Демографическое развитие России: региональный аспект

3. Для создания непосредственно в наукограде новой инновационной интеллектуальной собственности следует привлекать ученых и специалистов не только из числа работающих или проживающих в данном наукограде, но и всемерно содействовать вовлечению в эту работу ученых из научно-исследовательских институтов, высших учебных заведений, академий и организаций других городов и регионов России.

Список литературы

Гришанова А. Г. к.э.н., в.н.с. ИСПИ РАН

ДЕМОГРАФИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ РОССИИ: РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ

Трудно найти другое государство, для которого региональный аспект его демографического развития значил бы больше, чем для России. Особенно - если этот региональный аспект рассматривается на примере такого ее важнейшего региона, как Дальний Восток. И для современной практики осуществления миграционной политики в региональном разрезе - для Дальнего Востока, в частности, нет, на наш взгляд, ничего более поучительного и полезного для изучения, чем опыт его дореволюционного освоения.

Миграционная история Дальнего Востока исчисляется всего полутора столетием, т.к. от появления первых российских землепроходцев на берегах Амура до начала заселения Приамурского края прошли два столетия. В 1850 г., опираясь на поддержку Восточно-Сибирского губернатора Н.Н. Муравьева-Амурского, руководитель Амурской экспедиции Г.И. Невельский поднял русский флаг над основанным им в низовьях р. Амур постом Николаевский. С тех пор миграционные процессы сыграли роль основного регулятора в наращивании демографического потенциала этого в ту пору почти незаселенного края, где плотность населения составляла в среднем 1 чел на 100 кв. км.

Интенсивное заселение района с середины XIX века началось вслед за урегулированием пограничных вопросов на востоке России. Если на западе страны к этому времени границы были сравнительно хорошо укреплены, то здесь требовалось срочное решение целого комплекса экономических, транспортных и чисто оборонных проблем. Именно в это время Дальний Восток стал ареной напряженной дипломатической борьбы, когда все пограничные с ним страны, а Китай - особенно, перешли от изоляционизма и пассивного отношения к своему северному соседу к проведению активной внешней политики. Российское государство противостояло этому посредством срочной колонизации (сначала военной, а затем экономической) данного края, крайне важного и в геополитическом, и экономическом отношениях.

Своеобразие колонизации Дальнего Востока заключается в том, что, во-первых, она проводилась не только выходцами из России, но и частично иммигрантами, особенно из сопредельных стран, что вносило в экономическое и политическое положение Дальнего Востока ряд специфических особенностей. Однако численное преобладание в населении района выходцев из России и единство ее территории (поскольку колонии России, и Дальний Восток, в частности, были продолжением государственной территории, ее окраинами) содействовали сохранению и укреплению связей с центральной частью страны.

Во-вторых, здесь с самого начала не было конфликтов между коренным и пришлым населением, как это имело место в других районах России, и что было типичным не только для колониальной, но и для колонизационной практики западноевропейских государств вообще. Здесь интересы аборигенов и колонистов редко сталкивались, т.к. колонизация края носила сельскохозяйственный, а не торговый, характер. Свободных земель было достаточно, а поэтому почвы для антагонизма между коренным и пришлым населением не было.

И, в-третьих, последней по перечислению, но не по значению, особенностью колонизации Дальнего Востока были ее политические и военно-стратегические цели. Более того, необходимо помнить, что во главу угла были поставлены политические потребности края: экономической стороне дела отведено было второстепенное значение, как отмечал Ф. Буссе. Царское правительство, которое сдерживало переселения в другие районы России, и в частности - в Сибирь, заселение Дальнего Востока поощряло. Более того, в отличие от колонизации Сибири, заселение края проходило целенаправленно под контролем и при участии властей. И государство здесь несло немалые затраты на переселения, развитие сельского хозяйства, проведение разного рода казенных работ (а ведь суть колонизации состоит в освоении новых земель за счет сил и средств переселенцев). В итоге Российское государство имеет богатый и во многом уникальный практический и теоретический опыт переселений, многие составляющие которого до сих пор не потеряли своего значения для разработки направлений и мер оптимизации современной миграционной ситуации в этом по всем параметрам важном регионе России.

Основными формами переселений были крестьянская, казачья, военная, криминальная и промышленная. Каждая форма переселений осуществлялась разными методами, имевшими как позитивные, так и негативные последствия с точки зрения создания на приграничных территориях обороноспособных поселений. Рассмотрим эти моменты.

Военная колонизация выступала первоначальной формой колонизации Дальнего Востока. Солдаты сибирских линейных батальонов из Забайкалья были первыми поселенцами военных постов на Амуре и Сахалине с середины 50-х годов, и их численность в этих постах достигала нескольких сот человек. В Южно-Уссурийском крае первыми поселенцами также стали солдаты, привезенные туда из Хабаровска. Однако самостоятельную роль в укреплении обороноспособности на Дальнем Востоке военная колонизация играла лишь на первых порах, поскольку «только то расширение территории русского государства оказывается прочным, при котором за воином идет пахарь, за линией укреплений вырастала линия русских деревень»1. В связи с этим наряду с прямым увеличением в Приамурском крае войск, известное значение имела попытка царского правительства с помощью льгот закрепить в крае демобилизованных лиц, что можно рассматривать как разновидность военной колонизации. Однако, несмотря на все усилия, и, в частности, попытку заселить Южно-Уссурийский край отпускными нижними чинами (в основном семейными, которые для этого досрочно освобождались от несения 25-летней службы и расселялись вдоль границ), а также последующее увеличение льгот уволившимся в запас в начале ХХ века, в целом эта разновидность военной колонизации, непосредственно связанная с задачей формирования постоянного населения края, к сожалению, не принесла желаемых результатов. По расчетам А.П. Георгиевского, примерно лишь 5% населения Дальнего Востока составляли оставшиеся после службы военные2.

Основными факторами массовой возвратной миграции военных на всех этапах заселения были, во-первых, субъективный - принудительный характер водворения, особенно в начальный период колонизации региона, во-вторых, объективный - трудность адаптации после демобилизации к специфическим условиям жизни в крае (с точки зрения неэффективности использования здесь традиционных для мест их выхода методов ведения сельского хозяйст1 Чиркин Г.Ф. Очерк колонизации Сибири второй половины XIX века и начала ХХ века. (Очерк по истории колонизации Севера и Сибири). - Пг., 1922. - Вып.2. - С. 85.

Рыбаковский Л.Л. Население Дальнего Востока за 150 лет. - М., 1990. - С. 18.

ва). Наглядный пример: в 1906 г., даже имея возможность получения по месту службы земельного надела, в крае остались лишь 292 демобилизованных.

Позитивными аспектами военной колонизации были следующие моменты. Военная колонизация позволила в достаточно короткий срок решать конкретные задачи укрепления отдельных участков дальневосточной границы в дореволюционной России, являясь средством достижения тактической цели - повышения обороноспособности страны в данном районе в определенный достаточно краткий отрезок времени. Она целенаправленно позволила сформировать приграничную полосу расселения, размещая военные поселения на местах, необходимых для защиты границ.

Негативными аспектами военной колонизации были следующие моменты. Она не сумела стать эффективным способом «насаждения» вдоль границы постоянного населения, а, следовательно, не могла рассматриваться в качестве оптимальной формы заселения приграничных территорий. Стратегических целей - неуклонного роста заселенности и обороноспособности дальневосточных границ - военная колонизация самостоятельно не достигала, да и не могла достичь ввиду относительной малочисленности этого контингента переселенцев. Например, в Приморской области в 1897 г. численность войск без гарнизона Владивостока составляла 31,3 тыс. человек при соответствующей общей численности населения области в 223,4 тыс. человек (в т.ч. население Владивостока на эту дату равнялось 28,9 тыс. человек). В Амурской области контингент войск насчитывал 2,9 тыс. при общей численности населения территории в 120,3 тыс. человек1, Общий вывод: приведенные выше цифры наглядно свидетельствуют, что военная колонизация была исторически необходимой, но не достаточной с количественной точки зрения формой заселения приграничных территорий Дальнего Востока в дореволюционный период. Ее общий вклад в создание населения в южной приграничной зоне региона в целом невелик, особенно в последние десятилетия периода, когда ее заселение обеспечивалось другими массовыми формами колонизации - казачьей и крестьянской, которые по существу сформировали сельское расселение в крае, тогда как основным местом дислокации войсковых частей, как правило, были городские поселения.

Казачья колонизация сыграла особую пионерную роль не столько в колонизации Дальнего Востока в целом, сколько в колонизации приграничных территорий, выступив и по своей форме, и по своей сущности, в виде разновидности военной колонизации. Это определялось тем же принудительным характером казачьей колонизации, включая метод подбора переселенцев и методы их водворения. Казачьи станицы размещались вдоль границы по рекам Амур и Уссури в строго определенных местах, обычно через 20-30 верст друг от друга, не учитывая хозяйственные интересы казаков. На казаков возлагалось поддержание в проезжем состоянии дорог между станицами для обеспечения связи с Забайкальем, содержание самих себя, а главное - охрана границ.

Имеются следующие данные о масштабах переселениях казаков в южные приграничные области Дальнего Востока и Восточной Сибири в дореволюционный период. По данным Н.В. Слюнина, доля казаков в населении Амурской и Приморской областей составляла в 1897 г. соответственно 17,6 и 8,0% , а в 1905 г. - 19,0% и 7,1%, что в несколько раз меньше доли крестьян, которые с 80-х годов становятся основным колонизационным контингентом2. Процесс переселения казаков в предреволюционные годы из европейской части России продолжался. За 1907-1915 гг. в Амурскую область переселилось 11,6 тыс. казаков. И, если на начало 1908 г. в Амурском казачьем войске было 30,5 тыс. человек, то в 1915 г. уже не менее 42-45 тыс. человек3.

Выводы. Позитивными аспектами казачьей колонизации было то, что казачья колонизация внесла определенный вклад в формирование пионерного населения Дальнего Востока и особенно - приграничной полосы. Это позволяло в определенной степени укреплять обороноспособность региона за счет постоянных поселений по его границе. Среди казаков было меньше возвращенцев, чем среди военных и они были более склонны к переселению на Дальний Восток на постоянное поселение, чем военные контингенты, хотя выполняли те же функции охраны границ, как военнослужащие.

Негативными аспектами казачьей колонизации было то, что с течением времени царская политика расселения казаков вдоль границы на сплошной полосе территории, превратилась в тормоз крестьянского освоения территорий Дальнего Востока, так как лучшие земли принадлежали казакам и другим были не доступны. Казачья колонизация явилась относительно более дорогой разновидностью военной колонизации, к тому же, по мнению Н.В. Слюнина, из-за малочисленности и слабой военной выучки они не в состоянии были обеспечить охрану границы, тогда как для несения внутренней службы их было слишком много4. Так, к началу ХХ века во всем Приамурском крае во время военных действий казачье войско могло выставить всего 12 сотен, или менее 10% от общего числа казачьего сословия5. Было подсчитано, что доведение казачьих сотен до 54 обошлось бы в 25 млн. рублей, тогда как содержание такого же количества регулярной кавалерии обошлось бы в год всего в 2 млн. руб.

Факторы неэффективности миграции казаков на Дальний Восток: принудительный характер отбора, по жребию, когда богатые казаки нанимали часто вместо себя переселенцев, а в число казаков также принудительно были еще включены и штрафные солдаты войск внутренней охраны. Пример: как только последним - штрафным солдатам, позволили покинуть казачье сословие, они почти все покинули Дальний Восток6.

Слюнин Н.В. Современное положение нашего Дальнего Востока. - СПб., 1908.

Рыбаковский Л.Л. Население Дальнего Востока за 150 лет. - М., 1990. - С. 61.

Общий вывод: казачья форма колонизации по существу сыграла определенную роль в укреплении границ на Дальнем Востоке. Однако из-за принудительного в целом характера водворения она оказалась малоэффективной и дорогой разновидностью военной колонизации.

Крестьянская колонизация сыграла решающую роль в заселении Дальнего Востока в целом, и южной приграничной зоны - в частности. Решающая роль в этом принадлежит органичному соединению в этом процессе двух основных методов переселения. Крестьяне переселялись как принудительно, так и добровольно. Начало переселений следует связывать с утверждением в декабре 1855 г. Положения о переселении на Амур государственных крестьян из губерний Европейской России. Несмотря на то, что государственные крестьяне обладали личной свободой, их переселяли и водворяли на Амур принудительно, в административном порядке. Именно на их плечи легли тяготы заселения Приамурского края в первые годы.

С отменой крепостного права в 1861 г. начинается сравнительно свободное по условиям царской России переселение бывших помещичьих крестьян. С этого момента различия между государственными, удельными и помещичьими крестьянами перестают иметь значение, смысл приобретают различия экономического порядка. И.Гурвич отмечал, что переселяются крестьяне из густонаселенных земледельческих губерний, где более всего развиты пережитки крепостничества, причем выселяются главным образом середняки. Так, среди переселенцев в Приамурский край значительная часть - выходцы из центрально-черноземных губерний и с Украины. К 1881 году в результате двадцатилетнего действия правил о добровольном переселении в Амурской и Приморской областях общая численность крестьян составила 13,7 тыс. человек или 28% общей численности населения. К 1901 г. т.е. еще через 20 лет она выросла до 130,5 тыс. человек, т.е. в 9,5 раз. Позитивным аспектом дореволюционной крестьянской колонизации стало создание основной массы постоянного населения на Дальнем Востоке к 1917 г.

Негативным аспектом крестьянской колонизации было то, что крестьянская колонизация в дореволюционной России по своим масштабам в XIX веке не была достаточной для решения проблемы заселения Дальнего Востока, несмотря на то, что власти всячески стимулировали переселения в Приамурский край (закон 1861 г. и его модификации в 1882-1892 гг.). Она значительно превосходила и военную, и казачью колонизацию. Однако лишь в начале ХХ века размеры крестьянских переселений существенно увеличились и стали основной формой заселения этого района.

Общий вывод. Давая в целом крестьянским переселениям положительную оценку, следует указать на возможность ее более эффективного осуществления. Это было бы возможным в случае, если бы царское правительство подошло к вопросам сельскохозяйственного развития Дальнего Востока не с точки зрения «приспособления» традиционного хлебопашества к специфическим условиям этого края, а с точки зрения «приспособления» крестьянина к возделыванию здесь новых для него культур. Например, риса и сои, как наиболее рационального направления сельского хозяйства.

По имеющимся данным общий вклад крестьянской колонизации в численность населения Забайкальской, Амурской и Приамурской областей за 1859-1913 гг. составил почти 400 тыс. человек, основная масса крестьян пришлась на две последние области (98%):. Промышленная колонизация Дальнего Востока характеризуется крайней вялостью и инертностью, что было вообще характерно для дореволюционной России, где задачи промышленного освоения окраин фактически и не ставились. Причины «промышленной» непривлекательности Дальнего Востока заключались, в основном, в следующем. Во-первых, отсутствие истощения сырьевых ресурсов в обжитых районах страны плюс отсутствие свободных капиталов в условиях недостаточного общего уровня технико-экономического развития страны. Во-вторых, промышленное развитие окраин противоречило интересам промышленно развитого центра, рассматривающего окраины как выгодные рынки сбыта товаров. В-третьих, беспошлинная торговля, завоз дешевых иностранных товаров душил в зародыше конкурентоспособность фабрично-заводского производства в Приамурском крае. В-четвертых, дешевизна иностранных сезонных рабочих в крае вынуждала прибывших туда промышленных переселенцев из-за их низкой конкурентоспособности менять сферу занятости и идти в земледелие.

Объективные и субъективные причины, перечисленные выше, обусловили провал промышленного освоения Приамурского края в дореволюционные годы. Но отдельные попытки изменить создавшуюся ситуацию царским правительством все же не раз предпринимались. Так, уже в 60-х годах началась практика завоза в Приамурский край рыбаков, однако, несмотря на большие ссуды, предоставляемые переселенцам - рыбакам (800-1000 руб. на семью), из-за их низкой конкурентоспособности с рыбаками-иностранцами, они ушли либо в земледелие, либо в города.

К началу ХХ века в трех основных отраслях промышленности района было занято всего 70 тыс. человек, или в 13 раз меньше, чем в сельском хозяйстве2 .

В 1910 г. было запрещено применение иностранной рабочей силы на казенных работах. Но это не повлияло существенно на ход промышленной колонизации района. Так, в тот же год начался завоз для крупных казенных строительных работ 1911-1913 гг. рабочих из Европейской России. Однако и этот контингент промышленных переселенцев в крае не задержался. И это - несмотря на то, что большинство было на грани нищеты (только 6,5% прибывших имели с собой более 10 руб.), а им были предоставлены многие льготы, в частности, пожелавшим остаться в крае предоставлялась земля. Перед началом Первой мировой войны численность промышленных рабочих на Дальнем Востоке была невелика. В Приамурском крае всего 96,7 тыс. рабочих, из них в Приморской области - 60,1 тыс., и в Амурской -36,6 тыс.3

Итоги переселенческого движения за 1896-1909 гг. - СПб., 1910; Дальне-Восточные переселения в 1913 г. - Иркутск, 1916.

Ямзин И. Л., Вощинин В.П. Учение о колонизации и переселениях. - М.-Л., 1926. - С. 213.

Рябов Н.И., Штейн М.Г. Очерки истории русского Дальнего Востока ХХУП-начала XX вв. - Хабаровск, 1958. - С. 157.

Позитивным аспектом промышленной колонизации Дальнего Востока в целом, а Приамурского края - в частности, было то, что, несмотря на ее небольшие масштабы, она служила необходимым элементом развития народнохозяйственного комплекса края. Она способствовала расширению сферы занятости, что особенно важно было именно с точки зрения формирования постоянного населения. Переселенцы - как промышленные рабочие, так и крестьяне, на Дальнем Востоке сталкивались не только с непривычными природно-климатическими условиями, но и совершенно иной культурой не только в земледелии, но и в промышленности, в связи с ориентацией ее на различные промыслы. Это усложняло процесс адаптации переселенцев. Формирование собственных рабочих кадров в крае в основном из переселенцев-крестьян и даже местного населения создавало предпосылки для их закрепления.

Негативным аспектом промышленной колонизации было то, что неконкурентоспособность переселенцев -промышленных рабочих по отношению к дешевому и добросовестному труду иммигрантов, невозможность найти работу зачастую объяснялась низкой квалификацией прибывающих рабочих, львиная доля которых состояла из чернорабочих.

Общий вывод. Важнейшая колонизационная задача в Приамурском крае заключалась в том, что колонизация должна была бы получить смешанный промыслово-земледельческий характер и вовлечь в переселенческий поток различные слои населения. метрополии. Это могло бы при условиях льготного налогообложения помочь российскому населению стать конкурентоспособным и противостоять засилью дешевых иностранных товаров и дешевой иностранной рабочей силы, которые сдерживали промышленную колонизацию так сказать в «чистом виде». Но этого не произошло ни на Дальнем Востоке в целом, ни в его южных приграничных районах - особенно, поскольку в условиях дореволюционной России задача заселения этого края рассматривалась, по сути, лишь с позиций укрепления обороноспособности его границы. Этот негативный опыт решения «узковедомственной» задачи на стратегически важной территории, где не просто желательно, а необходимо сформировать постоянное население, мог бы послужить хорошим уроком для дальнейшего опыта освоения Дальнего Востока.

Таким образом, ни военная, ни казачья, ни крестьянская, ни промышленная колонизация Дальнего Востока в целом, а его приграничных территорий - особенно, не выполнила своей конечной задачи - формирования постоянного населения края, достаточного для его хозяйственного освоения. Но и их специфическая в данном регионе функция -формирование населения края для обеспечения защиты границ России осуществлялась лишь при условии их постоянной «подкормки» из казны. В этом - основной недостаток колонизации Дальнего Востока: «...все здесь живут (в конечном итоге) этими средствами. Как только приток казенного золота уменьшается или замедляется, край начинает испытывать денежный голод. Эта зависимость экономической жизни от казенного сундука особенно усилилась за последние десять лет. Если по каким-либо причинам источник этого иссякнет, иссякнут у населения и средства. Оно начнет переселяться с Востока на Запад, из Приамурья в Сибирь и Европейскую Россию. Без казенных денег, при создавшихся здесь условиях, русскому населению делать нечего»1.

Вместе с тем несомненна прогрессивная миссия России на Дальнем Востоке в стремлении заселения и хозяйственного освоения этой безлюдной территории. Но военно-политическая цель колонизации Дальнего Востока направила и ограничила этот процесс по существу лишь узкими рамками заселения приграничных с Китаем территорий южной зоны края. Недальновидность и ограниченность политики «военизированного», а не хозяйственного финансирования края за счет средств Центральной России, порождала не только хозяйственную инертность местных властей, но инициировала одновременно торговую и трудовую экспансию в крае иностранных капиталов и иностранной рабочей силы, которые в буквальном смысле слова разворовывали край: «Приамурье, не считая расходов на бывшую Квантун-скую область, Русско-Японскую войну, Китайскую дорогу и значительную часть местных военных нужд, за время своего существования принесло государственной казне 850 млн. дефицита. Из этой суммы только на последние 10 лет, падает свыше 500 000 000 рублей. Всех же ценностей, произведенных человеческим трудом (не считая природных богатств, в недрах и на поверхности земли находящихся), при самом щедром подсчете не насчитывается в крае и на 300 000 000 рублей (включая военные сооружения и железную дорогу).

Где же остальные деньги, израсходованные казной на этой окраине? Где же те экономические ценности, которые производились трудом населения и должны бы были накапливаться?

Средства эти - в Китае, в Маньчжурии и заграницей. Лишь незначительная часть их возвращена в Европейскую Россию, как уплата за русские товары. Казенные деньги, с экономической точки зрения, протекают через край, не задерживаясь в нем сколько-нибудь заметно2. В случае военного столкновения с Китаем нам придется ввозить из Европейской России и Западной Сибири не только войска, но в громадных количествах хлеб, мясо, овощи, фрукты и вообще все продовольственные продукты, как для прокормления войск, так и для прокормления частного населения ок-раины»3. Данные цитаты относятся к первому десятилетию ХХ века, но, к сожалению, их справедливость столь же актуальна и в настоящее время. Все это побуждает к необходимости учета этих моментов при разработке концепции миграционной политики на российско-китайской границе. Этой цитатой, казалось бы, логично закончить анализ миграционной ситуации в дореволюционный период заселения Дальнего Востока, а особенно - его приграничных с Китаем территорий. Вместе с тем, в заключение еще раз подчеркнем следующее.

Основные ошибки колонизации Дальнего Востока: принудительный метод переселения как доминирующий при отсутствии реальной помощи для хозяйственной адаптации в непривычных условиях Дальнего Востока. Его неэффективность для переселения в стратегически важный район общепризнанна всем ходом дореволюционной практи1 Меркулов С.Д. Вопросы колонизации Приамурского края. - СПб., 1911.

Меркулов С.Д. Вопросы колонизации Приамурского края. - СПб.,1911. - С. 10.

ки освоения Дальнего Востока: и военные, и насильно переселяемые казаки, крестьяне, промышленные рабочие и даже ссыльные - как только перестает действовать административный механизм принуждения - пытаются вернуться на родину - к местам переселенческого исхода. Объясняется это тем, что для абсолютного большинства переселенцев процесс адаптации к условиям непривычным по природно-климатическим условиям проживания, но особенно - труда, так и не получил своего окончательного завершения - превращения переселенца в постоянного жителя. Даже спустя десятилетия, как только возникает возможность возврата - некоренное население стремится в родные края. Является ли это негативным итогом переселенческого движения на Дальний Восток? Все зависит от того, что заранее предполагалось получить как результат того или иного процесса. Естественно, царское правительство рассчитывало, что абсолютное большинство переселенцев должно закрепиться на Дальнем Востоке - особенно вдоль границы с Китаем - на постоянное место жительства. Но этого не произошло, так как часть переселенцев, не устроившись, возвращалась на родину или оседала на обратном пути в Сибири.

При характеристике переселенческого движения нельзя обходить вниманием обратничество, так как его размеры свидетельствовали о бедственном положении переселенцев и в целом о невыполнении плана переселенческой политики царского правительства. Но всякий процесс имеет свои закономерности. Миграционные процессы всегда характеризуются встречными потоками - различаются только объемы и интенсивности этих потоков. С этой точки зрения оценка обратничества в регионах Дальнего Востока в дореволюционный период должна проводиться менее строго. В частности, для Сибири обратничество в 1909 г. достигало 36%, а 1910 г. - уже 60%\ на Дальнем Востоке размеры его были несколько меньшими. Однако их число было очень значительно - в 1906-1910 гг. только число учтенных «обратников» с Дальнего Востока составило 23,3 тыс. чел, что было в 4 раза больше, чем в предшествующее десяти-летие2. В итоге, к концу дореволюционного периода на Дальнем Востоке проживало около 900 тыс. человек, в основном в южных районах, доля которых в 1910 г. достигла 95%3..

Вместе с тем, достигнутые результаты в области заселения этого политически важного района оказываются не столь велики, если учесть, что население России с середины XIX века до начала первой мировой войны возросло более чем вдвое, дав прибавку в 90 млн. человек. Из этого прироста на долю Дальнего Востока пришелся лишь 1%. Однако несмотря на все вышесказанное, в целом миграционная ситуация в условиях царизма на Дальнем Востоке характеризовалась определенными позитивными сдвигами: сюда было переселено не менее 600 тыс. человек., в том числе -в основном русские, например, в Приморской области в 1917 г. доля русского населения достигла 3/4.

Но потенциальные возможности страны: наличие средств и излишков населения - в полной мере дореволюционным бюрократическим аппаратом не были использованы. В частности, русское переселенческое движение поглощало не более 30% естественного прироста населения даже тех губерний, откуда шло выселение. В условиях экономически отсталой России все предпринимаемые правительством усилия в организации переселений, хотя и имели в своем арсенале широкий спектр деятельности (от законотворчества до конкретных мероприятий по реализации льгот, представленных переселенцам) в целом не были достаточно последовательными и целесообразными с точки зрения решения стратегических задач России на Дальнем Востоке. Предпринимаемые меры зачастую характеризовались ведомственной разобщенностью в подходах и в финансовом обеспечении решения того или иного переселенческого вопроса, что снижало эффективность переселенческой политики, ощутимо уменьшало, а иногда и сводило на нет оказываемую переселенцам финансовую помощь со стороны государства.

Вопрос заселения стратегически важных территорий Дальнего Востока вдоль российско-китайской границы не только остался актуальным и по сей день. Более того, его острота в связи с распадом Союза ССР в 90-е годы резко возросла. В связи с этим конкретный исторический опыт попыток его решения в дореволюционной России в настоящее время может оказаться весьма полезным. Поэтому, подводя итог миграционной политики за рассматриваемый период нельзя не видеть определенных позитивных сдвигов не только в ее результатах - закрепления России в Приамурье, но и в тех отдельных мероприятиях, которые этому эффективно способствовали.

Гудкова А. А.

к.э.н. зав. сектором Центра исследований и статистики науки

ГОСУДАРСТВЕННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ИННОВАЦИОННОГО РАЗВИТИЯ

РЕГИОНОВ РОССИИ

Переход к инновационному развитию экономики РФ невозможен без формирования и развития региональных инновационных систем (РИС). В упрощённом виде алгоритм, вытекающий из стандартной концепции РИС, сводится к следующему:

• принятие комплекса мер, направленных на активный рост числа региональных вузов и исследовательских институтов (так называемых провайдеров знаний — новых технологий, перспективных научных исследований и т.п.), университетских компаний и/или содействующих тесной привязке местных фирм к внешним источникам этих знаний;

• привлечение в регион высококвалифицированных трудовых ресурсов и активное стимулирование роста профессиональной квалификации уже имеющегося персонала;

Целищев М.И. Экономические очерки Дальнего Востока. - Владивосток, 1925.

Рыбаковский Л. Л. Население Дальнего Востока за 150 лет. - М., 1990. - С. 70.