Спросить
Войти
ИСТОРИЯ СОВЕТСКОЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ: ЕЩЁ ОДИН ШТРИХ?
В 2007 году увидели свет "Очерки истории советской внешней политики (1917-1991 гг.)"1. В аннотации к книге говорится, что "авторы на основе новейших исследований отечественных ученых, научных публикаций и сообщений в средствах массовой информации СССР и РФ излагают собственный взгляд (курсив мой - Я.П.) на актуальные проблемы внешней политики Советского Союза". К этой весьма серьезной заявке в главе I авторы добавляют не менее серьёзные и вполне обоснованные констатации о том, что "подлинная история советской внешней политики ещё не написана" (с. 4), что, несмотря на появление фундаментальных трудов, посвящённых определённым периодам внешнеполитической жизни страны, "целостного, объективного исследования внешнеполитической деятельности Советского государства в нашей историографии пока нет"2. Отсюда авторы делают логичный и по существу верный вывод, что "задача российский учёных, историков-международников, состоит в том, чтобы совместными усилиями, без идеологических наслоений попытаться воссоздать историю советской внешней политики со всеми её противоречиями, успехами и неудачами"3.
Смогли ли сами авторы, если не полностью, то хотя бы частично реали1 Вахрамеев А.В., Кулешов С.Г. Очерки истории советской внешней политики (19171991 гг.). - М.: Вузовская книга, 2007.
зовать то, о чём они справедливо заявляют?
Чтобы аргументированно ответить на этот вопрос, попытаемся разобраться в достоинствах и недостатках рассматриваемой работы.
К положительным качествам "Очерков..." относится, во-первых, полнота их фактического материала. Действительно, несмотря на жанр работы (очерки), перед нами достаточно полное, а местами и подробное изложение внешней политики Советского государства за все годы его существования, начиная с первых дней и до последних.
Другим плюсом является то, что хорошо известный и широко доступный материал некоторых весьма основательных монографий советского времени дополнен авторами "Очерков." новыми материалами, увидевшими свет в 90-е годы прошлого века и в первые годы нового столетия, взятыми, в том числе, из периодической печати.
Необходимо упомянуть и о ещё одном достоинстве книги. Оно состоит в том, что, стремясь быть объективными, авторы то и дело весьма критически оценивают внешнюю политику СССР. Это относится и к реализации на практике положения Декрета о мире (в частности, по поводу недопущения аннексии - с. 6, а также права на самоопределение в отношении соседних с Советской Россией государств и народов), и к использованию методов тайной дипломатии (с. 7-8), и к политике экспансии ("Красной интервенции" - с. 9), и
авантюристической попытки советизации Польши в 1920 году (с. 28), и к "дуализму" советской внешней политики (с. 31), и к ошибочности ориентации на военное сотрудничество с Германией в 1920-30 годы (с. 37), и к вине СССР за разжигание гражданской войны в Китае после 1927 года (с. 47) и т. д. К чести авторов, они не прибегают к голословным оценкам и обвинениям, а стремятся аргументировать свою позицию и показать даже, как, на их взгляд, СССР следовало бы поступать.
Отнеся это к достоинствам всей работы, необходимо все же заметить, что общая картина внешней политики СССР излагается авторами в целом в духе тех советских источников, на базе которых книга написана, то есть положительно. Это говорит, по крайней мере, о двух важных обстоятельствах.
Во-первых, о том, что авторы достаточно высоко оценивают внешнюю политику Советского Союза. Во-вторых, о том, что они доверяют источникам советского времени и считают их достаточно надёжными и объективными.
Действительно, в советские годы (и не только в советские, а в любые другие и в любой стране) дело было не в фактах, а в их интерпретации, которая зависела и от господствующей идеологии, и от политических установок власти. Поэтому достаточно освободить факты от всевозможных наслоений и красок, как они тут же зазвучат совершенно иначе. Но дело не столько в отдельных фактах, сколько в их полноценной сумме. Однако такое случается крайне редко.
Часть фактов, как правило, остаётся либо недоступной по каким-то причинам, либо намеренно скрывается властями или охраняется как секреты. Поэтому исследователи, стремящиеся к максимальной объективности, всегда находятся в затруднительном положении и вынуждены обычно пользоваться уже известной суммой фактов и документов. Так, в общем-то, поступили и авторы "Очерков...".
Данное обстоятельство говорит и о том, что советские исследователи не хуже современных или зарубежных понимали важность достоверных фактов и стремились основывать свои работы именно на таком материале. Другое дело, как они его интерпретировали. Это зависело от различных обстоятельств и в том числе от способностей и добросовестности авторов. Поэтому при всех проблемах, которые существовали у авторов с интерпретацией фактов, можно всё же утверждать, что существовала, достаточно эффективно работала и успешно развивалась советская школа исследователей-международников, к которой, на мой взгляд, относятся и авторы "Очерков.". Многими трудами этой школы будет пользоваться ещё не одно поколение наших соотечественников.
Здесь, однако, надо сказать и о том, что перед учёными-международниками нового поколения должна, как представляется, стоять задача более основательная и сложная, чем та, которую решали их предшественники. В чём она состоит?
Прежде всего, в том, чтобы разобраться, от какой системы координат должен отталкиваться исследователь, чтобы максимально объективно и достоверно излагать исторический материал. Нужно ли, например, принимать во внимание идеологические или мессианские, гуманитарные и прочие мотивы, которыми руководствуются многие великие державы, проводя свою внешнюю политику, или исследователь обязан руководствоваться в своих оценках лишь прагматическими национальными интересами, сформулированными властью?
Если согласиться с такой постановкой вопроса, то нельзя будет упрекнуть авторов "Очерков." в очевидной ностальгии по крушению идеалов Октября и социализма, по развалу СССР (например, с. 3 и 326-328), или в том, что они то и дело впадают в сущностные противоречия1.
Если принять эту точку зрения, многое (если не почти всё) в советской внешней политике нужно будет всецело оправдать. И наоборот. На практике бывает весьма трудно определить, где заканчивается государственная или партийная идеология или национальная система ценностей, а где начинается чистый прагматизм. Возьмём, к примеру, внешнюю политику СССР в отношении стран "третьего мира" и особенно стран социалистической ориентации, которой немало внимания уделили авторы "Очерков.". Их отношение ко всему этому, то есть и к соцориентации, и к внешней политике СССР, касающейся стран соцориентации, крайне негативное. В 1970-е годы, пишут они, советскими учёными, в частности Р.А. Ульяновским, была выдвинута концепция социалистической ориентации, активно поддержанная партийно-государственным руководством Советского Союза. Авторы этой концепции утверждали, что только социалистическая ориентация позволит странам "третьего мира" успешно развивать
Высоко оценивая значение Октябрьской революции и социалистического строя, авторы тут же, двумя абзацами ниже, отмечают, что "мы не имеем права забывать" о цене, "заплаченной за попытки осуществить на практике коммунистическую утопию" (с. 4).
производительные силы и на этой основе повышать жизненный уровень его населения, ослабить экономическую зависимость от промышленно развитых стран, их монополистического капитала, ограничить и постепенно вытеснять частнокапиталистические отношения. Но жизнь жестоко посмеялась над этими надеждами. Ни одна из задач, стоявших перед странами социалистической ориентации, не была выполнена. Для большинства из них "социалистическая ориентация" означала развал в экономике, резкое снижение жизненного уровня населения, авторитарные и диктаторские тенденции, репрессии против "инакомыслящих" в политике. Поняв это, многие страны социалистической ориентации стали отходить от этого курса, а Советский Союз увеличивал им экономическую и военную помощь, чтобы удержать их в сфере своего влияния, не считаясь с затратами, которые в итоге оказались напрасными" (с. 235; с. 244-246).
Спору нет, советской внешней политике серьёзный ущерб наносили и излишняя идеологизация, и неверные идеологические и тесно связанные с ними политические выводы. Но разве всеми этими качествами не страдали и не страдают сейчас другие великие державы? США, например.
Здесь есть одна серьёзная, я бы даже сказал, фундаментальная и объективная по природе, проблема. На мой взгляд, она состоит в том, что ни одна великая (и тем более сверхдержава) не может обойтись без мессианской и экспансионистской идеологии и соответствующей ей внешней политики. При умелом использовании эти качества могут приносить неплохие дивиденды, и наоборот. Как бы мы сейчас строили наши отношения, например, с Индией, Египтом и многими другими странами "третьего мира" Азии, Африки, Латинской Америки, в том числе с теми государствами, которые придерживались курса соцориентации, если бы с ними не были заложены дружественные фундаменты отношений при Н.С. Хрущёве, Л.И. Брежневе? Поэтому ответ на вопрос об ошибочности или верности внешнеполитического курса СССР в отношении стран "третьего мира" (или тех же соцстран) не столь однозначен, как кажется на первый взгляд. Тем более что во внешней политике СССР на всех направлениях присутствовал и прагматизм, и трезвый расчёт, связанный с государственными интересами.
И исследователи должны это учитывать, прежде чем выносить свой вердикт.
Наконец, остановлюсь ещё на двух темах "Очерков.". Первая из них связана с распадом СССР.
Говоря о причинах этого, авторы называют шесть ударов, которые привели Советский Союз к печальному финалу. "Первый удар по СССР, - пишут они, - был нанесён в конце августа - начале сентября 1991 года, когда российское руководство взяло под свой контроль союзные министерства и ведомства" (с. 326). Шестой, окончательный удар, по их мнению, приходится на середину декабря того же года, когда свое согласие с беловежскими решениями выразили руководители республик Средней Азии и Казахстана, собравшиеся на совещание в Ашхабаде, а также Закавказских республик (кроме Грузии) и Молдовы.
Такой взгляд на причины разрушения СССР представляется крайне поверхностным. Не вдаваясь подробно в эту тему, скажу лишь, что она уже достаточно хорошо разработана отечественными исследователями. Те причины (удары), которые называют авторы "Очерков..." - а с некоторыми их умопостроениями, кстати говоря, трудно согласиться, - лишь дополняют и завершают печальный ряд. Основными разрушителями Советского Союза были
на самом деле такие фундаментальные причины, как центробежные силы, которые по самой природе присущи сложным федеративным государствам, особенно национально-территориальным и к тому же "матрёшечным" и поликонфессиональным, каким был СССР и остаётся Российская Федерация. Слишком много естественных и фундаментальных по сути разрушителей, которым с успехом может противостоять только вполне адекватная, хорошо сбалансированная национальная, конфессиональная и социальная политика. Такую политику трудно выработать, но ещё труднее реализовать. Особенно если к внутренним разрушителям прибавляются активные внешние, что и наблюдалось во все годы существования СССР.
Повторяю: удары, о которых говорят авторы "Очерков...", только завершили дело. Кстати говоря, эти удары начали наносить значительно раньше, чем они считают. Активизация национальных движений и националистические проявления начались ещё во второй половине 1980-х годов: Алма-Ата, 1986 год; Сумгаит, 1988 год; Тбилиси,
Декларация о государственном суверенитете России, принятая 12 июня 1990 года съездом народных депутатов РСФСР по инициативе его председателя Ельцина Б.Н., и начавшийся вскоре передел власти и "раздел имущества" между РСФСР и СССР явились примером и одновременно своеобразным детонатором целой цепи подобных деклараций и практических действий. Усиливавшееся противостояние и противоборство между союзным Центром -Москвой - с одной стороны и союзными и автономными республиками - с другой, происходившее в условиях глубокого системного кризиса и усиливающегося экономического и социально-политического кризисов, были куда более важными ударами по Советскому Союзу, чем те, которые называют авторы "Очерков.".
За неимением возможности более основательно рассмотреть такую большую тему, как распад СССР, остановлюсь (также кратко) на другом выводе авторов "Очерков.", в котором они формулируют причины неудач внешней политики СССР и её основной порок.
Этот порок авторы видят в дуализме советской внешней политики, попытках "сочетать в ней по сути дела несовместимые принципы: мирное сосуществование со странами иной социальной системы и пролетарский (социалистический) интернационализм, который на практике означал стремление подорвать изнутри государства этой системы путём активной поддержки коммунистического и национально-освободительного движения в странах несоциалистической зоны мира" (с. 327).
Сделаю лишь два-три замечания по существу этого вывода.
Во-первых, политика двойных стандартов, или двойственность, дуализм -это давно распространённый и часто используемый - в том числе совершенно открыто - принцип в мировой внешнеполитической практике.
Во-вторых, нельзя ставить знак равенства, как это делают авторы "Очерков.", между пролетарским и социалистическим интернационализмом. Первый из них появился ещё при Ленине и действительно применялся в организации взаимодействия советских внешнеполитических органов с оппозиционными капитализму или империализму внутренними силами.
Второй же принцип - социалистический интернационализм - изобретение хрущёвской эпохи - был положен в основу внешнеполитической деятельности СССР со странами социалистического содружества и оправдывал особые отношения с ними. Опять же ничего удивительного (кроме названия) в этом принципе нет. Особые отношения (например, между США и Великобританией) - давнишнее и достаточно распространенное изобретение мировой дипломатии.
Завершая рассмотрение "Очерков.", отмечу, что авторы проделали большую и небесполезную работу, но нового фундаментального исследования у них, к сожалению, не получилось. То ли потому, что такой задачи перед собой они не ставили, то ли из-за отсутствия новой точки отсчёта и ясного понимания новой задачи, то ли ещё почему-то. Но объективная потребность в таком фундаментальном исследовании остаётся.
Я.А. Пляйс,
д.и.н., профессор Финансовой академии при Правительстве РФ
