитель знал, уважал и для которого Россия и православие были нераздельны, его этика имеет несомненную ценность. Ее делает привлекательной искреннее переживание за судьбу России и человека, смелость, с которой мыслитель выступил в бой за ее духовное обновление, содержащийся в ней мощный импульс к собиранию воли и всех сил человеческих для духовно-нравственного прорыва к сильной России.
Библиографический список
SPIRITUAL AND MORAL BREAKTHROUGH TOWARDS STRONG RUSSIA:
ETHICAL TEACHING I.A. ILYINA
I.S. Kolesova, Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor Russian State Vocational Pedagogical University (Russia, Yekaterinburg)
Abstract. His theoretical assignment I.A. Ilyin saw in creating the ideal image of Russia, Inseparable from Orthodoxy, dased on new ethical settings. The article reveals the features of the ethical teachings of I.A. Ilyin, gives an assessment of its strengths and weaknesses. Keyword: Spirituality, ethics, God, love, good, evil.
