О времени появления гончарной сероглиняной керамики у меотов Кубани

УДК 904

Марченко Иван Иванович

кандидат исторических наук, профессор кафедры археологии, этнологии, древней и средневековой истории Кубанского государственного университета editor@hist-edu.ru

О ВРЕМЕНИ ПОЯВЛЕНИЯ ГОНЧАРНОЙ СЕРОГЛИНЯНОЙ КЕРАМИКИ У МЕОТОВ КУБАНИ

В статье рассматриваются спорные вопросы керамического производства у меотов Кубани. Новые материалы позволили сделать вывод о появлении гончарного круга в этом регионе в середине V в. до н.э.

Marchenko Ivan Ivanovich

PhD in History, Professor of the Department of Archaeology, Ethnology, Ancient and Medieval History,

Kuban State University editor@hist-edu.ru

ON THE TIME OF MEOTIAN GRAY-CLAY POTTERY CERAMICS APPEARANCE IN KUBAN

The article considers the controversial issues of ceramic production by Meotes of Kuban. The new materials have allowed to draw a conclusion concerning the appearance of a potter&s wheel in this region in the middle of the 5th century B.C.

Исследование выполнено в рамках государственного задания Минобрнауки России на 2012-2014 гг., шифр заявки № 6. 3830. 2011.

В науке прочно закрепилось мнение о том, что появление у меотов кружальной сероглиняной керамики первые исследователи этой культуры Н.В. Анфимов, а вслед за ним и К.Ф. Смирнов относили к середине ІУв. до н.э. [1, с. 225; 2, с. 90]. К.Ф. Смирнов действительно синхронизировал этот процесс с широким распространением античного импорта в середине этого столетия [3, с. 308]. Относительно точки зрения Н.В. Анфимова нельзя утверждать столь однозначно. Дело в том, что конец раннемеотского периода по его хронологии приходится на начало IV в. до н.э., а начало среднемеотского периода - на середину ^в. до н.э. Таким образом, между концом первого периода и началом следующего оставалась лакуна около половины столетия. В то же время Н.В. Анфимов писал, что основным критерием для выделения группы погребений М-Ш вв. до н.э. «является наличие сероглиняных сосудов, изготовленных на гончарном круге» [4, с. 4, 6]. Определил он свою позицию только в более поздней работе, посвященной античному влиянию на местную сероглиняную керамику, в которой отнес начало использования меотами гончарного круга к рубежу ^^вв. до н.э. [5, с. 125]. Не исключено, что произошло это в какой-то мере под влиянием новых материалов, полученных нами в результате раскопок начала 1980-х гг.

Именно тогда на могильнике городища № 3 у хутора Ленина нами было исследовано первое раннемеотское погребение (Л-3-1982, І/5), в котором был найден сероглиняный кувшин местного производства вместе с чернолощеной керамикой и чашевидный скифос (сир-БкірйоБ) с чернофигурной росписью. Такие сосуды часто ошибочно называют киликами. По стилю росписи сосуд принадлежит группе мастера Хаймона (или примыкающей к ней подгруппе Ланкут) первой четверти V в. до н.э. [6, с. 11, кат. № 147-150, 154; 7, с. 38, 39]. Аналогичные сосуды с росписью в манере этого мастера - не редкость в греко-варварских некрополях Северного Причерноморья. Чаши-скифосы из раскопок ольвийского некрополя (п. 69 1910г., п. 27 1913г.) датируются 480-470гг. до н.э. [8, с. 66, 131 кат. № 84, 3; 206, 1].

Находки сосудов этого типа известны и на Нижнем Дону - в Елизаветовском некрополе (к. 13 1966г., к. 89 1978г.), где они датируются первой четвертью V в. до н.э. [9. Брашинский, 1980, с. 52, табл. XIII, кат. № 153-156).

На основании этих находок мы предположили, что процесс освоения быстровращающегося гончарного круга и производства сероглиняной керамики у меотов начался намного раньше и удревнили это принципиальное для развития меотской культуры событие на целое столетие [10, с. 22, 23, прим. ред. на с. 23]. Новые возможности подхода к решению данной проблемы не сразу были приняты другими исследователями, так как в меотской археологии господствовало мнение Н.В. Анфимова, что дорогая привозная посуда значительно «запаздывает» в погребениях [11, с. 92, 93; 12, прим. ред. на с. 149].

Сейчас все археологи, занимающиеся меотской культурой, в принципе согласны с тем, что постепенная замена лепной чернолощеной керамики на сероглиняную начинается еще в V в. до

н.э. Однако полного единодушия в этом вопросе не существует. Опираясь на материалы городищ Краснодарской и Усть-Лабинской групп памятников, а также Елизаветинского городища № 2, И.С. Каменецкий пришел к выводу, что на всех этих памятниках «импорт V в. до н.э. сочетается уже с гончарной керамикой и новыми формами лепной», на основании чего он и перенес конец ран-немеотского периода на начало V в. до н.э. [13, с. 225, 235]. В настоящее время, основываясь на находках амфорной тары конца V - IV в. до н.э. Пашковского 6-го городища, И.С. Каменецкий «склонен думать, что освоение круга меотами относится к рубежу VI-V вв. до н.э.» [14; 15, с. 303].

Е.А. Беглова, проанализировав материалы левобережья, отнесла время появления круговой керамики в этом регионе к самому концу V - началу ^в. до н.э., правда, с оговоркой, что не считает это заключение абсолютно доказанным, так как неизвестно, сделаны ли самые ранние гончарные сосуды из местного сырья или нет [16, с. 93]. Однако в дальнейшем она сочла возможным распространить эту датировку на всю территорию Кубани. Сопоставив данные уляпских могильников с материалами городища № 2 у хутора Ленина, исследовательница сделала вывод, что массовое появление круговых сосудов в могильниках и поселениях относится к концу V - нач. IV в. до н.э., и в западных районах это произошло несколько раньше, чем в восточных [17, с. 34]. По нашему мнению, которое мы уже неоднократно излагали, начальный этап производства сероглиняной керамики у меотов правобережных городищ Кубани приходится на вторую четверть - середину V в. до н.э.

Остается дискуссионной и проблема появления гончарного круга в меотской среде. Основной является версия заимствования круга у греков. Н.В. Анфимов и К.Ф. Смирнов считали, что быстрый гончарный круг распространился у меотов под влиянием культуры греческих городов Северного Причерноморья [18, с. 125; 19, с. 91]. Не сомневается в этом и И.С. Каменецкий [20, с. 303]. Оригинальное мнение на эту проблему высказала Е.А. Беглова, которая предположила, что гончарное производство на меотских городищах было налажено переселившимися туда боспор-скими мастерами [21, с. 35]. Ее гипотезу о времени появления гончарной керамики у меотов и изначальном принесении ее боспорскими мастерами поддерживает В.Р. Эрлих [22, с. 12].

Е.В. Беглова считает, что формы и технология изготовления сероглиняной керамики Уляп-ского могильника не имеют корней в предыдущий период и не связаны с лепной керамикой VI-V вв. до н.э. Сравнивая меотскую лепную керамику VI-V вв. до н.э. и кружальную керамику IV в. до н.э., исследовательница отмечает, что круговая керамика представляет совершенно иную традицию гончарства, обращая при этом внимание на изменения в качестве глины (тонкоотмученная), отощителей (мелкофракционные) и обжиг в высокотемпературных печах [23, с. 91, 92; 24, с. 33]. Но такие инновации объясняются изменением техники изготовления сосудов. На быстровращаю-щемся круге изготовить сосуд из глины, в которой используются крупные отощители, невозможно, тогда как в лепной керамике М-М вв. до н.э. по-прежнему содержатся крупные примеси.

К сожалению, при наличии большого количества сероглиняной кружальной керамики в IV в. до н.э., обжигательных печей раньше второй половины II в. до н.э. на меотских городищах мы не знаем [25, с. 175; 26, с. 231-235], поэтому говорить о заимствовании технологии обжига и конструкции печей на раннем этапе гончарного производства пока нельзя. Тем более что для античной керамики в основном характерен окислительный обжиг, а для меотской - восстановительный.

Предложенная нами версия о местном происхождении гончарного круга не получила признания. Тем не менее, все таки есть основание полагать, что гончарный круг прошел все стадии развития в меотской среде [27, с. 10-12]. Конечно, трудно оценить объективно уровень культурноэкономических контактов, имевших место в древности между меотскими племенами и греками. В первую очередь это, безусловно, была торговля. Меоты, достаточно преуспевшие в гончарном деле, начали копировать формы привозных греческих сосудов. Причем самая ранняя деталь, подражающая античной керамике - кольцевой поддон, - появляется еще на лепных сосудах, формовка и обработка которых производилась на поворотном столике. А профилированный венчик, появляющийся на чернолощеных мисках и чашечках, требовал уже использования сложных функций гончарного круга. На материалах правобережных памятников можно отметить и морфологическую преемственность некоторых форм сероглиняных сосудов, которые имеют прототипы в чернолощеной керамике раннемеотского периода (кружки с ребром в нижней части тулова и отогнутым краем, чашечки с профилированным венчиком, вазочки на ножке и, конечно, миски).

Механизм появления гончарного комплекса у меотов Кубани Е.А. Беглова попыталась объяснить, «исходя из исторической ситуации в регионе в конце V - начале IV в. до н.э.». Она пишет, что «увеличение населения боспорских городов после Пелопонесской войны (431-404 гг. до н.э.) или милетского восстания, вероятно, привело боспорских ремесленников, в силу усилившейся конкуренции (?), к поискам новых рынков сбыта своей продукции. Такой зоной для них стала Ку-

бань и ее население. Особенности гончарного производства, вероятно, вынуждали боспорских гончаров переселиться на меотские городища, где в течение довольно незначительного отрезка времени и было налажено производство круговой керамики» [28, с. 34, 35].

Исследовательница связывает увеличение населения на Боспоре с двумя событиями, разделенными 90-летним периодом. Подавление восстания ионийцев и разрушение Милета произошло, как известно, в 494 г. до н.э. Тогда, если следовать за рассуждениями Е.А. Бегловой, процесс переселения греческих гончаров в меотские земли нужно отнести к началу V в. до н.э. Однако поиск рынков сбыта никогда не связывается с переселением мастеров к месту продажи ремесленной продукции. Какую выгоду преследовали греки, налаживая производство керамики на меотских городищах? Не для того же, чтобы создать конкуренцию гончарам боспорских городов?

Если греки и добрались к середине V в. до н.э. до меотской «глубинки» (имеются ввиду, в первую очередь, городища Краснодарской группы), чему пока нет прямых свидетельств, то вряд ли с целью обучения местных жителей гончарному ремеслу. Почти наверняка можно предположить, что и меотские гончары бывали в северопричерноморских колониях, где могли наблюдать работу греческих керамистов. Так или иначе, меоты имели вековые навыки в производстве керамики, что является весомой предпосылкой для независимого от греков изобретения полнофункционального гончарного круга.

Неизменные споры среди исследователей вызывает правомерность использования импортных предметов для датировки. Однако, не имея других данных для узкого датирования комплексов с лепной керамикой, мы все-таки считаем возможным опираться на эти хроноиндикаторы, но с осторожностью, учитывая их сохранность и нередко вторичное применение в погребениях. Для понимания этого вопроса немаловажно, что амфорная тара представлена в раннемеотских памятниках единичными экземплярами, а импортных сосудов этого времени можно насчитать не один десяток. Конечно же, мы не отрицаем возможности использования дорогих привозных сосудов в быту в течение какого-то времени, но вряд ли можно предположить хранение их «до ста и более лет» [29, с. 38]. Скорее всего, эти хрупкие вещи недолго использовались в быту. В могилы они чаще попадали разбитыми (иногда преднамеренно), реже - целыми, использовались и фрагменты с заглаженными сколами. Практическое отсутствие «запаздывания» импортов подтверждается на примере комплексов IV в. до н.э., в которых совместно встречены амфоры и синхронная им чернолаковая керамика [29, с. 269; 30, с. 342, 343], поэтому у нас есть все основания ограничить время появления гончарной керамики у меотов второй четвертью - серединой V в. до н.э. На наш взгляд, в настоящее время нельзя отрицать и версию о местном происхождении гончарного круга.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ