Спросить
Войти
УДК 94(47)
И. В. Торопицын
ЭКСПОРТ РЫБНОЙ ПРОДУКЦИИ ВОЛЖСКОГО БАССЕЙНА В СТРАНЫ ЕВРОПЫ В XVIII ВЕКЕ1
Введение
Рост государственных расходов, вызванный активизацией внешней политики России при Петре I и его преемниках, потребовал мобилизации всех ресурсов страны. Данный процесс затронул и рыбный промысел России. Продукты из рыбы (икра и рыбий клей) в XVIII в. составляли важную часть казенной, а впоследствии открытой торговли, которую вела Россия со странами Европы. Однако этот аспект экономической политики российского государства не получил всестороннего освещения в научной литературе. Именно поэтому предмет рассмотрения в данной работе - роль Нижнего Поволжья в структуре российско-европейской торговли. Цель работы - выявить характер и динамику торговых операций казны рыбными припасами в XVIII в., географию экспорта рыбных припасов из Поволжья, участников данной торговли, а также условия ее осуществления.
Торговые операции казны в первой четверти XVIII в. и роль амстердамского рынка в сфере внешней торговли России рыбными припасами
В январе 1704 г. старый порядок промысла рыбы в России был отменен. Ее добыча становится государственной монополией. М. Чулков пишет: «Астраханского Спасского монастыря с откупного из учуга Чурки Армянская икра и клей от сегож времени браны были на государя безденежно; также и Троицы Сергиева монастыря с учуга Иванчуга. А вывозили из Астрахани до Нижняго Новгорода ту икру и клей того монастыря промышленники на монастырских стругах монастырскими работными людьми, и отдавали в Нижнем государевым работных промыслов управителям для бракования и отпуску к городу Архангельскому и в Москву и на Макарь-евскую ярмонку» [1, с. 60]. Все рыболовные угодья, находившиеся в безоброчном пользовании, были взяты в казну, и их стали отдавать на откуп с торгов. За лов рыбы без соответствующего оформления полагался штраф в десятикратном размере. В Астрахани для управления водными ресурсами была создана Рыбная контора, располагавшая несколькими десятками рыболовных участков, которые сдавались в аренду рыбопромышленникам.
Изменения коснулись и торговли рыбными припасами. Участие в ней стали принимать в XVIII столетии не только приезжие, но и московские иноземцы, причем доминировавших в XVII в. голландцев потеснили купцы из других европейских стран. Так, в 1705 г. торговля икрой была отдана на откуп гамбургскому купцу Ивану Фарьюсу. Потом казенной икрой торговали по очереди англичане Андрей Стейлс и Самойла Гарцын. После них откуп на торговлю на три года был отдан московскому иноземцу Павлу Вестову. Примечательно, что П. Вестов привлек к продаже икры опытного в данном деле гамбуржца Ивана Фарьюса, которому он доверил отбор икры, «дабы на немецкий брак годилась в отпуск за море» [2, с. 52].
Несмотря на это, голландский рынок в XVIII в. продолжал играть весьма значительную роль в торговле казенной рыбной продукцией, вывозимой из России за рубеж. В 1706 г. были установлены прямые контакты казны с европейским рынком. Казенные товары стали направляться из Архангельска в Амстердам к находившимся там торговым агентам России, в качестве которых выступали российские (Осип Соловьев), а потом голландские (Христофор Брандт, Иван ван дер Бург) купцы. Прием в Архангельске и отпуск за границу товаров также был поручен особым комиссарам. Одним из них был брат Осипа Соловьева Дмитрий. Документы свидетельствуют, что в Амстердам переводились по векселям из России значительные суммы денег за продажу икры и ряда других казенных товаров. Вырученными от их продажи средствами было поручено распоряжаться российскому послу в Голландии князю Борису Ивановичу Куракину [3, л. 512 об., 522]. Выбор Амстердама не был случайным. Коммерц-коллегия признавала этот крупнейший голландский город главным центром вексельных переводов из России.
В. Н. Захаров отмечает, что торговля Голландии с Россией в начале XVIII в. была полностью сосредоточена в руках амстердамских торговых фирм, причем контакты с ними поддерживали не только голландские купцы, но и англичане и гамбуржцы. Так, из 52 кораблей, прибывших в 1701 г. из Амстердама, 36 пришло к голландским купцам, четыре к английским и десять к гамбургским. Рассматривая деятельность западноевропейских купцов в эпоху Петра I в России, В. Н. Захаров указывает на тесные связи, которые имели торговавшие на российском рынке иностранные купцы с торговыми кругами Амстердама. «Для А. Стейлса регулярные торговые связи с Голландией, - пишет он, - были весьма характерны, что вызывало зависть и упреки со стороны большинства английских купцов, которые подозревали его в сговоре с голландцами, серьезными конкурентами англичан на русском рынке» [4, с. 67].
Выводы В. Н. Захарова находят подтверждение в многочисленных документах. Так, А. Стейлс оказался единственным английским купцом, к которому в 1701 г. пришли упоминаемые четыре корабля из Голландии [5, с. 112-113]. В 1710 г. А. Стейлс вместе с «галанской земли торговыми иноземцами» Елисеем Клюком и Лаврентием Г арлантом получил на три года откуп на вывоз корабельного леса из России. К тому же периоду относится решение амстердамского купца Варнера Груна назначить А. Стейлса опекуном над своим сыном Герардом, торговавшим в России, но не оправдавшим возлагавшихся на него надежд. В. Грун приказал сыну передать англичанину в управление все деньги и товары на сумму около 10 тысяч рублей [2, с. 63, 93]. Сохранившиеся сведения о торговле в Архангельске в 1713-1716 гг. московского иноземца П. Вестова позволили В. Н. Захарову прийти к выводу, что по разнообразию и ассортименту торговли этот коммерсант ближе всего стоит к голландским купцам [4, с. 127].
По наблюдению датского посланника Юста Юля, изучавшего условия торговли в России в начале XVIII в., иностранные купцы, объединенные в три основные группы или общества (голландское, гамбургское и английское), вели свои торговые дела по единым правилам, руководствуясь договором, заключенным между собою голландцами. Этот договор, напечатанный в Амстердаме, предполагал отчисление определенного количества денег с каждой торговой операции российскими товарами, которую осуществляли голландские купцы как в России, так и в Голландии. В частности, полагалось отчислять находящемуся в России обществу голландских купцов на содержание церкви в Архангельске, поддержание пристани и содержание бедных вдов, в среднем по 5-10 копеек с каждого вида товара. Размер отчислений, установленный для осетровой икры, составлял 10 копеек с кади икры [6, с. 269].
На торговлю икрой, составлявшей казенное достояние, заключались контракты на срок до трех лет. Условия контракта предусматривали, что купец будет ежегодно брать определенное количество бочек с икрой, вес которой в каждой бочке должен строго соответствовать оговоренному объему. Вполне возможно, что первоначально не все соблюдали эти условия. Англичанин А. Стейлс, например, брал «изо всего икряного промыслу только с небольшим бочек по сту выбором, а другая остаточная вся оставалась и пропадала напрасно» [7, л. 104].
Стоимость «армянской» икры оценивалась в пудах. Так, согласно контракту, заключенному в 1712 г. с правительством, московский торговый иноземец П. Вестов обязался платить «по три ефимка с тремя осьмухи полновесными за пуд» икры [7, л. 173-173 об.]. Рыбные припасы можно было оплатить и товаром. В 1711 г. английский купец С. Гарцын заключил контракт на сумму более 100 тысяч рублей с казанским губернатором П. М. Апраксиным, обязавшись в обмен на казенную икру, клей и другие товары поставить сукно [4, с. 265]. Согласно контракту, только за икру (1 200 пудов) и рыбий клей (500 пудов) С. Гарцын передал казанскому губернатору сорок кип сукон, «а почему ценою, и что к тому додать сукнами, про то сказал, не упомнит» [7, л. 87-87 об.].
Купец, взявший откуп, имел право лично либо через своих приказчиков отобрать икру в заморский отпуск. Этот процесс, получивший название бракования, происходил в Нижнем Новгороде, куда икру доставляли с астраханских рыбных промыслов. В зависимости от качества различалась и цена икры. Так, в 1711 г. С. Гарцын принял икры «первого браку» 100 бочек по три ефимка с четвертью за пуд и 100 бочек икры «второго браку» по три ефимка за пуд [7, л. 87]. В 1712 г. московский иноземец П. Вестов забраковал двадцать бочек с «армянской икрой» и потребовал заменить испорченную икру, за которую заплатил ефимками [7, л. 409-409 об.]. На этот счет Сенат в июле 1712 г. послал указ к казанскому губернатору, приказав на будущий 1713 г. в Нижнем Новгороде «строить армянскую икру самую добрую, не сухую, не жидкую, не жиловатую и не подкислу[ю], безо ржавчины и без всякой подмеси» [2, с. 53].
Бочки с икрой, отобранные для вывоза за границу либо для продажи иностранным купцам, приезжавшим в Архангельск, отмечались губернской печатью («пятнались») и доставлялись «на каких подводах пригоже» в Вологду, откуда переправлялись уже водным путем в Архангельск. Иногда икра отправлялась из Нижнего Новгорода к главному северному порту России, не дожидаясь заключения контракта с откупщиком. В 1712 г., например, П. Вестов сообщал в Сенат, что его приказчику в Нижнем Новгороде земские бурмистры сказали, что вся икра до его приезда уже отправлена в Архангельск. В связи с этим он просил, чтобы его человеку было позволено самому отобрать «против договору» двести бочек «паюсной армянской икры» в Вологде [7, л. 268 об.], где был перевалочный пункт с гужевого на речной транспорт.
Купцы, взявшие на откуп продажу икры и других рыбопродуктов, требовали предоставления им свободы торговли. Так, например, С. Гарцын потребовал, чтобы «с тою икрою от города Архангельского его Гарцына приказчиков и людей за море, куда путь будет надлежать, ратушского ведения управителям пропускать без задержания, понеже оной товар и клей другим никому в нынешнем 1711 году не отдан». Откупщики настаивали на том, чтобы Российское государство обеспечило соблюдение их прав на монопольную торговлю по контракту икрой и другими товарами. «А буде у кого в ярманке (у Архангельска. - И. Т.) явитца икра или клей, -оговаривалось в условиях контракта с С. Гарцыном, - и то все имать на великого государя безденежно для того, что кроме его Самойла иному никому торговать не велено» [7, л. 87 об.]. В 1712 г. П. Вестов просил Сенат, чтобы после бракования икры всю остальную отправили в Москву или в другой город, «только чтоб к городу (Архангельску. - И. Т.) не возить, потому что по договору окроме меня армянской икры за море не отпускать» [7, л. 268 об.].
Торговля икрой на внешнем рынке была сопряжена с определенным коммерческим риском. С. Гарцын вспоминал, что предлагал англичанину А. Стейлсу и голландцу И. Любсу торговать вместе с ним казенной икрой. Однако те не согласились из опасения, что не смогут рассчитаться с казной на тех условиях, которые им предлагал С. Гарцын. В частности, А. Стейлс заявил, что «по той цене, которую дал Гарцын, не только за всю, ни за лучшую не дадут» [7, л. 104-104 об.]. В итоге продажа икры «для лучшей прибыли» была отдана государством на откуп С. Гарцыну.
Деньги за продажу икры и других рыбных припасов не всегда поступали непосредственно в Россию. П. Вестов, например, обязался в течение первых двух лет с момента заключения контракта отдавать деньги за «армянскую икру» пребывавшему в Амстердаме российскому послу. 3 ноября 1712 г. П. Вестов представил в Сенат векселя на имя Лукоса Бекмана и Давыда Рюгерса, согласно которым в Гамбурге ими будет выплачена определенная в векселях сумма в ефимках российскому послу в Голландии князю Куракину. Об остальных ефимках объявил вексель 5 марта 1713 году, по которому полагалось «платить те ефимки в Амстердаме светлейшему князю» [7, л. 416-416 об.].
Далеко не всегда откупщику, взявшему подряд на торговлю икрой или другим казенным товаром, удавалось вовремя рассчитаться с казной. Так, гамбургский купец И. Фарьюс в 1705-1706 гг. получил в казне 15 344 пуда икры, обязавшись заплатить за нее 69 пудов 31 фунт ефимков, однако смог доставить только 24 пуда ефимков. Остальных денег с заморских партнеров получить не удалось. В 1712 г. казна конфисковала товары у его сыновей в счет уплаты недоимки за переданную ему икру, а недостающую сумму взыскала с его поручителей -иностранных купцов П. Вестова, А. Свелленгребела, Р. Мейера, С. Мюкса [4, с. 265].
На состояние русско-европейской торговли оказывали влияние и такие форс-мажорные факторы, как гибель товаров в результате кораблекрушений, захвата торговых судов шведами в ходе Северной войны. Подобные факты вынудили правительство России более жестко контролировать поступление денежных средств от продажи казенных товаров. В 1712 г. Сенат приговорил: «Павла Вестова за икру за 200 бочек, в которой по сорок пудов в бочке по 3 ефимка с тремя осьмухи за пуд и того 27 тысяч рублей ... по отдаче тех товаров у города (Архангельска. - И. Т.) взять и послать вексели за моря на имя Осипа Соловьева, а ему Осипу принять те вексели для получения по них скорой заплаты, откуда кому надлежит...» [3, л. 524 об.].
Деньги, вырученные от продажи икры и других казенных товаров, расходовались на различные государственные нужды. В 1712 г., например, Сенат приказал всю сумму, полученную в Амстердаме по векселям за проданную икру и поташ, перевести на содержание полков рус-
ской армии, расквартированных в Померании [3, л. 512 об., 513]. Согласно архивным документам, в 1713 г. от П. Вестова за продажу 7 290 пудов 23 фунтов паюсной икры поступило 22 783 ефимка, которые были переданы на Московский монетный двор [7, л. 419]. По указу Сената от 2 марта 1725 г. доход от продажи клея и икры был назначен на содержание штата Адмиралтейской коллегии.
В 1714 г. Сенат определил взять с П. Вестова деньги и за присланную в том году с волжских промыслов икру, и впредь «тое икру и клей вновь охочим людям продавать на золотые и ефимки, а не на медные деньги» [7, л. 419]. С учреждением в 1715 г. Коммерц-коллегии откупы на торговлю казенными товарами были отменены. В 1716 г. рыбные промыслы на Волге и Яике перешли в ведение Приказа Большой Казны, а с 1719 г. находились в ведении Камер-коллегии. В том же году по указу Коммерц-коллегии с большинства экспортных товаров, отданных в вольную торговлю, продажа которых находилась прежде в ведении казны, стала взыскиваться прибавочная пошлина. Для икры она составляла один ефимок с пуда [8, с. 375].
По подсчетам В. Н. Захарова, в течение первой четверти XVIII в. западноевропейские купцы, находившиеся в России, скупили в казне до 80 процентов икры [8, с. 266]. С. М. Троицкий считал, что торговля казны клеем и икрой приносила России мало прибыли. В 1722-1723, 1726-1727 гг. казна выручила, по его данным, только 30 809 рублей 61 копейку [9, с. 177]. Возможно, причина снижения дохода от продажи рыбопродуктов крылась в качестве самого продукта, предлагаемого на внешний рынок.
Согласно имеющемся в нашем распоряжении данным, в конце царствования Петра I иностранные купцы проявляли интерес к торговле российской рыбной продукцией. 28 марта 1723 г. иноземец Шлитер и другие западноевропейские купцы изъявили желание участвовать в торговле икрой. Результат торгов неизвестен, но в следующем году икра была отдана для продажи петербургскому жителю Федору Солодовникову. Следуя полученным от него указаниям, его брат Антон «отпустил» за границу только 30 бочек икры, а остальную икру продал в Москве «купецким людям» [10, л. 14-14 об., 50 об.]. Это вполне могло произойти по той причине, что икра была забракована в заморский отпуск. Не случайно 28 августа 1727 г. вышел сенатский указ о браковании «армянской» икры и клею разных сортов, которым предписывалось отсылать «годный» продукт в Санкт-Петербург, а «негодный», т. е. который не годился в заморский отпуск, продавать в Москве и в других городах. Для этого приказано было определить браковщика и дать ему инструкцию от Коммерц-коллегии.
По данным, которыми мы располагаем, за десятилетие с 1722 по 1731 г. казна реализовала рыбы, икры, клея и вязиги на 580 022 рубля [11, л. 355]. При этом следует признать, что больший удельный вес в стоимости этих товаров приходился на саму рыбу, а не на рыбные припасы. Тем не менее решение правительства улучшить денежное обращение в стране (для этого решено было накопить на монетных дворах запасы серебра за счет увеличения продажи на серебряные талеры (ефимки) казенных товаров, к числу которых относились икра и рыбий клей), сыграло свою роль в том, что торговля рыбными припасами была активизирована. Соответствующий указ вышел 26 января 1727 г. [12, с. 43-44].
Торговля рыбной продукцией Волжского бассейна с европейцами во второй четверти XVIII в.
Основными иностранными покупателями рыбной продукции (икры и клея) во второй четверти XVIII в. были голландцы, англичане и представители вольного немецкого города Гамбурга. В 1730 г. продажа икры, как и других казенных товаров, была объявлена казенной монополией и отдана на откуп английским купцам [9, с. 177], но в последующие годы продажа рыбных продуктов осуществлялась свободно. Во второй половине 1730-х гг. в числе активных покупателей икры и клея выступали голландские купцы Яган фон Белкамп, Еремей Мейер, английские купцы Франц Гарднер, Яков Вульф, Матвей Шифнер, Эрнст Бардевик, Крамонт и Тиммерман, а также Якоб Стеллинг, которого в ряде ведомостей Санкт-Петербургской таможни называли то гамбургским, то голландским купцом. Продавцами рыбопродуктов иностранным купцам выступали представители разных слоев населения: купцы, посадские люди, яицкие казаки. Среди них в документах наиболее часто фигурируют житель Симбирска Василий Издетерский, саратовец Иван Лежнев и житель Калуги Андрей Черный.
Иностранные купцы приобретали икру по всему Поволжью: на Макарьевской ярмарке, в Нижнем Новгороде, Сызрани, Астрахани, Царицыне, Черном Яру, а также в Москве. Столь широкий размах предпринимательской деятельности западноевропейских купцов в России весьма интересен, особенно если учесть, что купить икру они могли и в Санкт-Петербурге. В 1735 г., например, ярославский купец А. Дружинин отправил в Санкт-Петербург 271 пуд икры, в 1737 г. калужские купцы вывезли туда из Астрахани три крупные партии зернистой и паюсной икры на 1 797 рублей [13, с. 160, 185].
Так, голландец Е. Мейер осуществил в 1736 г. крупную сделку, купив на Макарьевской ярмарке 978 пудов икры [11, л. 349]. Весьма активно действовал во второй четверти XVIII в. на российском рынке голландский коммерсант Я. фон Белкамп, выдвинувшийся в тот период в тройку лидеров среди голландских купцов в России. Как указывает В. Н. Захаров, в первые годы правления Елизаветы Петровны в его адрес приходило из-за границы по десять и более судов [11, л. 349]. В 1736 г. он купил у разных лиц 27 пудов 5 фунтов икры. В 1737 г. купил для вывоза за границу 1 419 пудов икры, в том числе 218 пуд 18 фунтов по 1,5 рубля за пуд у калужца А. Черного и 1 138 пудов по 1,6 рубля у симбирянина В. Издетерского. В 1738 г. он уже вывез из России 1 448 пудов 3 фунта паюсной икры по 1,6 рубля за пуд [11, л. 342-342 об., 344, 347 об. - 349].
Не меньшим размахом характеризуется деятельность гамбургского купца, очевидно голландского происхождения, Я. Стеллинга (в таможенных документах он чаще фигурировал под именем Я. Стеглина). В 1736 г. он купил 854 пуда икры. В следующем году отправил из России 816 пудов 35 фунтов икры. В 1738 г. он вывез из России 1 883 пуда паюсной икры [11, л. 340, 344, 349-350]. Я. Стеллинг предпочитал приобретать крупные партии товара, преимущественно икры. 18 апреля 1737 г. он купил в Сызрани 854 пуда икры у саратовца И. Лежнева. В 1738 г. всю икру, отправленную впоследствии за границу через Санкт-Петербургскую таможню, он приобрел 20 июня у жителя Симбирска В. Издетерского.
Конкурентами голландских и гамбургских купцов на российском рынке выступали англичане, которые также вывозили крупные партии икры [11, л. 342 об., 344-344 об., 349-349 об.]. Согласно сохранившимся архивным данным в 1739-1741 гг. из России было продано за границу 17 947 пудов 66 фунтов армянской икры на 10 804 рубля 23 / копейки [14, л. 1250 об.].
Концентрация во второй четверти XVIII в. торговли казенными товарами в руках иностранцев имела свои негативные стороны. Нередко иностранцы сознательно занижали качество казенных товаров при браковании, нанося купцам и государству в целом «казенные немалые убытки». Жалобы покупателей и продавцов товара носили подчас взаимный характер. В 1739 г. в Коммерц-коллегии начинает обсуждаться вопрос об организации казенной торговли за границей через определенного в Голландии консула. Как подчеркивает Н. В. Козлова, проекты открытия консульств в Голландии, Англии и Италии, обсуждаемые в Коммерц-коллегии и Сенате в 30-40-е гг. XVIII в., были ориентированы на организацию торговли казенными товарами. «Об этом, в частности, свидетельствует инструкция, - пишет она, - подготовленная для советника Мануфактур-коллегии Я. М. Евреинова, назначенного в 1744 г. торговым агентом в Амстердам» [15, с. 213-214]. Возможности экспорта икры через южные порты России для развития торговли со странами Средиземноморья рассматривались, в частности, в проекте вице-президента Коммерц-коллегии И. А. Мелисино (1741 г.) [16, с. 314-315].
Предпринимая шаги по поиску путей совершенствования торговли казенными товарами, правительство параллельно проводило работу, направленную на улучшение управления рыбным промыслом в Волго-Каспийском бассейне. Одним из шагов в этом направлении было повышение качества приготовления рыбопродуктов. Астраханские купцы жаловались в 1742 г., что местные татары и калмыки тоже продавали «партикулярным» людям икру, клей и вязигу собственного изготовления и просили оградить их от такой конкуренции [17, с. 27-28]. В инструкции главному командиру Астраханской рыбной конторы Михаилу Раевскому было предписано: «Армянскую икру и клей строить за присмотром Мыльникова с товарищи во всякой чистоте, которая как в заморский отпуск, так и на внутренний расход была годна» [18, с. 219].
В 1743 г. купец Иван Мыльников, определенный к содержанию астраханских, саратовских и прочих рыбных промыслов, главную причину сокращения доходов от реализации казенных рыбных припасов увидел в конкуренции со стороны частных рыбопромышленников. «При
казенном содержании всех рыбных промыслов армянскую икру в заморский отпуск велено строить только на одних казенных промыслах, а партикулярным людям такую икру строить запрещено, - указывал он в донесении в Сенат, - а ныне тое армянскую икру строят многие партикулярные люди и чинят продажу в заморский отпуск, и от того казанной продаже чинится великое помешательство и интересу уменьшение». В связи с этим он потребовал, чтобы рыбопромышленникам запретили изготавливать «армянскую икру», дабы «казенной икре в продаже не было помешательства» [18, с. 222].
Правительство постановило всю икру, изготовленную в 1743 г., разрешить вывезти за границу независимо от того, кто ее изготовил. Но на будущее было предписано указывать в договорах с частными покупателями икры, чтобы они купленную икру продавали только внутри государства, а за границу не отпускали. «А ежели когда казенной икры в заморский отпуск будет не заготовлено, а партикулярные люди купленную ими с казенных рыбных промыслов армянскую икру пожелают от себя за море отпустить, тогда им о том требовать указу от Пр. Сената» [18, с. 223]. Данная система просуществовала до начала второй половины XVIII столетия.
Расширение географии экспорта рыбной продукции во второй половине XVIII в.
В 1757 г. московскому купцу Корытину были отданы на откуп все рыбные промыслы, состоявшие в ведении Саратовской рыбной конторы, с правом изготавливать икру на продажу [18, с. 328]. Через три года все рыбные промыслы на Волге были отданы на откуп на 10 лет коломенскому купцу Сидору Попову [18, с. 386], а Яицкому казачьему войску предоставлено право добывать на реке Яик и продавать по всей стране икру, не подчиняясь астраханскому откупу [19, с. 337].
В начале 1760-х гг. Коммерц-коллегия, изучив состояние рыбного промысла в ВолгоКаспийском бассейне, пришла к выводу, что доход государства от реализации рыбной продукции мог достигать нескольких миллионов рублей в год, если как следует организовать промысел. Она высказалась за расширение экспорта рыбных припасов в страны Северной Европы и Балтийского региона. Сходную позицию занимал и граф Р. И. Воронцов, предложивший 21 июня 1762 г. Сенату ликвидировать монополию откупщиков на рыбный промысел на Волге, отдав его в содержание магистратам и мещанству [9, с. 87].
Все эти идеи были проанализированы правительством. Указом от 10 августа 1762 г. откуп
С. Попова на производство рыбной продукции был отменен, а рыбный промысел отдан в содержание астраханского купечества. Торговля икрой объявлялась свободной. Астраханские купцы приняли на себя обязательство не «возвышать» цены на рыбную продукцию, идущую в заморский отпуск. Яицкому войску сохранили привилегию на пользование рыбными промыслами на реке Яике «из платежа в казну по 4 692 рубля 69 % копеек в год» [18, с. 387].
Во второй половине XVIII в. география экспорта икры с Нижней Волги расширяется.
Н. Н. Репин отмечает, что после отмены монополий на товары, составлявшие достояние казны, вывоз паюсной икры через Архангельск и Петербург значительно сократился. В 1762 г. через Архангельский порт было вывезено икры на 12,5 тысячи рублей, а через Петербургский порт -на 5,9 тысячи рублей [20, с. 28].
С 1760-х гг. икру, добываемую на волжских промыслах, стали вывозить не только в страны Северной Европы, но и в центральном и южном направлении через сухопутные таможни и Темерниковский порт. Икра продавалась в Австро-Венгрию, Испанию, Турцию. Торговля рыбной продукцией российского происхождения, в основном черной икрой, с этими странами, в частности с Турцией, поначалу находилась в руках английских купцов. На это указывал в своем донесении в Коммерц-коллегию в 1757 г. русский посол в Константинополе А. М. Об-ресков. Впоследствии российские купцы предприняли усилия к тому, чтобы самостоятельно закрепиться на ближневосточном рынке. В 1760 г. «Российская в Константинополь торгующая компания» вывезла из Темерниковского порта за границу икры «разных сортов» общим весом 11 063 пуда [16, с. 324].
После заключения Кючюк-Кайнарджинского договора в 1774 г. между Россией и Турцией, присоединения Крыма к России в 1782 г., Россия активизировала причерноморскую торговлю. Ведущая роль в этом принадлежали греческим купцам. Например, в 1780-х гг. крупный астраханский купец, грек по национальности, Иван Андреевич Варваций в больших количествах вывозил
икру с астраханских рыбных промыслов через Таганрог во многие зарубежные черноморские порты и даже в Грецию [21, с. 164]. В расчетных книгах Астраханской рыбной конторы сохранились сведения о покупке греческим купцом Иваном Матвеевичем Фистом в 1796 г. икры с Ува-ринского (531 пуд 23 % фунта) и Иванчугского (422 пуда 34 фунта) промыслов [22, л. 15 об. -16]. В рукописном «Описании рыбных ловель по Каспийскому морю» (1803 год) также отмечалось, что «икру по большей части скупают греки и отвозят в Таганрог для отправления в Константинополь» [21, с. 194]. По сведениям К. И. Арсеньева, объем вывоза из России икры через черноморские порты оценивался в рассматриваемый период в 300 тысяч рублей в год [23, с. 160].
Таким образом, рыбные припасы составляли важную статью государственного дохода России в XVIII в. Их экспорт в страны Европы на протяжении большей части рассматриваемого периода находился в руках иностранных, преимущественно голландских, купцов либо тех коммерсантов, которые были тесно связаны с голландским рынком, где ведущую роль играла столица мировой торговли - город Амстердам. К середине XVIII в. англичанам, активизировавшимся на российском рынке, удалось переориентировать часть экспорта рыбных припасов на Великобританию, а в последние десятилетия XVIII столетия география экспорта рыбопродуктов еще больше расширилась за счет охвата стран Южной Европы.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Статья поступила в редакцию 30.09.2009
EXPORT OF THE VOLGA BASIN FISH PRODUCTS TO EUROPE IN THE XVIIIth CENTURY
I. V. Toropitsyn
The role of the Lower Volga in Russia’s trade with Europe in the XVIIIth century is hardly studied. Therefore, main forms of trade organization and geography directions of fish products exported from Russia are considered as well as the role of treasury and foreign merchants in fish trade at international markets.
