Спросить
Войти
МЫЛЬНИКОВ Денис Владимирович - соискатель кафедры военной администрации, административного и финансового права Военного университета Министерства обороны Российской Федерации; E-mail: den1527@yandex.ru 125047, Россия, г. Москва, ул. Большая Садовая, д. 14, ВУ
КОВАЛЁВ Антон Сергеевич - кандидат юридических наук.
E-mail: a.s.kovalyov@yandex.ru 125047, Россия, г. Москва, ул. Большая Садовая, д. 14, ВУ
Историко-правовой анализ законодательства о мерах пресечения нарушений дисциплины, совершаемых военнослужащими русской и советской армии в мирное, военное время и в условиях вооруженных конфликтов.
С развитием законодательства, закрепляющего меры государственного принуждения, развивался и институт мер пресечения, в том числе мер дисциплинарного пресечения.
В более ранние периоды развития и становления законодательства меры дисциплинарного пресечения не имели места в системе мер, направленных на поддержание воинской дисциплины и правопорядка, поскольку за любой проступок, допускаемый военнослужащим, вне зависимости от момента выявления (до, после, либо во время совершения проступка), немедленно назначалось наказание, строгость которого соответствовала тяжести нарушения.
Так, например, в постановлениях о сторожевой и станичной службе, составленных известным воеводой князем Михаилом Воротынским, изданных, с утверждения Царя Иоанна Грозного, 16 февраля 1571 г., и носивших название Устава, были определены должностные лица, обязанные проверять несение службы сторожей и станичников, а также применять меры по наказанию виновных в нарушениях, — дозорщики: «За оказавшиеся, по осмотру посланных воеводами дозорщиков со стороны сторожей и станичников небрежности, и «неусторожливости», в особенности, если станичники до означенных им в обе стороны урочище не доезжают, то, хотя бы в это время и не было опасности от неприятеля, виновным определяется наказание кнутом».
В соответствии с постановлениями упомянутого Устава 1571 г.[1] «сторожа, которые сойдут с места, не дождавшись смены, в то время когда на границу произойдет нападение неприятеля, подвергнутся ... смертной казни».
В эпоху Петра I в законодательстве появляется термин «пресечение». Так, арт. 79 кн^ Морского устава от 13 апреля 1720 г. [2] гласит: «Кто будет списываться с неприятелем, или ведая о том, не известит и не пресечет. Кто ни есть вышний, или нижний офицер или рядовой, с неприятелем тайную и опасную переписку иметь будет и неприятелю, или его союзникам, как нибудь ведомость какую подаст, или с неприятелем и от него с присланным офицером, трубачем, барабанщиком и с таковыми подозрительными особами, без ведома и указа аншеф командующего, тайным образом разговор иметь, переписываться, письма принимать, или переносить будет; или кто ведая про то, а не известит, оный имеет яко шельм и изменник, чести, пожитков и живота лишен быть четвертованием или колесованием» [3]. Указанная норма распространялась как на гражданских, так и на военных чинов, и по своей природе пресечение носило характер наказания.
М.М. Сперанский писал: «При издании самых благоразумных и
спасительных законов вопрос, на чем они основаны и что может удостоверить их действие, сей вопрос оставался всегда не разрешенным, и в сердце народа умерщвлял всю силу их и доверенность» [4].
В истории военного законодательства меры дисциплинарного пресечения получили законодательное закрепление лишь в 1876 году с принятием Положения
о состоящих при войсках жандармских частях[5]. Целью указанных жандармских частей было исполнение военно-полицейской службы при войсках как в мирное, так и в военное время.
Эти части комплектовались офицерами и унтер-офицерами и подчинялись напрямую Главным Начальникам Военных округов. По своей сути жандармские команды исполняли обязанности, идентичные обязанностям гарнизонного патруля, предусмотренные Уставом гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил Российской Федерации[6]. Так, в их полномочия входило
право арестовывать «.самовольно отлучившихся нижних чинов.» [7], а также «При замеченных жандармами . упущениях они или сами меры к восстановлению порядка или, при неимении на то средств, доносят немедленно о замеченном Начальнику той части войск, где произошло упущение.. .»[8].
Таким образом, на жандармские команды возлагалась прямая обязанность по пресечению выявленных нарушений общественного порядка либо самовольного оставления расположения части.
В дальнейшем происходило расширение как перечня мер дисциплинарного пресечения, так и круга лиц, имеющего право их применить.
Так, в Приложении 2 к статье 1 Правил о воспрещении военнослужащим принимать участие в политических партиях и собраниях, утвержденных Высочайшим Манифестом 18 февраля 1905 г., сказано, что начальники частей, зная о нарушении указанных Правил, обязаны немедленно принять меры к привлечению виновных к ответственности.
Следовательно, как и в более ранних источниках права, регулировавшего вопросы прохождения военной службы, меры дисциплинарного пресечения носили характер мер дисциплинарного наказания, но были направлены на немедленное прекращение совершаемого проступка.
Далее, с принятием Устава Дисциплинарного в 1913 году [9] представляется возможным более отчетливо выделить меры дисциплинарного пресечения.
Так, в статье 5 указанного Устава определено: «В случае нарушения общественного спокойствия или открытого неповиновения и возмущения, начальник обязан неисполняющих свой долг принудить к повиновению силою или оружием и принять все зависящие от него меры для прекращения беспорядков. Всякий военный, несмотря на его звание и чин, должен содействовать начальнику в усмирении неповинующихся».
Начальнику вменялось в обязанность принятие силовых мер по прекращению беспорядков, за неисполнение которой он нес дисциплинарную ответственность «за бездействия власти по службе» [10] и наказывался «отставлением от службы, заключением в крепости от 8 месяцев до 1 года 4
месяцев, разжалованием в рядовые или исключением из службы с лишением или без лишения чинов; в случаях особенно важных — отдачею в исправительные арестантские отделения от 1 до 4 лет или же, по усмотрению суда, заключением в крепости от 1 года 4 месяцев до 4 лет; если же последствия бездействия власти не были и не могли быть важны—взысканием дисциплинарным или содержанием на гауптвахте от 1 до 6 месяцев»[11].
В разъяснениях к статье 6 Устава Дисциплинарного [12] перечислены конкретные меры дисциплинарного пресечения, за применение которых начальник не будет привлечен к уголовной ответственности:
«.1. Смертоубийство и нанесение телесных повреждений не вменяются в преступление:
а) когда во время возмущения открытою силой или вооруженною рукой начальник, для восстановления порядка, будет вынужден употребить необыкновенные меры усмирения и притом ранит или убьет непокорного, или же прикажет тут же убить его;
б) когда начальник во время сражения убьет или ранит подчиненного, сопротивляющегося ему, или обратившегося из трусости в бегство, или побудившего к побегу других, или распространявшего между военными чинами страх и беспорядок, если не было иного средства пресечь сопротивление или предупредить побег и беспорядки.
подчиненного лишь в случае необходимости восстановить нарушенный подчиненным порядок или принудить неповинующегося к исполнению приказания.»
Из приведенных разъяснений следует, что начальник для пресечения проступка, в виде применения насилия в отношении старшего чина, вправе самостоятельно применить физическую силу или оружие либо приказать применить таковые без ограничения вредоносных последствий для нарушителя, вплоть до причинения ему телесных повреждений или смерти.
Указанные полномочия командиров по поддержанию воинской дисциплины и правопорядка играют двойную роль.
Во-первых, прослеживается направленность их на пресечение совершаемого проступка и поддержание общественного порядка.
Во-вторых, наблюдается отсутствие ограничений полномочий начальника по защите собственной неприкосновенности, чести, достоинства и репутации, и, как следствие, по поддержанию авторитета армии в целом.
Далее, ст. 51 указанного Устава определяет, что «За нарушение младшим, в присутствии старшего, общего порядка военной службы и дисциплины или общественного в публичном месте благочиния и неотдание установленной чести, старший не только вправе, но обязан сделать младшему напоминание и может его ... арестовать». Указанная статья «предоставляет старшим право арестования младших не в виде дисциплинарного взыскания, а в значении меры предупредительной при необходимости немедленно пресечь явное нарушение чинопочитания или беспорядок со стороны младшего» [13].
Здесь можно выделить в качестве мер дисциплинарного пресечения напоминание старшего младшему о прекращении нарушения общего порядка военной службы и дисциплины, нарушения общественного порядка или «неотдания установленной чести» и дисциплинарный арест. Последнему не могли подвергаться «генералы, гражданские чиновники военного ведомства первых четырех классов, лица, занимающие должности не ниже пятого класса, а также полковые командиры и другие начальники в чине полковника, пользующиеся
властью командира полка, могут быть, за исключением чрезвычайных случаев, подвергаемы аресту в порядке дисциплинарном не иначе, как по Высочайшему повелению» [14].
Кроме того, обязанность по применению мер дисциплинарного пресечения возлагалась на «.дежурного по части офицера при производстве необходимых для пресечения беспорядков арестов.», в силу ст. 82 указанного Устава, где определено: «Дисциплинарное взыскание не приводится в исполнение над находящимся в нетрезвом виде; равным образом не производится и разбирательства проступка его. За исключением предварительного ареста, то и другое отлагается до тех пор, покуда он не отрезвится».
Здесь дисциплинарный арест носит двойственный характер:
Таким образом, в дореволюционный период понятие мер дисциплинарного пресечения не было законодательно сформулировано, однако меры наказания (дисциплинарного взыскания) носили некоторые черты мер дисциплинарного пресечения (прекращение совершаемого проступка, недопущение совершения нового), что предоставляет возможность автору сделать вывод о том, что исторически меры дисциплинарного пресечения, как самостоятельный элемент мер, направленных на укрепление воинской дисциплины, зародились во второй половине XIX века.
Дисциплинарная практика Красной Армии, а затем и Советской, многое почерпнула из дооктябрьского времени. М. В. Фрунзе, опираясь на опыт прошлого, сделал вывод: «Поддержание служебной дисциплины в рядах армии является обязательным и необходимым условием ее мощи, и в этом отношении требования Советского государства самые решительные» [15].
В послереволюционный период происходило формирование нового военного законодательства, в той или иной степени регулирующего вопросы пресечения дисциплинарных проступков, что предопределило собой достаточно частое обновление актов военного управления, в частности Уставов РабочеКрестьянской Красной Армии [16].
В период Великой Отечественной войны самым «показательным» актом государственной власти, направленным на укрепление воинской дисциплины для эффективной защиты Родины, являлся приказ Народного Комиссара обороны СССР № 227 от 28 июля 1942 г. [17], известный как приказ, установивший лозунг «Ни шагу назад!». Им было определено: «Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу. ... Паникеры и трусы должны истребляться на месте».
Обязанность причинения смерти военнослужащему, нарушавшему воинскую дисциплину, - мера, предпринимавшаяся соответствующими воинскими должностными лицами, направленная на немедленное прекращение совершавшегося проступка (преступления). То есть, носила характер меры дисциплинарного пресечения, но применявшейся исключительно в военное время.
В послевоенный период военное законодательство было более стабильным, что подтверждается принятием Дисциплинарных уставов в 1946 и 1960 г.г.
Все указанные нормативные акты органов государственной власти СССР не содержали мер дисциплинарного пресечения, а лишь имели указание на право командира применить все меры принуждения для прекращения нарушения воинской дисциплины. Так, например, ст. 6 Дисциплинарного Устава Красной Армии [18] определяла: «В случае неповиновения, открытого сопротивления или злостного нарушения дисциплины и порядка командир имеет право принять все меры принуждения, вплоть до применения силы и оружия», однако перечня иных мер принуждения, кроме наказаний, законодатель того времени не определял.
Таким образом, в послереволюционный период до 1975 г. меры дисциплинарного пресечения как элемент мер принуждения не нашли отдельного закрепления, однако меры наказания (дисциплинарного взыскания) носили некоторые черты мер дисциплинарного пресечения (прекращение совершаемого проступка, недопущение совершения нового).
С принятием Общевоинских уставов Вооруженных Сил СССР, утвержденных Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 июля 1975 г. [19], соответствующему командиру (начальнику) были предоставлены расширенные полномочия по применению мер дисциплинарного пресечения.
Так, в статье 51 Устава внутренней службы Вооруженных Сил СССР[20] определена прямая обязанность командира «решительно пресекать всякие действия, которые могут нанести вред боеспособности части, корабля (подразделения)». В частности, в ст. 7 Дисциплинарного устава Вооруженных Сил СССР определено, что «в случае открытого неповиновения или сопротивления подчиненного командир (начальник) обязан для восстановления порядка принять все меры принуждения вплоть до ареста виновного. ... При этом оружие может быть применено только в боевой обстановке, а в условиях мирного времени — только в исключительных случаях, не терпящих никакого отлагательства, когда действия неповинующегося явно направлены к измене Родине, срыву боевой задачи либо создают реальную угрозу жизни командира (начальника), других военнослужащих или гражданских лиц.
Применение оружия является крайней мерой и допускается, если все другие меры, принятые командиром (начальником), оказались безуспешными либо когда по условиям обстановки принятие других мер окажется невозможным».
В приведенной норме командиру (начальнику) для пресечения нарушения воинской дисциплины предоставлялось право применения силы и оружия, когда других мер, направленных на немедленное прекращение правонарушения, оказывалось недостаточно.
Устав гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил СССР также содержал некоторые меры дисциплинарного пресечения, применяемые к военнослужащим.
Так, рассматривая некоторые полномочия военного коменданта гарнизона, можно выделить следующие меры дисциплинарного пресечения, применяемые им к военнослужащим, нарушавшим воинскую дисциплину.
Он имел право сделать напоминание младшим и равным ему по воинскому званию военнослужащим или задержать их при нарушении воинской дисциплины. При нарушении воинской дисциплины в состоянии опьянения — задерживать и содержать на гауптвахте (в камере временно задержанных) до вытрезвления сроком до одних суток, после чего принимал решение об ответственности этих военнослужащих[21].
Военный комендант гарнизона был вправе требовать от военнослужащего, нарушившего воинскую дисциплину, предъявить документы, удостоверяющие его личность, а при отсутствии или неправильном их оформлении задерживать военнослужащего и помещать в камеру временно задержанных [22].
Согласно статье 206 Устава внутренней службы Вооруженных Сил СССР «солдаты и сержанты срочной службы, уволенные из расположения полка, должны иметь при себе военный билет. Увольнительная записка действительна только в границах своего гарнизона». Как следствие, при отсутствии указанных документов, неправильном их оформлении либо при нахождении в гарнизоне, отличном от указанного в увольнительной записке, военный комендант гарнизона имел право применить в отношении военнослужащего, нарушившего воинскую дисциплину, меру дисциплинарного пресечения в виде задержания и помещения в камеру временно задержанных для установления личности нарушителя и принятия в дальнейшем решения о его ответственности.
В силу содержания ст. 79 Устава гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил СССР начальник патруля имел право применить следующие меры к военнослужащим, нарушавших воинскую дисциплину:
- прекратить увольнение и направить их в сопровождении патрульного в военную комендатуру или возвращать в свою воинскую часть для принятия мер — таким образом, прекращается совершавшийся дисциплинарный проступок, и принимаются меры по предупреждению совершения новых;
- в случае неповиновения или сопротивления военнослужащего при его задержании начальник патруля имел право применить к нему силу. Задержание по своей сути есть мера пресечения, однако оказание сопротивления начальнику патруля — самостоятельное правонарушение, для прекращения которого применение силы являлось оправданным средством, направленным на поддержание воинской дисциплины;
- в случае нарушения воинской дисциплины военнослужащим, старшим по воинскому званию, начальник патруля обращается к нему с просьбой прекратить нарушение дисциплины. При невыполнении этой просьбы начальник патруля был обязан немедленно доложить об этом военному коменданту гарнизона или его помощнику (дежурному по караулам) и действовать по их указанию. Обращение с просьбой о прекращении нарушения воинской дисциплины старшего по воинскому званию, по сути, представляет собой напоминание и в большей степени играет роль мер воспитательного характера. Как мера пресечения такое обращение будет иметь место при положительном его результате, то есть когда цель указанной меры — прекращение нарушения воинской дисциплины — будет достигнута;
- начальник патруля был вправе лично применить оружие или приказать патрульным применить оружие при наличии обстоятельств, определенных в статье 81 указанного Устава:
- при защите военнослужащих, а при необходимости и гражданских лиц от нападения, угрожающего их жизни, если иначе их защитить нельзя;
- для отражения нападения на патруль, когда жизнь начальника патруля или патрульных подвергается непосредственной опасности;
- при задержании преступника, оказывающего вооруженное сопротивление;
- при задержании преступника, совершающего побег из-под стражи, когда другими способами его задержать невозможно.
Из приведенных норм следует, что меры дисциплинарного пресечения не были ярко выражены, и меры государственного принуждения имели лишь факультативной целью немедленное прекращение противоправного деяния.
Согласно статье 37 Устава гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил СССР начальник военной автомобильной инспекции гарнизона обязан был снимать с эксплуатации технически неисправные или необслуженные машины и направлять их в воинские части, а при необходимости — на сборный пункт задержанных машин [23]. В данном случае мерой дисциплинарного пресечения являлось снятие транспортного средства, бывшего технически неисправным, с эксплуатации, а при необходимости — направление на сборный пункт задержанных машин, поскольку ненадлежащим образом свои обязанности исполнили:
- старший техник (техник) роты, который обязан проверять состояние машин, выпускаемых из парка, и допускать к эксплуатации только технически исправные машины, делая отметку об этом в путевом листе [24];
- начальник контрольно-технического пункта, который обязан осуществлять контроль за техническим состоянием машин, выпускаемых из парка[25];
- другие должностные лица;
и допустили выход техники в неисправном состоянии в нарушение требований Наставления по автомобильной службе Советской Армии и ВоенноМорского Флота[26].
Общевоинские уставы Вооруженных Сил СССР по сравнению с более ранними актами военного законодательства уже содержали меры дисциплинарного пресечения, направленные на немедленное прекращение совершаемого военнослужащим противоправного деяния, но по-прежнему не имели самостоятельного (отдельного) закрепления в соответствующих правовых нормах.
Таким образом, установив общность правовых актов, действовавших в определенные исторические периоды и регулировавших вопросы пресечения нарушений воинской дисциплины, автору представляется возможным выделить следующие этапы исторического развития законодательства в указанной сфере общественных отношений:
I этап — XVI век — первая половина XVIII века (появление актов военного законодательства - до принятия Артикула воинского и Морского устава) — меры дисциплинарного пресечения носили характер мер как дисциплинарного, так и уголовного наказания за правонарушения, строгость которых зависела от степени тяжести последних. Именно наказание, зачастую приводимое в исполнение немедленно, фактически пресекало неправомерное деяние.
II этап — вторая половина XVIII века — начало XX века (1918 г.) (принятие Артикула воинского и Морского устава - до принятия уставов Рабочекрестьянской Красной Армии) — меры дисциплинарного пресечения носили характер, как мер дисциплинарного взыскания, которые, как и на первом этапе, пресекали правонарушение, так и мер, направленных на принудительное и немедленное прекращение противоправного деяния, до привлечения нарушителя к ответственности (собственно пресечения).
III этап — 1918-1975 года (принятие уставов Рабоче-крестьянской Красной Армии - до принятия Общевоинских уставов Вооруженных Сил СССР 1975 г.) — имеет сходства с Ьым этапом (когда наказание фактически пресекало неправомерное деяние); главной отличительной чертой данного этапа является то, что развитие законодательства о мерах дисциплинарного пресечения (как и военного законодательства в целом) было обусловлено становлением и развитием нового государства.
Литература:
— 1802 г.
— Вып. 6. — 2007 г.
караульной службы Рабоче-крестьянской Красной Армии (УКС-36, введён в действие приказом Народного Комиссара обороны Союза ССР от 17 декабря 1936 г. № 228); Устав внутренней службы Рабоче-крестьянской Красной Армии (УВС-37, введён в действие приказом Народного Комиссара обороны Союза ССР от 21 декабря 1937 г. № 260); Дисциплинарный устав Рабоче-крестьянской Красной Армии (введён в действие приказом Народного Комиссара обороны Союза ССР от 12 октября 1940 г. № 356).
http : //www.geocities.com/Capitoffiiïl/ParHame№t/7231/pr_227. htm.
References:
Forces of the Russian Federation" dated November 10, 2007 № 1495 .
[electronic resource] . - Electronic periodical publication " Martial law ". □ Vol. 6. □
- St. Petersburg. , 1915 . - S. 95 .
http://www.geocities.com/CapitolHill/Parliame № t/7231/pr_227.htm.
