Казачье литературное зарубежье

ГОРЛОВА Ирина Ивановна

доктор философских наук, профессор, директор Южного филиала Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачева,

г. Краснодар, Россия Irina I. GORLOVA Dr. Sci. (Theory and History of Culture), Prof., Director, Southern Branch of Russian Research Institute for Cultural and Natural

Heritage, Krasnodar, Russia ii.gorlova@gmail.com

ЧУМАЧЕНКО Виктор Кириллович

кандидат филологических наук, профессор, старший научный сотрудник отдела экспертно-консультативной деятельности и проблем культурного и природного наследия Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачева, г. Краснодар, Россия

Victor К. CHUMACHENKO Cand. Sci. (Theory of Literature), Prof., Senior Researcher, Department of the ExpertAdvisory Activities and Problems of Cultural and Natural Heritage, South Branch Russian of the Research Institute for Cultural and Natural

Heritage, Krasnodar, Russia vchum@rambler.ru

Казачье литературное зарубежье

Cossack Literary Abroad

The article is devoted to the literary traditions of the Cossack emigration, as well as publishing, bio-bibliographical and archival activities in the pre-war period.

Статья посвящена литературным традициям казачьей эмиграции, а также их издательской, биобиблиографической и архивной деятельности в довоенный период

Революция и Гражданская война огненным клинком разрубили надвое еще недавно единое и цельное тело южнороссийского казачества. Оригинальный субъэтнос, зародившийся на стыке проживания нескольких народов, служилое сословие, верно служившее царю и отечеству, под влиянием кровавых событий трагической междуусобицы вновь занялось поиском своей идентичности и осознанием своего исторического предназначения. Этот процесс привел одну его часть в стан красных, а другим предопределил долгую дорогу на чужбину. Покидая родимый дом, они

искренне верили, что это не навсегда, а потому и в чужие края шли не с надеждой раствориться в других народах, а сберечь свой язык, свою культуру, свой бытовой и семейный уклад, который, как им виделось, неизбежно подвергнется на родине всяческому поруганию и запрету. Эти задачи предстояло решать разными способами. Важная объединяющая роль отводилось и казачьей литературе, с её обостренным внимание к проблемам духовности, патриотизма и просветительства.

История литературного казачьего зарубежья пока не написана, хотя предпосылр. \\. [ОМОВЯ, Р). Ц. НУПЯЧЕМКО • ^ЙЗЙЧЬЕ ^ИТЕРЯТУРМОЕ ЗЯРУБЕтЬЕ

ки для создания такого обобщающего труда имеются. Закладывались они уже в первые годы эмиграции путем создания и активного пополнения зарубежных казачьих войсковых архивов, организации литературных объединений с задачей воспитания новой «казачьей литературной семьи», основания первых книжных издательств и периодических изданий и первых робких попыток биобиблиографического описания всего этого разрастающегося на глазах литературного хозяйства.

Первыми побудили казаков к описанию полученного жизненного опыта, свидетель-ствованию о ярких исторических событиях, участниками которых они были, вновь возрождаемые в эмиграции казачьи архивы. Они не просто собирали исторические документы, а регулярно обращались с призывом к казакам передавать свои воспоминания к себе на хранение. В эти же годы вкус к собиранию документов, связанных с российской историей, казачьей стариной прорезался и у заокеанских университетских архивариусов, смекнувших, что выдалось удачное время, когда за смешные деньги можно создать богатейшие исторические коллекции. И действительно, среди лавины нахлынувших рукописей засверкали бриллиантами чистейшей воды сочинения отдельных авторов, у которых необычный социальный заказ пробудил в душе дремавшие до срока творческие способности и умения ярко и живо рассказывать о прошедшем. Именно они стали питательной почвой для зарождения впечатляющей по своему объему журнальной традиции литературного казачьего зарубежья и до сих пор заполняют страницы современной отечественной периодики, ориентированной на соответствующую тематику.

Широко известна судьба Донского архива, который, возникнув еще в 1919 г., был вывезен затем в Белград, в 1925 году переправлен в Прагу, где широко использовался при издании «Донской летописи» и различных книг по истории Дона [8, с. 10]. На его основе был образован Донкой казачий архив, который в 1927 году начал свое самостоятельное существование. Даже после его передачи в 1934 г. (из-за финансовых трудностей и по настоятельной рекомендации страны пребывания) в Русский заграничный архив, он сохранял свой автономный статус. Накануне известных событий 1938 года, приведших к аннексии Чехословакии, в архиве содержалось уже помимо прочих документальных богатств 902 названия рукописных мемуаров и дневников объемом около 4 тысяч печатных листов [8, с. 12]. В 1945 г. Донской архив в составе Русского заграничного архива был вывезен в СССР в качестве так называемого подарка чехословацкого правительства Академии наук СССР и ныне доступен исследователям.

Менее известна судьба Кубанского заграничного архива. Некоторые исследователи казачьей эмиграции даже не подозревают о его существовании. Так краснодарец О. В. Ра-тушняк утверждает даже, «что у кубанцев не было за границей своего архива и его функции были возложены на Историческую комиссию Кубанского казачьего войска», образованную в 1938 г. во главе с атаманом В. Г. Науменко, [6, с. 54]. Очевидно, исследователя подвело недостаточное знакомство с чехословацкой казачьей периодикой той поры, которая подробно освещала историю создания Кубанского заграничного архива, его работу и самые яркие достижения. Возник архив в 1925 году по решению Общего собрания Общества кубанцев в ЧСР. В его задачу входили сбор, хранение, приведение в порядок и научная разработка материалов, которые касаются истории Кубани и кубанской эмиграции. Заведующим архивом стал П. Л. Макаренко, а председателем Совета избрали историка, профессора Ф. А. Щербину. С сентября 1929 г. архив находился под протекторатом Министерства иностранных дел Чехословацкой Республики, который оплачивал аренду помещения, его освещение и отопление. Работал архив по адресу РгаИа IV. Ьоге1апзке, п. 109. В 1931 г. архив рапортовал, что уже собрано «много ценных материалов по истории Кубани до революции 1917 г., а также о жизни Кубани под московской большевистской властью», что «поступила значительное количество материалов о пребывании кубанцев в Крыму, на о. Лемносе и т. д.». Пользуясь случаем, Управа Общества кубанцев и Рада Кубанского Закордонного Архива вновь обращалась ко всем кубанцам с призывом о поддержке этой очень полезной для родного края работы и просила присылать новые материалы, и опять таки акцент делается на воспоминания и дневники [2. С. 24]. Эти материалы очень скоро пошли в дело, когда пражский журнал «Вольное казачество» стал из номера в номер публиковать историческое исследование в пяти частях под названием «Трагедия казачества» (1933-1939). Грандиозный труд печатался без указания на авторство. Никто не решился поставить имя под текстом, рожденным на основе сотен воспоминаний других свидетелей недавних исторических событий. Лишь в послевоенное время этот вопрос дискутировался в казачьей печати. Выдвигались различные версии, но точку в этом вопросе поставил кубанец Ф. В. Пухальский, доказавший [5], что всю работу по своду воспоминаний земляков воедино осуществил Председатель общества кубанцев, заядлый библиофил и талантливый историк-самоучка, бывший член Кубанской казачьей Рады П. Л. Макаренко (1884-1970). Ряд ценных фактов о деятельности архива, персональном составе его сотрудников и сети корреспондентов доносит до нас недавно изданный сборник документации Русского заграничного архива, по-прежнему хранящейся в Праге [7]. А сам архив, его фонды, нам удалось обнаружить в Киеве в Центральном государственном архиве высших органов власти (ф. 3979). В его составе: первые два тома «Воспоминаний» Ф. А.Щербины, Воспоминания И. Бойко «В стане бело-зеленых», воспоминания Ф. Удовико о восстании на Кубани под предводительством генерала Пржевальского и многое другое.

Актуализация жанра воспоминаний была лишь частью литературного процесса в эмиграции. Молодежь была готова на большее. Многие увлекались поэзией С. Есенина, были поклонники и у В. Маяковского, Б. Пастр-нака, А. Ахматовой Ощущалась тяга к объединению и профессиональному общению. Так 9 июня 1925 г. в Праге было создано объединение «Семья молодых казачьих литераторов». В него вошли поэты Борис Кундрюцков Николай Келин, Павел Поляков, Юрий Гончаров, Алексей Персидское, Константин Поляков, Любовь Самсонова, Петр Крюков, прозаики Михаил Самсонов и Терентий Стариков. Все -донцы. Учредительное собрание проходило

«у Флека», знаменитого пивовара, заведение которого насчитывало несколько столетий -излюбленное место сходок студенческой молодёжи. Эту знаменитую «пивницу» украшали знамена старого пражского студенчества, бившегося под ними за свободу и честь отчизны, здесь за одним из столов по преданию писал своего «Фауста» Й. Гёте, поэтому акция получилась торжественной и пафосной. Ведь перед молодыми литераторами стояла грандиозная, по их мнению, задача создать казачью литературу, поскольку предшественников у них на родине, даже до революции, практически не было. Родившийся на собрании девиз гласил: «Движение вперед! Казачья краевая литература! Во всем красота и художественность!» В принятом по этому случаю «Акте» говорилось «Озаренные любовью к Казачеству, мы смело поднимаем Вольное знамя, знамя художественной казачьей литературы и будем биться за него до последней капли крови. Убывающие из строя будут передавать его преемникам, но ни на минуту не свернется и не падет на землю его широкое полотнище!» [1, с. 7]. 31 декабря 1925 г. на очередном собрании объединения было решено поменять название и с сего дня именоваться «Литературной казачьей семьёй». Так создавалась зарубежная литературная страничка словесности Дона. Судьба её была благоприятной, ибо с первых шагов молодых литераторов взял под свою опеку журнал-долгожитель «Вольное казачество» (1927-1939), выходивший к тому же дважды в месяц. Он регулярно публиковал новые произведения членов этого литературного объединения, печатал их портреты, сообщал о выходе их первых книг, публиковал некрологи и странички памяти о тех, кто ушёл из жизни молодым. В наше время большая часть перечисленных литераторов, взывавших когда-то к духам Гете и Федора Крюкова, вернулись своими книгами на родину, и, в первую очередь, - самые талантливые: Ю. Гончаров, П. Поляков. Н. Келин и др. Правда, особой заслуги государства в этом нет, ибо издателем выступил краевед-энтузиаст, неутомимый собиратель казачьих архивов К. Н. Хохульников, которому удалось охватить своим поиском не только зарубежный Дон, но и по существу весь закордонный Терек.

р. \\. [ОМОВЯ, Р). Ц. НУПЯЧЕНКО • ^ЯЗЯЧЬЕ ^ИТЕРЙТУРНОЕ ЗАРУБЕЖЬЕ

Гораздо труднее пришлось кубанским литераторам. Войсковой официоз «Кубанский казак» (он же «Кавказский казак») хоть и выходил в Белграде ежемесячно, но тоненькой тетрадочкой и весьма скупо выделял странички под художественное слово, делая исключение разве что для стариков: А. Пивня, Г. Шевеля, Ф. Щербины. Пишущая молодежь и её творческие проблемы в нём никого не волновали. Кому-то удавалось опубликоваться в пражском информационном журнале «Про Кубань» (1925-1931), кто-то лелеял надежды на «Наш край» (1927-1928), задуманный как принципиально двуязычный, русско-украинский орган, объединяющий творческие силы черноморцев и ли-нейцев (скончался на следующий год после выхода второго номера) [10].

Коротко остановимся на характеристике «историко-литературного и иллюстрированного журнала» «Кубанское казачество», который позицировал себя как печатный орган кубанского литературного сообщества. Среди впечатляющего обилия казачьей периодики двух межвоенных десятилетий он выгодно отличался хорошим подбором авторов, качественными материалами и общей высокой культурой издания. Объясняется это тем, что в качестве издателя выступило Общество ревнителей Кубани, объединявшее в эмиграции кубанских военных историков-любителей, а выпускался журнал под редакцией «коллегии кубанских казаков» при деятельном участии международного Союза Кубанских писателей и журналистов.

Программа журнала изложена в «Обращении к кубанскому казачеству», опубликованном на последних страницах двух первых номеров. В нем говорится: «Общество ревнителей Кубани, имеющее свой центр в Париже, задалось целью - в своем журнале «Кубанское казачество» историко-литературным материалом, историческими и характерными снимками, гравюрами, рисунками - воскрешать в памяти родных казаков былое нашей Матери-Кубани, освещая и воспевая Ее, родную нашу Кубань-Отчизну, наше дорогое нам, растерзанное, обескровленное и распятое на кресте Кубанское казачество, наше славное и незаменимое ничем Кубанское Казачье Войско, - распятое, но еще живое и в муках нечеловеческих страданий - горящего «Жить».

Ко всем Кубанским Казакам - от высоких до рядовых рангов, от ученых до землеробов, от богатых до «сиромы», от Вольных до Императорских казаков - наш призывный голос -кто живет мыслью о Родине, кто не ушел в житейское море обывательщины и безразличия, кому дорог путь «Туда, к родным Казачьим берегам - принять живое участие в нашем стремлении».

Редакция призывала казаков писать «статьи, заметки, воспоминания, описания, бытовые эпизоды», писать на чём попало и как попало. «За бедностью - пишите кровью и на сахарной бумаге, лишь был бы в писанном смысл, душа, казачий взлет, песнь и тоска, плач и жарт, лишь бился б пульс жизни и болезни

по нашему милому и загубленному Казачеству Кубанскому...». Земляков просили присылать «характерные бытовые и исторические Войсковые снимки, гравюры, портреты, картины, рисунки».

Обращение заканчивалось словами: «Все будет принято, просмотрено, использовано и возвращено с благодарностью. В добрый час - Родные Кубанцы - отзовитесь!» В подписи под обращением раскрываются имена тех, кто непосредственно занимался журналом. Это председатель Правления Общества Ревнителей Кубани полковник Ф. И. Елисеев и члены Правления: полковник И. В. Белый, подъесаулы А. Н. Толбатовский и Е. М. Якименко.

Все три номера Кубанского казачества оформлены однотипно. Верхняя часть обложки представляет собою логотип. На нем изображена эмблема: в круге на фоне условного кубанского пейзажа изображена сторожевая вышка, ниже две перекрещенные сабли и надпись полукругом: «Кубанское Казачье войско». Позади круга перекрещиваются знамена двух старейших кубанских полков: 1-го Хоперского и 1-го Черноморского. Центральную ось создает атаманская булава, также находящаяся позади круга, из-за которого видна лишь верхняя и нижняя часть символа атаманской власти. Под рисунком дается название журнала на русском и французском языках, его почтовый адрес и сведения об издании, издателе и редакторах. Нижнюю часть каждого титула занимает групповое фото: Хоперцы (№ 1), Та-манцы (№ 2) или рисунок: Пластуны 18541855 гг. - из коллекции лейб-гвардии Атаманского полка подъесаула Семенченкова (№ 3). В конце каждого номера публикуется список изданий, которые можно приобрести через редакцию журнала: книги членов Общества ревнителей Кубани, Союза Кубанских писателей и журналистов, вышедший при их поддержке «кубанский» номер журнала «Россия». Начиная со второго номера, также в конце, дается роспись содержания всех вышедших до этого номеров, с тем, чтобы новые читатели при желании могли восполнить недостающие [11].

В журнале опубликованы очерки С. Федорова (Лантуха) «Великое войско Кубанское» (1688-1872) (№ 2), «Пластуны» (№ 1, 3), «Атаман Кухаренко» (№2), а также статья, посвященная 20-летию его журналистской деятельности (с фотографией), и воспоминания сотника А. Медяника «Первые казаки-воздухоплаватели (Кубанский Казачий Воздухоплавательный дивизион)», первым командиром которого был полковник С. А. Федоров, затем выпускник Подебрадской хозяйственной академии и философского факультета Украинского вольного университета в Праге, доктор прав, инженер-экономист (№ 3). Таким образом, по количеству публикаций и материалов о нем уроженец станицы Лабинской С. А. Федоров может быть назван основным автором данного издания. Определенный исторический интерес представляют также записки кубанского войскового протоиерея Гр. Лома-ко «Церковная жизнь на Кубани со времен прибытия запорожцев до последних дней» (№ 1), Ф. Елисеева «Лабинцы и последние дни на Кубани» (№ 2), воспоминания генерала П. Кокунько о ставропольском казачьем юнкерском училище (№ 1), С. Мащенко о екатерино-дарской военно-фельдшерской школе (№ 2) и Ф. Елисеева об оренбургском казачьем военном училище (№ 3). Особо стоит отметить публикацию отрывка «Битва казаков с черкесами» из обширных воспоминаний Ф. А. Щербины (№ 3), публикация которых в полном объеме осуществилась на родине лишь теперь [13]. Из-за финансовых трудностей и идейной борьбы, раздиравшей первую волну российской эмиграции, «Кубанскому казачеству» было суждено продержаться лишь три номера. На третьем номере закончилась жизнь и другого интересно задуманного журнала «Чорноморець», печатавшегося на «кубанской мове». Но причиной его смерти, как и десятков других казачьих изданий, стало начало Второй мировой войны. К сожалению, однотомник в многотомной серии «Кубанская библиотека», посвященный казачьей литературной эмиграции, до сих пор не вышел. Но вот уже 17 лет для кубанских читателей открывает имена казачьего литературного зарубежья журнал «Родная Кубань», редактируемый известным русским писателем В. И. Лихоносовым. У нас с журналом хорошие партнерские отношения, многие знаковые публикации подготовлены при участии наших сотрудников.

\\. р. [ОМОВЯ, Р). iy НУПЯЧЕМКО • ^ЙЗЙЧЬЕ ^ИТЕРЯТУРМОЕ ЗАРУБЕЖЬЕ

И совсем коротко о казачьей библиографии. Многое о том, что, когда и где выходило, кто эти авторы мы знаем благодаря тому, что первая волна казачьей эмиграции выделила из своей среды двух талантливых казакове-дов: кубанца Михаила Хомича Башмака [9] и донца Александра Константиновича Лениво-ва. С первых эмиграционных дней они вели свою библиографическую летопись. Но если первый из них был сосредоточен на росписи книжно-журнальной продукции, то второго больше интересовали авторы, их судьбы и, конечно, все что написано ими и о них. Результатом деятельности Башмака стала «Казачья библиография» за 1920-1941 гг., публиковавшаяся с продолжением на страницах «Казачьего вестника» с 15 марта 1942 по 1 марта 1944. А. К. Ленивов опубликовал десятки биобиблиографических очерков в американском журнале «Казачья жизнь», которые затем было объединены в двухтомнике «Галерея казачьих писателей» [3, 4].

Использованная литература:

Литература казачьего зарубежья -сравнительно новое направление в научно-исследовательской деятельности Южного филиала Института Наследия, но оно уже хорошо зарекомендовало себя в работах наших сотрудников. Налажены хорошие рабочие отношения с крупнейшим хранилищем эмигрантской литературы -Славянской библиотекой в Праге. Но пока не было ни одной научной конференции на эту тему ни в Краснодаре, ни в Ростове-на-Дону, ни во Владикавказе. У нас уже сформулированы интересные предложения о её проведении коллегам из названных регионов. Имеется большая заинтересованность и со стороны исследователей из Калмыкии. Думается, участие в данной конференции, обмен опытом с крупнейшими отечественными и зарубежными специалистами позволит нам сделать новые шаги в правильном направлении.

References:

ности: тез. докл. междунар. науч. конфер. Краснодар: Краснодарская гос. академия культуры и искусств, 1998. С. 174-175.

Russian Foreign Historical Archive in Prague. Interarchival Guide], Pavlova, T., Ed., Moscow: ROSSPEN, 1999.

Полная библиографическая ссылка на статью:

Горлова, И. И. Казачье литературное зарубежье [Электронный ресурс] / И. И. Горлова, В. К. Чумаченко // Наследие веков. - 2015. - № 2. - С. 116-122 . URL: http://heritage-magazine.com/wp-content/uploads/2015/10/2015_2_Gorlova_ Chumachenko.pdf (дата обращения дд.мм.гг.].

Full bibliographic reference to the article:

Gorlova, 1.1., and Chumachenko, V. K., Kazach&e literaturnoe zarubezh&e (Cossack Literary Abroad], Naslediye Vekov, 2015, no. 2, pp. 116-122. http://heritage-magazine.com/wp-content/uploads/2015/10/2015_2_Gorlova_Chumachenko.pdf. Accessed Month DD, YYYY.