Юрислингвистика
Legal Linguistics, 2019, 12, 13-17. doi: https://doi.org/10.14258/leglin(2019)1203
ЮРИДИЧЕСКАЯ ТЕХНИКА
УДК343.985, ББК 67.52, ГРНТИ 10.85.01, КОД ВАК 12.00.12
Проблемы юридического и лингвистического определения фальсификации доказательств в уголовном судопроизводстве
А.Ю. Сафронов1, В.В. Поляков2
Российский государственный университет правосудия 658481, Алтайский край, г. Змеиногорск, ул. Ленина, 41. E-mail: safronov.au@gmail.com 2 Алтайский государственный университет 656049, Алтайский край, г. Барнаул, пр. Социалистический, 68. E-mail: agupolyakov@gmail. com
В статье осуществляется многоаспектный анализ юридических понятий «фальсификация доказательств по уголовному делу», «фальсификация результатов оперативно-розыскной деятельности» и «фальсификация электронных доказательств по уголовному делу», даются их авторские определения. Обосновывается, что правовая оценка письменной речевой деятельности зависит от юридической стороны вопроса, и наоборот - квалификация деяния как преступной фальсификации неизбежно определяется толкованием юридических терминов. Рассматривается история юридического понятия «фальсификация», его происхождение и эволюция.
Отмечается, что с развитием информационных технологий значительную актуальность приобрели юридические и лингвистические вопросы «фальсификации электронных доказательств». Любое доказательство может иметь как бумажный, так и электронный вид, либо один вид доказательства может быть продублирован другим, поэтому при описании способов и признаков фальсификации (подделки) документов необходимо разграничивать их печатную (материальную) и электронно-цифровую разновидности. При обнаружении фальсификации электронных документов необходима в обязательном порядке фиксация фальсификации данных на бумажном носителе в соответствующих материалах уголовного дела. Учитывая совокупность криминалистического, уголовно-правового и уголовно-процессуального аспектов, фальсификация электронных доказательств становится преступной только тогда, когда она находит свое очевидное отражение в материалах уголовного дела, то есть в акте правоприменения уполном оченного лица, зафиксированном на бумажном носителе. Утверждается, что в силу ряда причин сложилась благоприятная ситуация для активного использования фальсификации электронных доказательств в высокотехнологичных преступлениях. Ключевые слова: фальсификация; доказательства; электронный документ электронное доказательство; высокотехнологичные преступления
Problems of legal and linguistic definition of evidence tampering in
criminal court procedure
A.Yu. Safronov1, V.V. Polyakov2
The article provides multi-faceted analysis and gives new definition to the legal concepts "tampering with evidence on a criminal case", "tampering with the results of investigative work", "tampering with electronic evidence on a criminal case". The article
discusses that legal assessment of written speech depends on legal bearings of the case, while labeling process as an evidence tampering depends on interpretation of legal norms. The history of the term "evidence tampering" is given as well as its origin and evolution.
It&s noted that IT development has brought attention to legal and linguistic aspects of "electronic evidence tampering". Any evidence can be either in paper or electronic form, or one piece of evidence can be backed up by the other, that&s why it is important to differentiate printed (material) and digital types when describing ways and features of evidence tampering (forger). When e-document tampering is found, it is always necessary to record the fact of it on paper in the corresponding cr iminal case file. In accordance with the complex of criminalistics, criminal law and procedure aspects, electronic evidence tampering becomes felonious only if it is recorded in a criminal case file which is an administration of law by an authorized officer and which is written on paper. It is claimed that for a variety of reasons there has been a favorable situation for active use of electronic evidence tampering in hi-tech crimes.
Проблема фальсификации доказательств возникла давно и продолжает оставаться актуальной до настоящего времени. Несмотря на важность этой проблемы, ее комплексное научное исследование не проводилось. В литературе встречаются работы, посвященные отдельным аспектам этого вопроса уголовно-правового, уголовно-процессуального криминалистического и лингвистического характера.
Термин «фальсификация» - от латинского «falsifico» - имеет следующие значения: преднамеренное искажение чего-либо; изменение (подделка) с корыстной целью вида или свойств объектов. В историческом плане о процессуальной проблеме фальсификации речь начала идти уже в середине 16 столетия. Так, Судебник Ивана Грозного устанавливал ответственность за составление подложных протоколов судебного разбирательства, подделку речей истца или ответчика. В последующем, начиная примерно с 18 столетия, понятие фальсификации было распространено и на документы, подвергшиеся редактированию по политическим и идеологическим мотивам.
На сегодняшний день остаются важные вопросы, отсутствие правовой определённости по которым вызывает ряд проблем юридического толка. Речь идет о понятиях: «фальсификация доказательств по уголовному делу» и «фальсификация результатов оперативно-розыскной деятельности». Для определения данных понятий необходимо проанализировать базовые законодательные и научные положения в этой области. Так, важной в понятийном аппарате криминалистики работе профессора Р. С. Белкина «Криминалистика: учебный словарь-справочник» [Белкин 1999: 268] уделяется внимание фальсификации следов рук и фальшивомонетничеству. В «Энциклопедии судебных экспертиз» дается следующее определение: фальсификация (подделка) -изготовление поддельных объектов, имитирующих подлинные, подмена подлинного (настоящего) ложным (мнимым) [Аверьянова, Россинская 1999: 551]. В Уголовном кодексе (далее - УК) РФ имеется 6 статей, прямо посвященных фальсификации, а именно, это статьи: 142, 142.1, 170.1, 172.1, 185.5 и ст. 303 УК РФ - Фальсификация доказательств и результатов оперативно-разыскной деятельности.
Можно сделать вывод, что в статьях УК РФ в своем ракурсе раскрывается часть ключевого понятия - «фальсификация». К примеру, в ст.142 УК РФ под фальсификацией понимается сознательное внесение ложных сведений в документы, чтобы добиться нужных для определенных лиц результатов выборов или проведения референдума, а под ложными сведениями - действия по искажению документа, замене подлинного документа другим и т. д. В соответствии со ст. 303 УК РФ под «фальсификацией» понимается иска жение фактических данных, являющихся доказательствами и (или) результатами оперативно-розыскной деятельности. Она может проявляться в разных формах: внесение дополнительного текста в документы, их подделка, подчистка, пометка другим числом. Кроме того, выделяют интеллектуальный подлог, который подразумевает представление ложных доказательств по содержанию.
Таким образом, говоря об определении рассматриваемых юридических понятий, мы неизбежно обращаемся к УК РФ и Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности». Юридическая квалификация деяния в качестве преступной фальсификации неизбежно определяется толкованием юридических терминов «фальсифицируемые доказательства» и (или) «результаты оперативно-розыскной деятельности». При определении рассматриваемого понятия как преступного требуется проведение качественной предварительной проверки заявления (сообщения) о преступной фальсификации [Сафронов 2015: 142-144].
Согласно ч. 2 ст. 74 Уголовно-процессуальному кодексу РФ, фальсификация доказательств выраже на в подделке (искажении) показаний подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля; заключения и (или) показаний эксперта или специалиста; вещественного доказательства, протоколов следственных и судебных действий, а также иных документов. К последним, при соблюдении определённой законом (в том числе - Уголовно-процессуальным) процедуры, можно отнести и результаты оперативно-розыскной деятельности, например: контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений; прослушивание телефонных переговоров; снятие информации с технических каналов связи; получение компьютерной информации.
Определяя понятия «фальсификации доказательств по уголовному делу» и «фальсификации результатов оперативно -розыскной деятельности», нельзя вновь не обратиться к обозначенным выше Федеральным законам, в части определения круга субъектов совершения рассматриваемых преступлений (лицо, производящее дознание, следователь, прокурор или защитник, а также -лицо, уполномоченное на проведение оперативно -разыскных мероприятий). Указание на данных субъектов при определении понятий необходимо, так как только ими может быть со ве ршена фальсифика ция.
Таким образом, под термином «фальсификация доказательств по уголовном делу» нужно понимать подделку (искажение) показаний подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля; заключений и (или) показаний эксперта или специалиста; вещественных доказательств, протоколов следственных и судебных действий, либо иных документов, осуществлённую лицом, производящим дозна ние, следователем, прокурором или за щитником.
При определении понятия «фальсификация результатов оперативно-розыскной деятельности» Уголовный закон также содержит императивное указание на необходимость установления целей деяния: «... уголовное преследование лица, заведомо непричастного к совершению преступления, либо ... причинение вреда чести, достоинству и деловой репутации». Подытоживая сказанное, сформулируем понятие «фальсификация результатов оперативно - розыскной деятельности» как подделку (искажение) результатов оперативно-розыскных мероприятий, совершенную лицом, уполномоченным на их проведение, в целях уголовного преследования лица, заведомо непричастного к совершению преступления, либо совершаемое в целях причинения вреда чести, достоинству и деловой репутации.
_На сегодняшний день с развитием информационных технологий значительную актуальность приобрели юридические и
лингвистические вопросы фальсификации принципиально нового вица доказательств - электронных данных. Нужно признать, что полноценное использование электронных доказательств в суде в настоящее время затруднено из-за неразработанности нормативной базы и недостатка адекватных криминалистических методик их получения, отвечающих требованиям допустимости, относимости и достоверности [Васюков 2016: 54-57]. В результате сложившиеся противоречия и неопределенности, отсутствие единообразия правоприменения, различное толкование ключевых понятий и терминов ведут к тому, что имеются серьезные проблемы по сбору, исследованию, оценке и использованию электронных данных в доказывании. На наш взгляд, к многочисленным проблемам использования в уголовном судопроизводстве электронных доказательств добавляется недостаточность технической компетентности судей, прокурорских работников, адвокатов и потерпевших, которые самостоятельно (без специальных познаний) не могут выявить фальсификацию электронных доказательств, что создает благоприятную почву для откровенной фальсификации электронных доказательств [Поляков 2010: 96-97]. При этом выявление и доказывание таких фактов, в том числе по названным причинам, является еще более маловероятным и малоперспективным (см., например, приговор Московского городского суда от 02 июля 2018 г. по делу N 20020/2018). Анализ криминалистической литературы, судебно-следственной практики и анкетирования сотрудников правоохранительных органов, экспертов и специалистов по информационным технологиям и информационной безопасности позволил определить крайне высокую степень латентности фальсификации электронных доказательств, отчего данную ситуацию необход имо оценить как опасную и требующую научно-практического разрешения [Поляков 2008: 245 - 249]. Полагаем, что это порождает рост высокотехнологичных преступлений, в которых важнейшая роль отводится сокрытию преступлений и противодействию следствию. [Поляков 2012: 11-12].
С методологической и практической точек зрения для уголовного судопроизводства важно сначала определиться с содержанием и объемом понятия «электронные доказательства», толкуемого как электронно-цифровые следы преступления (Поляков 2013), а потом проанализировать возможности их фальсификации. Вслед за А.М. Барановым будем исходить из того, что при анализе использования доказательств, полученных с помощью средств компьютерной техники «необходимо, чтобы форма не мешала технологии процесса, а устанавливала общие правила производства и сбора доказательств, обеспечивала право лиц на определенном этапе производства». [Баранов 2006: 146-147]. В настоящее время наиболее адекватным развитию криминалистической теории и судебно-следственной практики для характеристики формы является специфическое понятие «электронный документ». Согласно законодательству, «документированная информация - зафиксированная на материальном носителе путем документирования информация с реквизитами, позволяющими определить такую информацию или в установленных законодательством Российской Федерации случаях ее материальный носитель» (Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" от 27.07.2006 № 149-ФЗ). Понятие «электронный документ» в силу неразработанности теории, относящейся к использованию электронных доказательств, вызывает большие дискуссии в криминалистике [Поляков 2008: 427-431]. П. П. Зайцев справедливо акцентирует внимание на том, что в процессуальном праве, в нормативно -правовых актах и руководящих разъяснениях судам для обозначения формы представления компьютерной информации «используются различные термины: «электронный документ», «документ, подготовленный с помощью электронно -вычислительной техники», «машинный документ» [Зайцев 2002: 40-44]. Под электронным документом В. Б. Вехов понимает «сведения о лицах, предметах, фа ктах, событиях, явлениях и процессах в электронно-цифровой форме, зафиксированных на машинном носителе с помощью электромагнитных сигналов с реквизитами, позволяющими идентифицировать данные сведения» [Вехов 2005: 11-13]. Также В. Б. Вехов предлагает использовать такое понятие как «комбинированный документ», который содержат «одновременно машинописные, рукописные и электронные реквизиты», например, им может выступать SIM-карта [Вехов 2008: 96]. Интересной представляется точка зрения В. А. Мещерякова [Мещеряков 2004: 153-169], который предлагает расширить понятие «электронный документ» и заменить его на понятие «электронный цифровой объект», однако сам автор выражает сомнение в готовности законодателя принять его предложение.
Учитывая специфику современного уголовного судопроизводства, любое доказательство может иметь как бумажный, так и электронный вид, либо один вид доказательства может быть продублирован другим. К примеру, электронные документы, в которых содержатся лог-фалы об истории посещения сайтов, сетевых соединениях, подключенных накопителях данных или иных сведений о преступлении, находят свое отражение в протоколах следственных действий, например, осмотра, выемки, экспертизы. Полагаем, что при фальсификации электронных документов в обязательном порядке будет присутствовать фальсификация данных на бумажном носителе в материалах уголовного дела (Апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Суда Ханты -Мансийского автономного округа от 12 апреля 2018 г. по делу N 22-411/2018). Вместе с тем, учитывая совокупность криминалистического, уголовно-правового и уголовно-процессуального аспектов, фальсификация электронных доказательств может стать преступной только тогда, когда она находит свое очевидное отражение в материалах уголовного дела, то есть в актах правоприменения уполномоченных лиц, зафиксированных на бумажных носителях. В противном случае, фальсификация электронных данных не будет воспринята судом, либо прокурором и, соответственно, не будет иметь доказательственного значения, что делает ее осуществление бессмысленным, так как она не создаёт угрозы привлечения к уголовной ответственности.
Определяя понятие «фальсификация электронных доказательств по уголовному делу», приходим к выводу, что это подделка (искажение) показаний подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, заключений и (или) показаний эксперта или специалиста, вещественных доказательств, протоколов следственных и судебных действий, либо иных документов, осуществленная лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или защитником, нашедшая отражение в электронном и бумажном носителе по уголовному делу.
Резюмируя вышесказанное, делаем вывод о том, что во взаимосвязи криминалистического, уголовно-правового, уголовно-процессуального и лингвистического аспектов лежит ключ к пониманию понятий рассматриваемых разновидностей фальсификации. Комплексный анализ данных аспектов позволил сформулировать необходимые для уголовного судопроизводства понятия, связанные с фальсификацией доказательств.
Legal Linguistics, 12, 2019
- С. 11-13.
- С. 96 - 97.
References
Citation:
Сафронов А.Ю., Поляков В.В. Проблемы юридического и лингвистического определения фальсификации доказательств в уголовном судопроизводстве // Юрислингвисгика. - 2019. - №12. - С. 14-19.
Safronov, A.Yu., Polyakov, V.V. (2019). Problems of legal and linguistic definition of evidence tampering in criminal court procedure. Legal Linguistics, 12, 14-19. I (CI) E^^MI Th k work is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0. License
Legal Linguistics, 12, 2019