Институт великого княжения и эволюция междукняжеских отношений (XII-XIV вв. )

шей примерно 150 лет, не появилось компромисса, позволявшего сосуществовать Т[ и Тг.

Котышев Д. М.

ИНСТИТУТ ВЕЛИКОГО КНЯЖЕНИЯ И ЭВОЛЮЦИЯ МЕЖДУКНЯЖЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ (XII—XIV вв.)

Вопрос о взаимоотношениях в среде княжеской корпорации как специфической социальной группы русского средневекового общества отнюдь не нов. Проблема организации власти и властвования в этой среде имеет довольно обширную историографическую традициюНо несмотря на это обстоятельство мы считаем, что властные структуры (форма организации власти) определяют характер всего социального организма в целом. Следовательно, изменение форм организации власти в указанный период позволяет нам вплотную подойти к изучению трансформации всей системы общественных отношений русского общества в XII—XIV вв. Имеино в этом

времени кроются, по нашему мнению, причины явления, которое со^ временные исследователи определяют как деспотическое самодержавие2 Одна из сторон изучения этой проблемы — эволюция межаукня-жеских отношений, рассмотрение которой и будет нашей задачей. Анализ междукняжеских отношений в совокупности с изменением роли и значения такого института, как великое княжение, позволит уловить момент, знаменующий переход от отношений вассалитета к отношениям подданства, к тем отношениям, которые легли в основу будущего российского деспотизма.

Сразу определимся с понятиями. Под вассалитетом мы подразумева1 Соловьев С М История отношений между князьями Рюр ¡ковл да ма —М, 1897, Пресняков А Е Княжое право в древней Руси —СПб, 1910, Толочко А П Княчь в древней Руси власть, собственность, идео логжя —Киев, 1996

ем отношения господства и подчинения, имеющие договорной характер Вассальная служба означает принятие определенных взаимных обязательств и не ущемляет личную свободу вассала — из этой службы он может в любой момент выйти3 Напротив, подданство или министе-риалитет есть служба недоговорно-то характера, она определяется полной и безусловной зависимостью слуги от своего хозяина Подобная категория людей (минестериалов) существовала в европейских странах, например б Германии XII в , знала их и русская жизнь — это так называемые «митостники», люди княжого двора 1

Говоря о между княжеских отношениях и характере властных структур раннесредневековой Руси, нельзя сопаситься с тем мнением что мы являемся свидетелями ста новления раннефеодальной монархии5 Сам характер взаимоотношений в среде старших Рюриковичей заставляет нас прийти к выводу о том, что мы имеем дело со случаем нераздельного управления всем княжеским родом, подвластной ему определенной территориально политической единицей Этот способ организации власти, называемый в современной исторической литературе «родовым сюзеренитетом» не есть уникальное явление русской истории он обнаруживает все черты несомненного сходства с теми формами организации власти, которые имени место в раннесредневековых обществах Западной Европы6

Именно из недр «родового сюзе ренитста» вырастает в дальнейшем, в ходе развития и упрочнения фео дальных отношений, потноценный сюзеренитет-вассалитет Будучи генетически связанными со своими предшественниками, новые формы организации власти продотжают об лекать себя в старую терминологию наполняя ее новым содержанием На это обратил внимание во второй поювине прошлого века Я Ф Го ляшкик одним из первых предпринявший лучение терминологии междукняжеских отношений «Вый дя из ячейки нехитрого семейного строя, — отмечал он, — между кня жеские отношения еще в Киеве ста ли заметно и быстро менять свою физиономию впитывая в себя новые идеи и постепенно прнобре тать политический характер»7 На родовое право, изначально тежав-шее в основе междукняжеских отношений, следы которого еще долго присутствуют в уже достаточно развитых сюзеренно вассачьных отно3 Колесницкий Н Ф Феодпьчое госу чарсяво —М 1968

опениях, указывал в свое время В Л Комарович8

Меняется в первую очередь само понятие старейшинства Если в рамках действия «родового сюзеренитета» понятия генеа логического н политического старейшинства спиты воедино, то в дальнейшем, с вытеснением потестарньтх отношений отношениями политическими, они становятся раздедьными понятиями На омену родовому старейшинству, основанному на «ояде Ярослава», приходит политическое старейшинство или стаоейшичство-поинпипат, провозглашенное на Любечском съезде9 С этого момента можтга считать, что начинается" этап формирования в среде Рюриковичей вассальной иерархии, уже не совпадающей- с иерархией генеалогической Великое княжение, прежде отождествлявшееся с положением стаоейнтего в роде перестает этому соответствовать С середины Х1Т в во главе великого княжения Киевского все чаще стоят князья, котооые занимают его не в силу подового стапейшинства. а в силу их определения таковыми другими князьями 10

Формирующаяся в княжеской среде иеоархия превращает великого князя в первого спеди равных, но отшсм не в единого носителя власти Показательно в этом отношении то что летописцы все факты княжеского единовластия отмечают как экстраординарное явление, а не

как существующ\ю форму политического порядка11 Отношения господства и подчинения в княжеской среде по всей видимости оформлялись в виде договоров-«рядов» о сюзеренитете вассалитете И хотя до нас не дошли грамоты, фиксирующие междукняжеские отношения более раннего, чем XIV в времени, тем не менее мы располагаем информацией, дающей основание предположить, что практика правления договорных грамот в своих временных рамках XIV в не ограничивается 12 Летописи, описывая обстановку XII в , неоднократно упоминают о так называемых «хре-стных» грамотах, которыми эакреп-лялись междункяжеские соглашения13 На основе анализа летописных текстов нам представляется возможным в самых общих чертах восстановить их примерное содержание, а вместе с тем и выяснить условия и принципы сюзеренно-вас-сальных отношений, предшествующих XIV в

Договоры по всей видимости были двусторонние, составлялись как от лица сюзерена, так и вассала. Общее содержание формуляра передает летописная запись под 1154 г, говоря о восшествии па киевский престол после смерти Изяслава Мстиславовича его брата Ростислава Согласно требованиям призвавших его киевлян, Ростислав Мстиславович должен был заключить договор о строительстве со сво8 Kovapooim В Л К>льт чемлп и репа в княжрскг "> среде XI—XIII вв //Тр\ отдала дргг icip\ccko°i Л1&терчт\р && —М Т ,г>р0—Т 16

и Свердлов М Б Древтер сский ikt X—XIV вв /,Вспомогательные исторические дисциплины — Л 1976 —Т 8 --С 68 Новгородская Первая летопись страшего и "i ладшего извоцов —М , Л 1950 (далее —НПЛ) -С 321 ПСРЛ — Т 2 — СТБ 523

им дядей, Вячеславом Владимировичем «Яко же и твой брат.. честил Вячеслава, тако и ты чести» «Вячеслав же рече «.. а ты мя имей отцемь и честь на мне дзржи...». «На это Ростислав ответил& «Велми рад, господине отче, имею тя отцем господине, якоже и брат мой имел тя п в твоей воли был» Формлла «кла-няю т I ся, яко сына своего», исходившая из \сг вассала, содержала в себе желание встать пот покровительство сюзерена, а также и условия договора- «ктаняю ти ся, ты есн мене старей, а како ты вгадаеши, а аз в том готов, аже боат, на мне честь поклатаешь»и Сам договор скреплялся обрятом целования креста и лишь посте этого считался вступ\вшим в силу. В случае же нарушения обязательств одной из сторон доювор утрачивал силу п происходило возвращение «хрест-ных» грамот одним князем другому. Когда, по свидетельству летописца, в 1144 г. «раскоростася» Всеволод Ольгович, сидевший тогда в Киеве, с волынским князем Владимиоком Воюдаревичем «ч почасга искати на ся вины», то последний «възвер-же аму грамоту хрестную» 15 Интересен и другой пр&имео подобного рота Отправляя в 1197 г Всеволоду Большое Гнездо «извет» на изменивших ему суздальских князей. Рюрик Ростиславович говорил «А. брате и свате, пошли грамоты хре-стные. поверзи им, а сам поиди на коне»16 В этой фразе мы видим устойчивое увязывание расторжения союза или объявления войны с возвращением договорных грамот Возникновение каких-то разногласий или конфликтных ситуаций в княжеской среде далеко не всегда приводило к их разрешению на поле бра ш Нормы третейского суча, зафиксированные актовым материалом XIV--XV вв также, кач гя-жеские «докопчачия» уходят корнями в домонгольскую эпоху В Т Пашуто, собравший довольно интересный магориал по княжеским судам, разбиравшим различного рода политические дела, возводит этот вит разрешения споров в княжеской среде к концу XI в 17 Во всяком случае источники второй половины XII в. представляют нашим глазам тастаточно устойчивую процедуру урегулирования взаимоотношений в княжеской иерархии Так, в 1149 г Великий киевский Изяслав Мсти-славович заподозрил своего вассала, Ростислава Юрьевича, сына Юрия Долгорукого, в нарушении таимых ему обязате 1ьств, что пока он был в похоже, Ростислав, стерегущий Киевскую Русь, за его спиной сговаривался со своим отиом Юрием-«Оже хощет тебе вся Русская земля и Черные Клобуки» Вызванный из Суздаля в Киев, Ростислав был направлен в шатер, сооруженный на острове, а сам Изяслав сносился с ним через своих «мужей» Ростислав отрицал предъявленные ему обвинения и настаивал на суче с тем, кто на него «молвить» «Князь ли который.. , муж ли который в хре-стьянех или в поганых» Отнако Изяслав отказал Ростиславу в узаконенной процедуре разбирател!ст-ва — «Того на мне не проси, хотя мя заворожити съ хрестьянами или погаными» — и выслал его к отцу, пограбив имение и расточив дружину 18.

Подобная расправа без судебного разбирательства была расценена как нарушение норм, а Юрием Долгоруким — и как личное оскорбление «...и сына моего выгнал из

Руськой земли, и волости ему недаль, &и ооромъ на мя возложилъ» Точно также в 1174 г требование Андрея Боголюбского, предъявленное Ростиславичам, покинуть пределы Русской земли, вызывает негодование последних « а намъ путь кажеши изъ Руськой земли без вины» 19 Как справедливо полагает Л В Черепнин, «это было явное нарушение феодального права сюзерен расправился с вассалом без третейского суда»20

Если же рассматривать пр^шр состоявшегося княжеского суда, то сразу бросается в глаза его сложная процедура Когда в 1169 г Мстиславу Изяславичу донесли о враждебных замыслах против него Владимира Мстиславовича. то последний «приеха оправливатися» Суд состоялся на «нейтральной тер ритории» — в Печерском монастыре Любопытно, что главные действующие лица в процедуре суда не участвовали — Владимир сидел в «икономли кельи», а Мстислав — в «игуменьи кельи» С обеих сторон действовали «послухи» и «мужи» которые непосредственно приняли участие в судебном разбирательстве — «начата спиратися» Не иайдя доказательств вины Владимира, Мстислав прекратил разбирательство21 Приведенные свидетельства а также сложная процедура вышеописанного княжеского суда не ос тавляет сомнений в том, что перед нами не единичный случай а система установленная определенной практикой, причем система, достаточно эффективно разрешающая возникающие в рамках княжеского сюзеренитета-вассалитета проблемы и противоречия

Подведя некоторые итоги рассмотрения структуры вассально-иерархических связей в междукняжеской среде домонгольского времени, необходимо отметить следующее Освобождаясь от груза условностей, восходящих к эпохе «родового сюзеренитета», сюзерен-но-вассальные отношения во второй половине XII — начале XIII в иерархически структурируют многочисленную княжескую корпорацию, упорядочивая связи внутри ее Ин ститут великого княжения выполняет функцию инструмента, посредством которого и осуществлялась организация власти в среде княжеской «братии» Он вместе с тем служит и средством достижения компромисса в соперничестве двух систем властвования Объединяя силы и стремления наиболее влиятельных князей вокруг «золотого» киевского стола, институт великого княжения сыграл немалую роль в трансформации «родового сюзеренитета» в «коллективный сюзеренитет» — соправительство, базирующееся на договоренности наиболее видных представителей различных княжеских родов22 Так, вокруг киевского великого княжения в конце XII — начале XIII вв группировались галицко-&волынские, черниговские и смоленские князья, вокруг великого владимирского — ростовский, переяславский и суздальский. Правда, в случае с Владимиро-Суздальской землей приходится констатировать что сюзеренитет здесь в большей, чем на юге, степени, сохранял свои «родовые» черты Это обьяоняется тем, что власть была распределена в кругу одной семьи — сыновей Всеволода Боль19 Там же — СТБ Э74 570

Черепичин Л В О характере и форме дравнеруеского государства X—XIII вв//Исторические загтиок 1 — М 1972 —Т 89 —С 374

шое Гнездо23. Такое лидерство, которое базируется «а принципе компромиссов и договоренностей мы будем в дальнейшем именовать ком-промиссньш лидерством, а пока отметим, что оно в своих основных чертах окончательно оформилось к исходу первой трети XIII в.

Монгольское «ашествие резко изменило всю политическую жизнь средневековой Руси. Киевский юг настолько опустошен, что бол<ее менее четкие .признаки политической жизии появились лишь в конце XIII — начале XIV века. На северо-востоке страны, в .результате нашествия стол великого Владимирского княжения стал вакантным: династия Юрьевичей, потомков Юрия Всеволодовича, которая могла выступать с «отчинными» претензиями на Владимир, сошла на нет24. В результате этого уже к концу XIII &в. втауки и .правнуки Всеволода Большое Гнездо, пустив корни в периферийных княжествах, начали состязаться за обладание «старейшинством», которое в сознании современников прочно увязывалось со ото л о,м великого Владимирского княжения25. Сложившаяся ситуация очень напоминает ту, что сложилась &на Киевщине в 50—90 гг., когда само княжение .не имело собственной династии и считалось достоянием всего «Володимерова племени». Точно также Владимирское княжение рассматривалось во второй половине XIII В&ека как общее достояние ®сех потомков Всеволо-да^ пр&ичем принцип родового старейшинства сохранил здесь большую живучесть, чем в Южной Руси26.

Но сразу отметим, что влияние такого фактора, как власть Орды, привнесла новый элемент в между-■княжеские отношения. Хан стал верховным сюзереном всех русских земель, титул и права великого князя отныне вручались только им. Уже в 1243 г. «великий князь Ярослав поеха в Татары, к Батыеви.. Батый же почти Ярослава великой честью, и мужи его, и отпусти, н рек ему: Ярославе, буди ты старей всем князем в Русском языце. Яросла.в же възратися в овою землю с великой честью». Следом за Ярославом Всеволодовичем в 1244 г. ездили в Орду и были пожалованы генязья Владимир Углицкнй, Борис Ростовский, Василий Ярославский27. Татары стремились использовать в своих целях сложившуюся на Руси систему отношений, не собираясь коренным образом ее переустраивать. Именно поэтому, как отмечал А. Н. Насонов, мы «не видим со стороны Орды в первые десятилетня владычества попыток .изменить направления внутренней и .внешней политики Владимирского стола. Интересы Батыя и его ближайших преемников побуждали Орду идти навстречу общерусским притязаниям владимирского .князя»28.

Эта поддержка выражалась в том, что татарские ханы признавали существовавший на Руси принцип «старейшинства» при назначении на великое княжение: всеми мерами поддерживали «законно» посаженных князей вплоть до при23 ОСРЛ, —Т. 1, — СТБ. 4314; Л. 1989, — Т. 38, — С. 164.

меченая игоешюй силы или физического устранения конкурентов29.

Это была политика «грубого татарского можа», по образному -выражению В. О. Ключевского «разрезавшим узлы, .в какие умели потомки Всеволода III запутывать дела своей земли»30. Постепенно сложилась ситуация, в которой этот «татарский шож» превратился в инструмент, с помощью коего кн&язья нередко .разрешали свои внутренние противоречия. Это не могло не окапать влияния .иа чволющпо меж-дук,пя>кеск11.х отношении. Ханская «проаа» шш «милость», сила татарских войск стали теми моментами, которые утверждали превосходство великого князя «ад остальными князьями.

И о утверждении этого (Превосходства явно прослеживаются новые черты, выходящие за рамки с юлерешю-ваеса л ышх отношений. Чтобы уяснить их сущность, необходимо обратить внимание иа княжеские договорные грамоты XIV в., фиксирующие нормы междукняже-скнх отношений того времени. Для пыяспеп&ни ншптцин, которые возникают в этой сфере и а рубеже XIII— XIV вн., попробуем сравнить «нормы этих договорных грамот с теми, что мы .вплели и домонгольское время. Опыт такого сравнения был предпринят r свое время Л. В. Черепии-иым31. Однако он в своем исследовании поставил задачей выявление сходства, а не различий, ограничившись к тому же формальной стороной рассматриваемого явления. Хотя общего действительно много как мы имели возможность убедиться, договорные грамоты не новшество XIV п.. а устойчивое воспроизведение норм н традиций, выработанных столетиями.

В полной мере это относится к «докончамшо» Семена Ивановича, великого князя Владим*фского и Московского со своими братьями: «Целовали ее,мы межи собе крест у отца гроба. Быти нам за един до живота. А брата своего старейшего имети мы. п чтити в&отцево место...». Мы водим в формуляре этой грамоты воспроизведение тех условий договора, которые существовали м до татарского нашествия: после ритуальной клятвы — подтверждение договора, стороны обязуются поддерживать заключенный союз и признают иад собой политическое старейшинство Семена. Терминология, обозначающая формы господства и подчинения, как и прежде, •облекается ш терминологию родства. Подчеркивается основная обязанность вассальных князей — несение воинской службы: «а где м« будет всести ига конь, то и вы со мною»Э2.

Одни1 из главных принципов сга-зеренно-вассальных отношений — иерархичность подчинения — оговаривается особым пунктом: «А бояром и слугам вольным воля, кто поедет от «ас к тобе, к .великому шязю или от тобе к нам, нелюбья ни не держати». Независимость и суверенность вассалов подчеркиваются неприкосновенностью их земельных приобретений: «Или кто из нас, брате, что примыслами прикупил или кто посемь что прикупил, .или примыслил чюжее к своим во-лостем. и того блюсти, а не обиде-ти». Сохранялось право равного суда с великим князем и соправи-тельство в Москве (напрашивается аналогия с киевским дуумвиратом XII в.); «Люди Московски имуть битн челом тобе, князю великому на наших бояр и слуг московских, аже

* ПОР Л - Т Г. — СПБ 471. 524: НПЛ. — С. 289, 303-304. Ключевский В. О. Сочинения.— Т. 2. — М. 1957. — С. 43. Ччрошпш Л. В. О характере и форме... — С. 371—375. ^v.wmtwe и договорные грамоты великих п удельных князей XIV— XVI ы< — M ; Л. 1950 (долее — ДДГ). — С. 7.

будешь на Москве, тобе судити, а мы с тобой в суд...»33 Но отражение всех этих признаков вассальной зависимости не должно вводить нас в заблуждение Именно в это время мы наблюдаем начало процесса вытеснения вассальных отношений ми-нистериальньгми Если в домонгольское время круг людей, на которых распространялись подобные отношения, был достаточно узок, то во второй половине XIII —начале XIV в ситуация изменилась Влияние ордынского господства создало все возможности для распространения министериальных отношений вширь, охват ими других социальных групп населения.

Первые признаки движения в этом направлении дает нам уже разбиравшаяся выше договорная грамота Наряду с фиксацией традиционных прав и обязанностей, мы наблюдаем и иное — постепенное расширение круга отнимаемых прав. Так, например, братья Семена — Андрей и Иван — лишаются права на самостоятельные внешние сношения, признавая, что «братье твоей молодшеи без тобе не доканчивати ни с ким» Определенные сдвиги происходят и в области военной службы. Если раньше вассалы выступали только в случае совместного похода с сюзереном, то теперь ситуация другая, «а где ми будет самому не всети, а будет ми вас по-•слати, всести вы на конь без ослушания»34 Последняя фраза примечательна— это прямое предвестие упразднения свободной службы, раз уже появился элемент обязательности

Но все это пока тенденции первой половины XIV в , хотя и достаточно красноречивые Во второй половине того же столетия эти тенденции становятся преобладающими,

формируя опредепенное направление политики Оно отчетливо прослеживается даже в рамках отношений между князьями московского дома — на примере «докончаний Дмитрия Ивановича Московского со своим двоюродным братом Владимиром Андреевичем Серпуховским. Сравнивая две грамоты — 1373/75 гг. и 1389 г., мы можем наглядно убедиться, насколько далеко зашел процесс вытеснения вассальных отношений отношениями мини-стериальными Начнем хотя бы с того как изменился статус серпуховского князя В 70—20-е гг владения Владимира Андреевича обозначались как «вотчина» и «удел». Москва также входила 1в понятие «вотчины», отражая тем самым известную практик} соправительства. Это видно даже на примере договора с Михаилом Александровичем Тверским, который был заключен от имени Дмитрия Ивановича и Владимира Андреевича: «А вотчины ти нашей Москвы... блюсти , под нам&и не ис-кати». Эти сведения находят подтверждение и в летописных данных— в рассказе о женитьбе на дочери Ольгерда в 1371 г. серпуховского князя, последний прямо именуется Владимиром Андреевичем Московским 35

Уже в другом «докончангии», датируемом 1389 г термин «вотчина» исчезает вместе с упоминанием о московском соправительстве, оставляя лишь «удел» «В городе Москве и в станех треть, и пошлин всех треть, удел, чем благославнл отец твои». Происходит, по мнению А. Л Хорошкевич, низведение Владимира до положения удельного князя36. Дабы убедиться в том, что это не оговорка, обратимся к такому факту: в описи царского архива и Посольского приказа относительно поза Там же

ТТСР Л — Т 15 — СТБ 99

Хорсшч^впч 4 Л К взаимоотношениям князей Московского дома во второй половине XIV—\\ вв /&История СССР — 1982 - № 6 — С 172

следнего «докончания» Дмитрия Ивановича со своим удельным братом сказано буквально следующее: «Грамота докончальная великого князя Дмитрия Ивановича Донского з братом ево, с удельным князем Володимером Ондреевичем». Удельным серпуховский князь назван и в том месте описи, где речь идет о его завещании37.

Изменение статуса — это всего лишь одна из сторон рассматриваемого нами процесса изменений. Вся их суть заключается в одном — зависимость Владимира Серпуховского от великого князя возросла. Если в первом «юкончании» он обязывается иметь московского князя «во отца место», то во втором мы встречаем несколько иную формулировку — «себе отцем».

Наряду с изменением статуса мы наблютаем сдвиги и в сфере служебных обязанностей Если в первом договоре еще декларировалось право добровольной службы —■ «служити... по згадце, како будет слично мне и тобе, брату моему мо-лодшему», — то во втором от этой декларации не осталось и следа. Служба рассматривается как обязательная, без права уклонения- «А коли мы будет всести на конь, и тобе со мною Или куды тя пошлю, и твои бояре с тобою..., а кто ослушается, того ми казнити»38.

Все это — отношения в пределах одного Московского княжества, более того, в рамках одной княжеской семьи Может быть, мы имеем дело только с частным случаем? Однако и в рамках всей Северо-Восточной Руси происходят аналогичные сдвиги. Прежде всего это касается того комплекса междукняжеских отношений, который складывался вокруг великого Владимирского княжения.

Идеология и дух компромиссного лидерства, характерного для Руси XII—XIII вв., стали достоянием истории Как мы уже отмечали выше, ордынское господство стимулировало в княжеской среде не поиск компромиссов в достижении старейшинства через получение владимирского стола, а самую жесткую борьбу за него, передо ведущую к гибели одного из соперников. В схватке за великое княже-ше московских и тверских князей первой половины XIV в. о соглашениях и компромиссах думали в последнюю очередь — в этой борьбе должен был выиграть только один39. Формируется новый тип литерства, основанный не на взаимной договоренности или сложившейся традиции, а на праве силы Его мы определим как подавляющее лидерство — противоположность лидерству компромиссному.

В рамках становления нового типа лидерства обращает на себя внимание стремление московских князей закрепить за собой великое княжение на правах «отчины» Возникшая еще со времен Ивана Калиты, эта тенденция в результате упорной политической борьбы становится фа&ьторо<м реальной политической жизни н фиксируется не только летописями40, но и официальными актами—уже упоминавшимися нами княжескими договорными грамотами. Нагляднее всего это демонстрирует договор Дмитрия Московского с Михаилом Тверским 1375 г. Михаил в нем признает себя в вассальной зависимости от московского князя со всеми вытекающими отсюда обязательствами: «Имети ти мене собе братом старейшим, а князя Владимира, брата моего— братом.. А гте ми будете.

брате, лоити на рать или брату моему, князю Володимеру (Андреевичу, всести ти с нами самому на конь без хитрости...» и.

Содержание в общем достаточно традиционное и можно, оценивая его с формальной стороны, не усмотреть ничего нового (если не считать, что заключение данного договора явилось результатом опустошительного похода на Тверь соединенного войска большинства русских земель). Но кроме этих условий в договоре содержится и кое-что принципиально новое

Михаил обязуется «вотчины ти нашей... всего великого княжества... блюсти, а не обидети под нами не искати и до живота и твоим детам и братаничем...» При этом верховный сюзеренитет ордынского хана объявляется не имеющим более силы: «А имут нас сваживати татарове, и до живота»42 В том, что это определенная политическая линия, а не исключительное явление, нас убеждает повторение этой формулы в договорных грамотах Дмитрия со своим двоюродным братом Владимиром и с рязанским князем Олегом, а так же (и это, на наш взгляд, главный аргумент) в духовной Дмитрия: «А се благославляю сына своего Василия своею отчиною, великим княжением»43.

Это событие имело очень большое значение для эволюции междукняжеских отношений в целом. Выборное «старейшинство», характерное для XII—XIII вв. (т. е признаваемое »а основе междукняжеских соглашений), являлось неотъемлемой частью сюзеренно-ваосальных отношений, венчая всю структуру княжеской иерархии. Одновременно он-о являлось и инструментом регуляции отношений внутри этой иерархии, оформляло и закрепляло как нормы этих отношений, так и правовой статус сторон. Узурпация «старейшинства» и связанного с ним политического лидерства в руках одной (московской) княжеской династии превращало его и сам институт великого княжения в инструмент не достижения компромисса, а подчинения. Причем подчинения все более и более безусловного, внедрявшего не только в княжескую среду, но и в саму ткань социального организма отношения подданства в одной из самых жестких его форм.

В целом, подводя итоги, можно сказать, что междукняжеские отношения на протяжении рассматриваемого времени претерпели серьезную эволюцию. В бурных событиях политической жизни XII в. возникли те институты и учреждения, в рамках которых власть осуществлялась на основе отношений сюзе-ренитета-ваосалитета. Иерархическая структура в среде княжеской корпорации не была каким-то особым явлением. Она всего лишь венчала собой сложную систему лично-стно-договорных связей, пронизывающих всю ткань социального организма. Анализируя развитие властных структур средневековой Руси в XII— XIII вв. (составной частью которых являлись структуры междукняжеских отношений), мы приходим к выводу: в мачале XIII века на территории подавляющей части русских земель сложились все условия для окончательного оформления существующего социального организма в сословно-классовый тип

« Там же — № 7 — С 23,—№ 12 — С 34.

европейского образца44. Однако выработка на основе отношений сюзеренитета-вассалитета прочных сословии х привилегий и их конструирование не стали исторической реальностью русской жизни. Монгольское нашествие и последующие столетия ордынского господства создали все условия для трансформации отношений сюзеренитета-вассалитета в подданство восточного типа на всех уровнях социального организма и прежде всего в княжеской среде. Именно в ней быти усвоены новые формы организации власти и властвования, а уже оттуда стали распространяться вглубь и вширь, в толщу русского общества. Вытеснение отношений вассалитета отношениями подданства обусловило в дальнейшем формирование не правовой иерархии, а иерархии бесправия, сословно-клас-сового общества восточного типа, которое олицетворяло собой становящееся деспотическое самодержа^ вне.