Спросить
Войти
О.О. Малых ПАЛАШИ РАННЕГО ЖЕЛЕЗНОГО ВЕКА ПРИКАМЬЯ
Статья посвящена проблеме распространения палашей на территории Прикамья в Раннем железном веке.
Традиционно считается, что палаш это оружие, созданное и получившее распространение в эпоху средневековья. На сегодняшний день высказывается предположение, что палаши в Прикамье появляются вVII в. н.э. Проведенное нами исследование позволят удревнить традицию однолезвого длинноклинкового оружия на территории Прикамья. Палаши в нашем регионе появляются в период III- II в. до н.э. в памятниках ка-раабызской археологической культуры и в период П-Ш в. н.э. в памятниках че-гандинской культуры.
Прежде чем говорить о распространении палашей, необходимо определить, что же представляет собой данное оружие. Палаш - это разновидность длинноклинкового однолезвого оружия, предназначенная для нанесения колю-ще-режущих повреждений. К характерным особенностям данного оружия относятся однолезвийная или полуторная заточка клинка и прямой или почти прямой клинок. Острие и хвостовик оружия находятся на одной прямой.
В Прикамье в Раннем железном веке существовало две традиции палашей: караабызская и чегандинская, названные так по археологическим культурам в памятниках которых обнаружено оружие.
Древнейшие прикамские палаши происходят из могильников караабызс-кой археологической культуры, относя© Малых О. О., 2009
щихся к периоду II в. до н.э. - II в. н.э.
Караабызские палаши представляют собой оружие с прямым однолезвым клинком длинной 30-40см, хвостовик является продолжением спинки клинка. Следов полуторной заточки не зафиксировано. Особенности перехода от клинка к хвостовику позволяют утверждать, что рукоять не была рассчитана на применение металлического перекрестия. Вероятнее всего, общая длинна оружия составляла около 45-50см.
Большинство палашей, обнаруженных в погребениях караабызской культуры, представляют собой однотипное оружие, отличающиеся друг от друга незначительной разницей параметров.
Исходя из конструкции оружия и его параметров, правомерно будет предположить, что палаши рассчитаны для нанесения колюще-режущих повреждений, для нанесения эффективных рубящих ударов оружие не обладает достаточной массой и длиной.
На данный момент нам известно об обнаружении палашей в погребениях №2,69,70,75,76,85,128 Юлдашевского могильника (Агеев, 1992. с.99), погребениях №.6,8,21,23,87,90 Камышлы -Таманского могильника (Агеев, 1992. с. 99), погребениях №
Отчасти, широкое распространение можно объяснить возможностью использования оружия для хозяйственных и бытовых нужд. На основании формы палашей можно предположить, что они развиваются из ножей.
Существует вероятность того, что палаши происходят из одного производственного центра, расположенного в среде каабызских племен.
С одной стороны, об этом может свидетельствовать простата конструкции оружия. С другой стороны, большинство палашей однотипны, и отличаются друг от друга незначительной разницей параметров.
Традиция ранних палашей могла возникнуть в среде носителей караабыз-ской культуры, возможно, на развитие палашей влияние оказали традиции сарматского вооружения. Прямых аналогий в материалах синхронных или предшествующих культур, тем не менее, нам не известно.
На наш взгляд, караабызских палашей традиция существовала в период II в. до н.э. -Ш в. н.э. В начале первого тысячелетия усложняется военная обстановка в Прикамье в связи с миграционными процессами, происходящими в регионе. Увеличение военных столкновений приводит к повышению значимости оружия ближнего боя и его совершенствованию. Вероятнее всего, караа-бызские палаши выходят из употребления вследствие того, что они были менее эффективны, чем мечи, распространенные в данный период.
Возникает закономерный вопрос о влиянии караабызских палашей на клинковое оружие Прикамья.
На наш взгляд, аналогии ранним палашам можно обнаружить только в материалах Бирского могильника, датируемых периодом П-УП в. н.э. В погребениях №77, 156, 206 обнаружены длинные палаши (Мажитов, 1968. с.38), у которых переход от клинка к хвостовику имеет подтреугольную форму, что исключает наличие металлического перекрестия. Вероятнее всего, эти погребения относятся к бахмутинскому этапу
функционирования памятника.
Вполне возможно, что бирские палаши являются продолжением традиции караабызского оружия. В пользу караа-бызского происхождения традиции бир-ских палашей может свидетельствовать конструктивная особенность оружия. Караабызские и бирские палаши не имеют металлических перекрестий.
На сегодняшний день мы не можем с уверенностью говорить о наличии взаимосвязи между бирскими и каабызски-ми палашами, но нам кажется, что бир-ские палаши продолжают традиции ка-раабызского оружия.
Не меньший интерес представляют палаши, обнаруженные в погребениях № 7, 33 Чегандинского II могильника (Генинг, 1971. с.7,64), погребениях №133, 143 Афонинского могильника (Агеев, 1992. с.46, 118), погребениях № 733, 1291, 1317 Тарасовского могильника (Голдина, 2004. с.134,207,210), погребениях № 71, 78, 79 могильника Ныр-ганда II (Агеев 1992. с.46, 118) чегандин-ской культуры.
Чегандинские палаши - это оружие с однолезвым кликом длиной от 50 до 80см и навершием округлой формы, изготовленным в виде двух противостоящих друг другу змей.
Если различия между караабызски-ми палашами заключаются в небольшой разнице параметров, то чегандинские палаши имеют индивидуальные отличия позволяющие, по крайней мере, отнести их к разным подтипам.
В качестве примера приведем описание оружия из погребения 7 Чегандин-ского II могильника и погребения 1317 Тарасовского могильника.
В погребении № 7 слева от костяка обнаружен палаш с прямым однолезвым клинком длинной 55 см и шириной 3см (Генинг,1971. с.7). Рукоять снабжена прямым перекрестием, отлитым из меди или
Рис. 1. Палаши из памятников Прикамья.
бронзы, и украшенным орнаментом, состоящим из треугольников. Рукоять увенчана литым надсадным навершием, состоящим из раструба и антенн, оформленных в виде двух противостоящих друг другу змей. Ножны снабжены литыми обоймами, изготовленными в едином стиле с навершием. Необходимо отметить, что обоймы ножен чегандин-ского палаша имеют аналогичную форму с обоймами палашей Охлебининско-го могильника.
Оружие из погребения №1317 представлено палашом с прямым однолез-вым клинком длинной 77,4см и шириной 3,2см (Голдина, 2004 Т.2 таб.509 рис.10). Перекрестие представлено железной пластиной, обернутой вокруг пяты клинка и заклепанной на конце. Навершие представлено в виде двух антенн, оформленных в виде двух противостоящих друг другу змей. Особенностью данного оружия является необычно широкая спинка клинка до 1,2 см. По всей видимости, спинка клинка откована необычно широкой для того, чтобы клинок имел достаточную массу, что обеспечит эффективное нанесение рубящего удара, и в тоже время, был пригоден для нанесения колющего удара за счет небольшой ширины оружия. Конструктивные элементы клинка изначально рассчитаны на нанесение эффективных колющих и рубящих повреждений.
Если палаш из погребения 7 Че-гандинского могильника представляет собой в большей степени статусное оружие, то палаш из погребения 1317 Тара-совского могильника представляет собой утилитарное оружие, рассчитанное для боевого применения.
Характерной особенностью всех известных нам палашей, происходящих из чегандинских могильников, являются навершия изготовленные в рамках одного сюжета, две противостоящие
друг другу змеи, образующие незамкнутый круг. Навершия могут быть отлиты из меди или бронзы или откованы из железа заодно с хвостовиком.
Навершия в виде двух противостоящих змей встречаются на савроматских акинаках. В качестве примера можно привести меч, относящийся к У-ГУ в. до н.э. из Осьмушенского кургана (Смирнов, Петрушенко, 1963. с.25). На наш взгляд, логично предположить, что сюжет оформления наверший заимствован из среды савромато-сарматских племен.
Интересна особенность палашей, происходящих из погребений №78, 79 Нырганда II могильника (Агеев, 1992. с.46). Острия клинков слегка изогнуты, что в большей степени характерно для сабель, нежели для палашей. Говорить о возникновении сабель в раннем железном веке все не стоит. В раннем железном веке встречаются экземпляры оружия, которые можно отнести к саблям, но устойчивой традиции так и не сложилось.
К сожалению, большая часть материалов раскопок Ныргандинского II и Афонинского могильников не опубликована, поэтому о палашах, происходящих из этих памятников, нам судить сложно.
Судить о происхождении традиции палашей достаточно сложно. С одной стороны, палаши могут попасть к чеган-динскому населению из среды носителей каабызской культуры. В пользу данного предположения может свидетельствовать факт того, что в период II в. до н.э. - II в. н.э. в среде каабызского населения существует традиция ранних палашей, которая могла быть перенята че-гандинским населением. Однако прямых аналогий между караабызскими и чеган-динскими палашами нам пока не удается найти. Среди караабызских палашей не известно «змеевидных» наверший,
общая длинна большинства нижнекамских палашей не превышает 50 - 60 см, в то время, как длинна чегандинских палашей варьирует в переделах 80 см.
В период П-Ш веков однолезвое длинноклинковое орудие известно в гуннских материалах. Гуннское оружие в большей степени напоминает однолез-вые мечи, нежели палаши и вероятнее всего не могут быть истоком традиции чегандинских палашей.
Возможно, что палаши были принесены населением, оставившим часть воинских погребений Тарасовского могильника. Тарасовские палаши - это весьма эффективное боевое оружие, которое могло возникнуть только в регионе, где тактика ведения ближнего боя весьма распространена и клинковое оружие имеет большое значение. Логично предположить, что местное население начало копировать более эффективное оружие, пришедшее вместе с мигрировавшим населением, тем самым создав традицию чегандинских палашей.
Возможно, традиция могла возникнуть в среде носителей чегандинской культуры, но, наш взгляд, это маловероятно. Во-первых, в оформлении оружия присутствуют явные степные мотивы, известные еще в совраматские времена. Во- вторых, в нашем регионе до эпохи Великого переселения народов длинноклинковое оружие, по- видимому, не имело большого значения в военном деле, следовательно, нет оснований для развития местных традиций.
В материалах какэльской (Худя-ков,1986. с.79-80) и таштыкской (Худяков, 1986. с.100) культуры существовавшей на территории Западной Сибири,
известны палаши и их модели с кольцевыми навершиями, которые можно считать ближайшими аналогами чегандин-ских палашей. На наш взгляд, маловероятно, что традиция чегандинских палашей заимствована в Западной Сибири, хотя полностью отвергать такую возможность нельзя.
Версий происхождения чегандин-ских палашей достаточно много, имеющиеся в нашем распоряжении данные не позволяют нам отдавать приоритет какой-либо из них.
На наш взгляд, чегандинские палаши были распространены в период П-Ш в. н.э. Вероятнее всего, что большая часть чегандинских палашей попала в регион извне. Часть оружия оказалась в составе погребальных комплексов, часть могла быть повреждена и переработана, частьоружия могла быть утрачена. Выход из употребления имеющихся палашей приводит к прекращению традиции.
Подводя итог всему выше сказанному, можно смело утверждать, что появление палашей на территории Прикамья можно отнести к периоду III -II
в. до н.э. В Прикамье существовало две традиции ранних палашей - чегандинс-кая и каабызская, не находящие прямых аналогий в материалах археологических культур соседних с Прикамьем регионов. Традиции прикамских палашей прерываются в раннем железном веке, и не могут считаться основой для развития средневекового оружия.
