Средняя школа Бурятии в годы Великой Отечественной войны: материально-техническая база

49 Там же.

Arnoldov Ya.V. Zhizn i revolyutsiya. Groza pyatogo goda. Belyy Omsk. Shanghai, 1935. P. 275.

Posadskov A.L. K istorii evakuatsii Russkogo obshchestva pechatnogo dela (oktyabr 1919 - yanvar 1920 gg.) // Istoriya beloy Sibiri. Kemerovo, 1999. P. 136.

Ibidem. P. 137.

Ibidem. P 138, 139.

Е.С. Зармакова

СРЕДНЯЯ ШКОЛА БУРЯТИИ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОИНЫ: МАТЕРИАЛЬНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ БАЗА

Одним из наименее изученных вопросов истории средней школы Бурятии в годы Великой Отечественной войны является состояние ее материально-технической базы.

Война затормозила введение обязательного всеобщего среднего образования в СССР. На первый план вышла задача сохранения контингента учащихся. В 1941 г. ликвидация неграмотности в Бурят-Монгольской АССР не была завершена: согласно переписи, на начало 1942 г. контингент неграмотных в республике составлял 11 100 человек, из них в Улан-Удэ - 4 тыс.1

В исторической литературе утвердилась цифра, основанная на официальных статистических данных: в 1940 г. в республике было 546 общеобразовательных школ (в них обучалось 100,1 тыс. учащихся), из них в городах и поселках городского типа - 54 школы, в сельской местности - 492. В начальных школах обучалось 36,4 тыс. учащихся, в основных - 30 тыс., в средних - 33,7 тыс.2

Однако по нашим подсчетам, произведенным по документам, хранящимся в Национальном архиве Республики Бурятия, в фондах Бурятского областного комитета КПСС, в 1940 г. в республике было 502 школы (из

них - 38 городских и 464 в сельской местности), а с 1943/44 учебного года их количество стало постепенно увеличиваться и к 1945 г. достигло 545-ти (43 городских и 502 сельских)3.

С началом войны система среднего образования Бурятии была ослаблена передачей большого числа школьных зданий на военные нужды. Усложнилось снабжение школ топливом и различными предметами хозяйственного назначения, а также бумагой, письменными принадлежностями, наглядными пособиями, тетрадями, учебниками. Осенью 1941 г. во всех областях и национальных республиках РСФСР принимались решения

о подготовке школ к новому учебному году. В школах не хватало учебников и учебно-письменных принадлежностей, школьники нуждались в одежде, обуви, питании. При резком сокращении финансирования и материального снабжения средней школы партийные и советские власти требовали своевременно начать учебный год, охватить обучением всех детей школьного возраста, снабдить школы топливом и обеспечить освещением, учебниками и письменными принадлежностями, нуждающихся школьников - обувью и одеждой.

По данным Наркомпроса Бурятии, ассигнования на школьное образование в 1942 г. составили 38,6 тыс. руб.4

Учебно-материальная база школ Бурятии и до войны была очень слабой, страдала от недостаточного финансирования и снабжения. К началу войны подавляющее большинство школьных зданий требовало капитального ремонта. Часть школ работала в нетиповых учебных зданиях, в помещениях, едва приспособленных для занятий: в них не было предметных кабинетов, лабораторий, мастерских, оборудованных необходимыми станками, приборами, инструментами. С началом войны таких школ стало гораздо больше.

Слабым местом материальной базы школ Бурятии были учебно-наглядные пособия и оборудование. На предприятиях местной промышленности пособия не производились. Парты и другие школьные принадлежности завозились из других областей.

Особенно острая нужда была в общежитиях (интернатах) при школах: во-первых, для детей той части бурятского населения, которая еще вела полукочевой и кочевой образ жизни, а во-вторых, из-за больших расстояний между населенными пунктами. Таких интернатов повсеместно не хватало, а действовавшие были плохо оборудованы, в них отсутствовали элементарные бытовые условия, что делало их совершенно непригодными для проживания в них учащихся. Условия были просто ужасающими, везде царила антисанитария. Постельные принадлежности не менялись совсем, одеяла и матрацы, если таковые вообще имелись в наличии, не дезинфицировались. Как результат - вши и другие насекомые5. Вслед-

ствие этого немалая часть детей не имела возможности продолжать учебу в школе.

Проблему усугубило развертывание эвакогоспиталей, которое происходило за счет внутренних резервов Бурятии. Под эвакогоспитали за короткое время были переоборудованы лучшие помещения многих учреждений, школ, техникумов (всего в республике было размещено 19 эвакогоспиталей). Практически весь более или менее пригодный инвентарь был изъят у школ, интернатов и передан госпиталям. Железные кровати были заменены деревянными нарами и топчанами, матрацы и подушки -мешковиной, набитой стружками. В холодное время в условиях нехватки топлива все это постепенно пускалось на растопку печей6.

Поскольку типовые школьные здания отдали под госпитали, в оставшихся 35-ти городских школах дети учились в четыре смены, до глубокой ночи. При этом на спасение поступавших раненых было мобилизовано все население, а это в большинстве своем - дети подросткового возраста, женщины и старики. Школьников отправляли в леса собирать ягоды, направляли на лесозаготовки, привлекали к стирке и починке одежды.

Ежегодно республиканскими властями намечались мероприятия по ремонту школ и заготовке топлива. Последнее стало особенно важным в связи с длительным периодом низких температур в условиях резко-континентального климата Бурятии - с начала октября по апрель, то есть практически весь учебный год. В 1941/42, первом военном, учебном году большинство школ Бурятии оказались плохо подготовленными к зиме. В 1943 г. план снабжения дровами сельских школ был выполнен всего лишь на 65,2 %7. Сложной проблемой была доставка топлива, так как транспорт почти не предоставлялся. Если сельские школы могли решить этот вопрос самостоятельно, то городские школы были более зависимы от централизованного подвоза. Приходилось разбирать тротуары, заборы, деревянные строения8. В 1944 г. эту ситуацию усугубило решение СНК СССР от 25 февраля, запрещающий вырубку леса в зоне до 10 км вокруг областных центров. Дети сидели на уроках в верхней одежде и рукавицах9.

Плохо было организовано питание школьников. Случалось, учащиеся продавали носильные вещи, чтобы на вырученные деньги купить что-нибудь поесть. В республиканские органы власти и управления поступало много сигналов с мест о плохой организации питания школьников, но их строгие предупреждения и указания не могли улучшить положение: аймачные исполкомы мер не принимали, поскольку просто не имели для этого материальных возможностей10.

Л.В. Трунева, которая, будучи ученицей 5-го класса, являлась членом фронтовой бригады колхоза имени Сталина, вспоминала: «Учеба ушла как бы на второй план. Да и не было учебных принадлежностей, писали на

отрывках газет между строчек, приспосабливали старые амбарные книги, чернила изготовляли из сажи. Весной с 5-го класса готовили дрова для школы, норма была 4,5 кубометра. Нам сегодня просто невозможно представить, как ребята такого возраста валили деревья, обрубали сучья, распиливали, кололи, складывали. Из дома брать было нечего, в лесу нам давали по 100 грамм хлеба и горячий чай. Но мы не унывали, на лошадях вывозили, возле школы сразу же складывали дрова в поленницу»11.

Другая бывшая школьница вспоминала: «На большой перемене дежурные раздавали по кусочку хлеба, и многие приходили в школу из-за него, ведь у многих в доме не было ничего. А те, кто был более-менее сыт, относительно военного времени, отдавали свою пайку особо нуждающимся. Так они поддерживали друг друга, помогали выжить, продолжить учебу»12.

В 1943/44 учебном году хороший пример помощи нуждающимся детям, особенно из семей фронтовиков, показали комсомольские организации колхозов имени Сталина, Курумканского аймака, и имени К. Маркса, Баргузинского аймака. Они организовали среди колхозников сбор шерсти, овчин, кожи и изготовление из этого сырья полушубков, унтов, теплых рукавиц, чулок и шапок для учащихся13. С 29 октября по 5 ноября 1944 г. в Бурятии была проведена «Неделя помощи школе и учителю». По отчетам исполкомов 16-ти аймаков и Джидагородка (в настоящее время - г.Зака-менск), за эту неделю было направлено в школы 1 147 детей, созданы значительные фонды продовольствия, одежды и обуви для школьников. По неполным данным, в республике за «Неделю помощи школе и учителю» было собрано хлеба - 755 ц, картофеля - 1 855 ц, овощей - 1 061 ц, молочных продуктов - 561,6 ц, масла и жира - 45 ц, мяса и рыбы - 398 ц, крупы - 110 ц. 14

Одним из мероприятий при проведении «Недели помощи» стало улучшение материально-бытовых условий учителей: обеспечение их продуктами питания, организация для них на предприятиях местной промышленности пошива и ремонта одежды и обуви, доставка топлива, установление контроля за выплатой им заработной платы и т.д. Некоторые колхозы (например, Джидинского аймака) установили для учителей постоянную норму выдачи топлива и продуктов. В ряде мест (например, в Баунтовс-ком, Северобайкальском аймаках и в Улан-Удэ) значительная часть учителей была обеспечена готовой одеждой и обувью15.

В 1940/41 учебном году в Бурятии в городах и поселках городского типа на 26,7 тыс. учащихся было всего 800 учителей. В Улан-Удэ в 1944 г. им было выдано 1 310 ордеров, по которым им отпустили промышленные товары (мыло, спички, обувь, одежду, хлопчатобумажные и шерстяные ткани). Кроме того, им было выделено 20 т капусты. Но это не удовлетворило полностью нужды учительства, все так же остро стоял вопрос с одеж-

дой и обувью. В Улан-Удэ учителя не были снабжены топливом в полной мере. На протяжении всех военных лет остро стоял вопрос с обеспечением учителей жилой площадью: за четыре года было получено только три квартиры в «Доме специалистов»16.

Из-за острой нехватки в стране бумаги школы плохо обеспечивались учебниками и наглядными пособиями. Ассортимент пособий, имевшихся на базах республиканского книготорга, был очень скуден и не включал многого из того, что было необходимо для выполнения учебной программы. В особенно тяжелом положении находились школы республики в плане обеспечения тетрадями. Если в первые три года войны проблема еще как-то решалась различными способами, то в 1944 г. было получено всего 52 тыс. тетрадей из запрашиваемых 500 тыс., что при контингенте учащихся в 63 тыс., явилось ничтожно малой частью17. В итоге учащиеся были лишены возможности писать на уроках, выполнять домашние задания, а от этого страдало качество обучения. Из сложившегося положения выходили так: писали на старых газетах и книгах, между строк.

В связи с требованиями военного времени нужно было срочно дать учащимся знания по военному делу и сельскому хозяйству. В учебную программу было введено военное и сельскохозяйственное обучение, что имело важное значение: во-первых, учащиеся получали первичную физическую подготовку для службы в армии; во-вторых, использование труда школьников в отдельных отраслях народного хозяйства позволило частично решить кадровую проблему. Соответственно, это потребовало немалых усилий со стороны педагогического состава, чтобы учить школьников, не имея элементарных наглядных пособий, таблиц. Неудовлетворительная материально-техническая оснащенность привела к тому, что при проведении занятий преобладали словесные методы обучения. Для улучшения материальной базы силами самих учащихся изготавливались деревянные винтовки, гранаты, спортивные городки18.

Возвращение школьных зданий системе народного образования, несмотря на правительственные решения и распоряжения местных органов власти, проходило сложно и противоречиво.

Начался этот процесс постановлением СНК СССР «О вовлечении в школы всех детей школьного возраста и использовании школьных зданий по назначению» от 30 июля 1942 г. Впоследствии его дополнил приказ Наркомпроса РСФСР «Об освобождении школьных зданий» от 27 ноября 1942 г.19 На основании постановления СНК СССР от 30 июля 1942 г. все школьные здания, занятые без разрешения СНК СССР и ЦК ВКП(б), за исключением школьных зданий, используемых под госпитали и эвакуированные предприятия, должны были освободить к 20 августа 1942 г. Однако сопротивление руководителей производства, здравоохранения и военных

учреждений чрезвычайно осложняло процесс возвращения Отделам народного образования школьных зданий.

Первый же военный учебный год показал, что программа всеобщего обучения не выполнена отчасти потому, что были сокращены школы с «низкой наполняемостью», «малокомплектные» (школы, в которых отсутствовали параллельные классы и количество учеников в классе не превышало 10-15-ти; в годы войны под этим термином также подразумевались объединенные разновозрастные классы).

На основании постановлений Совета народных комиссаров Бурят-Монгольской АССР от 14 сентября 1943 г. и от 10 декабря 1943 г., в связи с ходатайствами ряда исполкомов аймачных Советов депутатов трудящихся, в отдельных пунктах республики, особенно в промышленных аймаках, а также принимая во внимание территориальную разбросанность населенных пунктов, Наркомпрос республики распорядился дополнительно открыть начальные школы и неполные средние школы на базе существующих начальных школ20. В 1944 г. Наркомпрос Бурятии, в связи с необходимостью приближения школ к населенным пунктам, а также с введением в 1944 г. всеобуча для 7-летних детей, постановил создать дополнительные школы или их филиалы в сельской местности, где наполняемость классов была ниже нормы. Выполнение этого решения позволило приблизить школу непосредственно к местожительству учащихся и, соответственно, улучшить посещаемость школ детьми, улучшить снабжение школ. Всего в Бурятии в годы войны было открыто 20 малокомплектных школ21.

За последние три года войны произошло увеличение фонда школьных зданий, так как в 1943 г. все-таки начался возврат Отделам народного образования школьных помещений.

В годы войны рост числа школ Бурятии происходил также за счет строительства новых школьных зданий, в результате приспособления и оборудования силами общественности помещений под школы, а также из-за введения раздельного обучения мальчиков и девочек в школах Улан-Удэ. С другой стороны, происходило сокращение числа неполных средних школ. Вызвано это было уменьшением числа учеников 5-7-го классов вследствие их мобилизации в школы фабрично-заводского обучения и ремесленные училища, а также уходом детей на работу в колхозы и промышленные предприятия23.

Значительные изменения претерпела и сеть национальных школ.

Исторически вышло так, кто у бурят в течение многих веков их самостоятельной истории окончательно не сложился единый разговорный язык. У восточных бурят, издревле живущих в контакте и соседстве с другими монголоязычными народами, разговорный язык по своим фонетико-лек-сическим особенностям значительно ближе к монгольскому, чем у западных. Кроме этого, еще в ХШ-ХІУ вв. в восточную Бурятию проникло классическое старомонгольское письмо, а с принятием ламаизма и открытием дацанских школ, с ХУЛ-ХУШ вв., буряты стали обучаться монгольскому языку и старомонгольской письменности. А среди западных бурят, которые находились в тесном контакте с русским населением, получили большое распространение русская речь и русская грамота. Постепенно как западные, так и восточные буряты начали воспринимать одновременно и монгольскую, и русскую письменности.

В условиях Великой Отечественной войны положение национальных школ Бурятии значительно ухудшилось, что было вызвано трудностями не только материально-бытового характера. Предвоенные постановления ЦК ВКП(б) ограничивали деятельность национальных школ. С постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей» от 13 марта 1938 г. началось наступление на национальную школу. В нем, в частности, говорилось, что учащиеся, оканчивающие начальную школу, должны получить запас русских слов, позволяющих им понимать простую разговорную речь, излагать на русском языке знакомые им явления, владеть элементарными навыками чтения и письма по-русски24.

Во всех начальных бурятских школах (1-4-й классы) все предметы, за исключением русского языка, велись на бурятском языке. По всем основным предметам (арифметика, естествознание, география, история) учебники были переведены и изданы на бурят-монгольском языке. В связи с переходом на русский язык возникла необходимость создания новых учебников, учебных пособий по бурятскому языку. Основой школьных учебников и учебных по собий по бурятскому языку послужили труды ученых республики. В 1941 г. был издан «Краткий русско-бурят-монгольский словарь».

Основным недостатком в школьном обучении являлся формализм. «Этот вывод, - говорил В.П. Потемкин, нарком просвещения РСФСР, -относится ко всем школьным дисциплинам и, в первую очередь, к родному языку. Грамматика родного языка изучается как догма, оторванная от живой речи. Правила грамматики заучиваются школьниками наизусть, как катехизис; но ученики не умеют применять эти правила на практике, в своей устной и письменной речи. Следствием этого является слабая грамотность учащихся и крайняя бедность их речи»25.

Эту оценку наркома просвещения убедительно подтвердили проверочные испытания 1943/44 учебного года. Во многих школах Бурятии они показали поверхностность и неполноту даваемых учащимся знаний, крайне слабое развитие их устной и письменной речи. Учащиеся неудовлетворительно выполняли контрольные письменные работы, допускали в них много орфографических и пунктуационных ошибок. В отдельных школах учебные программы не были выполнены по целому ряду предметов. Естественно, при таком состоянии школьного обучения не могло быть и речи о прочности и систематичности знаний учащихся. Некоторые из учителей уделяли недостаточное внимание постановке обучения, особенно русскому и бурятскому языку в бурятской школе, а другие просто мирились с неграмотностью учащихся, допуская в отдельных случаях даже завышение оценок при проверке письменных контрольных работ26.

У значительной части учащихся республики Бурятия наблюдалась ограниченность словарного запаса, неразвитость устной и письменной речи и, следовательно, неумение выразительно произносить русские слова и пользоваться грамматическими правилами. По данным на февраль 1942 г., постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей» выполнялось плохо: учащиеся бурятских школ не владели достаточным объемом знаний по русскому и родному языкам27.

Так, учащиеся республики Бурятия, окончившие 7-й и 8-й классы Окино-Ключевской, Илькинской, Загустайской, Цолгинской, Тункинской, Ноехонской, Средне-Убукунской семилетних и средних школ совершенно не усвоили употребления буквы «Ё», знаков препинания, речь их была совершенно не развита, засорена словами-«паразитами» («ну», «однако», «так», «значит», «вот» и другими). Особенно много искажений было в речи учащихся Бичурского, Мухоршибирского, Селенгинского, Тункин-ского аймаков. Семиклассники не могли дать связных ответов по грамматическому материалу, неточно и бессистемно делали разбор предложений. Письменные работы большинства учащихся выполнялись небрежно, почерк был плохой, особенно у учащихся Окино-Ключеской школы Бичурского аймака, Илькинской школы Заиграевского аймака, школы Селенгинского аймака. Наиболее слабую подготовку по русскому языку показали учащиеся 7-го класса Аршанской, Подлопатинской, Ильинской, Шергинской семилетних школ, где состояние преподавания и знание учащихся как по русскому, так и бурят-монгольскому языку были оценены как стоящие на низком уровне. Итоги приемных экзаменов в Бурятии показали исключительно неудовлетворительное состояние знаний учащихся 7-го класса по математике28.

Конечно, причины не сводились к недостаточному снабжению и плохой оснащенности школ. Низкому уровню знаний способствовали и

полуголодное существование, отсутствие одежды, отдаленность школы, занятость дома (кроме школьников некому было присматривать за малолетними детьми) и т.д.

Достаточный контингент учащихся, хорошая материально-учебная база, подразумевающая наличие типового здания с учебными кабинетами, мастерскими, лабораториями и спортзалом, наличие оборудованного интерната, квалифицированные педагогические кадры - этих условий, необходимых для нормальной работы, школы в годы войны не имели. Но в это время суровых испытаний и лишений средняя и национальная школа Бурятии не только выстояла, но и заложила основу для дальнейшего развития.

Примечания

National Archive of Republic Buryatiya (NARB). F. 60. Op. 3. D. 237. L. 98, 100.

Respublika Buryatiya - 75 let: Statistichesky sbornik. Ulan-Ude, 1998. P. 125,126; Dugarov S. G. Razvitie obshchego srednego obrazovaniya v Buryatii. Ulan-Ude, 1972. P. 273.

NARB. F. 1-P. Op. 1. D. 3837. L. 134.

NARB. F.60. Op. 3. D. 240. L. 17.

NARB. F. P-831. Op. 1. D. 21. L. 17.

NARB. F. 2-P. Op. 2. D. 1106. L. 21.

NARB. F. P-831. Op. 1. D. 21. L. 12.

Ibidem. L. 11.

Shalak A.V. Usloviya zhizni I byt naseleniya Vostoshnoy Sibiri v gody Velikoy Oteshtstvennoy voyny (1941-1945 gg.). Irkutsk, 1998. P. 231.

NARB. F. 60. Op. 3. D. 237. L. 98, 100.

Author&s archive. Memories of L.V. Truneva.

Author&s archive. Memories of A.E. Truneva.

Panshukov A. P. Istoriya nachalnoy I sredney shkoly Vostochnoy Sibiri. Ulan-Ude, 1959. P. 428.

Zolotoev A.K. Buryatiya v gody Velikoy Otechestvennoy voyny. Ulan-Ude, 19б3. P. 119.

Durinov A.A. Ocherki istorii shkol I pedagogicheskogo obrazovaniya v Buryat-Mongolii. Ulan-Ude, 1948. P. б2.

NARB. F.P-535. Op. 1. D.11. L. 25.

Badmatsirenov S.S. Oktyabr i vseobuch v Buryatii (iz opita raboty oblastnoy partiynoy organizatsii). Ulan-Ude, 19б8. P. 21б.

Narodnoe obrazovanie: Osnovnye postanovleniya, prikazy i instruktsii. Moscow, 1948. P. 80-92.

Narodnoe obrazovanie v SSSR: Obshcheobrazovatelnaya shkola: Sbornik dokumentov 1917-1973 gg. Moscow, 1974. P. 117, 523.

NARB. F. б0. Op. 3. D. 237. L. б0.

NARB. F. 36-P Op. 1. D. 1775. L. 51.

Narodnoe obrazovanie v SSSR... P. 523.

NARB. F. 1-P. Op. 1. D. 3837. L. 134.

NARB. F. 855. Op. 1. D. 76. L. 23.

Potemkin V.P. Statiy i rechi po voprosam narodnogo obrazovaniya. Moscow; Leningrad, 1947. P. 195.

Panchukov A. P. Op. cit. P. 434-435.

NARB. F. 60. Op. 3. D. 240. L. 54.

Ibidem. L. 70.